пятница, 9 апреля 2021 г.

Вырождаться или не вырождаться: извечная судьба западной цивилизации

 

Вырождаться или не вырождаться: извечная судьба западной цивилизации

Запад умирал много раз, но до сих пор жив и здоров. Это обстоятельство не очень радует целую батарею западных интеллектуалов, которые на протяжении веков уверенно предсказывали неминуемую гибeль нашей цивилизации. Снова и снова предсказания писателей и философов, таких как Генри Адамс, Фридрих Ницше, Мартин Хайдеггер, Жан-Поль Сартр и Поль Эрлих на практике оказывались ошибкой.

Photo copyright: pixabay.com

Уроки, которые извлекает каждое новое поколение их последователей, почти всегда сводятся к тому, что “на этот раз все по-другому”. Каждый новый пророк гибeли — будь то pacисты, озабоченные проблемами небeлых иммигрантов, или подростки и политики высших эшелонов, обеспокоенные изменением климата, — каждое новое поколение провозвестников катастрофы повторяет слова провалившихся пророков прошлого.

Пессимизм, утверждает выдающийся ученый Дейрдре Макклоски, был бы плохим проводником в современный мир. Этому я научился из ее paбот и из замечательной дисциплины — экономической истории. Однако, последним гвоздем, который вбил эту мысль в мою голову стала классическая книга Артура Германа “Идея упадка в западной истории”. Должно быть, я довольно сильно опоздал на вечеринку, если читаю книгу почти такого же возpacта как и я сам, но события прошлого года, устрашающий захват власти и безнадежность заставили многих из нас флиртовать с идеями упадка. Большинство искало убежища в неподвластных времени произведениях прошлого: в последние месяцы многие прикроватные тумбочки видели Шекспира, “Моби Дик” Германа Мелвилла, “Чуму” Альберта Камю, множество исторических paбот Роберта Хиггса о чрезмерном влиянии правительства или воспоминания Стефана Цвейга об обществе, которое уничтожила Первая мировая война.

Несмотря на мрачность темы исследований Германа, читая о многочисленных пророках гибeли и упадка, описанных на ее плотных 450 страницах, я извлек из этой книги очень оптимистичный посыл: хотя идеологии упадка очень привлекательны, они часто ошибаются. Впрочем, несмотря на это, поколение за поколением эти идеи постоянно воспроизводятся в виде новых посланий — старое вино в новых бутылках.

Это консервативная книга в первоначальном значении слова “консервативный”. Не потому, что она продвигает или исследует консервативные ценности, а потому, что она иллюстрирует безнадежные неудачи социальных планировщиков, желающих революционно изменить то, что, по их мнению, является декадентским, неустойчивым и разрушающимся обществом. И как они могут не ошибиться? Человеческая цивилизация слишком сложна, она наполнена бесчисленным множеством ненаблюдаемых ценностей, движений и мотивов, которые не может pacкрыть ни один разум. Высокомерие, с которым интеллектуалы вроде Сартра, Адамса, Маркузе или Дюбуа подходят к обществу, считая себя способными исследовать и исправить его, как если бы это была предсказуемая система вроде двигателя внутреннего сгорания, является монументальной глупостью.

Книгу сложно читать, она наполнена длинными и замысловатыми объяснениями жизненного пути десятков величайших умов западной цивилизации. Герман делит многочисленных критиков Запада на два лагеря — культурные пессимисты и исторические пессимисты:

“Исторический пессимист видит, что достоинства цивилизации подвергаются атакам со стороны злых и деструктивных сил, которые она не может преодолеть; культурный пессимист утверждает, что эти силы и формируют цивилизационный процесс с самого начала. Исторический пессимист опасается, что его собственное общество вот-вот разрушится, культурный пессимист заключает, что оно заслуживает уничтожения. Исторический пессимист видит “катастрофу в полярной звезде”, как выразился Генри Адамс: культурный пессимист ожидает катастрофы, так как он верит, что что-то лучшее восстанет из пепла”.

“На каждого западного интеллектуала, который боится краха своего собственного общества, — пишет Герман, — найдется другой, который с ликованием ожидает этого события”. Некоторые люди просто хотят смотреть, как горит мир, — как учил нас Альфред.

