The Japan Times: Как японский дипломат помог спастись беженке‑еврейке
Однажды холодным вечером, в 1941 году, в Москве, Рашель Фридман с риском для жизни добралась до посольства Японии, с мыслью, что это ее последний шанс выжить. Она была в отчаянии, ей было всего 17 лет.
Ее спасение пришло в виде японской транзитной визы — доброго поступка со стороны посла, который бросил вызов своему министерству иностранных дел, чтобы выдать визы ей и сотням других людей, спасавшихся от преследований нацистов и ужасов Холокоста.
23 марта 1941 года, когда 17‑летняя Фридман отплыла в западную Японию на борту корабля, перевозившего десятки бежавших евреев, у нее была японская виза, выданная послом Японии в Советском Союзе Ёсицугу Татэкава.
Ей удалось бежать, прежде чем нацисты вторглись на территорию нынешней Литвы, находившейся тогда под властью СССР. Пребывание Фридман в Японии было короткой остановкой на пути к еврейскому кварталу Шанхая и, в конечном счете, шагом на пути к ее конечному пункту назначения в Соединенных Штатах уже после Второй мировой войны. Но спасла ее именно та виза, которую она получила от Татэкавы.
75 лет спустя, когда мир оплакивает миллионы жертв Второй мировой войны, сведения об участии Татэкавы в спасении еврейских беженцев освещают деятельность тех граждан Японии, которых можно уподобить известному Оскару Шиндлеру.
Несмотря на приказы собственного правительства, они продолжали выдавать спасительные транзитные визы. Их героические усилия служат уроком того, как важно протянуть руку помощи перед лицом кризиса, и резко контрастируют с политикой в отношении меньшинств сегодня.
В интервью The Japan Times 56‑летний раввин Аарон Котлер, девятый и самый младший ребёнок Фридман, передал рассказ своей матери о ее визите в посольство Японии в Москве в марте 1941 года: как евреи поздно вечером выстраивались в очередь, чтобы получить визу…
«Она стоит в очереди <…> потом идет в первый ряд и говорит охраннику по‑английски: “У меня назначена встреча с послом”», — рассказывает раввин, возглавляющий одно из крупнейших в мире ортодоксальных еврейских образовательных учреждений в городке Лейквуд, штат Нью‑Джерси.
Он предполагает, что охранники не поняли, была ли женщина беженкой, как и остальные, кто стоял в очереди: она была единственным человеком, бегло говорившим по‑английски, в то время как другие общались на немецком, литовском или польском языках.
Котлер дальше цитирует слова своей матери и сообщает, что в ночь на 8 марта 1941 года посол, который уже собирался удалиться, спустился «в одежде, напоминающей кимоно», и после короткой беседы выдал ей визу, действительную в течение 10 дней. Посол также согласился впустить других беженцев, которые ждали снаружи, и прислушаться к их сообщениям о бедственном положении, рассказывает раввин. Виза его матери была уже 187‑й по счету.
«Моя семья всегда очень тепло относилась к Японии, хотя мы никогда там не бывали, — ведь убито было 6 миллионов евреев, включая семью моей матери, — говорит он. — Европа стала кровавой бойней для евреев, для меньшинств».
С одной лишь решимостью и визой в руке Фридман отправилась поездом через всю Сибирь во Владивосток, где вместе с несколькими сотнями других евреев села на судно под названием «Амакусамару».
В конце концов они причалили в порту Цуруга в префектуре Фукуи. Круизный лайнер переправил более 2000 евреев в порты Японии, откуда они отправились уже в другие места.
Тиунэ Сугихара, японский консул в Каунасе, в Литве, также известен тем, что выдал спасительные визы нескольким тысячам евреев. Он единственный гражданин Японии, который был признан правительством Израиля Праведником народов мира и удостоен чествования в мемориале Холокоста Яд ва‑Шем в январе 1985 года.
Семья Фридман буквально среди ночи бежала из своего родного города Мемель, теперь Клайпеда, — третьего по величине города Литвы, — в Каунас, когда вторжение нацистов стало неизбежным.
В начале 1941 года опасность нависла уже над самим Каунасом, и пути членов семьи разошлись: Фридман отправилась в Москву в одиночку.
Позже она обнаружила, что ее отец, торговец кожаными изделиями, разделил судьбу около 40000 евреев, убитых литовскими националистами под покровительством СС. Ее мать погибла через несколько месяцев — в составе партизанского отряда, в бою с нацистами в литовских лесах.
На момент побега у Фридман был немецкий паспорт, полученный в результате брака по расчету, она использовала фамилию своего тогдашнего мужа: Моддель. Но даже гражданство Германии не могло гарантировать ей свободу.
