ОТ НЕНАВИСТИ К МИЛОСЕРДИЮ В СССР К АНТИГУМАНИЗМУ В РОССИИ: эволюция без эволюции
Юрий Магаршак
В статье Апология антигуманизма Игоря Александровича Яковенко избранного (в 2008 году) сначала секретарем, а затем Генеральным секретарем Союза журналистов России, должность, с которой - ясное дело - за его публикации, подобные цитируемой ниже, по мере внедрения духа Мюнхенской Речи Путина в российскую явь был досрочно смещен, обнаружено появление в Федерации концептуально важного (и даже, как говорил Ленин, архиважного) общественного патриотического явления: ненависти к гуманизму и толерантности. А также к словам ГУМАНИЗМ и ТОЛЕРАНТНОСТЬ как таковым.
В этой связи считаю полезным и даже необходимым напомнить, что ненависть к словам - причем именно к тем, которые в современном цивилизованном мире считаются самыми главными и человечными, так как определяют характер цивилизации - при Путине не родилась. Она всего-навсего возродилась.
В Советском Союзе ненависть к словам существовала 70 лет: с Большевистского Переворота до Перестройки. И при Ленине, и при Сталине, и при Хрущеве, и при Брежневе, и при Андропове, и при Черненко (хоть пальцы, как Фунт в Золотом Теленке, загибай один за другим). Причем (отчетливо помню с детства и до Горбачева после Чернобыля - а в начале правления Михаила Сергеевича ничего не менялось) ненависть эта была столь сильна, что даже для произнесения этих слов не в советской печати, не в стенгазете, не на собрании, а всего-навсего на политинформации, нужно было преодолеть страх. Потому что опасность проявления сочувствия к словам-изгоям была совершенно реальна.
Слова эти были не те, что вызывают ненависть в Современной России. О толерантности в СССР не говорили за неимением в советском языке такого понятия. Как следствие ненависть к толерантности не культивировалась, а только непримиримость к врагам. Гуманизм в Советском Союзе также не был враждебным словом. Гуманизм считался понятием положительным, так как самой гуманной в мире считалась Советская Власть (в противоположность ненависти к буржуям, американским агрессорам и капиталистам-людоедам). А вотненависть к милосердию была перманентной, сильной и совершенно реальной. Ненависть к милосердию воспитывалась буквально с детского сада. Советский человек обязан был быть не милосердным, а непримиримым к врагам. Любящим только Родину. От любви к Родине к ненависти врагам без какой либо середины, скачком, от глаза-рентгера чекиста, пронизывавшего насквозь, к умиленному восприятию успехов пятилетки и рекордов ударников коммунистического труда - таковы должны были быть Советские Чувства и советская мимика. И были.
Отчетливо помню, какой отчаянно смелой казалась обнародованная в Перестройку статья Гранина, призывавшая советских людей к милосердию. И в самом деле: это был шаг - а может прыжок - в новый мир. В котором в Европу надо было не сигать через прорубленное в нее Петром Великим окно, а ходить через дверь, как делают все нормальные люди.
Вторым запретным и с пеленок вызывавшим ненависть Советских Людей словом, было слово ИДЕАЛИЗМ. Образованное от понятия идеал. В котором для молодежи, которую взрастил не Брежнев, а Путин, совершенно неясно, что могло быть плохого. Оказывается было. И не просто плохое, а мерзкое хуже некуда - глядя из Советского Сердца. Советскому человеку идеалы должны были быть политически чужды. За проявленное к врагу идеализм и милосердие (например, если приютили оставшуюся после ареста родителей соседскую девочку, как с риском для собственных жизней сделали мои бабушка с дедушкой в 1937 году, а в 1938 балерина большого театра Суламифь Мессерер спасла, взяв под свое крыло после ареста сестры маленькую Майю Плисецкую) при Сталине арестовывали, а при Хрущеве, Брежневе, Андропове и Черненко в лучшем случае понижали с руководящей должности, а в худшем увольняли с работы. Что в сравнении с сталинскими временами (но не по абсолютным, разумеется, меркам) было гуманно: ведь могли бы и посадить, и расстрелять, как делали правопредшественники Комитета Государственной Безопасности в НКВД.
Лучше всего и можно даже сказал идеально Советские Чувства были выражены в одном из куплетов Главной Советской Песни на слова Лебедева-Кумача ШИРОКА СТРАНА МОЯ РОДНАЯ. В котором с ненавистью и сомкнутыми бровями на сцене и в зале пели: НО СУРОВО БРОВИ МЫ НАСУПИМ, ЕСЛИ ВРАГ ЗАХОЧЕТ НАС СЛОМАТЬ. И тут же, без какой либо середины, как фазовый переход от твердого к жидкому состоянию в физике, умилительно до предела: КАК НЕВЕСТУ РОДИНУ МЫ ЛЮБИМ, БЕРЕЖЕМ, КАК ЛАСКОВУЮ МАТЬ. И как по команде резко менялись лица. Словно при исполнении первых двух строк и последних двух строк суперпатриотического куплета их пели разные люди.
