Уезжают русские евреи...
Евреи покидают Россию
“Евреи отделились от России.
Не все, конечно, только те, кто смог”
Марк Мордухович
“И стою я под Стеною Плача
В позднем покаянии жестоком,
Возвращаясь так или иначе
К ранее неведомым истокам”
Александр Городницкий
12 героев ценой многолетних страданий пробили брешь в “железном занавесе”, отгородившем советский народ от остального мира. В мае 1971 года прошел второй процесс — дело сионистской организации в Ленинграде, за ним последовали процессы в Риге и Кишиневе. И, как говорил, правда по другому поводу, М. С. Горбачев, “процесс пошел”. Уже в том же 1971 году почти 13 тысяч евреев получили разрешение на выезд. И это несмотря на то, что ОВИР продолжал ставить мощные препоны на пути репатриантов.
По инициативе М. Суслова с отъезжающих взималась плата за институтские дипломы, за ученые степени и звания. В соответствии с постановлением Верховного Совета от 27 декабря 1972 года за диплом о высшем образовании взималось от 4500 руб. (гуманитарный диплом) до 12000 руб. (университетский диплом). Кандидаты наук должны были дополнительно заплатить 5100 руб., а доктора – 6400 руб. Ходил анекдот: какая наиболее прибыльная область животноводства? Жидоводство. (Ион Деген) В 1972 году ОВИР получил 4 миллиона 427 тысяч рублей с 972 евреев, в первые 2 месяца 1973 года 393 еврея выплатили 1 миллион 561 тысячу рублей. (Арк. Красильщиков, “Выкуп”, Иудея.ру, 2003). Позднее позорная плата за образование была отменена, но плата за отказ от гражданства продолжала взиматься в размере 900 руб. с каждого взрослого члена семьи.
3 января 1975 года несмотря на возражения президента Никсона и госсекретаря Киссенджера американский Конгресс принял поправку сенатора Генри Джексона и конгрессмена Мартина Веника к закону о торговле с СССР. Согласно поправке Джексона-Вэника предоставление СССР режима наибольшего благоприятствования в торговле (торговые льготы) будет осуществляться только в случае предоставления евреям права свободного выезда из страны (в соответствии с подписанной СССР Женевской конвенцией). [2 января 1989 года сенатор Фрэнк Лаутенберг и конгрессмен Брюс Моррисон внесли дополнение к поправке Джексона-Вэника, предусматривающее предоставление евреям, эмигрирующим из СССР в США, статуса беженца. Одновременно была увеличена президентская квота для евреев-беженцев].
Все отъезжающие подвергались жесточайшему досмотру на таможне. Всё, как в древности во времена библейских филистимлян, которые считали верхом благородства, что выслали нашего праотца Ицхака и его жену Ривку, предварительно ограбив, но не убив! (Берешит, 26:26).
В ноябре 1971 г. Л. И. Брежнев обещает президенту Франции Жоржу Помпиду, что “все технические трудности по выдаче виз евреям, желающим воссоединиться со своими родственниками в Израиле, будут устранены”. Это обещание явилось результатом февральской акции нескольких десятков евреев-отказников, собравшихся в небольшом помещении приемной Президиума Верховного Совета СССР. Они отказались покинуть помещение, а один из них сел на пол и начал громко читать Тору: “Так сказал Б-г, Всесильный Б-г Израиля: Отпусти народ мой...” (Шмот, 5:1). Это случилось накануне XXIV съезда КПСС, и их всех выпустили, чтобы не устраивать шума. В следующем, 1972 году, начал выходить “самиздатовский” журнал “Евреи в СССР”, и 32 тысячи евреев покинули страну “красного фараона”, а в 1973 году — 35 тысяч.
Тогда или позднее возникли стихи-перифраз известной песни:
С чего начинается Родина?
С заветной овирской скамьи,
С той самой анкеты, в которую
Ты впишешь приметы свои...
А может, она начинается
С весенней запевки скворца
И с выдачи характеристики,
Которой не видно конца.
С чего начинается Родина?
С участия в общей борьбе,
С хороших и верных товарищей,
Что вызов прислали тебе.
А может, она начинается
С той песни, что пела нам мать,
И с внешности нашей, которую
У нас никому не отнять.