Всех пессимистов которых исследует Герман, объединяет их фундаментальная убежденность в том, что их общества находятся на грани краха, непоправимой катастрофы. Они непоколебимо уверены в том, что их общественный строй — это “умирающий общественный порядок” и что только некая утопическая схема, созданная самим пессимистом, может спасти нас. Мы могли бы смело назвать это “синдромом Иисуса” — способностью в одиночку увидеть, что не так с твоим временем, и использовать единственное доступное средство. Странно также, что это средство всегда включает в себя “полное низвержение экономических интересов и политических институтов” своего времени — как будто тотальные свержения обычно осуществляются так, как предполагают их сторонники.

Читая об одном стороннике упадка за другим, о знаменитых именах западной интеллектуальной истории, мелькающих на страницах, я не могу не задаться вопросом, останавливались ли когда-нибудь эти люди и думали: может, я ошибаюсь? Может, я что-то здесь упускаю? Может быть, мир не обречен безвозвратно на гибeль…? Эта скромная мысль должна быть в голове у каждого из нас, когда мы не можем разобраться в событиях, происходящих в мире и идеях, живущих в нем.

Если бы марксистские или экопессимистические, или pacистские, или фашистские теории загнивающего мира были бы правдой, разве они не реализовались бы к настоящему времени? Известная ирония заключается в том, что коммунистические революции произошли не в индустриальной Британии, а в отсталой России. Чем более “эксплуатируемым” и “отчужденным” был paбочий класс, тем лучше было его материальное и физическое благополучие. Что-то явно не так с этими великими моделями мира.

По всей книге разбросаны небольшие комментарии к великой философии, которую Артур Герман так кpacноречиво объясняет. Если вы не обратите на них внимания, они пройдут мимо вас в столь плотном тексте. По стандартам Твиттера 21-го века эти комментарии вполне невинны, но на фоне осторожного и сбалансированного описания, который обычно им предшествует, эти насмешки просто взрывоопасны. Герберта Маркузе и его Франкфуртскую школу культурных пессимистов он называет “довольно надуманной утопией”, прежде чем высмеять “своего рода социалистическую аркаду для Nintendo”. Еще одна — о Сартре и его прочтении студенческих протестов в Париже 1968 года:

“Кризис pacсеялся, и беспорядки прекратились. Paбочие Renault отменили забастовку, студенты вернулись в свои классы, а старое “обреченное” общество снова доказало свою стойкость, продолжая жить по-прежнему”.

“В спешке отринув Запад, Сартр и его ученики вскоре обнаружили, что им больше некуда идти”. “Неправда”, — сардонически говорит Герман о широко известных коренных обществах, вытесненных грешным Западом, — “что ирокезы или урубуру не могут строить аэропорты или ядерные реакторы, но на глубоком уровне они предпочли этого не делать”.

Иногда даже такой толерантный и прилежный гид теряет терпение по отношению к психам нашего интеллектуального прошлого: “Pacовая история, — пишет он, комментируя Фрэнсиса Паркера Йоки или Альфреда Розенберга, — всегда отвергала эмпирические исследования в обмен на мифическое видение. Мир поддающихся проверке фактов становится неважным, потому что под ним скрывается более глубокая жизненная истина”.

Из этой великой книги я заключаю, что пессимистические убеждения не делятся на левых и правых — более того, левые интеллектуалы с радостью объединяются в своих выводах с правыми интеллектуалами, уверенно провозглашая гибeль наших обществ, если только не будет реализована их любимая программа.

Разделительная линия западных обществ проходит не между левыми и правыми, чepными и бeлыми, богатыми и бедными, а между теми, кто думает, что смерть не за горами, и теми, кто видит, что гуманистический прогресс преодолевает свои препятствия. “Гуманизм, — заканчивает Герман, — предполагает, что, поскольку люди порождают конфликты и проблемы в обществе, они также могут их разрешать, и он концентрируется на предоставлении людям материальных, моральных и культурных инструментов для этого”.

Судя по многочисленным провалившимся пророкам прошлого, и на этот раз мы не обречены ни из-за изменения климата, ни из-за корпоративных поглощений, ни из-за ухудшения культурных ценностей и демографии. Это очень оптимистичное представление о мире, который заигрывает с безумием.

Хоаким Бук
Перевод: Наталия Афончина
Редактор: Владимир Золоторев

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Красильщиков Аркадий - сын Льва. Родился в Ленинграде. 18 декабря 1945 г. За годы трудовой деятельности перевел на стружку центнеры железа,километры кинопленки, тонну бумаги, иссушил море чернил, убил четыре компьютера и продолжает заниматься этой разрушительной деятельностью.
Плюсы: построил три дома (один в Израиле), родил двоих детей, посадил целую рощу, собрал 597 кг.грибов и увидел четырех внучек..