Запрет на слово в Советском Союзе означал целенаправленное искоренение обозначаемого этим словом явления. Запрет простому советскому человеку проявлять сострадание означал искоренение сострадания из Советской Души. Поодиночке, конечно, сострадание в Советском Союзе у людей было - но не когда советские люди собирались в толпу, политинформацию или же на собрание. Сострадание необходимо было скрывать как чувство антисоветское, советскому человеку идеологически чуждое. Но тут ведь такое дело: если у человека - и у народа, состоящего их людей - нет сострадания, то это очень специфичный народ и очень специвичные люди. И даже вовсе не люди в обычном смысле этого термина.
Ну а когда в эпоху РОССИЯ ВПЕРЕД ПО ГЛОБУСУ по зомбовизору росиян учат презирать гуманизм (а народ россияне, произошедшие из советского человека, как гомо сапиенс от обезьяны, внушаемый), то это значит, что в ПослеСоветской России выводят породу людей, очень похожую на советских. Из умиленной любви к Родине - к взгяду-рентгену с насупленными бровями: таково патриотическое лицо, выступающего на Патриотических митингах, а также на политических телешоу россиянина эпохи Брежнева, Андропова, Черненко - и (с перерывом на четверть века) сегодня! Но будут ли российские люди без гуманизма (как советские люди без сострадания) людьми в обычном смысле этого слова - вопрос, ответ на который почти очевиден. И напоминает диагноз.
Советские чувства, советская мимика, советское сознание и советская "подсознанка" возвращаются в Федерацию (см статью Яковенко и Первый Российский Телеканал) - вот главный результат движения России Вперед по Глобусу, начавшегося с крымнашенского патриотизма и ненависти к "майдановским бендерофашистам". А это пострашнее, чем санкции и антисанкции. Это возвращение человеконенавистнического сознания. Которое, казалось, с распадом СССР исчезло и без следа растворилось. Но, как оказалось, по историческим меркам не очень надолго. А значит, не исчезало.
Если И.А.Яковенко не ошибается и Кремль (читай Путин) действительно через два года после воссоединения с Крымом пошел вперед не по глобусу, а, перенеся гибридную войну в души, начал программу создания Нового Российского человека подобную большевистской программе создания Человека Нового Типа, НАШЕГО и Советского, отличающегося от homo sapiens отсутствием сострадания (гуманизма в переводе на современный), готовностью выполнить любое задание Партии (главные слова пионерской, комсомольской и коммунистической клятв) и другими видовыми суверенными свойствами, то это воистину величественная задача! Она же маниакальная и параноидальная - смотря откуда смотреть.
Каков практический механизм возвращения ненависти к гуманизму (отсутствию сострадания) в Путинской Федерации? В чем глубинная причина возвращения ненависти к самым прекрасным с точки зрения европейцев, японцев, индусов понятиям и словам? Насколько ненависть к основам цивилизации заложена в русской культуре, которая (если читать Пушкина и Толстого, а не ездить в трамвае и не телевизор смотреть) кажется самой гуманной в мире? Насколько ненависть к милосердию и гуманизму в России - и любовь к ним в Европе - является непреодолимой границей между русской и евроамериканской культурами? Тема не только для романов & кинофильмов, но и для вдумчивого анализа. Потому что страна, которая устойчиво противодействует основным принципам, обеспечивающим технологический и социальный прогресс человечества, обречена на историческое поражение. И даже, возможно, исчезновение.
Юрий Магаршак
12 июля 2016
В статье Апология антигуманизма Игоря Александровича Яковенко избранного (в 2008 году) сначала секретарем, а затем Генеральным секретарем Союза журналистов России, должность, с которой - ясное дело - за его публикации, подобные цитируемой ниже, по мере внедрения духа Мюнхенской Речи Путина в российскую явь был досрочно смещен, обнаружено появление в Федерации концептуально важного (и даже, как говорил Ленин, архиважного) общественного патриотического явления: ненависти к гуманизму и толерантности. А также к словам ГУМАНИЗМ и ТОЛЕРАНТНОСТЬ как таковым.
В этой связи считаю полезным и даже необходимым напомнить, что ненависть к словам - причем именно к тем, которые в современном цивилизованном мире считаются самыми главными и человечными, так как определяют характер цивилизации - при Путине не родилась. Она всего-навсего возродилась.
В Советском Союзе ненависть к словам существовала 70 лет: с Большевистского Переворота до Перестройки. И при Ленине, и при Сталине, и при Хрущеве, и при Брежневе, и при Андропове, и при Черненко (хоть пальцы, как Фунт в Золотом Теленке, загибай один за другим). Причем (отчетливо помню с детства и до Горбачева после Чернобыля - а в начале правления Михаила Сергеевича ничего не менялось) ненависть эта была столь сильна, что даже для произнесения этих слов не в советской печати, не в стенгазете, не на собрании, а всего-навсего на политинформации, нужно было преодолеть страх. Потому что опасность проявления сочувствия к словам-изгоям была совершенно реальна.