С чего начинается Родина?
Со многих смертельных утрат,
Возможно, с предательства родины,
В котором тебя обвинят.
А может, она начинается
С того, что ты начал копить,
С той тысячи рэ, за которую
Здесь можно свободу купить.
“Трещина пролегла посреди евреев. Глубокая извилистая трещина, как при мощном землетрясении. Трагедия в семьях” (Феликс Кандель).
“Тот, кто начинал думать об отъезде, сколько бы он не выставлял против этого доводов, всё равно уедет. Это процесс необратимый”, — пишет Феликс Розинер (“Серебряная цепочка”, Б-ка Алия, № 103, 1983). И далее: “Пока едут единицы, я смотрю на них с недоумением; когда поедут десятки, я задамся вопросом, а не следует ли и мне присоединиться к ним; но когда поедут тысячи, я уже буду бояться, не опоздал ли я уехать раньше”.
“Взлетая, мы оставляли знакомое. Приземляясь, попадали в неведомое” (Феликс Кандель). Нас провожали, “как в крематорий”(Станислав Рассадин), будучи уверены, что расстаются навсегда. Мы увозили с собой русский язык и русскую классическую литературу от Пушкина до Толстого. Мы не подозревали, что наши внуки не смогут ею воспользоваться, ибо будут говорить на языках стран проживания. Лишь для немногих русский язык сохранится как second language.
Первые прибывшие в Израиль репатрианты пытались привлечь внимание израильского правительства к положению советских евреев. Но правительство социалистов потребовало, чтобы они не проявляли никакой инициативы, заверив, что “тихая дипломатия” на государственном уровне гораздо эффективнее. Рассекреченные в 2000 году документы советско-израильских отношений показали, что главной заботой социалистических лидеров было установление добрых отношений с СССР, а отнюдь не судьба евреев. До сих пор в музее Яд ва-Шем нет отдела жертв советской власти.
Отметим, что еще в 1958 году в Израиле была сформирована неправительственная организация за выезд советских евреев МАОЗ (“Крепость”). Ею руководил репатриант из СССР Шабтай Бен-Цви. В 1968 году его сменила Голда Елин и возглавляла вплоть до своей смерти в 2000 году. Израильская МАОЗ и американская “Лига защиты евреев” рабби Меира Кахане были единственными общественными организациями, объявившими открытую борьбу “красному фараону”. Именно благодаря их деятельности мир узнал правду о пложении евреев в СССР.
Динамика нашего исхода представлена в таблице (Judah Gribetz, Edward L. Greenstein, and Regina Stein. “The Timetable of Jewish History”, A. Touchstone Book, 1994). Таблица кончается 1991 годом — годом распада Советского Союза и предоставления всем гражданам права на выезд.
Число евреев, оказавшихся в отказе чуть ли не до конца 80-х годов, значительно превышало число тех, кому был разрешен выезд. В течение многих лет десятки тысяч “отказников” подвергались гонениям, судебным преследованиям, попадали в ГУЛАГ или на поселения. Все без исключения теряли работу по специальности, очень многие вынуждены были зарабатывать на жизнь тяжелым физическим трудом. И никто не знал, как долго его продержат в отказе.
Вот, что писали Киевские отказники в обращении к народу Америки: “Мы живем в Советском Союзе против нашей воли, законы этой страны нас больше не защищают. Нам угрожает заключение за посещение синагоги, за поминовение замученных и убитых в Бабьем Яре и в Варшавском гетто. Большинство из нас уволены с работы, мы не знаем кто решает нашу судьбу и что нас ждет в дальнейшем. Частые угрозы ареста со стороны государственных чиновников, запугивающие статьи в газетах и передачах по радио создают вокруг нас атмосферу психологического террора. У нас отняли право жить и нам не дают возможности уехать. Мы обращаемся к вам, люди великой страны, в этот трудный для нас час. Помогите нам!” (Юлий Кошаровский из книги “Мы снова евреи”. (“Форум”, № 229, 26 марта – 1 апреля 2009).
