Производительность как основной KPI для оценки качества экономической политики

АНАЛИТИКА 8.03.2023

Восстановление традиционных темпов роста производительности труда в США (после II мировой войны 2,2% в год, что стало основным фактором среднегодового роста реальных доходов на 1,7%) позволило бы увеличить размер ВВП на $10 триллионов в период 2023–2030 гг. Это по $15 тысяч на одного домашнее хозяйство. В свете нарастающих угроз и кризисов восстановление роста производительности труда является императивом. Дефицит рабочей силы, накопленные долги, высокая инфляция, высокие издержки энергетического транзита, регуляторная удавка в контексте продолжающейся российской войны против Украины и Запада – все эти факторы требуют повышения отдачи от используемых ресурсов.

Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.

Производительность – это отношение выручки по отношению к издержкам (output к input). В макроэкономическом смысле это ценность произведённых товаров и услуг, разделённая на объём труда, капитала и других ингредиентов производства. Здесь описывается производительность труда – выручка на отработанный час. Долгосрочный рост благополучия может быть следствием только роста производительности труда и всех факторов производства. При оценке производительности, как правило, исключают госсектор и с/х производство. В США экономика без аграрного сектора – это 87% ВВП 2021 года. Она разделяется на 18 секторов. 78% – это сектор самых разных услуг, 22% – производство товаров.

С 2005 года производительность труда в США росла в среднем на мизерные 1,4 процента в год. При этом динамика роста реальной зарплаты замедлилась, а рабочая сила сократилась. Если представить американскую экономику в виде автомобиля, то в последние 15 лет её двигатель явно барахлит. Удивительно то, что именно этот период характеризуется беспрецедентным уровнем внедрения ITC-технологий, дигитализацией связей и общения, бурным ростом социальных сетей, онлайн работы и обмена информации. Это относится не только к США, но и к большинству стран ОЭСР. В них зафиксировано снижение производительности труда в период с 2005г. Ослабла связь между ростом производительности труда и реальными доходами. В период 1948 – 1970гг. производительность имела среднегодовые темпы роста 2,8%, а доходы – на 3,0%. В последние 15 лет при среднегодовом росте производительности на 1,4% реальные доходы росли только на 0,7%.

Аналогичная ситуация в странах G7. Большинство стран зафиксировали сокращение производительности труда от 0,6 до 1,6 процентных пунктов, т. е. она уполовинилась. Особо тревожная ситуация в Италии. В ней среднегодовые темпы роста с 2005 г. составили только 0,1%. Британия зафиксировала падение с 2,2% в период 1995–2005гг. до 0,5%. Распорядители чужого увеличили объём и размер государства в экономике, популяризировали практику жизни в долг, превратили деньги в платёжные фантики, канализировали энергию и ресурсы на борьбу с фейковыми/гипотетическими угрозами – и получили не качество развития и роста, а холостой ход.

Одно дело – государственные инвестиции в науку и технологии, где в последние 25 лет появилось очень много так называемого белого шума. Грубо говоря, это проекты от остапов бендеров от науки и инноваций. Они обещают золотые горы при помощи суперпрорывных технологий, хотя этих самых технологий у них либо нет, либо они сырые, либо они имеют совсем другой потенциал. При этом о-бендеры не утруждают себя «скучными» расчётами, временными рамками выхода на окупаемость, реалистичными оценками спроса и долгосрочных издержек. Их задача – раскрутить VIP-распорядителей чужого на бюджетное финансирование того, что они называют «прорывные технологии». Самая популярная упаковка для такого инвестиционного фишинга – «зелёная энергетика», «устойчивое развитие», «биотехнологии», «метавселенная» и т.п. мы вроде бы живём в эпоху IV промышленной революции. Информационное поле бурлит от искусственного интеллекта, Big Datа, промышленных роботов, 3D-принтеров, нанотехнологий и 5/6G, а производительность труда стагнирует. Складывается впечатление, что всеобщая смартфонизация мира ведёт к тик-токизации мозга и инстаграмизации критического мышления. Формально у нас технологический бум, увеличение государственных инвестиций в R&D, запредельно экспансионистская монетарная политика, охват высшим образованием более 80% молодёжи, щедрые инвестиции в самые разнообразные социальные и экологические проекты.

VIP-распорядителей чужого Запада последних 20 лет активно применяли инструменты стимулирования экономического роста как модели Солоу/Свона (экзогенного экономического роста), так и модели Ромера (эндогенного роста). С точки зрения кейнсианской экономики они все делали строго по науке. Национализировали деньги, огосударствили инвестиции, опутали регуляторкой производителя, поместили в защитный кокон потребителя, установили контроль над финансовыми потоками, канализировали деньги в бюджетные статьи «образование/инновации». Всё, как учил Дж. Кейнс и его многочисленные фолловеры, занимающие ключевые посты в mainstream университетах мира. И вот на этом этапе, когда результат получился совсем не такой, каким должен был быть по логике представленных моделей, самое время провести глубокую ревизию этой самой теоретической матрицы. Самое время подвергнуть научному осмыслению фундаменты той модели, которая в очередной раз дала серьёзный сбой.

Производительность труда в Украине в 5–8 раз ниже производительности труда стран Европейского союза. От мировых лидеров мы отстаём более чем в 10 раз. Причина такого огромного отставания – не в умственным, интеллектуальных способностях украинцев, не в некоем особом культурном коде, которые обрекает Украину на статус аутсайдера. Причина того, что в Украине на единицу произведённого ВВП тратятся в разы больше ресурсов/денег в том, что экономика остаётся государственной, а структуры власти ведут себя, как временщики по выжиманию соков из производителей и потребителей. Нет полноценного института частной собственности. Нет реализации принципа верховенства права. Нет чёткой работы механизма «прибыль – убытки». Нет свободы предпринимательства и экономической свободы в целом.

Производительность труда в Украине должна расти темпами 7–10% в год на протяжении, как минимум, 20 лет, чтобы стать сильной, богатой и процветающей страной 50 миллионов человек с ВВП более одного триллиона долларов. Добиться этого результата в существующей системе государственного управления, структуры собственности, регуляторного и налогового режима, институтов социальной политики невозможно. Даже теоретически невозможно. Вот почему центральным элементом стратегии послевоенной трансформации Украины должна стать производительность труда и всех факторов капитала. Всё, что повышает её – благо. Всё, что ей мешает – вред. При таком простом тесте легко определить, нужен ли для экономики роста страны Гетманцев/Марченко/Шмыгаль/Свириденко/Пышный или экономисты, полисимейкеры из интеллектуального лагеря Людвига фон Мизеса, Кахи Бендукидзе, Маарта Лаара или Лешека Бальцеровича.

Ярослав Романчук