Слова эти были не те, что вызывают ненависть в Современной России. О толерантности в СССР не говорили за неимением в советском языке такого понятия. Как следствие ненависть к толерантности не культивировалась, а только непримиримость к врагам. Гуманизм в Советском Союзе также не был враждебным словом. Гуманизм считался понятием положительным, так как самой гуманной в мире считалась Советская Власть (в противоположность ненависти к буржуям, американским агрессорам и капиталистам-людоедам). А вотненависть к милосердию была перманентной, сильной и совершенно реальной. Ненависть к милосердию воспитывалась буквально с детского сада. Советский человек обязан был быть не милосердным, а непримиримым к врагам. Любящим только Родину. От любви к Родине к ненависти врагам без какой либо середины, скачком, от глаза-рентгера чекиста, пронизывавшего насквозь, к умиленному восприятию успехов пятилетки и рекордов ударников коммунистического труда - таковы должны были быть Советские Чувства и советская мимика. И были.
Отчетливо помню, какой отчаянно смелой казалась обнародованная в Перестройку статья Гранина, призывавшая советских людей к милосердию. И в самом деле: это был шаг - а может прыжок - в новый мир. В котором в Европу надо было не сигать через прорубленное в нее Петром Великим окно, а ходить через дверь, как делают все нормальные люди.
Вторым запретным и с пеленок вызывавшим ненависть Советских Людей словом, было слово ИДЕАЛИЗМ. Образованное от понятия идеал. В котором для молодежи, которую взрастил не Брежнев, а Путин, совершенно неясно, что могло быть плохого. Оказывается было. И не просто плохое, а мерзкое хуже некуда - глядя из Советского Сердца. Советскому человеку идеалы должны были быть политически чужды. За проявленное к врагу идеализм и милосердие (например, если приютили оставшуюся после ареста родителей соседскую девочку, как с риском для собственных жизней сделали мои бабушка с дедушкой в 1937 году, а в 1938 балерина большого театра Суламифь Мессерер спасла, взяв под свое крыло после ареста сестры маленькую Майю Плисецкую) при Сталине арестовывали, а при Хрущеве, Брежневе, Андропове и Черненко в лучшем случае понижали с руководящей должности, а в худшем увольняли с работы. Что в сравнении с сталинскими временами (но не по абсолютным, разумеется, меркам) было гуманно: ведь могли бы и посадить, и расстрелять, как делали правопредшественники Комитета Государственной Безопасности в НКВД.
Лучше всего и можно даже сказал идеально Советские Чувства были выражены в одном из куплетов Главной Советской Песни на слова Лебедева-Кумача ШИРОКА СТРАНА МОЯ РОДНАЯ. В котором с ненавистью и сомкнутыми бровями на сцене и в зале пели: НО СУРОВО БРОВИ МЫ НАСУПИМ, ЕСЛИ ВРАГ ЗАХОЧЕТ НАС СЛОМАТЬ. И тут же, без какой либо середины, как фазовый переход от твердого к жидкому состоянию в физике, умилительно до предела: КАК НЕВЕСТУ РОДИНУ МЫ ЛЮБИМ, БЕРЕЖЕМ, КАК ЛАСКОВУЮ МАТЬ. И как по команде резко менялись лица. Словно при исполнении первых двух строк и последних двух строк суперпатриотического куплета их пели разные люди.
Запрет на слово в Советском Союзе означал целенаправленное искоренение обозначаемого этим словом явления. Запрет простому советскому человеку проявлять сострадание означал искоренение сострадания из Советской Души. Поодиночке, конечно, сострадание в Советском Союзе у людей было - но не когда советские люди собирались в толпу, политинформацию или же на собрание. Сострадание необходимо было скрывать как чувство антисоветское, советскому человеку идеологически чуждое. Но тут ведь такое дело: если у человека - и у народа, состоящего их людей - нет сострадания, то это очень специфичный народ и очень специвичные люди. И даже вовсе не люди в обычном смысле этого термина.
Ну а когда в эпоху РОССИЯ ВПЕРЕД ПО ГЛОБУСУ по зомбовизору росиян учат презирать гуманизм (а народ россияне, произошедшие из советского человека, как гомо сапиенс от обезьяны, внушаемый), то это значит, что в ПослеСоветской России выводят породу людей, очень похожую на советских. Из умиленной любви к Родине - к взгяду-рентгену с насупленными бровями: таково патриотическое лицо, выступающего на Патриотических митингах, а также на политических телешоу россиянина эпохи Брежнева, Андропова, Черненко - и (с перерывом на четверть века) сегодня! Но будут ли российские люди без гуманизма (как советские люди без сострадания) людьми в обычном смысле этого слова - вопрос, ответ на который почти очевиден. И напоминает диагноз.
