ТРИНАДЦАТОЕ КОЛЕНО

---

ТРИНАДЦАТОЕ КОЛЕНО

      У еврейского народа 12 колен, по числу сыновей праотца Якова. В 1976 году венгерский-немецкий-английский писатель еврейского происхождения Артур Кестлер объявил о находке 13-го колена народа в книге «Тринадцатое колено». Он выдвинул спорную гипотезу о том, что евреи Восточной Европы - потомки хазар, народа тюркского происхождения, часть которого приняла иудаизм. А если так, современные евреи, по его мнению, не имеют отношения к библейским евреям и к Земле Израиля. Кестлер писал: «Я пытался показать, что антропологические доказательства совместно с историей опровергают популярную веру в еврейскую расу, которая произошла от библейского племени». Согласно утверждению Кестлера, евреи - «это не дети Авраама, но потомки язычников Восточной Европы, а также - евразийцы, сосредоточенные в основном в древнем королевстве Хазарии, - там, где сейчас находится Украина и Западная Россия». По словам его биографа Майкла Скаммела, он был «убежден, что, если бы он смог доказать, что большая часть восточноевропейских евреев (предков сегодняшних ашкенази) произошла от хазар, расовые основания для антисемитизма были бы устранены, и сам антисемитизм мог бы исчезнуть». Кестлер приходит к выводу, что антисемитизм нацистов не имеет отношения к евреям Восточной Европы ашкеназийского происхождения. Вековые претензии к евреям не оправданы, ибо они – не семиты и не несут ответственности за убийство Христа. Гипотезу не семитского происхождения евреев подхватили евреененавистники и те, кто отрицает историческое право евреев на Землю Израиля.  

      Кто был человек, выдвинувший эту «революционную» гипотезу?        Артур Кестлер родился в 1905 году в австро-венгерском Будапеште в немецкоязычной семье процветающего промышленника и изобретателя. Артуру отмечали бар-мицву, еврейское совершеннолетие, в год развала Австро-Венгерской империи, - в 1918 году. Когда ему было 14 лет, его семья перебралась в Вену. Кестлер изучал науки и психологию в Императорско-королевском политехническом институте, позже ставшим известным как Венский технический университет, 
 в котором он стал президентом Сионистского студенческого братства. За месяц до окончания занятий в университете (1925) он сжег свою зачетную книжку, не пошел на финальные экзамены и репатриировался в Землю Израиля, находившуюся под британским мандатом. С 1926 по 1929 год он проживал в кибуце Хефциба в Изреэльской долине и позже в Тель-Авиве и Иерусалиме. 

      Одной из важнейших встреч Кестлера во время его сионистской эпопеи – было знакомство с вождем правых сионистов, ревизионистов, Владимиром Жаботинским. Жаботинский обратил внимание на молодого активиста и взял его с собой во время поездки в Чехословакию. Вместе с единомышленниками Кестлер создает в Вене австрийское отделение Лиги активистов - основы для Новой сионистской организации Жаботинского. В местной сионистской газете выходит первая статья Кестлера о необходимости создания еврейской армии в Палестине. Жаботинский назначает его секретарем берлинского отделения Новой сионистской организации. В 1927 году Кестлер устраивается на высокооплачиваемую журналистскую работу - он становится корреспондентом издательского дома Ульштайнов в Палестине. Газетный концерн семьи Ульштайн был символом либеральной прессы Веймарской Германии и контролировал несколько десятков изданий - от деловых еженедельников до журналов мод, а также имел собственное информационное агентство. Кестлер в течение двух лет писал статьи для различных изданий Ульштайнов на разные темы - от политики до краеведческих очерков. В 1928 году Жаботинский приобрел старейшую ежедневную газету на иврите «Доар ха-йом» («Ежедневная почта») и пригласил Кестлера на работу. Согласившись, Кестлер стал вести в газете колонку международной политики, а также редактировал придуманную им последнюю страницу, отданную под развлечения. На этой странице он создал кроссворд на иврите (при этом, по-прежнему, плохо владел этим языком и пользовался услугами переводчиков). 

