"В России я жил в атмосфере ненависти". История библиотекаря
Бывший заведующий SMART-библиотекой имени Анны Ахматовой в Крылатском районе Москвы Владимир Косаревский отказывался участвовать в акциях в поддержку войны, противостоял цензуре и боролся с гомофобией. Он сообщил журналистам, что из московских библиотек планируют убрать книги о жизни ЛГБТ-людей. После этого Владимир вынужден был уехать в Испанию и начать все заново. Библиотекарь жил в приюте, потерял право на профессию, но нашел поддержку в изучении культуры и традиций Галисии – северо-западного региона Испании. О спасении книг, разочаровании в коллегах, поддержавших войну, и своем пути пилигрима Владимир Косаревский рассказал Радио Свобода.
– Как вы решились на эмиграцию?
– У меня никогда не было мыслей об эмиграции. Мне всегда хватало впечатлений, которые я привозил из путешествий. Я много путешествовал, и мне этого было достаточно. Мне пришлось эмигрировать из-за войны и репрессий против ЛГБТ-людей. Я очень болезненно переживал военное вторжение на территорию Украины. У меня в Украине живут родственники и знакомые. И в целом принять войну было невозможно.
Казалось, что мы сможем дать отпор монстру, но этого не случилось
Всем известно, как бюджетников используют в политических целях: на митинги сгоняют, заставляют голосовать за провластных кандидатов. После начала войны нас сразу усиленно стали эксплуатировать. Нас гнали на пропагандистские акции в поддержку войны. В частности, заставили принять участие в концерте в Лужниках “Крымская весна”. Я поехал туда и осознал, что я – человек, который не поддерживает безумную войну, – еду на мероприятие в поддержку войны. Я развернулся и уехал обратно. Всех сотрудников нашей библиотеки, которые приехали на концерт, фиксировали в списках. Я выключил телефон, потому что я знал, что мне будут звонить с работы. Потом мне высказали много претензий, обвинили в том, что я якобы всех подставил. Я ответил, что не хотел принимать участие в таком концерте. Тогда еще казалось, что какой-то протест возможен. Я не скрывал от коллег своего отношения к войне. Я надеялся, что люди не примут войну против Украины и она быстро закончится. Казалось, что мы сможем дать отпор монстру, но этого не случилось. Люди выходили на акции против войны, их били, на них возбуждали уголовные дела и отправляли на долгие годы в тюрьму. Антивоенный протест в России быстро подавили. Все менялось стремительно. В том числе мое отношение к любимому делу.
Я не хотел и не собирался пускать на порог библиотеки пропагандистов вроде Захара Прилепина
Я работал в этой библиотеке 14 лет. Из них – 7 в качестве руководителя. Мы сделали выдающуюся современную библиотеку – ориентир для многих наших коллег. Мы все время что-то придумывали, приглашали интересных гостей на встречи с читателями. После начала войны это все для меня обесцветилось, превратилось в рутину. От библиотеки требовали поддержки военных действий в Украине. Нам стали говорить, каких спикеров нужно приглашать, а каких – нельзя. Все наши программы должны были получить одобрение со стороны чиновников. Мы запланировали показ фильма “Разжимая кулаки” российского режиссёра Киры Коваленко, но нам это запретили. Я всячески сопротивлялся цензуре. У меня был свой черный список из писателей, которые поддерживали войну. Я не хотел и не собирался пускать на порог библиотеки пропагандистов вроде Захара Прилепина.
– Как ваши коллеги вели себя после начала войны?
– Я видел, как меняются мои коллеги. Как те, кто был против войны, начали либо молчать, либо менять свою позицию. Генеральный директор Объединения культурных центров Запада Москвы проводила “пятиминутки ненависти”. Рабочий день начинался с того, что она пересказывала нам новости, услышанные по телевизору. Чиновница агитировала за войну. Все это разрушило атмосферу в библиотеке, которую мы так долго создавали. Мне не хотелось приходить на работу и общаться с коллегами. На одном из совещаний в узком кругу, когда они обратили внимание на мое состояние, я не выдержал и расплакался. Меня переполняли эмоции: гендиректор, которая так много хорошего сделала, говорила, что на Украину нужно кинуть чуть ли не ядерную бомбу.
Ведь еще недавно, в 2011 году, мы с коллегами ездили в Киев к нашим украинским партнерам. Нас тогда так гостеприимно встречали, Киев такой красивый город. Я не понимал, как некоторые коллеги могли произносить подобные слова ненависти. Я начинал сходить с ума в такой атмосфере.