Советские чувства, советская мимика, советское сознание и советская "подсознанка" возвращаются в Федерацию (см статью Яковенко и Первый Российский Телеканал) - вот главный результат движения России Вперед по Глобусу, начавшегося с крымнашенского патриотизма и ненависти к "майдановским бендерофашистам". А это пострашнее, чем санкции и антисанкции. Это возвращение человеконенавистнического сознания. Которое, казалось, с распадом СССР исчезло и без следа растворилось. Но, как оказалось, по историческим меркам не очень надолго. А значит, не исчезало.
Если И.А.Яковенко не ошибается и Кремль (читай Путин) действительно через два года после воссоединения с Крымом пошел вперед не по глобусу, а, перенеся гибридную войну в души, начал программу создания Нового Российского человека подобную большевистской программе создания Человека Нового Типа, НАШЕГО и Советского, отличающегося от homo sapiens отсутствием сострадания (гуманизма в переводе на современный), готовностью выполнить любое задание Партии (главные слова пионерской, комсомольской и коммунистической клятв) и другими видовыми суверенными свойствами, то это воистину величественная задача! Она же маниакальная и параноидальная - смотря откуда смотреть.
Каков практический механизм возвращения ненависти к гуманизму (отсутствию сострадания) в Путинской Федерации? В чем глубинная причина возвращения ненависти к самым прекрасным с точки зрения европейцев, японцев, индусов понятиям и словам? Насколько ненависть к основам цивилизации заложена в русской культуре, которая (если читать Пушкина и Толстого, а не ездить в трамвае и не телевизор смотреть) кажется самой гуманной в мире? Насколько ненависть к милосердию и гуманизму в России - и любовь к ним в Европе - является непреодолимой границей между русской и евроамериканской культурами? Тема не только для романов & кинофильмов, но и для вдумчивого анализа. Потому что страна, которая устойчиво противодействует основным принципам, обеспечивающим технологический и социальный прогресс человечества, обречена на историческое поражение. И даже, возможно, исчезновение.
Юрий Магаршак
12 июля 2016
Антигуманизм в России и ненависть к милосердию в СССР имеют одну и ту же природу
статья Игоря Александровича Яковенко
Примечание редакции NCJ. Поскольку в журнале Новых Концепций печатаются статьи еще одного замечательного Яковенко и тоже Игоря - культуролога Игоря Григорьевича Яковенко - во избежание путаницы приводим (в отличие от публикации на сайте Каспаров.ру) также и отчество автора.
2. Для того, чтобы концептуальная важность статьи Игоря Александровича Яковенко не затемнялась деталями того, как именно проходили дискуссии в передачах Российского Телевидения, а также проблемой воссоединия с Федерацией но только Крыма, но также и всей Украины, как предлагается некоторыми энтузиастами восстановления СССР в передачах государственных российских телевизионных каналов в последнее время, статья воспроизводится с сокращениями.
Апология антигуманизма
статья Игоря Александровича Яковенко
Примечание редакции NCJ. Поскольку в журнале Новых Концепций печатаются статьи еще одного замечательного Яковенко и тоже Игоря - культуролога Игоря Григорьевича Яковенко - во избежание путаницы приводим (в отличие от публикации на сайте Каспаров.ру) также и отчество автора.
2. Для того, чтобы концептуальная важность статьи Игоря Александровича Яковенко не затемнялась деталями того, как именно проходили дискуссии в передачах Российского Телевидения, а также проблемой воссоединия с Федерацией но только Крыма, но также и всей Украины, как предлагается некоторыми энтузиастами восстановления СССР в передачах государственных российских телевизионных каналов в последнее время, статья воспроизводится с сокращениями.
Апология антигуманизма
В России после Крыма сложилась вполне отчетливая идеология
После выборочного просмотра в течение минувшей недели нескольких программ российского телевидения и нескольких номеров российских газет, я попробовал подвести содержание всего просмотренного-прочитанного под некий общий знаменатель, убрав из этого знаменателя сугубо пропагандистскую составляющую. То что, "Крымнаш", "Путинопятьвсесделалправильно" и "Обамачмо", - это понятно. А что еще? Какой мировоззренческий посыл несут наши СМИ аудитории? Ответ на этот вопрос получился пугающим.
Программа "Время покажет" от 7.07.2016. Ведущий Петр Толстой обсуждает проблему кризиса европейских ценностей. В студии идет спокойное обсуждение того, как гибнет Европа, погружаясь все глубже в бездну гомосексуализма и толерантности. Толстой, произнося это слово – "толерантность" - весь передергивается, будто ненароком взял в рот незнакомого скорпиона.
Еще одно слово очень не нравится Петру Толстому – "гуманизм". "Вот", - говорит Толстой, - "те идеи, которые нам навязывают, насколько они совершенны? Вот, например, идея гуманизма". Когда Петр Толстой, вытянув губы в трубочку, выплюнул из себя это неприятное слово "гуманизм", стала совершенно очевидна глупость тех, кто пытался навязывать ему эти чуждые идеи.