      Однако жизнь в Палестине тяготила Кестлера. Он разочаровался в сионистских идеалах и стал увлекаться социализмом. Он пишет об этом в «Автобиографии»: «В течение этих восьми лет после отъезда из Палестины (до 1937 года. – А. Г.) я верил, что маленький и утомительный еврейский вопрос будет в конце концов решен вместе с негритянским вопросом, армянским вопросом и всеми другими вопросами в глобальном контексте социалистической революции. Итак, я оставил старую Землю Обетованную ради новой Земли Обетованной и испытал еще даже более горькое разочарование». Кестлер разочаровался и в сионизме, и в социализме.

      С 1929 года Кестлер стал парижским корреспондентом Ульштайнов. После статьи о Нобелевском лауреате Луи де Бройле, в которой автор продемонстрировал глубокие знания в области физики, Кестлера в 1930 году перевели в берлинский офис Ульштайнов. Там он стал советником по делам науки концерна и научным редактором «Фоссише Цайтунг» (газета издателя Фосса). В качестве корреспондента он принял участие в экспедиции на Северный полюс в 1931 году. В том же году он вступил в коммунистическую партию Германии. Он много путешествовал по Советскому Союзу (1932-1933). В 1938 году, в знак протеста против сталинских показательных процессов, он оставил коммунистическую партию Германии, по его словам, - «новую Землю Обетованную». Другой мотив его возвращения в Европу – интернационализм, европоцентризм. Кестлер определил себя в качестве европейца: «Я больше не верил в то, что это искусственное оживление устаревшего языка Библии произведет культурное возрождение, возвращение эпохи пророков. И еще я знал, что мои корни в Европе, что я принадлежу Европе и что если Европа пропадет, выживание станет бессмыленным, и я скорее пропаду с ней, чем найду убежище в стране, которая означает не больше, чем убежище. Это решение было действительно проверено, когда Франция пала, и когда вместо того, чтобы переехать в Палестину или нейтральную Америку, я бежал в Англию, что молниеносно привело к одиночному заключению в Лондонской тюрьме. Однако даже тюремная камера в Пентонвилле (тюрьма в Лондоне. – А. Г.) означала Европу, мой дом». Кестлер обрел европейскую родину вместо еврейской.

      Репрессии в СССР произвели на Кестлера тяжелейшее впечатление. Его друг и коллега Джордж Оруэлл писал: «Все, что печатает Кестлер, сосредоточено вокруг московских процессов. Главная его тема — перерождение революции, когда начинают сказываться растлевающие последствия завоевания власти, а особый характер сталинской диктатуры побудил Кестлера проделать эволюцию вспять, ко взглядам, близким консерватизму, пропитанному пессимистическими настроениями. Я не знаю, сколько он написал книг. Происходя из Венгрии, он начинал писать по-немецки, а в Англии вышло пять его произведений — «Испанское завещание», «Гладиаторы», «Слепящая тьма»,«Мир голодных и рабов», «Приезд и отъезд». Материал во всех них один и тот же, а атмосфера кошмара неизменно воцаряется уже с первых страниц. В трех из пяти названных мною книг действие полностью или почти полностью происходит в тюрьме».

      В течение лета 1935 года Кестлер написал почти половину сатирической новеллы «Бравый солдат Швейк снова идет на войну», основанной на знаменитой книге Ярослава Гашека. Она была заказана главным пропагандистом Коминтерна на Западе Вилли Мюнценбергом, но, по словам последнего, «книга была запрещена из-за пацифистских ошибок». В юности Кестлер писал на венгерском языке, переселившись в 1922 году в Германию, он перешел на немецкий язык; с 1939 года он писал на английском языке. Кестлер бегло говорил по-французски и неплохо знал русский. Он также немного знал идиш. В качестве корреспондента английской газеты «Ньюз кроникл» Кестлер  отправился в 1936 году в Испанию, сражался в рядах Интернациональной бригады, попал в плен, был приговорен к смертной казни и был выпущен при обмене пленными. Сто дней, проведенные им во франкистской тюрьме, он описал в книге «Испанское завещание». Кестлер был активным противником смертной казни.

