суббота, 22 июня 2013 г.

НАЗЛО ВСЕМ… Рассказ





 Много лет подряд Петр Петрович Пегов, главный редактор газеты «Завтрак», просыпался с одной и той же песней, но в это утро он с ужасом обнаружил, что забыл мотив привычной побудки. Слова еще как-то вспомнились, а сама музыка песни выветрилась из памяти совершенно.
 - Что-то неладное со мной, - подумал Пегов. – И не пил, вроде, вчера, а вот не могу вспомнить – и все тут…. Странно.
 Жена и дети почему-то отсутствовали, и пожаловаться на внезапный пробел в памяти было некому. Петр Петрович сделал еще несколько безуспешных попыток оживить в памяти нехитрый мотив - в ванной, за легким завтраком, в машине, но ….
 Тут случилось и вовсе неожиданное. Пробок не было, и Театральную площадь Пегов проскочил на полной скорости, но, видимо, по этой причине не увидел на привычном месте памятник Карлу Марксу. Петр Петрович был так заинтригован этим исчезновением, что, развернувшись, вернулся к месту где должен был быть могучий торс основоположника….  Нет, скорость здесь явно была не причем – внушительная голова автора «Капитала» исчезла.
 - Снесли-таки дерьмократы, - с привычным раздражением подумал Петр Петрович, но потом успокоился, вспомнив свою давнюю заметку, в которой, как бы в шутку,  отмечался уникальный характер русской столицы, в центре которой стоит памятник внуку раввина, отображенный в камне внуком кантора при синагоге.
 И все-таки исчезновение Маркса несколько взволновало Пегова, хотя бы по той причине, что на эту тему не было полемики на радио, в газетах и телевидении. А полемика должна была состояться обязательно. Здесь Пегов отметил и очевидный прокол в своей родной газете. И не только отметил, но сразу же стал сочинять гневный текст статьи по поводу «подлого сноса  отца великой мечты угнетенных народов всего мира».
 В творческом порыве время течет быстро. Петр Петрович не заметил, как оказался в своем кабинете, где его ждал на столе очередной, сигнальный выпуск газеты «Завтрак». По давней и понятной привычке Пегов сразу же обратил внимание на передовицу и был огорчен безмерно, обнаружив на месте зубастой статьи, разоблачающей происки «мировой закулисы» какие-то странные размышления о роли планктона в жизни китов.
 Тут, как раз, и появился заместитель Пегова – Федор Кнутовицин.
 - Что это? – спросил Петр Петрович, тыча пальцем в передовицу.
- Ваша статья, - невозмутимо ответил   заместитель.
- Моя!? – заорал Пегов, но в ответ ему был показан текст китовой ахинеи, под которым стояла его собственная подпись с категорическим указанием красными чернилами: «В номер, срочно!»
 Вот тут главному редактору стало совсем уж не по себе. Кнутовицин все еще торчал у его стола и скалился, в обычной своей идиотской улыбке, но тут Петр Петрович вдруг вспомнил о забытой песне.
 - Слушай, Федя, - сказал он. – Как там… Мотив, в общем…. Расцветали яблони и груши. Поплыли туманы над рекой…. «
 - Хорошие слова, - все еще скалясь, одобрил Кнутовицин. – Сами сочинили?
- Да это ж из песни! – заорал главный редактор. – Ты чего, совсем уже!
 Тут Кнутовицин улыбаться перестал и произнес сдержанно,  с  достоинством:
 - Я, Петр Петрович, такой песни не знаю. Извините, много работы. Я могу идти?
 - Нет, не можешь! – не унимался Пегов. – Ты в курсе, что памятник этому жидку снесли на Театральной?
 - Кому памятник? – поднял брови заместитель.
 - Карлу Марксу! – все еще драл горло Петр Петрович.
 - Кто это? – на голубом глазу спросил Кнутовицин.
 Тут Петру Петровичу стало совсем страшно, будто он застыл на краю бездны, и сыпучий грунт под ногами настолько ненадежен, что он вот-вот рухнет в пропасть...
 Главред уже не помнил, как оказался вне родной редакции, в сквере, на скамейке рядом с пожилым, седоусым субъектом коренной национальности.  Обычно Пегов не лез к посторонним людям с досужими разговорами, но здесь не выдержал.
 - Задушат они Россию, - сказал Петр Петрович. – Рано или поздно всем  нам каюк.
- Это кто? - испуганно покосился на соседа седоусый.
- Так евреи, сионисты, жиды, - уточнил Петр Петрович.
