«Наступит ночь»: Не ходи за ворота
Накануне Дня победы в прокат выходит «Наступит ночь», мощный документальный комментарий к «полочному» фильму «Факты о немецких концентрационных лагерях», над которым в 1945 году работали знаменитый британский продюсер Сидни Бернстайн и Альфред Хичкок. В прошлом году эта архивная лента была впервые продемонстрирована в рамках Берлинале. Теперь можно узнать, из-за чего о ней постарались забыть почти на 70 лет.
Солдатам Красной армии не нужно было искать мотивы, война была делом выживания страны: «Почему мы воюем?» — этот вопрос задавали себе союзники. Зачем ехать на чужую бойню? За море, за океан, на другой конец света. Тут требовалась масштабная разъяснительная работа: стрекотала кинохроника Фрэнка Капры, гремели печатные станки типографий и радиоточки, герои потели под парадной формой в агитационных турне. Самый прямой ответ на это «почему?» был получен лишь под самый финал великой схватки, когда в 1944-м на восточном фронте и в начале 1945-го на западном фронте войска антигитлеровской коалиции подобрались к самому сердцу тьмы, открыв ворота заведений, в реальность которых было трудно поверить даже прошедшим тысячи километров солдатам, не то что людям в англосаксонском тылу. Майданек, Освенцим, Дахау, Бухенвальд, Бельзен. Смолкли выстрелы, а камеры военных операторов продолжили снимать.
То, что видишь на экране, трудно описать словами. Но камера ничего и не должна слышать: первые кадры, полученные союзниками, были, конечно, немыми, звук подоспел потом, когда на освобожденные территории прибыли репортеры BBC, и Уинстон Черчилль смог, полагаясь уже не на рапорты союзников с востока, а на радиорепортажи, осознать происходившее в нацистских концлагерях. Слова вряд ли что-то добавят к мешкам женских волос и складам отобранных личных вещей, к горам трупов: обтянутые кожей марионетки, открытые рты, глаза, мраморные скулы. Или к кадрам, на которых упитанные жители соседнего с лагерем Бельзен идиллического Бергена, участвуют в захоронении мертвых узников. Британцы запретили немцам пользоваться перчатками. Умерших от голода и тифа перекладывали голыми руками. Запретили отгораживаться и себе: британские камеры работали в тактильной близости к смерти. Обычно фронтовое кино о страшном помалкивает: смерть солдата где-то на заднем плане, лучше — за кадром, в склейке. Никакой физиологии, никакой прозы, только героика. Только победа!
За открытыми воротами Бельзена баталисты превратились в судэкспертов: на экране вещественные доказательства. Материалы будут использованы во время Нюрнбергского процесса — хотя судьба их должна была быть иной. В апреле 44-го вместе с прочими гражданскими из Британии в Бельзен приехал продюсер Сидни Бернстайн, впоследствии телевизионный магнат, основатель Granada TV, работавший тогда на британское министерство информации (а также, как выяснится уже после его смерти, сотрудничавший с советской разведкой). Кадры из Берген-Бельзена, соединенные с кадрами операторов Красной армии, освобождавшей Майданек и Освенцим, должны были стать большим фильмом Бернстайна; в качестве одного из супервайзеров проекта планировалось привлечь Альфреда Хичкока, к тому времени уже работавшего в Голливуде. Именно Хичкок найдет для фильма и без того изобилующего чудовищными, переворачивающими представления о человеческой природе сценами, несколько эффектных структурных приемов: например, показать располагающиеся неподалеку от лагерей смерти райские немецкие деревеньки, или сделать крайне доходчивую анимационную карту — сыпь точек, которыми обозначены концлагеря, покроет всю территорию бывшего Рейха.
Их фильм должен был быть понятным, жестким и неопровержимым, чтобы каждый человек, переживший войну, знал, против чего и кого она велась — тот же Хичкок на монтаже выбирал панорамы и длинные планы, чтобы создателей «Фактов о немецких концентрационных лагерях», нельзя было упрекнуть в монтажных фокусах. Эта бескомпромиссность и стала причиной, по которой фильм лег на полку: министерствам иностранных дел союзных стран нужно было строить новую Германию, работать с теми, кто грузил поезда, составлял списки, жил по соседству, не подавая вида, а фильм этой стройке, откровенно говоря, не помогал. Американцы сделали из материалов короткометражку «Фабрики смерти» (монтировал Билли Уайлдер), но основная часть материалов Бернстайна упокоилась в архиве Имперского военного музея; только в прошлом году, на Берлинском кинофестивале, законченный проект был представлен публике. Перед показом представитель Музея предупредил зрителей: кому-то может стать плохо. Не все смогли досмотреть до конца.
Вобравшая шокирующие кадры того фильма лента «Наступит ночь» Андре Сингера берет на себя труд комментатора, помещая черно-белую военную хронику в контекст кошмара большой Истории. Но комментарий это не столько политический, касающийся создания и запрета уникального фильма, сколько антропологический. Больше всего в фильме поражает даже не хроника увиденного кошмара, не строки архивных документов (хотя некоторые речевые конструкции бюрократических писем, конечно, заслуживают любования), а интервью с теми выжившими узниками, которых удалось найти, слова постаревших операторов (в том числе, конечно, советских) и монтажеров: 90-летний человек в кадре осекается, борясь со слезами отчаянья, понимая, что никогда не избавится от увиденного 70 лет назад. Что может быть страшнее?
А.К. Отметим, фильм в России, почти за год проката, посмотрели ТРИ ТЫСЯЧИ зрителей. Полный провал в прокате. Человечество все еще готово к наступлению ночи.
Комментариев нет:
Отправить комментарий