      В 1939 году, вскоре после начала Второй мировой войны, Кестлер был интернирован во французском лагере для граждан Германии. В течение нескольких месяцев он был заключенным в лагере для иностранных жителей Франции в Ле Верне, у подножья Пиренейских гор. Его выпустили на свободу после вмешательства британского правительства. Он вступил добровольцем во французский Иностранный легион, а после разгрома Франции в 1940 году бежал в Англию через Марокко и Португалию и сражался с нацизмом в рядах британской армии (1941-1942). В 1945 году он стал гражданином Великобритании и на короткое время вернулся во Францию. В 1948 году он поселился в Лондоне, читал лекции в американских университетах, был профессором Центра изучения бихевиористики в Стэнфорде.

       Всемирное признание Кестлеру принес роман «Тьма в полдень» (или в другом переводе - «Слепящая тьма», "Darkness at Noon", 1940) об искреннем коммунисте, еврее, который «во имя спасения идеи» признается на «показательном процессе» в СССР в приписанных ему преступлениях. В романе отразились впечатления Кестлера от сидения в тюрьме в ожидании казни. Книга стала одним из классических произведений антитоталитарной литературы. Она опубликована на 33 языках. 

      Кестлер одним из первых понял слабости демократии в противостоянии диктатуре и ее способность невольно привести к власти тоталитарные режимы. В «Автобиографии» он пишет: «Торжественно, точно молитву, мы повторяли слово «демократия», а через считанные годы крупнейшая нация Европы с помощью сугубо демократической процедуры облекла властью своих губителей. Мы обожествляли Волю Масс, а их воля клонилась к убийству  и самоубийству. Мы считали капитализм пережитком и с радостью заменили бы его новейшей формой рабства. Мы проповедовали широту взглядов и терпимость и были терпимы к тому злу, которое уничтожало нашу цивилизацию. Наш социальный прогресс обернулся лагерями рабского труда, наш либерализм превратил нас в пособников тиранов и угнетателей, наше миролюбие поощряло агрессию и войну». 

      Широко известным стал и роман Кестлера «Воры в ночи» (1946). С позиции трезвого и ироничного полуеврея-полуангличанина, которого столкновение с расизмом в Англии сделало участником событий 1937-1939 годов в Земле Израильской, Кестлер не без скептицизма воссоздает период еврейского заселения страны, трудности строительства нового общества, описывает борьбу еврейского населения подмандатной Палестины с арабским террором и британскими мандатными властям,  тайную репатриацию, характеры и судьбы людей, подготовлявших возрождение еврейского государства. 

      Кестлер был женат на Дороти Ашер (1935-1950), Мамейн Паже (1950-1952) и Синтии Джеффрис (1965-1983). Он был ярым сторонником эвтаназии. В 1967 году кандидатуру Кестлера выдвигают на Нобелевскую премию по литературе, а в 1968 году его награждают премией Зоннинга за вклад в европейскую культуру. В 1972 году Кестлер становится кавалером Ордена Британской империи, а в июле 1974 года -- кавалером Литературы -- почетное звание, присуждаемое Королевским литературным обществом, членом которого он давно состоял. В 1983 году страдавший от болезни Паркинсона и лейкемии, Кестлер вместе с женой Синтией покончил с собой, приняв повышенную дозу снотворного. 

      Известие о Холокосте потрясло писателя. В 1944 году Кестлер с горечью писал: «Мы пережили похороны всего еврейского населения Европы. До сих умерло три миллиона человек. Это самое большое массовое убийство в записанной истории; оно происходит ежедневно, ежечасно и такое же обычное, как тиканье часов. В то время, как я пишу эти строки, я смотрю на фотографии с изображением убитых, и это объясняет мои эмоции и горечь». Он понимал, что Палестина перешла в разряд убежища для еврейского народа. В «Автобиографии» он описывает свои переживания: «C 1942 года, когда массовое уничтожение европейских евреев началось, до образования еврейского государства в 1948 году, Палестина вновь стала моей главной заботой. Я провел в это время в сумме полтора года  в той стране, написал две книги («Воры в ночи» и «Обетование и исполнение»), несколько памфлетов, бессчетное число статей, произнес несколько речей и сидел в комиссиях, все время выступал за раздел, так как это был единственный способ положить конец этому ужасу и спасти то, что еще можно спасти. <...> В течение посещений Палестины отравленная атмосфера страны, взрывы, повешения, все заполняющая дикость и ненависть были действительным горючим для моего сильного невроза, и временами алкоголь был единственным лекарством». Переживания и беспокойство Кестлера о судьбе еврейского народа и его протест против антисемитизма приняли необычный характер. 