- Это кто такие, евгеи эти, симонисты? – спросил седоусый.
- Народ такой! – снова заорал Пегов. – Нация зловредная. Ты что, дед, с луны свалился?
 Старик не стал уточнять, откуда он родом, а поднялся и, хромая, но в ускоренном темпе, покинул Петра Петровича. Отбежав на изрядное расстояние, он повернулся к главному редактору и, ехидно зажмурив левый глаз, покрутил указательными пальцем у правого виска.
 Матерное слово сорвалось с губ Петра Петровича, и это отметил проходящий мимо голубоглазый, бритый наголо парень в черной кожанке.
 - Нехорошо ругаться, – сказала он, насупившись. – Чистота языка – это чистота самого народа, нашего русского народа.
 - Я больше не буду, - сказал Пегов парню. – Только ты не уходи…. Понимаешь, этот вредный дед сделал вид, что не знает, кто такие жиды.
 - Как вы сказали? - задумался парень.
 - Жиды, - упавшим голосом повторил Пегов.
 - А кто это? – искренне удивился бритоголовый.
  И стало Петру Петровичу совсем плохо. Он с ужасом подумал, что из этого мира каким-то удивительным образом исчезли люди, разоблачением которых было смыслом всей его жизни. Пегов стал лихорадочно вспоминать фамилии исчезнувших.
 - Чубайса тоже не знаешь? – дрогнувшим голосом спросил он.
 - Нет, - честно признался парень.
 - А этого…. Маршака Самуила, Райкина Аркашку, Бабеля Исачка?
 - Смешные фамилии, - улыбнулся парень, – а кто это?
 - Кобзон! Кобзона знаешь!? - заорал Пегов.
 - Не надо ругаться, - нахмурился парень.
 Тут уж Пегов не выдержал и сорвался с места…. Дальше все было отрывочно, пунктиром. Какой-то девчонке, с бантом, он пробовал напомнить детские стишки: «Наша Таня громко плачет», про бычка, который качался, потом  про муху-цекотуху-позолоченное брюхо и мойдодыра. Девочке стихи понравились, но она призналась, что первый раз их слышит.
 В книжном магазине Пегов потребовал самый большой атлас мира и не обнаружил в нем государства Израиль. все остальные страны были на месте, а Израиля не было.
 - Брать будете? - сердито спросила продавщица.
 - Что тут брать? - тяжко вздохнул Пегов. - Здесь брать нечего.
 Затем Петр Петрович оказался в большом зале Публичной библиотеки, и там, сидя под зеленой лампой, устроил шепчущий допрос бородатому, очкастому господину, обложенному со всех сторон толстыми томами ученых книг. Тем не менее, господин этот признался, что, такие фамилии, как Эйнштейн, Норштейн или Эйзенштейн ему совершенно незнакомы, но вот фамилию Троцкий он как-то встречал на семинаре по робототехнике. 
 - Какая "техника"! - заорал Пегов. - Этот Лейба Россию погубил.
 - Что с вами, дорогой мой? - участливо поинтересовался бородатый. - Вам бы к доктору...
 - Он прав, Еще одна такая встреча – и я сойду с ума, - с ужасом подумал главный редактор, но еще с большим ужасом предположил, что безумие уже овладело его несчастным мозгом.  
 Пегов в Бога не верил, а потому он крайне удивился, обнаружив себя в храме, перед иконой Спасителя в терновом венце.
 - Господи! – радостно взмолился Петр Петрович. – Спасибо! Хоть ты на месте! Верни, прошу тебя, народ этот. Пусть живут и в прошлом, и сегодня, и в будущем, вовеки. Прости меня – грешного. Не буду их поносить больше, мало того - восславлю! – все это произнес Пегов, потупившись и склонив седеющие лохмы, но, когда поднял голову, не обнаружил перед собой никакой иконы, но лишь голую, покрашенную несвежей зеленой краской, стену.
 - А-а-а-а! – дико взвыл Петр Петрович – и проснулся.
 - Ты чего орал? – спросила Пегова супруга. – Приснилось что?
 Пегов обрел голос не сразу, медленно выплывая из ужаса тяжелого сна, но вдруг, очнувшись, вместо ответа запел в полный голос: «Расцветали яблони и груши, поплыли туманы над рекой. Выходила на берег Катюша. На высокий берег, на крутой».
 Жена только отмахнулась досадливо, а Петр Петрович, утихнув, спросил не без опаски:
 - Композитор Матвей Блантер, был такой?
- Ну, был, - вздохнув, ответила культурная супруга главного редактора. – Он еще этот… «Футбольный марш» сочинил…. Совсем  ты, Петя, того…. Завтракать будешь?
 - Обязательно! – радостно вскинулся Пегов. – Буду! Назло всем жидам!    

