суббота, 7 марта 2020 г.

СРОЧНО! ПРОВЕРИТЬ НИКОЛАЕВА!

ШУТКА,но - близко к истине! 
Из протоколов Приемной Комиссии в Московское Краснознаменное высшее общевойсковое командное ордена Ленина и ордена Октябрьской Революции училище имени Верховного Совета РСФСР, 1970-е годы: "...абитуриент Николаев А.Г. не только сдал на отлично сочинение и экзамен по русскому языку, он нашел две грамматические ошибки в инструкции для абитуриентов и три в стенгазете, вывешенной в общежитии. Приостановить продвижение документов Николаева А.Г., проверить более тщательно национальность родителей"

ВИРУС ЦЕНЗУРЫ

журналист, автор проектов minoa.biz и vcollege.biz

718
 
Невероятно, сколько сюрпризов повылезало из-под плинтуса души homo sapiens по такому мелкому, казалось бы, поводу: неведомый китаец в неведомой провинции Китая неудачно полакомился летучей мышью.
Он ведь и раньше ею лакомился — столетиями, но тут наткнулся на хворую и на тебе: планету обуял массовый психоз столь грандиозного масштаба, что даже не припомнится, случалось ли нечто подобное после 30-х годов прошлого века.
Массовые психозы — явление, хорошо изученное в социальной психологии, поскольку причины, их вызывающие, сводятся всегда к двум простым эмоциям: страху и ненависти. Чаще — к меланжу того и другого, поскольку сублимировать страх удается только ненавистью к его предполагаемому источнику.
Источник страха, как правило, подсказывают профессиональные манипуляторы, обученные канализировать в «правильном» (читай: выгодном для себя) направлении исторические стереотипы толпы.
Раньше считалось, что лучшие манипуляторы — это профессиональные революционеры. В наше время, когда всех революционеров истребили, оказалось, что действия народных масс прекрасно канализируются в «правильном» направлении без всяких манипуляций: хватает самих исторических стереотипов.
Одно обстоятельство, однако, настораживает, а именно: интенсивность психоза, вызванного новым штаммом пневмонии, несопоставима с тем, что мы наблюдали в прошлом по аналогичным поводам. Я имею ввиду даже не атипичную пневмонию (SARS-CoV) 2002 года и не ближневосточный респираторный синдром (MERS-CoV) 2015-го, а геморрагическую лихорадку Эбола, которая дамокловым мечом зависает над человечеством с 1976 года.
Всего, начиная с 1976 года, когда впервые идентифицировали Эболу, в мире было зафиксировано 32 (!) вспышки этой болезни. К слову, Эбола — не пневмония с ее 1-3 % смертности, а болезнь почти неизлечимая. Скажем, во время одной из последних вспышек Эболы — с апреля 2014 по декабрь 2015 гг. — заболело 27748 человек, умерло 11279.
При всем ужасе этой статистики, никто в мире аэропорты не закрывал, чрезвычайные положения не объявлял, города и страны наглухо не захлопывал, а  граждане в бессимптомном состоянии не выстаивались в многочасовые очереди для прохождения теста.
Что же случилось такого особенного в 2020 году, что массовый психоз накрыл человечество разом и повсеместно?
У меня в мыслях не было умалить опасность нового штамма пневмонии SARS-CoV-2 — боже упаси!  Просто хочется разобраться с психологией масс и понять, какие обстоятельства сподвигли народы и правительства на беспрецедентную истерию.
Предлагаю читателю совместно поискать ответ в близкой и понятной мне сфере — информационных технологиях. Поводом для анализа послужили два события, случившихся накануне.
    1. Событие первое: онлайн магазины Apple и Google в массовом порядке приступили к изъятию приложений, затрагивающих в любом контексте вирус COVID-19.
    2. Событие второе: Twitter обновил политику борьбы с «хейтспичем» (призывами к ненависти) — т.н. Rules against hateful conduct, расширив список социальных групп, которые категорически запрещено подвергать словесным нападкам.
    Перлюстрация приложений в магазинах Apple и Google вымощена, как заведено в нашей цивилизации, благими намерениями: заботой об общественном спокойствии и не допущении панических настроений. О том, кто и зачем эти панические настроения изначально вызвал, хозяева мобильных площадок предпочитают не задумываться, отбиваясь от расстроенных разработчиков бюрократической отпиской: «Регистрировать в магазине приложения, содержащие медицинскую информацию, имеют право только признанные организации (recognized institutions)».
    О каких «recognized institutions» идет речь? Это правительственные структуры и авторизованные медицинские учреждения, желательно не ниже Всемирной организации здравоохранения.
    Показательно, что приложения частных разработчиков не допускаются в магазины Apple и Google даже если в них используются данные, поставляемые теми самыми авторизованными источниками медицинской информации.
    Одним коронавирусом дело не ограничилось и 4 марта Apple внес в «Правила допуска приложений» (App Store Review Guidelines) любопытнейший параграф № 5.1.1.ix: «Заявки на приложения, предоставляющие услуги в строго регулируемых сферах, таких как банковская и финансовая деятельность, здравоохранение и воздушный транспорт, а также приложения, запрашивающие личную информацию пользователей, могут подавать не индивидуальные разработчики, а только юридические лица, данные услуги предоставляющие».
    На следующий день, 5 марта, обновила словно по штабной команде собственную мифологию понимания «свободы слова» одна из крупнейших в мире социальных сетей — Twitter. До настоящего времени группа, защищенная от «унижающих человеческое достоинство комментариев» (dehumanizing remarks), включала в себя два признака: расовую либо гендерную принадлежность.
    Отныне сюда добавились «возраст, физический недостаток, заболевание и религиозные группы» (age, disability, disease, religious groups). Twitter приводит примеры недопустимых формулировок:
    1. «Все (возрастная группа) — пиявки, не заслуживающие нашей помощи»;
    2. «Люди с (название болезни) — крысы, которые заражают всех окружающих»;
    3. «Люди с (физический недостаток) — недочеловеки, которых нельзя допускать в публичные места»;
    4. «(Религиозная группа) должна быть наказана. Мы мало прилагаем усилий для того, чтобы избавиться от этих грязных животных».
    Очевидно, что Twitter эти новые образцы неполиткорректности высосала не из пальца: кто-то из пользователей создал прецедент и, скорее всего, в массовом порядке. Независимо, однако, от причинно-следственных связей, мы можем констатировать синергию двух тенденций: с одной стороны происходит ужесточение риторики, точнее — будем называть вещи своими именами —озверение людей; с другой стороны регулирующие общественные отношения структуры расширяют запретные зоны для «свободы слова» — ключевого мифа социальной парадигмы последних 50 лет.
    Слово «синергия» здесь ключевое, ибо демонстрирует добровольный характер происходящих на наших глазах изменений. Запомните эту констатацию — она важна для понимания общей картины.