      Кестлер прочитал философский трактат средневекового поэта, врача, раввина и философа Иегуды Галеви «Кузари» («Хазар»). Оригинал трактата был написан на арабском языке. В этом произведении средневековый мыслитель, отталкиваясь от легенды о принятии хазарами иудаизма, рассказывает о преимуществах еврейской религии перед другими верованиями. Полное название трактата — «Книга доказательства и обоснования в защиту презираемой религии»— говорит о намерениях Галеви. Пользуясь легендой, он хотел сплотить разрозненное еврейство. Однако вместе с этим средневековый мыслитель способствовал укоренению мнения о том, что хазары являлись иудеями.

     Cовременный израильский историк Шауль Штампфер отрицает принятие иудаизма хазарами. Он считает, что основным документом в пользу хазарского происхождения евреев является так называемая «Еврейско-хазарская переписка» — корпус, включающий три произведения эпистолярного жанра. Штампфер, изучивший весь массив источников, склонен верить, что «Еврейско-хазарская переписка» является единственным источником, указывающим на то, что среди хазар были иудеи. Тем не менее в силу того, что имеющиеся письма дошли до современности не полностью, при их изучении нельзя сделать вывод о повсеместном иудаизме хазар. «Все это указывает на то, что ни хазарский царь, ни хазарская элита иудаизма попросту не принимали. Всю жизнь я исследовал то, что происходило в прошлом. Доказать, что нечто в прошлом не происходило, оказалось на порядок сложнее» - пишет Штампфер. Но даже историки, полагающие, что хазары приняли иудаизм, уверены в том, что это сделала только часть элиты общества.

      Галеви в своем трактате показывает, как хазарский царь, выслушал представителей трех религий, и решил в пользу принятия иудаизма, отвергнув христианство и ислам. Галеви как раввину важно было показать привлекательность и силу влияния иудаизма. Однако, если верхушка хазарского общества действительно приняла иудаизм, причина этого шага скорее всего отличалась от аргументов, представленных поэтом и раввином, пытавшимся поднять дух угнетаемых христианами и мусульманами евреев. Хазары выбрали иудаизм потому, что видели себя самостоятельным фактором в Евразии и не желали входить в орбиту влияния ни Византии (христиане), ни Халифата (мусульмане). В Дагестане, где находился первоначальный центр Хазарии, проживали евреи, которые скорее всего и способствовали обращению элит в иудаизм. Иудаизм приняла только верхушка, а массы разделились: кто-то остался язычником, кто-то обратился в христианство, а некоторые приняли ислам. Элита хазар приняла иудаизм, чтобы не платить дань христианам Константинополя и мусульманам Багдада. Иудаизм не стремится к обращению других народов в свою веру, что в конечном счете резко ограничивает мобилизационный потенциал этой религии. В иудаизме нет миссионерства. Поэтому в хазарском каганате, в котором лишь часть элиты приняла иудаизм, не могло быть интенсивного насильственного распространения религии, подобного тому, какое имело место в христианстве и исламе. Обе религии стремились доказать свою «правильность» и подчинить себе как можно большое число сторонников и последователей. У евреев никогда не было задачи «вербовки» верующих среди представителей других вероисповеданий. Поэтому иудеи были столь малочисленны среди хазар, что не могли сами по себе быть источником интенсивного распространения  еврейской религии.  Лев Гумилев в «Сказании о хазарской дани» отмечает это обстоятельство: «Другая аберрация — это мнение о том, что хазары были обращены в иудейскую веру. В средние века это было невозможно, ибо иудаизм — культ генотеистический, а не прозелитический». Дополнительным аргументом против хазарского происхождения евреев было отсутствие в языке идиш, на котором говорили европейские евреи, корней тюркского языка хазар.