В стране издается и распространяется через все библиотеки массовая антисионистская, а по существу просто антисемитская литература. Вот некоторые наиболее “прославленные” публикации: Т. Кичко “Иудаизм и социализм”, Киев, 1968; Юрий Иванов “Осторожно: сионизм!”, М., 1969; Владимир Бегун “Ползучая контрреволюция”, Минск, 1974; В. Скурлатов “Сионизм и апартеид”, Киев, 1975; Цезарь Солодарь “Дикая полынь”, 1977; Л. Корнеев “Самый сионистский бизнес”, Огонек, 1978.
Аркадий Ваксберг (“Из ада в рай и обратно”М., “Олимп”, 2003) полагает, что за период с 1965 по 1985 годы было выпущено “около 230 антисионистских, то есть антисемитских книг общим тиражом около 9 миллионов экземпляров, не считая несметного количества газетных и журнальных статей всё на ту же тему”.
21 октября 1973 года Яков Малик заявил в ООН, что “сионизм — это религиозный расизм”. Через два года ООН подтвердила это специальной резолюцией № 3379, отбросив слово “религиозный”. 111 государств Восточного блока, мусульманских стран и стран “третьего мира” послушно проголосовали за это позорное решение, только 25 государств проголосовали против и 17 воздержались.
В июне 1971 года в Москве состоялся Всемирный конгресс хирургов, в нем участвовала израильская делегация: организаторы конгресса заявили, что в противном случае конгресс не состоится. Хирургу Юлию Нудельману через члена израильской делегации проф. Цви Эяля удалось завязать контакты с консулом голландского посольства. (Голландское посольство представляло интересы Израиля в Москве, т. к. СССР прервал дипломатические отношения с Израилем еще в 1967 году).
Эти контакты оказались чрезвычайно важными для организации вызовов из Израиля, передачи на Запад протестов на беззаконные действия ОВИРа: “Некоторые из нас уже успели состариться, т. к. подают документы уже более 10 лет”. Из ОВИРа зачастую следовали ответы: “Ни через год, ни через два, никогда в будущем... Сначала отработайте русский хлеб, который едите сколько лет... Есть у вас Биробиджан, туда и поезжайте...”.
И в это самое время всё больше молодых евреев начинают тайно заниматься самообразованием. Среди них Илья Эссас, математик по образованию, он в возрасте 25 лет начал самоучкой изучать иврит (1971–72 годы), а затем и подпольно преподавать его. Как это происходило, он рассказал в интервью с Анной Кронштейн (“Еврейский интернет-клуб”). Один еврей научил его алфавиту комментариев — “шрифту Раши”, и он начал читать книгу пророка Исайи, а затем и Тору. Он пришел в московскую синагогу изучать Тору. Когда председатель синагогального комитета Э. Г. Каплун узнал, что Эссас — отказник, он изгнал его из синагоги: “Советским евреям нечего делать в Израиле, им здесь хорошо”.
В 1971 году Эссас начинает серьезное ежедневное преподавание Торы. Из 15 его учеников 13 проникаются еврейским самосознанием, а 5 из них через полгода повели свои кружки. В 1979 году по его словам (“Еврейский мир”, № 359, 1999) уже не менее 50 молодых евреев начали соблюдать законы Торы, изучать и преподавать ее. Наиболее способные из его учеников отправились в Ленинград, Вильнюс, Ригу, Куйбышев, Одессу, Минск, Кишинев. Когда в 1982 году выезд был резко сокращен, в Москве действовало уже 20 таких кружков и еще столько же — вне Москвы. “Важно подчеркнуть, — говорит раввин Элиягу Эссас (он уже давно в Израиле, преподает в ешиве “Эш ха-Тора” / “Пламя Торы”, ивр. и ведет в интернете популярный сайт “Спроси у раввина”), — что всё еврейское движение строилось на принципе ненарушения советских законов — борьба в рамках закона”.
В августе 1975 года 35 стран, включая СССР и США, подписали “Хельсинский аккорд” о разрядке напряженности, включая и т. н. “третью корзину”— права человека. Она предусматривала право на воссоединение семей. Под этим лозунгом и происходил выезд евреев из СССР.