– Вам удалось объяснить такие перемены в окружающих людях?
Хочу верить, что если власть изменится, то люди в России вспомнят, что они не варвары
– Чаще всего это влияние государственной пропаганды, которому многие граждане поддаются. Старшие люди (не все, конечно) привыкли смотреть телевизор и верить ему. Генеральный директор ОКЦ ЗАО – замечательный, добрый человек – была отравлена ядом, который сочился из телевизора долгие годы. Когда началась война, отрава стала сильнее в несколько раз. Когда я после эмиграции участвовал в мероприятиях месяца гордости в Испании, меня часто спрашивали, правда ли, что люди в России жестокие и пропитаны ненавистью и злобой. Я отвечал, что в России живут нормальные, миролюбивые люди, но под действием пропаганды они меняются. Я по крайней мере хочу верить, что если власть изменится, то люди в России вспомнят, что они не варвары.
Началась мобилизация, и генеральный директор Объединения культурных центров Запада Москвы стала раздавать повестки в военкомат сотрудникам мужского пола и военнообязанным женщинам. Она говорила, что если меня призовут, то не нужно расстраиваться. Скорее всего, меня отправят в тыл – восстанавливать библиотеки на захваченных территориях Украины. Это звучало жутко.
Библиотека, которую я создавал с такой любовью, что она казалась мне живым организмом, разрушалась на глазах. Начали обсуждать закон о запрете так называемой “ЛГБТ-пропаганды”, чтобы переключить внимание людей с войны. Началась цензура на предмет “ЛГБТ-пропаганды” книг и мероприятий. Я написал в соцсетях публично, что этот закон принесет много бед, и предположил, что библиотекари уже кинулись убирать книги о ЛГБТ-людях с полок.
Меня удивило, что люди готовы так легко подчиниться безумным приказам
Я и на конференции школьных библиотекарей попросил коллег не прятать от читателей запрещенные книги об ЛГБТ-людях. Генеральный директор ОКЦ ЗАО вызывала меня к себе, стыдила и отчитывала за мою позицию. У меня создавалось впечатление, что со мной говорит не моя коллега, которую я давно знал и уважал, а совершенно чужой человек. Меня удивило, что люди готовы так легко подчиниться безумным приказам. Видимо, советская привычка заставляет людей отдавать себя в полное подчинение власти. Через какое-то время нам приказали на словах утилизировать книги в соответствии со списками. Надо было что-то делать. Я эти списки анонимно отправил независимым журналистам. Мне хотелось, чтобы началась общественная дискуссия об уничтожении книг. Списки широко разошлись по независимым СМИ. Чиновники начали искать “виновного” в утечке информации, потому что они все время говорили “среди нас предатель”. Я стал подделывать акты утилизации книг. Я прятал книги в хранилище на верхние полки, в сейф.
Но сопротивление не могло длиться до бесконечности. Я понял, что меня скоро посадят или отправят на войну. Уже заключили в СИЗО Сашу Скочиленко, посадили на 7 лет мундепа Алексея Горинова. Я понял, что надо уезжать из России. И я себя уже не видел в моей профессии.
– Как вы стали библиотекарем?
– Я очень любил читать. В юности запоем прочитал всю классику. Я приехал в Москву и поступил в колледж на библиотечный факультет. Ночью я работал официантом, потому что мне надо было себя содержать, а на лекциях я спал. Из-за усталости я перестал ходить на занятия, но добрые преподаватели помогли мне окончить колледж и поступить в вуз. Они попросили меня не бросать учебу и обещали помочь. Я из благодарности сосредоточился и получил диплом. В университете я увлекся библиотечным делом, его преподавали интересно и многогранно. На четвертом курсе я случайно наткнулся на сайт нашей библиотеки. Мне он так понравился, что я отправил свое резюме. Я прошел собеседование, и они взяли меня на самую низшую позицию. Вскоре меня отправили в Берлин получать международный опыт, я понял, что в библиотеках кипит жизнь. Я увидел, что современная библиотека – это место, где человек может получить эмоции и интеллектуальный заряд. Мне эта идея очень понравилась. И я с увлечением начал работать и много лет посвятил этому делу. У нас с коллегами зародилась идея Smart-библиотеки, куда жители района могут прийти, чтобы интересно и с пользой провести время. В библиотеке появился коворкинг, кинозал, кружки для детей. Мы внедрили много технологий. Мы все время приглашали на встречи с посетителями авторов книг, проводили лекции. Мы участвовали в музыкальном фестивале “Нашествие”, и наш шатер был забит людьми.