«У нее было законное право выехать <из Советского Союза>, но не было страны, в которую она могла бы въехать, ни одна страна <не собиралась> принимать ее, — говорит Котлер. — Практически ни одна страна не принимала евреев в конце 1940‑го и начале 1941 годов».
До недавнего времени роль Татэкавы и других японских дипломатов в спасении евреев была неизвестна.
Татэкава — генерал‑лейтенант японской императорской армии — сыграл решающую роль в заключении пакта о ненападении между Японией и Советским Союзом 13 апреля 1941 года. Его хвалили как героя русско‑японской войны. Но Татэкава не получил разрешения от своего МИДа помогать евреям бежать из Европы.
По мнению исследователей, как раз во время визита Фридман в японское посольство Татэкава получил приказ от министерства иностранных дел о прекращении подобных действий. Япония опасалась возможных последствий, учитывая то, что была союзником Германии.
Тем не менее, даже после выдачи визы Фридман, Татэкава продолжал вместо виз выдавать транзитные проездные документы евреям, что позволяло им искать убежище, куда можно было бы добраться через Японию.
Акира Китаде, журналист‑фрилансер, который с 2010 года занимается историями о японцах, помогавших евреям бежать от нацистских преследований, предполагает, что примерно 300 человек путешествовали по Японии с визами, выданными Татэкавой и другими невоспетыми японскими героями.
Ранее 76‑летний Китаде обнаружил визу, выданную Сабуро Нэи, который в 1941 году занимал пост генерального консула во Владивостоке. Ассоциация, созданная для чествования роли Нэи в помощи евреям для отъезда в Японию, рассказала об этой истории в начале июня.
Об участии Татэкавы в спасении евреев стало известно вследствие того, что Котлер, после прочтения репортажей о Нэи, связался с Китаде и поделился историей своей матери. Беженцы, спасенные Нэи, также отправлялись в порт Цуруга в Фукуи на борту «Амакусамару».
«Из своего исследования я понял, что Тиунэ Сугихара был не единственным, кто спасал евреев, бежавших из Европы», — говорит Китаде.
«Чтобы передать правдивую историю, нужно получить полную картину, — продолжает он. — Сугихару хвалили как героя, но были и другие <японские дипломаты>, которые участвовали в закулисных усилиях».
Китаде считает, что в случае с Фридман, спасая жизнь 17‑летней девушки, Татэкава внес свой вклад в сохранение еврейства. После нескольких лет выживания в Шанхайском гетто — убежище для евреев в небольшом шанхайском районе Хункоу, где свирепствовал голод и распространялись болезни, в том числе тиф, — женщина попала в США через Канаду. В 1949 году, спустя девять лет после помолвки, Фридман вышла замуж за своего жениха Шнеура Котлера, который вместе со своим отцом стал развивать еврейское учебное заведение в Лейквуде, продолжая работу ортодоксальной еврейской школы, ранее основанной дедом Аарона Котлера в Литве.
«Бейт Мидраш Говоха», где сейчас служит раввин Котлер, была основана отцом Шнеура Котлера, также Аароном, и считается, что покойный раввин Шнеур Котлер превратил ее в крупнейшую в мире ешиву. Фридман чествовали за ее роль в этом успехе. Она помогала превратить Лейквуд в большую еврейскую общину.
Умерла она в 2015 году в возрасте 92 лет.
А для раввина Котлера некоторые уроки войны актуальны и сегодня.
«Я считаю евреев «канарейкой в угольной шахте» — индикатором того, как культура будет относиться к своим меньшинствам, — говорит он. — В каждой стране свои меньшинства, но признак культуры — то, как вы к ним относитесь».
Котлер сетует, что многие политические лидеры отходят от верховенства закона и мир возвращается к великодержавной политике. По его словам, позиция сегодняшних лидеров контрастирует на фоне морального императива в отношении того, как страна обращается со своим собственным народом, и на фоне осознания важности международных правил для сведения к минимуму любых конфликтов, произошедшего после войны. Ведь тогда мир в ужасе отшатнулся от всего случившегося.
«Я думаю, мир вступил в новую и опасную фазу, когда в ближайшие несколько лет он изменится в ту или иную сторону», — говорит Котлер.
Он считает, что действия Татэкавы должны послужить мощной проповедью и призывом, особенно для людей, облеченных властью, и для правительств: «Признать мораль и признать порыв человечности».
Оригинальная публикация: Jewish refugee’s wartime escape from Nazis, aided by Japan diplomat, highlights unsung heroes
Комментариев нет:
Отправить комментарий