вторник, 29 марта 2022 г.

СОБЧАК ВЕРНЕТСЯ В РОССИЮ В АПРЕЛЕ

 

СОБЧАК ВЕРНЕТСЯ В РОССИЮ В АПРЕЛЕ

Ксения станет гостьей бизнес-форума

28 МАРТА 2022 17:59
1637
0
КСЕНИЯ СОБЧАК
СКРИН ИЗ ВИДЕО: YOUTUBE.COM

Журналистка Ксения Собчак заявила, что вернется на родину в конце апреля. Подробностями артистка поделилась в своем блоге в Telegram.

Почти месяц назад Собчак улетела в Израиль с сыном Платоном. Тогда знаменитость отметила, что уехала в запланированный отпуск, оставив в Москве своего супруга — режиссера Константина Богомолова.

У Ксении недавно должна была состояться в столице встреча с подписчиками, однако звезда провела мероприятие в онлайн-формате. Журналистка подчеркнула, что обязательно увидится с поклонниками, но не уточнила, когда именно.

Сейчас же Собчак сообщила, что вернется в Россию в конце апреля, чтобы выступить на бизнес-форуме. Однако неизвестно, останется знаменитость на родине или уедет обратно в Израиль.

Запад и исламизм

 

    фото из ФБ

Запад и исламизм

На днях стало известно, что в 2021 г. властям Германии удалось выслать из страны 18 из нескольких сотен известных и более или менее хорошо отслеживаемых опасных исламистов. Это неплохой повод поинтересоваться, как решается проблема исламизма в Германии, Европе и США спустя 20 лет после террористических атак 11 сентября 2001 г. В книге "Lehren aus 9/11. Zum Umgang des Westens mit Islamismus" ("Уроки 9/11: как Запад справляется с исламизмом") 20 авторов рассматривают опасность, исходящую от исламизма, на двух уровнях.

С одной стороны, существует джихадизм, который до 2001 г. был в основном проблемой арабо-мусульманского мира, но с тех пор стал угрожать и Европе. Террористические атаки, в частности в Мадриде, Лондоне, Париже, Брюсселе, Берлине, Ницце, Манчестере и Барселоне, унесли сотни жизней. С 11 сентября 2001 г. джихадисты совершили около 90 тыс. террористических актов по всему миру, убив более 180 тыс. мирных жителей. В некоторых районах Ирака и Сирии "Исламское государство" (ИГ) создало жестокий халифат, который удалось оттеснить только после многолетних боев. Пополнение в ряды головорезов ИГ поступало и из Европы: на "священную войну" отправились около 30 тыс. иностранных джихадистов, среди них около 1000 из Германии.

Однако сосредоточение на джихадизме не дает должного результата, поскольку открытый террор и легалистский вариант (внешне мирный политический ислам) – это две стороны одной медали. Дело в том, что легалистская ветвь разделяет центральные цели с джихадистами: теократическое государство и общественный строй в соответствии с фундаменталистской интерпретацией ислама, несовместимой с либерально-демократическими принципами верховенства закона, а также тоталитарная, по сути антисемитская идеология с четким образoм врага. Разница с джихадистами лишь стратегическая: политический ислам действует под радаром общественности, маскирует свои контакты, выглядит якобы примирительно и предлагает себя в качестве контакта на Западе, на клавиатуре которого он умеет ловко играть.

1300 "братьев" в одной лишь Германии

В то время как европейские силы безопасности пытаются держать под контролем опасных исламистов, которые, как ожидается, в любой момент могут совершить террористические атаки, легальный ислам находится вне всякого контроля. Как отмечают авторы, корни политического ислама уходят в Египет, где в 1928 г. Хасан аль-Банна основал организацию "Братья-мусульмане" ("Бог – наша цель. Пророк – наш лидер. Коран – наша конституция. Джихад – наш путь. Смерть за Бога – наше самое благородное желание"), которая впоследствии образовала ответвления по всему арабскому миру, а также проникла в Европу. С Иранской революции 1979 г. началась реисламизация арабского мира, она ожесточила террор, как пишет Михаэль Вольффсон, и перенесла его на Запад. В то же время исламисты-легалисты продолжали расширять свои сети, основывали общественные и религиозные места встреч и школы Корана для индоктринации молодых мусульман в Европе, а также проявляли социальную и благотворительную активность. Развитие религиозной инфраструктуры началось в 1970-е гг. параллельно с соглашением с Турцией о привлечении гастарбайтеров, а в 1980-е и 1990-е гг. Европа стала миссионерским полем исламистов. Только в Европе сеть "Братьев-мусульман" насчитывает более 200 организаций, 1300 их последователей живут в Германии.