      Кестлер обосновывает свое утверждение о хазарском происхождении евреев ошибочными антропологическими измерениями. Как и Галеви, он руководствуется чувствами, которые испытывали евреи их времени: поэт и раввин стремится поднять дух еврейского народа в тяжелый час угнетения его христианами и мусульманами, писатель доказывает не семитское происхождение евреев, чтобы продемонстрировать бессмысленность антисемитизма. Основной тезис «Тринадцатого колена» о хазарском происхождении евреев опровергается не только историческими доводами и свидетельствами об ошибочном антропологическом подходе их автора, но и генетическим тестированием. 

      В 2010 году две группы исследователей, в США, в Медицинском колледже имени Альберта Эйнштейна, в Нью-Йорке (первый автор – Гиль Ацмон) и в Израиле, в Израильском технологическом институте-Технионе, на медицинском факультете (первый автор - Дорон Бехар) одновременно опубликовали результаты обширных генетических исследований. Они изучили генетические образцы евреев из 14 стран мира и сравнили их с генами представителей 69 других народов. Выводы генетиков подтвердили теории о том, что большинство евреев - потомки древнего населения Израиля и других территорий, расположенных в восточной части Средиземного моря, так называемой Земли Израильской. «Евреи не ошибаются, считая себя единым народом. Наши исследования подтверждают эту концепцию и свидетельствуют о том, что еврейский народ связан еще общей генетической историей», - отмечает один из американских участников исследования Гарри Острер.
 «Судя по всему, основная часть еврейского народа, и, следовательно, большинство евреев, с точки зрения генетики, ближе друг к другу и к жителям Ближнего Востока, чем к народам, с которыми они живут сейчас», - поясняет израильтянин Дорон Бехар. «Евреи - отмечает Острер - Евреи-ашкенази (все европейские ветви, кроме выходцев из Испании, южной Франции и Турции) тесно связаны с евреями Кавказа (Азербайджана и Грузии), Ближнего Востока (Ирана и Ирака), Северной Африки (Марокко) и сефардами (жителями Болгарии и Турции). являются одной из самых самобытных групп населения в мире, потому что в нашей истории имело место длительная эндогамия евреев - ашкенази, в частности - относительно однородных, несмотря на то, что они распространились по всей Европе и с тех пор эмигрировали сначала в Америку, а затем и обратно в Израиль». 
 В книге, выпущенной в 2012 году, Острер пишет: «Евреи имеют четко выраженную отдельную генетику.  Ученым удалось доказать, что все основные группы еврейского народа -  европейские и восточные евреи - имеют схожие генетические признаки, выделяющие их из остальной мировой популяции людей. Генетики показали, что, вне зависимости от географии проживания, геномы представителей еврейской нации несут большое количество общих фрагментов, что говорит о тесной связи между ними.

      Из этого правила есть исключения. Эфиопские и индийские евреи генетически гораздо ближе к представителям наций-хозяев, чем к евреям из других стран. Особняком стоят евреи из Йемена, геном которых сохранил древние черты, однако значительно смешался с бедуинами.     Несмотря на то что все группы евреев обладают генетическими чертами, которые свидетельствуют о существенных примесях соседних этнических групп, генетическое родство всех еврейских подгрупп можно проследить вплоть до 2500 лет назад.
 «Я надеюсь, что эта работа покажет несостоятельность гипотез, согласно которым евреи являются культурными, а не этническими группами людей», - пишет Гарри Острер.