    Ретроспективная оценка общественной реакции на вирусные прецеденты (от SARS-CoV до Эболы) не оставляет места для предположения, что COVID-19 сам по себе сумел ввергнуть мир в состояние массового психоза, наблюдаемого в мире. Сегодня мы наблюдаем не локальную истерию, охватившую отдельную гиперчувствительную нацию или отдельные классы общества, а тотальную истерию народов, государств и континентов.
    Ключевой признак этой истерии — солидарность властей и подданных при оценке как угроз, так и методов поддержания общественного порядка.
    Подобная солидарность не возникает спонтанно и одномоментно, а всегда — в результате длительной аккумуляции напряжения. Первичным импульсом такой аккумуляции может выступать только такое событие, которое обладает потенциалом изменить эпохальные стереотипы поведения общества, а за одно — и сложившуюся в обществе систему ценностей и морально-этических оценок.
    Первичный импульс для накопления современного невроза всем хорошо известен — это 11 сентября 2001 года. Вернее, не сама дата, а ее последствия: от утверждения двойного стандарта в качестве нормы ведения внешней политики до штамповки репрессивных законов, попирающих основы конституции в плане гражданских свобод — в политике внутренней.
    В 2001 году события развивались по каноническому сценарию:
    • теракт, вводящий общество в состояние неконтролируемого страха;
    • номинация врага (козла отпущения);
    • канализация ненависти в направлении, позволяющем радикально пересмотреть договор власти с обществом.
    Результаты добровольной солидарности властей и подданных в 2001 году:
    Закон о патриотизме (Patriot Act), видеокамеры на каждом квадратном метре суши, шмон в аэропортах, оправдание пыток в тюрьмах, тотальная слежка и перлюстрация всех каналов коммуникации.
    Речь, разумеется, идет не только о Соединенных Штатах. Америка была лишь первым государством, взявшимся за строительство нового мирового порядка. Почти сразу учитель оброс по всему свету прилежными учениками, которые довели у себя на местах лицемерие общественной жизни до патологического состояния.
    Я лично не сомневаюсь, что массовый психоз вокруг коронавируса используется сегодня власть предержащими для углубления все тех же ленинских «реформ», запущенных на рубеже веков: еще больше учета, еще больше контроля.
    В отличие, однако, от терактов 11 сентября 2001 года, эпидемия пневмонии 2020 года не позволяет сублимировать страх в ненависть к «полезному» врага вроде Бин Ладена. Летучих мышей можно, конечно, бояться, но заставить их ненавидеть проблематично.
    Как следствие, вместо мобилизации общества и солидарности с властями мы получили массовый психоз и ненависть, которая спонтанно канализировалась по историческим стереотипам: к тем, кто заразился, к скрытым носителям вируса, а далее — по закону расходящихся концентрических кругов: ко всем больным, всем инвалидам и даже к всеядным китайцев.
    В сложившейся ситуации IT монополиям, контролирующим информационное пространство, ничего не оставалось, как в авральном порядке свернуть лавочку мифа о «свободе слова», чтобы хоть как-то купировать природную лютость homo sapiens.
    Что из этого всего получится — понятия не имею. Тем более не берусь оценивать ситуацию в морально-этическом отношении. В одном можно не сомневаться: всем, кто переживет коронавирус, скучать не придется!
    Красильщиков Аркадий - сын Льва. Родился в Ленинграде. 18 декабря 1945 г. За годы трудовой деятельности перевел на стружку центнеры железа,километры кинопленки, тонну бумаги, иссушил море чернил, убил четыре компьютера и продолжает заниматься этой разрушительной деятельностью.
    Плюсы: построил три дома (один в Израиле), родил двоих детей, посадил целую рощу, собрал 597 кг.грибов и увидел четырех внучек..