Тот факт, что Запад проводит различие только между насильственным и ненасильственным исламом, позволяет легалистам выдавать себя за умеренную, совместимую с демократией альтернативу. Их шествие по институтам также было успешным: они знают, как играть в политику и работать со СМИ, они заняли место в центре общества и могут оказывать влияние на правительства и институты через свои ассоциации и организации. Для них завоевание политической власти – долгосрочный проект; они рассчитывают на фактор времени. Они уверены, что и здесь, в конечном итоге, возникнет исламское государство: по словам исламского правоведа и телепроповедника Юсуфа аль-Карадави, "ислам завоюет Европу без меча и без боя". Поскольку им известны европейские комплексы вины, они знают, как защититься от критики с помощью обвинений критиков в "исламофобии" или "антимусульманском расизме". Тем не менее, как пишет Хайко Хайниш, легалисты разделяют идеологические основы ислама со своими братьями-террористами: "„Братья-мусульмане“ и „Милли Гёрюш“ не являются пацифистскими организациями. Скорее, они культивируют тактическое отношение к насилию".

Примером их пактирования с террористами является убийство президента Садата в Каире в 1981 г., а также "спор о карикатурах" в 2006 г., убийство сотрудников редакции Charlie Hebdo в 2015 г. или обезглавливание французского учителя Самюэля Пати в 2020 г.: легалисты обозначают цель, джихадисты совершают поступок. Результатом является страх, который подрывает наше плюралистическое и демократическое общество. Очень верно написала журналистка Нина Шольц после теракта в Вене в ноябре 2020 г.: "После почти 20 лет исламистского террора в Европе пришло время перестать смотреть только на джихадизм и обсудить стоящую за ним идеологию политического ислама и относиться к ней так же серьезно, как и к другим тоталитарным идеологиям".

 

Исламский легализм – часть проблемы, а не ее решение

Вместо этого ведется диалог с политическим исламом, легалисты рассматриваются как часть решения, а не как часть проблемы – даже в США, где президент Дж. Буш лично заявил, что террористические атаки 11 сентября "не имеют ничего общего с исламом". Как говорит Айаан Хирси Али: "В этой культурной войне Запад не может ответить исламу в войне идей, потому что он оказался перед дилеммой: как бороться с исламизмом, щадя при этом мусульман? Более того, Запад по уши погряз в своей вине, неся тяжелое „бремя белого человека“". Айаан Хирси Али заявляет: США и Европа до сих пор не извлекли правильных уроков из событий 11 сентября.

На первый взгляд может показаться, что легалисты отстаивают лишь свое законное право на свободное вероисповедание, но в действительности борьба за головной платок служит, прежде всего, для того, чтобы помочь их программе стать заметной, особенно в учреждениях. И государство сотрудничает с исламскими ассоциациями, в то время как их критиков, таких как Сейран Атеш, Некла Келек или Хамед Абдель-Самад, считают "нарушителями спокойствия". Де-факто, пишет Некла Келек, Германская исламская конференция поощряет политику мусульманской идентичности, правительство хочет оставаться в диалоге с официальными мусульманскими ассоциациями, которые, однако, не принимают никаких компромиссов и не готовы обсуждать такие проблемы, как исламистское насилие, а вместо этого жалуются на якобы общую подозрительность. В результате исследования иммиграции исчерпывающе рассматривают "исламофобию" и "антимусульманский расизм", в то время как такие проблемы, как недостаточное владение языком, насилие в семье, принудительные и детские браки или калечащие операции на половых органах, остаются без внимания. По мнению Келек, стратегия умиротворения и отказ от западных ценностей привели к тому, что сегодня исламская политика идентичности имеет более сильное влияние, чем 20 лет назад. Собственная идентичность приносится европейцами в жертву на алтарь идеологии политики идентичности.