      Теория Кестлера была ошибочной, но он не проявлял тенденциозности и ангажированности ученых, непременно и всеми силами, стремящимися опровергнуть историческое право еврейского народа на Землю Израильскую. Он сознавал возможный вред от публикации его книги и подчеркивал в приложении в книге «Тринадцатое колено», что не сомневается в праве евреев на государство Израиль: «Я сознаю опасность неверной интерпретации моих доказательств: меня могут обвинить в том, что я отрицаю право на существование государства Израиль. Но это право опирается не на гипотетическое происхождение еврейского народа и не на мифический Завет Бога Аврааму, а на международное право, то есть на резолюцию Генеральной Ассамблеи ООН от 1947 года о разделе Палестины, некогда турецкой провинции, потом подмандатной территории Великобритании, на арабское и еврейское государства. Каковы бы ни были этнические корни израильских граждан и какие бы иллюзии они на сей счет ни питали, их государство существует de jure и de facto и устранено может быть только насильственным путем. <...> Именно в этом контексте роль, сыгранная «Тринадцатым коленом» в истории предков, становится важной для евреев диаспоры. Как уже говорилось, она не имеет значения для современного Израиля, обретшего подлинную национальную идентичность». Несмотря на это уточнение, идея Кестлера вдохновила тех, кто хотят доказать, что евреи не имеют право на Землю Израиля, так как они якобы происходят от далеких от Леванта хазар. Вряд ли их убедили генетические исследования. Они продолжат отрицать право евреев на Землю Израиля и будут стремиться разными способами обосновать гипотезу о хазарском происхождении евреев. 

      В период жизни в Палестине Кестлер чувствовал себя аутсайдером. В «Автобиографии» он вспоминал: «Мои сионистские друзья прежних дней принадлежали к совершенно другой категории. В мире, полном потрясений, они были упорно преданы их маленькой полоске Земли Обетованной. Они превратили пустыню в оазис, смоченный их потом, в котором пульсировали их мука и страсть. На улицах Хайфы и Тель Авива, в поселениях Шарона и Галилеи они делали свое дело спокойными, медленными движениями, но внутренне они все были фанатиками и маньяками».  

      Нападки Кестлера на иврит обнажают его комплексы по отношению к еврейству. Иврит – язык молитв. Он возрождался в Земле Израиля на глазах Кестлера. Это возрождение соединяло еврейскую религию с еврейской нацией. Кестлер, не сумевший освоить иврит и не пожелавший строить еврейское государство там, где оно когда-то существовало, избрал отторжение евреев от библейской Родины. Он не овладел языком предков и решил поменять предков. Ему был не по нраву восточный, пыльный, жаркий, такой не европейский Израиль с его ни на что непохожим языком, и он решил перенести еврейские корни из Земли Израиля подальше от Леванта и поближе к Европе. В «Автобиографии»  Кестлер рассказал о своем пребывании в Земле Израильской и о своем «столкновении» с ивритом: «Я приехал в Палестину юным энтузиастом, поддавшись романтическим побуждениям, но вместо утопии обнаружил реальность, весьма, надо сказать, сложную – и привлекательную, и отталкивающую; но постепенно отталкивание стало сильнее, и причиной тому был еврейский язык – устаревшее, окаменевшее наречие, давно переставшее развиваться, заброшенное самими евреями задолго до нашей эры – во времена Христа они говорили по-арамейски, - а теперь насильственно возрождавшееся. Архаическая структура и древний словарь совершенно не годились для выражения современной мысли, для передачи оттенков чувств и смыслов, важных человеку ХХ века. Используя иврит в качестве официального языка, маленькая еврейская община Палестины отрезала себя не только от западной цивилизации, но и от собственного культурного прошлого».

      Кестлер отказался принять, что «маленькая еврейская община Палестины», напротив, возрождая и обогащая иврит, приближала себя к «собственному культурному прошлому». Евреи Земли Израильской не только высушивали болота, превращали пустыню в оазис, они наполняли настоящее и будущее своим языком, который раньше был только собственностью религии, а теперь должен был стать и достоянием нации. Кестлер не смог овладеть ивритом и отказался от репатриации, которая не давала ему высокого положения национального писателя и мыслителя, добиться которого без знания иврита было невозможно. Кестлер фактически признал свою капитуляцию, но старался сделать это изящно: «Я понимал, что переход на иврит для меня означает духовное самоубийство. Я довел свою лояльность по отношению к сионизму до того, что принял палестинское гражданство и оформил палестинский паспорт. В то время мало кто из сионистов отваживался на подобный шаг, даже доктор Вейцман сдал британский паспорт только после своего избрания президентом Израиля. Я мог отказаться от европейского гражданства, но не от европейской культуры. Я был романтическим идиотом, влюбленным в иррациональное, но тут меня оберегал инстинкт. Я знал, что в среде, говорящей на еврейском языке, я всегда останусь чужаком и при этом постепенно утрачу связь с европейской культурой. Я уехал из Европы в возрасте двадцати лет, теперь мне исполнилось двадцать три, и я досыта наелся Востоком – и арабской романтикой, и еврейской мистикой. Мои разум и дух жаждали Европы, томились по Европе, стремились домой». Побег Кестлера в сионизм окончился неудачей ввиду осознания им невозможности решения сложной задачи - изучения нового трудного языка и участия в строительстве нового общества, в котором он не мог занять лидирующего положения. Кестлер оставил Землю Израиля. Он, видимо, подсознательно решил, что евреи не могут происходить из местности, где он не сумел добиться успеха. 