Через год, в мае 1976 года, в Москве был организован Комитет по наблюдению за выполнением Хельсинкских соглашений. Его возглавил молодой талантливый физик Юрий Орлов, создатель уникального ускорителя элементарных частиц в Ереванском институте физики. Позднее он был арестован, судим и сослан в ссылку, где провел долгие годы, вплоть до начала горбачевской перестройки. И движение евреев за выезд пошло в тесном контакте с правозащитным движением в СССР, во главе которого стояли акад. А. Д. Сахаров, проф. Ю Орлов, генерал Петр Григоренко, Людмила Алексеева, Владимир Буковский и др. Западные корреспонденты порой не могли понять, кто там правозащитник, а кто еврейский активист. (Э. Финкельштейн, “Форвертс”, № 319, 2002).
В том же 1976 году группа отказников попыталась провести в Москве Международный симпозиум на тему “Еврейская культура в СССР. Состояние. Перспективы”. В пяти секциях симпозиума намечалось прочитать 77 докладов. Вот названия секций: I Состояние еврейской культуры в СССР; II Роль религии; III Новые очаги — зародыши еврейской культуры в СССР; IV Еврейская культура в Израиле и на Западе; V Характеристика еврейства.
На пресс-конференции для отечественных и иностранных корреспондентов проф. Биньямин Файн говорил (цитирую по книге Биньямин Файн, “Вера и разум”, Иерусалим, МАХАНАИМ, 2007):
“...Хорошо известно, что еврейская культура и национальная жизнь сегодня в СССР практически не существуют. Гораздо меньше известны другие факты, которые отражают растущий интерес и стремление к знакомству с подлинной еврейской культурой и традициями, имеющими почти четырехтысячелетнюю историю. Интерес к иудаизму, к еврейской истории и к ивриту, причем речь здесь идет не о небольшой группе “отказников”, а о широких слоях советского еврейства... Это произошло в условиях интенсивной антисионистской пропаганды с одной стороны, и при полном отсутствии публикаций с положительной информацией о евреях — с другой. Древняя еврейская история полностью исчезла из школьных учебников. В результате образовался синдром еврейского страха: человеку представляется опасным любое открытое проявление своей еврейской принадлежности. Этот синдром еврейского страха тщательно культивировался режимом на протяжении многих лет (вспомним красноречивое выражение Эли Визеля: “евреи молчания”). И то, что евреи, несмотря на этот страх, стремятся к своей культуре, лишь показывает всю глубину их чувств. Идея симпозиума зародилась на этой волне интереса к подлинной еврейской культуре и традиции, с желанием преодолеть этот синдром страха... Мы надеемся, что симпозиум привлечет внимание к этой проблеме широких общественных кругов в СССР и на Западе...”.
Чуть ли не за месяц до открытия симпозиума, в декабре 1976 года, КГБ начал повальные обыски в квартирах организаторов и участников (симпозиум готовили гласно, и КГБ располагал всей информацией). Открытие симпозиума намечалось на 21 декабря, в годовщину рождения великого юдофоба Сталина. Однако уже утром были задержаны, доставлены в милицию и продержаны там до глубокой ночи все участники симпозиума. КГБ отрапортовал Центральному Комитету об успешной ликвидации “сионистской провокации”. Вскоре все доклады были опубликованы за рубежом (И. Бегун “Еврейская культура в СССР. История геноцида”. Журнал “Новый век”, № 2, Москва — Иерусалим, 2002).
Приход к власти М. С. Горбачева и последовавшая за этим перестройка никак не снизили уровень антисемитизма. “Будет ли пятая графа (в паспорте) при коммунизме? — спросили Фаину Григорьевну Раневскую. — Нет, ответили она, — будет шестая: был ли евреем при социализме?”.
Вот что писал Юрий Нагибин в повести “Тьма в конце туннеля”(ПИК, 1994):
“Почему-то падение тоталитарного режима пробудило в моих соотечественниках всё самое темное и дурное, что таилось в укромьях их пришибленных душ.
Народ, считавшийся интернационалистом, обернулся черносотенцем-охотнорядцем.Провозгласив демократию, он всем существом своим потянулся к фашизму. Получив свободу, он спит и видит задушить ее хилые ростки: независимую прессу и другие средства информации, шумную музыку молодежи, отказ от тошнотворных сексуальных табу. Телевидение завалено требованиями: прекратить, запретить, не пускать, посадить, расстрелять — рок-певцов, художников-концептуалистов, композиторов авангарда, поэтов-заумщиков, всех, кто не соответствует нормам старого доброго соцреализма. И больше жизни возлюбил мой странный народ несчастного придурка Николая II, принявшего мученическую смерть... Этот липовый монархизм можно сравнить лишь с внезапной и такой же липовой религиозностью. Едва ли найдется на свете другой народ, столь чуждый истинному религиозному чувству, как русский... От лица этого народа говорят, кричат, вопят, визжат самые алчные, самые циничные, самые подлые и опустившиеся из коммунистического болота...