Один из таких навязывателей немедленно обнаружил себя в студии. Им оказался политик Леонид Гозман, который, правда, не стал защищать европейские ценности, а попытался увести разговор в сторону и переключить его на наши проблемы. Мол, при нашей Кущевке, при нашем Чайке, при нашем Рогозине, стоит ли нам беспокоится о европейских ценностях, пусть ими европейцы занимаются, а нам надо заняться кризисом собственных ценностей.
И в качестве доказательства того, что нам есть чего стыдиться, Гозман привел прошлую войну в Афганистане, сказав, что мы убили там миллион или два миллиона афганцев.
В ответ Петр Толстой заявил, что главной нашей ошибкой было то, что мы ушли из Афганистана. А когда Гозман попытался спросить, значит ли это, что нам надо было вести войну до последнего афганца, его микрофон успели приглушить, так что его почти не стало слышно.
Зато голос военного обозревателя газеты "Завтра", эксперта Изборского клуба Владислава Шурыгина наполнил студию до краев, когда он стал опровергать сказанное Гозманом. "Если ваши потери (Шурыгин, видимо, имел в виду все же не потери Гозмана, а убитых афганцев) разделить на число дней, то получится, что каждый день наши солдаты утилизировали по две тысячи афганцев".
Владислав Шурыгин, конечно, весьма специфический персонаж, но даже от него было несколько непривычно слышать глагол "утилизировать" примененный по отношению к людям. Как-то сразу повеяло духом Третьего рейха, где людей не просто убивали, а именно "утилизировали", то есть массовые убийства совершались разумно и продуманно, с научным подходом: из фарша с костями делали удобрения, варили мыло, в дело шли кожа и волосы. И то, что в студии Первого канала на этот жуткий глагол никто, кроме Гозмана, не обратил внимания, никто не возмутился, не одернул Шурыгина, свидетельствовало о каком-то заметном сдвиге в той части общества, где обитают все эти шурыгины, прохановы и толстые.
А Толстой даже объяснил, почему он считает идею гуманизма глубоко порочной на современном этапе. Оказывается, она мутировала. Сначала, объяснял Толстой, в центре мироздания был человек, потом – его желания, а сейчас и вовсе – извращения. Ну, а с извращенцами нам, естественно, не по пути.
"ХОРОШО БЫ ПОВЕСИТЬ ТОНИ БЛЭРА!"
Запад постоянно делает подарки российской пропаганде. Просто в силу своей открытости и в силу того, что занят своими внутренними делами и совершенно не заботится об имидже, а тем более, о том что о нем подумают, или скажут в России.
Очередным таким подарком стал доклад сэра Джона Чилкота, сделанный им в Лондоне 6.07.2016. Речь в докладе шла о войне в Ираке и об ответственности за нее тогдашнего британского премьера Тони Блэра. Из доклада следовало, что Тони Блэр, руководствуясь исключительно чувством верности своим союзническим обязательствам по отношению к США, совершенно необоснованно, по мнению автора доклада, втянул Великобританию в войну против Ирака, в результате чего погибло множество людей.
"Повесить?", - с таким плакатом на заднике студии Дмитрий Киселев начал этот сюжет в "Вестях недели" от 10.07.2016. Сюжет был довольно продолжительный, и единственным его содержанием было обсуждение того, в какой форме Тони Блэр должен нести ответственность. Собственно, и обсуждения-то никакого не было, поскольку Киселев в студии был один. Прокурор, адвокат и судья в одном лице.
Но это было бы слишком просто: сказать один раз, что Тони Блэра надо повесить, и переключиться на другие сюжеты. А как же растянуть удовольствие? А как же творчество? А ведь Дмитрий Киселев не какой-то вам дешевый пропагандон, - он мастер пропаганды, почти Геббельс! Марсель Пруст в "Поисках утраченного времени" на тридцати страницах описывает, как человек ворочается в постели перед сном. Потому, что Мастер! А Киселев чем хуже? И он тоже минут десять, сначала с блаженной улыбкой на упитанном лице рассказывает, что "Тони Блэр должен ощущать на своей шее покалывание пеньковой веревки". При этом Киселев даже немного прикрывает глаза, чтобы представить себе это приятное зрелище. После чего пускается в рассуждения о том, как бы это было славно, если бы Тони Блэра повесили.Сколько бы от этого было всем пользы. Ведь тогда никто не посмел бы вторгаться на чужую территорию и убивать там людей. И вы знаете, мне почему-то показалось, что в этот момент Киселев, действительно, не понимает, что "покалывание пеньковой веревки на шее" должен ощущать совсем не Тони Блэр, и уж во всяком случае, не он в первую очередь. Если подходить с такими мерками ответственности за акты вторжения, то первым пеньковый галстук должен примерить тот, кто учинил вторжение в Грузию, украл Крым, ведет войну с Украиной и бомбит все, что попало в Сирии.
"МЫ ВЫРВЕМ КРОВАВЫЕ КЛЫКИ ИМПЕРИАЛИЗМА!"