Библиография

  1. G. Atzmon, Li Hao, I. Pe'er, C. Velez, A. Pearlman, P. F. Palamara, B.Morrow, E. Friedman, C. Oddoux, E. Burns, and H. Ostrer,.

  “Abraham's Children in the Genome Era: Major Jewish Diaspora Populations Comprise Distinct Genetic

 Clusters with Shared Middle Eastern Ancestry”.

 American Journal of Human Genetics. 86(6): 850–859, 2010. 

2. D. Behar ,B. Yunusbayev, M. Metspalu,  S. Rosset, J. Parik , S. Rootsi, G. Chaubey , I. Kutuev, G. Yudkovsky , EK. Khusnutdinova , O. Balanovsky , O. Semino , L.Pereira , D. Comas, D. Gurwitz , B. Bonne-Tamir , T. Parfitt , MF. Hammer , K. Skorecki , R. Villems. "The genome-wide structure of the Jewish people". Nature. 466 (7303): 238-242, 2010.

3. Kestler. "An Autobiography". The MacMillan Company, New York, 1954.

4. H. Ostrer "Legacy: A Genetic History of the Jewish People", Oxford University Press, 2012.

5. Michael Scamell. “Koestler: The Literary and Political Odyssey of a Twentieth-Century Sceptic”, Random House, 2009.    

6.  И. Галеви. «Кузари». «Шамир», Х.А.М.А., Иерусалим-Нью-Йорк-Москва, 2010.

7. А. Кестлер. «Иуда на перекрестке» (сокращенный перевод М. Ледера). Издательство «Время и мы», стр. 96, 1978. 

8. А. Кестлер. «Тринадцатое колено. Крушение империи хазар и ее наследие». Издательская группа «Евразия», Санкт-Петербург, 2001.

9. А. Кестлер. «Автобиография». Иностранная литература №7, 2002.

10. Д. Оруэлл. «Артур Кестлер». Вопросы философии, №10, стр. 67-74, 1990.

Автор

Александр Гордон  

(фрагмент из книги «Урожденные иноземцы»)

Об авторе
      Александр Яковлевич Гордон родился в Киеве. Выпускник физического факультета Киевского государственного университета. Репатриировался в Израиль в 1979 году.В течение 13 лет нес резервистскую службу в боевой части израильской армии, участвовал в Первой ливанской войне, за что получил медаль. 
           Полный профессор физики на факультете естественных наук Хайфского университета и в академическом пединституте «Ораним», в котором возглавляет комиссию по назначению профессоров от имени Совета по Высшему образованию Израиля. Заведующий кафедрой математики и физики (1998-2001), заведующий кафедрой точных наук (2012-2015).              Публиковался в 53 изданиях 11 стран. Автор книг «Еврейские вариации» (2007), «Этюды о еврейской дуальности» (2010), «Двойное бремя» (2013), «Безродные патриоты» (2016), «Коренные чужаки» (2018), «Урожденные иноземцы» (2019) и около 600 публикаций в печатных и сетевых изданиях на русском, английском, немецком языках и на иврите.
              Сотрудничал с радиостанциями «Голос Израиля» и «Рэка». Был членом редколлегии журнала «Кинор». Около миллиона прочтений в интернете. Книги куплены библиотеками университетов Беркли, Гарварда, Принстона, Стэнфорда, Колумбийского университета в Нью-Йорке и библиотекой Конгресса в Вашингтоне.  

Опубликовано: Сегодня, 18:56

Вернуться назад