Во что ты превратился, мой народ! Ни о чём не думающий, ничего не читающий, не причастный ни культуре, ни экологической заботе мира, его поискам и усилиям, нашедший второго великого утешителя — после водки — в деревянном ящике, откуда бесконечным ленточным глистом ползет одуряющая пошлость мировой провинции, заменяющая тебе собственную любовь, собственное переживание жизни, но не делающая тебя ни добрее, ни радостнее...
У совкового гиганта — вся таблица Менделеева в недрах, самый мощный на свете пласт чернозема и самые обширные леса, все климатические пояса — от Арктики до субтропиков, а люди нищенствуют, разлагаются, злобствуют друг на друга, скопом — на весь мир...
И всё же есть одно общее свойство, которое превращает население России в некое целое, я не произношу слова “народ”, ибо, повторяю, народ без демократии — чернь. Это свойство — антисемитизм. Только не надо говорить: позвольте, а такой-то?! Это ничего не означает, кроме того, что такой-то по причинам, неведомым ему самому, не антисемит...
Антисемитизму не препятствует ни высокий интеллектуальный, духовный и душевный уровень — антисемитами были Достоевский, Чехов, З. Гиппиус, ни искреннее отвращение к черносотенцам, погромам и слову “жид”, такому же короткому и общеупотребительному, как самое любимое слово русского народа...
С него, как с гуся вода, стекли все ужасы века: кровавая война, печи гитлеровских лагерей, Бабий Яр и варшавское гетто, Колыма и Воркута и... стоп, надоело брызгать слюной, всем и так хорошо известны грязь и кровь гитлеризма и сталинщины. Но вот разрядилась мгла, “встала младая с перстами пурпурными Эос”, продрал очи народ после тяжелого похмельного сна, потянулся и... начал расчищать поле для строительства другой, разумной, опрятной, достаточной жизни — ничуть не бывало, — потянулся богатырь и кинулся добивать евреев. А надо бы, перекрестясь, признаться в соучастии в великом преступлении и покаяться перед миром. Но он же вечно безвинен, мой народ, младенчик-убийца. А виноватые — вот они. На свет извлекается старое, дореволюционное, давно иступившееся, проржавевшее — да иного нету! — оружие: жандармская липа — протоколы сионских мудрецов, мировой жидомасонский заговор, ритуальные убийства... Всё это было, было, но не прошло.Черносотенец-охотнорядец поднимается во весь свой исполинский рост. Тот, что возник в конце сороковых — начале пятидесятых, был карликом в сравнении с ним.
Послеперестроечный антисемитизм взял на вооружение весь тухлый бред из своих затхлых закромов: давно разоблаченные фальшивки, поддельные документы, лжесвидетельства, — ничем не брезгуя, ничего не стесняясь, ибо всё это не очень-то и нужно. Истинная вера не требует доказательств. А что может быть истиннее, чище и незыблемее веры антисемита: всё зло от евреев...” (Выделено мной — С. Д.).
Вот что говорил член Государственной думы генерал Макашов: “Никогда в России не было так плохо, даже во времена монгольского ига... Кто виноват? Жиды!.. Жид — это не национальность, жид — это профессия... Каждый патриот должен быть антисемитом”.
Твердит тупой антисемит:
“Во всём повинен только жид.
Нет хлеба — жид, нет счастья — жид”.
И что он глуп - виновен жид,
Так тупость голову кружит.
Леонид Утесов
А вот что писал Баркашов (“Азбука русского националиста”, М., 1994): “Свастика является древнейшим и важнейшим русским символом... Красивое и благородное лицо (Иисуса) по заключениям антропологов принадлежит к арийскому, славянскому типу”.