"ПАЛЕСТИНЦЫ" ДАВНО УЖЕ СВОБОДНЫ И НЕЗАВИСИМЫ "семь строк"





                                                Независимая Газа
«Власти ХАМАС в секторе Газы привели в исполнение смертный приговор через повешение, вынесенный двум жителям сектора, заподозренным в сотрудничестве с Израилем». Из СМИ
 Понятно, зачем арабам территорий нужно свое государство. Израиль такое уже создал сам в Газе, эвакуировав поселения и армию из этого анклава. Понятно, что Абу Мазен хочет того же, избавившись от еврейского присутствия в Иудее и Самарии. С одной стороны – полная самостоятельность: своя армия, своя полиция, свой суд, свои школы и университеты, как у хитрецов в Газе, с другой – можно паразитировать до  бесконечности, выклянчивая подачки у мирового сообщества и богатых арабских стран, вопя при этом об израильской оккупации и вероломстве «сионистского режима».

ДРАКОН И КРАСАВИЦА Ближневосточная сказка.





 Обычный сюжет в фольклоре многих стран: лютует за стенами города некое чудовище, грозит уничтожить все живое. А жители города откупаются от злодея человеческой жертвой. Как правило, это самая красивая, самая невинная, самая замечательная девушка. Плачут жители, рыдают, жалко им свою королеву красоты, но покорно волокут беднягу на съедение к чудищу кровожадному.
 Вот и Корней Иванович Чуковский сочинил на этот сюжет свою знаменитую сказку про муху-цокотуху. Выдали беднягу гости на расправу пауку в надежде сохранить свои жизни, и только своевременное вмешательство комарика с саблей и фонариком спасло несчастную жертву. Чуковский зачем-то и дальше пошел по сказочному канону: комарик предложил мухе руку и сердце, даже не задумываясь, какое получится потомство от такого неестественного союза?
 Ну да ладно. Эту муху с самоваром все-таки не народ сочинил, а потому и возникли всякие досадные неточности.
 Мы же вспомним, что в сухом остатке даже дикой истории о мухе и комаре - дракон и красавица. Сюжет этот уходит корнями своими в давние, языческие времена. И надо же, судьба еврейского народа с гениальной точностью пошла за старой сказкой, по древнему сюжету.
 Никак нельзя сказать, что еврей очень уж красив и невинен, но прямая аналогия на лицо.
 Как объявится за стенами "города" чудище кровожадное, так сразу требует потомков Авраама на обед, а иначе грозится уничтожить всех и вся.
 Гитлер, как известно, объявил войну одному еврейскому народу. Другие народы он он убивал "по необходимости". Принесли ему  народ Торы в жертву, но не весь, а потому дракон нацизма продолжает лютовать по сей день, переселившись в фюреров  от ислама.  Эти драконы - дракулы тоже вопят истошно, что готовы начать питаться одной капустой, а не кровью человеческой, если им на правеж выдадут Израиль и евреев.
 Тогда они успокоятся, и снова заползут в свою зловонную пещеру до лучших времен, а  «город» в награду  получит передышку.  А не отдадут в жертву еврея, грозятся натворить бед неописуемых. Вот даже ядерную бомбу один такой дракон материт.
 Зло язычества не может существовать без человеческих жертв. Никак его идолы не могут простить Аврааму, что не вонзил  праотец нож свой в обнаженную грудь единственного сына.
 Стоп, почему же единственного? Где-то жил и размножался сын рабыни Агари – Исмаил, наследник Авраама. Сказано об этом сыне в Торе так: «Будет он дикарь-человек: рука его на всех, а рука всех на него».
 Вот убил бы Авраам Исаака, и не было бы сегодня проблем с народом Книги, а царил бы на земле один «дикарь-человек»,  а так спасенный ангелом по Божьему велению Исаак родил Якова, и пошло поехало. ..
  Вот какую "ошибку" Всесильного и Всевышнего стремятся исправить нынешние драконы. Вот почему зло террора – дело безнадежное, но это вовсе не значит, что исчезнет оно, не напившись вволю крови человеческой.
 А вот теперь задумаемся: почему в сказке жертва всегда молода и прекрасна, как молод и прекрасен был Исаак под ножом престарелого, но могучего отца?  Почему бы дракону не сожрать что-нибудь уродливое, никчемное? Кто-то ответит, что это дань нашему восприятию. Образцовую девицу – жалко, а хромую, к примеру, уродливую, глупую старуху – чего жалеть. Она и так скоро отмучается. И гастрономический мотив тоже нельзя сбрасывать со счетов. Людоед тоже понимает толк в свежей закуске.
 Но сказки тем и уникальны, что бездонна их глубина. Красота, молодость, здоровье, невинность – обещание особого, прекрасного мира в БУДУЩЕМ. Ген, так сказать, духовной и физической силы человечества.
 Дракон, пожирая из года в год самых красивых девушек, производил своего рода селекцию, искусственный отбор, в надежде, что со временем жители "города" станут все поголовно уродами, жить будут только страхом, и утратят любую возможность  сопротивления.
 Но есть и еще особенность в нашей, современной сказке: еврей и для Гитлера и для нынешних уродов огнедышащих та же девица для отвода глаз. Цель зла – подчинить своей воле весь «город», все человечество, а непокорных истребить, во имя торжества дикаря – человека.
 Плохие концы сюжета существуют только в жизни и соответственно в воображении писателей и поэтов. Народный гений такую роскошь позволить себе не может. Сказка всегда слагалась, преследуя высшую цель, – в утешение. 
  В нашем классическом сюжете всегда находился богатырь, рыцарь, добрый молодец, - побеждавший злого дракона и получавший в награду спасенную от смерти красавицу.
 Все правильно, чтобы человечество смогло жить дальше в гармонии и силе мужество должно сочетаться с красотой во имя доброкачественного потомства.
 Классический сюжет подобен бумерангу. Он циклический, он всегда возвращается в точку отсчета. А так хочется, чтобы драконы - дракулы перестали, наконец, выползать из своей мрачной пещеры, требовать жертву и грозить, что без жертвы этой они уничтожат весь мир. Так хочется, чтобы у самой жертвы достало, наконец, сил и мужества, чтобы справится с чудищем без посторонней помощи. И браком она в этом случае сможет сочетается по любви, а не из одной благодарности за спасение.
 Тогда и дети пойдут нормальные, без риска соединить в себе родовые качества мухи и комара. Проще говоря, нормальные дети, а не уроды.
 А нормальным детям уже не страшен будет  дракон - дракула.
 Вот какую сказку сочинил я сам. Совершенно невозможную сказку. Никогда такого не случится. Народный гений не ошибается. Все случится, как было прежде, как есть и как  будет всегда.
  Отважный рыцарь победит дракона, а мы в награду ему и в благодарность снова примемся жевать поп-корн, пить кока-колу и смотреть дурацкие фильмы…. Впрочем, как правило, они будут о том же драконе-дракуле, о королеве красоты и смелом герое-победителе.