Если кто-то решил, что цитата, которую я поставил в качестве подзаголовка, взята из передовицы газеты "Правда" тридцатых годов прошлого века, то он ошибается. Это было сказано 10.07.2016 в программе "Воскресный вечер с Владимиром Соловьевым". Автор цитаты – эксперт Игорь Коротченко. Но сказать эту дивную фразу мог бы любой из присутствующих в студии. Кроме, пожалуй, политолога Николая Злобина, который в принципе с вырыванием кровавых клыков был готов согласиться, но постоянно требовал анестезии, чтобы империализму было не так больно.
Чтобы понять, что произошло с Россией и нами за два последних года, надо сравнить риторику программ того же Соловьева в 2014 и в нынешнем, 2016 году. Если два года назад кровожадные истерики Ж. были все-таки, если и не эксклюзивом, то уж точно выделялись на фоне прочих своим безумием, то сегодня те же Коротченко с Багдасаровым и Сатановский с Эскиным вполне успешно конкурируют с ветераном российского мракобесия.
Причем, если Ж. стал фигурой вполне комедийной, и все его кровожадные реплики ведущие стараются подать, как некие репризы старого заслуженного клоуна, то вышеперечисленная четверка претендует на статус серьезных экспертов и именно так ведущими и подается.
Все эти "эксперты" вот уже два года усердно и истово призывают страну к большой войне.
Игорь Коротченко (обращаясь к Злобину как к представителю США): "Нужен военно-политический ответ, и вы получите его. Если надо, получите и кузькину мать!". "Нам надо официально объявить, что все территории постсоветского пространства являются зоной российских интересов. Россия и Донбасс должны стать общей территорией. В странах СНГ нам нужны послы с зубами. Мы должны показывать зубы! (Накручивает себя и переходит на крик). Эта порода англо-саксов понимает только одно – силу!".
Семен Багдасаров очень хочет развязать войну одновременно с Украиной и Турцией, а также усилить бойню в Сирии: "Нам пора переходить к решительным действиям! Что нам дал Минск-2? Зачем мы останавливаем патриотов ДНР и ЛНР? Сирия! Если армия наступает – не останавливайте ее! Хватит перемирий! Никаких перемирий! Почему в Киеве сидит антироссийский режим?! Мы должны действовать жестко!".
Авигдор Эскин был очень озабочен тем, что в городе Киеве переименовали Московский проспект в проспект имени Степана Бандеры. Он решил, что на этом основании Россия должна срочно объявить Украине войну: "Мы все ждем от России открытия второго фронта. Я считаю, что страна, увековечивающая память убийц, должна быть лишена суверенитета!". И никому в студии Соловьева не кажется странным, что израильский публицист на государственном российском телевидении прямым текстом призывает Россию начать с Украиной войну на уничтожение ее государственности.
В России за 2 года после Крыма сложилась вполне отчетливая идеология. Это идеология антигуманизма. Она, эта идеология существует и продвигается по факту. Без фиксации в каких-то программных документах, кодексах, официальных доктринах. Мы вряд ли услышим с высоких трибун лозунги типа: "Человек человеку – волк", или "давайте все друг друга ненавидеть". Нет. Но, отрицая европейские ценности, фундаментом которых является гуманизм, Россия неизбежно приходит к его противоположности.
Идеология антигуманизма в своем открытом виде редко бралась на щит. Как правило, ее старались прикрыть и припудрить, обернуть в какой-то красивый фантик. В обнаженном виде под своим именем антигуманизм предстал последний раз в трудах и выступлениях французского неомарксиста Луи Альтюссера, который провозглашал "конец человека" и радовался "смерти субъекта". Ему, как и многим марксистам был интересен не человек, а "производственные отношения". Впрочем, Альтюссер страдал маниакально-депрессивным психозом, и это, видимо, сказалось на его творчестве…
Что же касается развития идей антигуманизма в России, то, несмотря на то, что в теоретическом плане они пока не слишком разработаны, в плане практическом эти идеи живут и уже побеждают. В многочисленных "законах подлецов", "яровых-озеровых", а также в повседневной практике государства, в котором все меньше остается места для человека. А идеологию антигуманизма уже давно и успешно разрабатывают во всяких Изборских и Зиновьевских клубах. Только называется она – "Русский мир".
После выборочного просмотра в течение минувшей недели нескольких программ российского телевидения и нескольких номеров российских газет, я попробовал подвести содержание всего просмотренного-прочитанного под некий общий знаменатель, убрав из этого знаменателя сугубо пропагандистскую составляющую. То что, "Крымнаш", "Путинопятьвсесделалправильно" и "Обамачмо", - это понятно. А что еще? Какой мировоззренческий посыл несут наши СМИ аудитории? Ответ на этот вопрос получился пугающим.
Программа "Время покажет" от 7.07.2016. Ведущий Петр Толстой обсуждает проблему кризиса европейских ценностей. В студии идет спокойное обсуждение того, как гибнет Европа, погружаясь все глубже в бездну гомосексуализма и толерантности. Толстой, произнося это слово – "толерантность" - весь передергивается, будто ненароком взял в рот незнакомого скорпиона.