Известный юдофоб, главный редактор журнала “Наш современник” Станислав Куняев расправляется с “еврейским вопросом”в духе “великого кормчего”, утверждавшего в 1913 году, что “евреи — это бумажная нация”. Этот теоретик пишет: “Еврейский вопрос — это не национальный вопрос, у евреев в России нет своей территории, за которую они бы ратовали, нет мощной религиозной жизни, которая могла бы войти в противоречие с нашим православием. У евреев нет такой общины, которая бы говорила на своем национальном языке и которая боролась бы за национальную автономию, как борются русские в Прибалтике. Это всё дымовая завеса, которая лишь является как бы национальным вопросом... Есть только борьба за власть. Больше ничего” (выделено мной — С. Д.).
Таким образом, если в “застойные и дозастойные годы антисемитизм выступал как тщательно скрываемая, но фактически официальная политика партии и государства, (то) в перестроечные и постперестроечные годы — как устойчивая “корневая” установка значительной части бюрократии, широких “низов” и даже “патриотической интеллигенции”, — констатирует Александр Бовин в “Записках ненастоящего посла” по возвращении из Израиля в Россию. [Прошло совсем немного времени с момента возвращения Бовина в Россию. Он возглавил в Москве факультет журналистики Российского государственного гуманитарного университета, и, увы, тон и содержание его речей резко изменились, о чём с сожалением узнали мы на встрече с ним в Америке, куда он приезжал с презентацией новой книги “ХХ век как жизнь”, М., Захаров, 2003].
Государственный антисемитизм не исчез в путинской России, как бы ни пытались нас убедить в противном раввин Берл Лазар и другие. Он только принял новые формы: Из предписывающего (ограничение в приеме на работу, процентная норма и т. п.) он превратился в разрешающий - свободная продажа массовой антисемитской литературы, выступления думских депутатов, знаменитые “письма 50, 500 и 5000”, антисемитские демонстрации, изгнание Березовского и Гусинского, заключение в лагерь Ходорковского и т. д. Может быть, кто-нибудь скажет, что это традиционный “бытовой антисемитизм”?
О вы, наивные евреи,
Готовые прощать и верить,
Что в Бабий Яр нас гнали звери,
И что закончен счет потерям.
Марк Фельдман
“Всё течет, но ничего не изменяется”, — написал Юрий Нагибин. Нет, изменяется. Когда-то знаменитый пограничник Карацупа и его собака Индус намертво закрыли границы СССР не столько от проникновения к нам шпионов, сколько от бегства из СССР советских граждан. Революция 1991 года разрешила свободный выезд из страны, и сегодня, в отличие от мучительного выезда в 70-е и 80-е годы, евреям предоставлена полная свобода покинуть Россию.
В 1990 году Римма Казакова опубликовала стихи:
Уезжают русские евреи,
Покидают отчий небосвод.
И кому-то, видно, душу греет
Апокалиптический исход.
Расстаются невозвратно с нами,
С той землей, где их любовь и пот.
Были узы, а теперь узлами
Словно склад, забит аэропорт.
Что сказать, что к этому добавить?
Чья это победа, чья беда?
Что от них нам остается? Память?
Памятники духа и труда.
Удержать их, не пустить могли ли?
Дождь над Переделкиным дрожит.
А на указателе “К могиле
Пастернака” выведено – “жид” ...
“Железный занавес”, отделявший СССР от остального мира, если и не разобран полностью, то во всяком случае высоко поднят, а скорее всего пылится где-то на антресолях в России и в странах бывшего СНГ.
“Беги от кумачевых их полотен”, - Написал Александр Городницкий:
... Беги, покуда не увязнул в рабстве
Пусть голову не кружит ерунда
О равенстве всеобщем и о братстве:
Не будешь ты им равен никогда...
Свобода путешествий и переписки, средства массовой информации и Internet сделали мир прозрачным. Сегодня как никогда раньше актуально звучат слова поэта Юрия Левитанского:
Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу.
Выезд открыт, правда, въезд во все страны, кроме Израиля, ограничен. Да и Израиль всё еще не может оправиться после преступных Ословских соглашений. Об Израиле речь пойдет в главах 3-го тома.
Будем помнить слова Б-га:
“Сын Мой, первенец Мой, Израиль".
Комментариев нет:
Отправить комментарий