"ЛЕВАЯ, ПРАВАЯ ГДЕ СТОРОНА?" или мистика перерождения





                                                           Амнон Рубинштейн
Что случилось с ними? Какой удар молнии поразил левых Израиля. В мгновение ока из здравомыслящих политиков, живущих реалиями времени и здравым смыслом, они превратились в людей, не способных отличить черное от белого, врага от друга и хлеб от камня. Приведу всего лишь две цитаты из прежних трудов человека, который сегодня разительно не похож на себя прежнего.
«Со времен д-ра Геббельса (главы пропагандистской машины нацистов) не существовало другой такой ситуации, когда непрерывно повторяемая ложь приносила такие значительные плоды… Из всех ложных тезисов палестинцев нет более грандиозной или более сокрушительной лжи, чем тезис о необходимости образования на Западном Берегу отдельного палестинского государства…» (Выдержка из статьи бывшего министра образования от партии Мерец, профессора Амнона Рубинштейна, июнь 1976 г. г. «Гаарец».
 Нет нужды напоминать, как сегодня относится к упомянутому не к ночи государству наш профессор.  А в этой цитате из труда бывшего министра мы увидим совсем уж неожиданный портрет не только Амнона Рубинштейна, но и президента Израиля: «Однако, никто иной, как Шимон Перес четко сформулировал их сущность в следующих уместных, четко сформулированных и точных выражениях (в своей книге «Завтра наступает сейчас»): «Если будет создано палестинское государство, оно постарается вооружиться до зубов. Оно станет домом для самых экстремистских террористических сил, которые будут оснащены противотанковыми и противовоздушными наплечными ракетами. Эти ракеты будут представлять опасность не только для случайного прохожего, но и для каждого самолета и вертолета, поднимающегося в воздух с территории Израиля, и для каждого автомобиля, движущегося по основным магистралям прибрежной равнины.»
 Я понимаю, что политики – народ, скажем так, непредсказуемый и неустойчивый, но не в такой же степени! Кто-то скажет: "Политика - искусство возможного. Вчера это казалось невозможным, сегодня - допустимым". Не думаю, так как 30 лет назад упомянутые Пересом ракеты были из области допущений. Сегодня это реальность. Так что, тайна перерождения личности остается нераскрытой. Правда, мистики считают, что достаточно подмахнуть договорчик с нечистой силой – и ты уже совсем не тот, кем тебя родили мама с папой.
Красильщиков Аркадий - сын Льва. Родился в Ленинграде. 18 декабря 1945 г. За годы трудовой деятельности перевел на стружку центнеры железа,километры кинопленки, тонну бумаги, иссушил море чернил, убил четыре компьютера и продолжает заниматься этой разрушительной деятельностью.
Плюсы: построил три дома (один в Израиле), родил двоих детей, посадил целую рощу, собрал 597 кг.грибов и увидел четырех внучек..