Еще одно слово очень не нравится Петру Толстому – "гуманизм". "Вот", - говорит Толстой, - "те идеи, которые нам навязывают, насколько они совершенны? Вот, например, идея гуманизма". Когда Петр Толстой, вытянув губы в трубочку, выплюнул из себя это неприятное слово "гуманизм", стала совершенно очевидна глупость тех, кто пытался навязывать ему эти чуждые идеи.
Один из таких навязывателей немедленно обнаружил себя в студии. Им оказался политик Леонид Гозман, который, правда, не стал защищать европейские ценности, а попытался увести разговор в сторону и переключить его на наши проблемы. Мол, при нашей Кущевке, при нашем Чайке, при нашем Рогозине, стоит ли нам беспокоится о европейских ценностях, пусть ими европейцы занимаются, а нам надо заняться кризисом собственных ценностей.
И в качестве доказательства того, что нам есть чего стыдиться, Гозман привел прошлую войну в Афганистане, сказав, что мы убили там миллион или два миллиона афганцев.
В ответ Петр Толстой заявил, что главной нашей ошибкой было то, что мы ушли из Афганистана. А когда Гозман попытался спросить, значит ли это, что нам надо было вести войну до последнего афганца, его микрофон успели приглушить, так что его почти не стало слышно.
В ответ Петр Толстой заявил, что главной нашей ошибкой было то, что мы ушли из Афганистана. А когда Гозман попытался спросить, значит ли это, что нам надо было вести войну до последнего афганца, его микрофон успели приглушить, так что его почти не стало слышно.
Зато голос военного обозревателя газеты "Завтра", эксперта Изборского клуба Владислава Шурыгина наполнил студию до краев, когда он стал опровергать сказанное Гозманом. "Если ваши потери (Шурыгин, видимо, имел в виду все же не потери Гозмана, а убитых афганцев) разделить на число дней, то получится, что каждый день наши солдаты утилизировали по две тысячи афганцев".
Владислав Шурыгин, конечно, весьма специфический персонаж, но даже от него было несколько непривычно слышать глагол "утилизировать" примененный по отношению к людям. Как-то сразу повеяло духом Третьего рейха, где людей не просто убивали, а именно "утилизировали", то есть массовые убийства совершались разумно и продуманно, с научным подходом: из фарша с костями делали удобрения, варили мыло, в дело шли кожа и волосы. И то, что в студии Первого канала на этот жуткий глагол никто, кроме Гозмана, не обратил внимания, никто не возмутился, не одернул Шурыгина, свидетельствовало о каком-то заметном сдвиге в той части общества, где обитают все эти шурыгины, прохановы и толстые.
А Толстой даже объяснил, почему он считает идею гуманизма глубоко порочной на современном этапе. Оказывается, она мутировала. Сначала, объяснял Толстой, в центре мироздания был человек, потом – его желания, а сейчас и вовсе – извращения. Ну, а с извращенцами нам, естественно, не по пути.
"ХОРОШО БЫ ПОВЕСИТЬ ТОНИ БЛЭРА!"
Запад постоянно делает подарки российской пропаганде. Просто в силу своей открытости и в силу того, что занят своими внутренними делами и совершенно не заботится об имидже, а тем более, о том что о нем подумают, или скажут в России.
Очередным таким подарком стал доклад сэра Джона Чилкота, сделанный им в Лондоне 6.07.2016. Речь в докладе шла о войне в Ираке и об ответственности за нее тогдашнего британского премьера Тони Блэра. Из доклада следовало, что Тони Блэр, руководствуясь исключительно чувством верности своим союзническим обязательствам по отношению к США, совершенно необоснованно, по мнению автора доклада, втянул Великобританию в войну против Ирака, в результате чего погибло множество людей.
"Повесить?", - с таким плакатом на заднике студии Дмитрий Киселев начал этот сюжет в "Вестях недели" от 10.07.2016. Сюжет был довольно продолжительный, и единственным его содержанием было обсуждение того, в какой форме Тони Блэр должен нести ответственность. Собственно, и обсуждения-то никакого не было, поскольку Киселев в студии был один. Прокурор, адвокат и судья в одном лице.
Но это было бы слишком просто: сказать один раз, что Тони Блэра надо повесить, и переключиться на другие сюжеты. А как же растянуть удовольствие? А как же творчество? А ведь Дмитрий Киселев не какой-то вам дешевый пропагандон, - он мастер пропаганды, почти Геббельс! Марсель Пруст в "Поисках утраченного времени" на тридцати страницах описывает, как человек ворочается в постели перед сном. Потому, что Мастер! А Киселев чем хуже? И он тоже минут десять, сначала с блаженной улыбкой на упитанном лице рассказывает, что "Тони Блэр должен ощущать на своей шее покалывание пеньковой веревки". При этом Киселев даже немного прикрывает глаза, чтобы представить себе это приятное зрелище. После чего пускается в рассуждения о том, как бы это было славно, если бы Тони Блэра повесили.Сколько бы от этого было всем пользы. Ведь тогда никто не посмел бы вторгаться на чужую территорию и убивать там людей. И вы знаете, мне почему-то показалось, что в этот момент Киселев, действительно, не понимает, что "покалывание пеньковой веревки на шее" должен ощущать совсем не Тони Блэр, и уж во всяком случае, не он в первую очередь. Если подходить с такими мерками ответственности за акты вторжения, то первым пеньковый галстук должен примерить тот, кто учинил вторжение в Грузию, украл Крым, ведет войну с Украиной и бомбит все, что попало в Сирии.