– Что сейчас происходит в библиотеке, в которой вы работали?
– Сейчас многие сотрудники из моей команды из библиотеки ушли. Неугодные власти книги продолжают убирать. Можно представить, какие огромные полки занимали книги Дмитрия Быкова, Людмилы Улицкой и Бориса Акунина. На их место поместили Z-писателей. В этом году хедлайнером "Библионочи" в нашей библиотеке стал советский актер и пропагандист, а также депутат Евгений Герасимов. Мне больно за моих коллег, которые вынуждены это терпеть. Есть среди них борцы. И они борются как могут (например, убирают книги Z-писателей с видного места в библиотечном зале), но сейчас в России открыто сопротивляться очень опасно.
– Есть ли у вас шанс в Испании найти работу в библиотеке?
– Чтобы работать библиотекарем, здесь надо иметь статус госслужащего. Для беженца получить такой статус – это очень сложная задача. Но я нашел новое дело, которое мне нравится. Я увлекся блогингом. Я автор каналов "Галисийские истории" в телеграме и ютьюбе. Я много этому посвящаю времени. Также я изучаю испанский язык.
– Как сложилась ваша жизнь в Испании?
– Мне три недели пришлось жить в приюте. Его для людей в сложных ситуациях организовал бизнесмен Амансио Ортега. Там все сделано современно, но в приюте можно было только ночевать. Мне приходилось все время ходить по улицам зимой. Я посещал местные библиотеки, изучал достопримечательности. Так зародилась идея блога “Галисийские истории”. Я много увидел и узнал о Галисии. Потом я попал на адаптационную программу для беженцев. Она предоставляет жилье, помощь психолога, юридическую поддержку. Эмиграция – это очень большой стресс, и хорошо, что в Испании есть такие проекты, которые поддерживают беженцев на начальном этапе в новой стране.
– Вы в своем блоге делитесь впечатлениями об участии в прайдах. Как часто вы в России страдали от гомофобии?
Государство эффективно возбуждает низменные чувства
– С гомофобией я в России сталкивался всегда: и с физической агрессией, и с оскорблениями. Быть геем в России очень сложно, потому что на нас всегда давят и загоняют в категорию неполноценных людей. Одно время я был членом правления Федерации ЛГБТ-спорта России. Я организовывал спортивную акцию "Пробеги свободы" на велосипедах. И всегда гомофобы пытались сорвать наши мероприятия. На турслёты в Подмосковье каждый раз врывались какие-то люди и искали “пропаганду”. Мы никогда не чувствовали себя в безопасности. В России как представитель ЛГБТ-сообщества я жил в атмосфере разъедающей ненависти. Большинство даже не задумывается о жизни ЛГБТ-людей. Но в них, видимо, глубоко сидит желание “тюкать” какую-то часть общества. Государство эффективно возбуждает эти низменные чувства к ЛГБТ-людям.
В Испании я почувствовал, что я в безопасности. У меня пропали опасения, что мне навредят, если узнают о моей ориентации. Я понял, как многие люди в России занимаются не тем, чем нужно. России далеко до традиционных ценностей Испании. В Испании семья – это очень важно, она на первом месте. Тут почитают стариков, многое позволяют детям и все их обожают. В России нет такого культа семьи, как в Испании. И в традиционной Испании защищают права ЛГБТ-людей, потому что испанцы по-настоящему ценят семью и любовь. Испанцы травмированы периодом франкизма, гражданской войны и раскола общества. Испанцы пережили травму и не хотят возвращения обратно. Поэтому в Испании человека, который проявит агрессию на основании гомофобии, можно призвать к ответственности по закону. На марши гордости выходят во всей Испании и ЛГБТ-люди, и граждане, которые хотят поддержать ЛГБТ-людей в борьбе за права человека, в маленьких городах тоже. Дети приходят на марши гордости с радужными флагами в руках и участвуют в шествии. Испанцы так напоминают себе об ужасах гомофобии и фашизма, о том, что нельзя возвращаться в старые времена. Права легко потерять, если не подавать голоса.
– Что вас сейчас поддерживает?
– Я изучаю местную культуру и традиции. Мне нравится рассказывать об этом в роликах. И я считаю блогинг своей работой. Я много занимаюсь самообразованием – это меня дисциплинирует. Я хожу к психологу, с которым могу поговорить о своих переживаниях. Меня поддерживают новые знакомства и связь со старыми друзьями. А еще тут есть океан. Когда я выхожу из океана, я будто заново рождаюсь.
Комментариев нет:
Отправить комментарий