"МЫ ВЫРВЕМ КРОВАВЫЕ КЛЫКИ ИМПЕРИАЛИЗМА!"
Если кто-то решил, что цитата, которую я поставил в качестве подзаголовка, взята из передовицы газеты "Правда" тридцатых годов прошлого века, то он ошибается. Это было сказано 10.07.2016 в программе "Воскресный вечер с Владимиром Соловьевым". Автор цитаты – эксперт Игорь Коротченко. Но сказать эту дивную фразу мог бы любой из присутствующих в студии. Кроме, пожалуй, политолога Николая Злобина, который в принципе с вырыванием кровавых клыков был готов согласиться, но постоянно требовал анестезии, чтобы империализму было не так больно.
Чтобы понять, что произошло с Россией и нами за два последних года, надо сравнить риторику программ того же Соловьева в 2014 и в нынешнем, 2016 году. Если два года назад кровожадные истерики Ж. были все-таки, если и не эксклюзивом, то уж точно выделялись на фоне прочих своим безумием, то сегодня те же Коротченко с Багдасаровым и Сатановский с Эскиным вполне успешно конкурируют с ветераном российского мракобесия.
Причем, если Ж. стал фигурой вполне комедийной, и все его кровожадные реплики ведущие стараются подать, как некие репризы старого заслуженного клоуна, то вышеперечисленная четверка претендует на статус серьезных экспертов и именно так ведущими и подается.
Все эти "эксперты" вот уже два года усердно и истово призывают страну к большой войне.
Игорь Коротченко (обращаясь к Злобину как к представителю США): "Нужен военно-политический ответ, и вы получите его. Если надо, получите и кузькину мать!". "Нам надо официально объявить, что все территории постсоветского пространства являются зоной российских интересов. Россия и Донбасс должны стать общей территорией. В странах СНГ нам нужны послы с зубами. Мы должны показывать зубы! (Накручивает себя и переходит на крик). Эта порода англо-саксов понимает только одно – силу!".
Семен Багдасаров очень хочет развязать войну одновременно с Украиной и Турцией, а также усилить бойню в Сирии: "Нам пора переходить к решительным действиям! Что нам дал Минск-2? Зачем мы останавливаем патриотов ДНР и ЛНР? Сирия! Если армия наступает – не останавливайте ее! Хватит перемирий! Никаких перемирий! Почему в Киеве сидит антироссийский режим?! Мы должны действовать жестко!".
Авигдор Эскин был очень озабочен тем, что в городе Киеве переименовали Московский проспект в проспект имени Степана Бандеры. Он решил, что на этом основании Россия должна срочно объявить Украине войну: "Мы все ждем от России открытия второго фронта. Я считаю, что страна, увековечивающая память убийц, должна быть лишена суверенитета!". И никому в студии Соловьева не кажется странным, что израильский публицист на государственном российском телевидении прямым текстом призывает Россию начать с Украиной войну на уничтожение ее государственности.
В России за 2 года после Крыма сложилась вполне отчетливая идеология. Это идеология антигуманизма. Она, эта идеология существует и продвигается по факту. Без фиксации в каких-то программных документах, кодексах, официальных доктринах. Мы вряд ли услышим с высоких трибун лозунги типа: "Человек человеку – волк", или "давайте все друг друга ненавидеть". Нет. Но, отрицая европейские ценности, фундаментом которых является гуманизм, Россия неизбежно приходит к его противоположности.
Идеология антигуманизма в своем открытом виде редко бралась на щит. Как правило, ее старались прикрыть и припудрить, обернуть в какой-то красивый фантик. В обнаженном виде под своим именем антигуманизм предстал последний раз в трудах и выступлениях французского неомарксиста Луи Альтюссера, который провозглашал "конец человека" и радовался "смерти субъекта". Ему, как и многим марксистам был интересен не человек, а "производственные отношения". Впрочем, Альтюссер страдал маниакально-депрессивным психозом, и это, видимо, сказалось на его творчестве…
Что же касается развития идей антигуманизма в России, то, несмотря на то, что в теоретическом плане они пока не слишком разработаны, в плане практическом эти идеи живут и уже побеждают. В многочисленных "законах подлецов", "яровых-озеровых", а также в повседневной практике государства, в котором все меньше остается места для человека. А идеологию антигуманизма уже давно и успешно разрабатывают во всяких Изборских и Зиновьевских клубах. Только называется она – "Русский мир".
Комментариев нет:
Отправить комментарий