Oбъединение DITIB (Türkisch-Islamische Union der Anstalt für Religion), несмотря на ряд скандалов вокруг него, интегрировано в исламское религиозное образование, Diyanet (турецкое ведомство по религиозным делам) посылает имамов в мечети DITIB, готовит пятничные проповеди и периодически транслирует в Twitter антисемитские лозунги, например, называя Израиль "убийцей детей". Благодаря признанию подобных исламских ассоциаций инакомыслящие среди мусульман маргинализyются и фактически становятся заложниками идеологов, которые признаются и продвигаются как их "законные представители".

Ребекка Шёненбах отмечает, что в Германии почти нет исследований по вопросам женоненавистнического религиозного насилия, "убийств чести" и т. д. и что жертвы подобных преступлений часто остаются одни; нередко единственным выходом для них остается бегство за границу. Поддержка нарративa о том, что опыт дискриминации может быть лучше всего преодолен через мусульманскую групповую идентичность, фактически поощряет сегрегацию. Индивидуальные права женщин, отказывающихся принять мусульманскую групповую идентичность, ценятся меньше; организациям, желающим помочь таким женщинам, отказывают даже в самой незначительной финансовой поддержке, однако сомнительные с точки зрения Конституции организации получают государственные средства.

 

Террор – не "извращение" ислама, а его интерпретация

Термин "исламофобия", пишет Рууд Купманс, вводит в заблуждение. В действительности есть причины опасаться ислама, особенно женщинам, евреям, гомосексуалистам или светским людям. Обоснованные опасения и страхи не являются иррациональными формами ненависти, и неудивительно, что после 11 сентября начались дебаты об исламе: "Безусловно, после терактов 11 сентября 2001 г. и последующих актов насилия, таких как убийство Тео ван Гога, теракты в Мадриде и Лондоне и сотни других террористических актов по всему миру, значение ислама в общественных дебатах заметно возросло. Однако это вряд ли удивительно. Когда люди направляют самолеты в здания, взрывают автобусы, поезда и метро, направляют грузовики в толпу людей, совершают массовые убийства на дискотеках, в синагогах и концертных залах, ссылаясь на Бога и заявляя, что они действуют во имя своей религии, вполне логично, что политики и СМИ обратят внимание на эту религию и религиозные убеждения и источники, которые, по словам преступников, вдохновляют их. Когда „прелюбодеи“, гомосексуалисты и „богохульники“ осуждаются шариатскими судами во имя ислама, а по всему миру бушуют гражданские войны между группами, которые считают, что у них есть монополия на истинный ислам, неудивительно, что эта вера предстает в дурном свете".

Однако на самом деле в Европе с пониманием относятся к проблемам мусульман, как показали дебаты о строительстве мечетей, головных платках и халяльном мясе. Тем не менее исламисты продолжают утверждать, что они должны защищать веру от немусульман и предателей из своих собственных рядов.

Кристина Шрёдер поясняет, что ислам – это то, что мусульмане делают из него. Террор – это не "извращение" ислама, а его интерпретация. Среди других проблемных моментов она упоминает отсутствие в исламе стремления к просвещению; несовместимость законов шариата со свободным демократическим конституционным порядком; мусульманское понимание мужской чести, связанное с насилием; ношение платков и паранджи как политический манифест (поэтому оно справедливо запрещено на государственной службе). Она также пишет о том, что интеграция означает в том числе и ассимиляцию, даже если Эрдоган осуждает ее как "преступление против человечества". Шрёдер полагает, что для государства лучше не поддерживать никаких контактов с исламскими объединениями, чем поддерживать связи с "неправильными", к числу которых она относит, например, DITIB и "Милли Гёрюш", но не алевитов готовых к сотрудничеству. Нам нужен просвещенный ислам, иначе произойдет столкновение цивилизаций.

 

Чем больше религии, тем больше экстремизма

Иоахим Вагнер занимается проблемой исламизма в школах. В "горячих точках" и районах с большим количеством мусульманского населения это, по его мнению, "не маргинальное явление, а реальная проблема". Согласно опросам, треть участвовавших в них мусульман хотели бы видеть общество таким, каким оно было во времена Мухаммеда; почти для половины заповеди религии важнее законов страны; 37% считают ислам "единственной истинной религией". И в Германии мусульманские общины становятся более религиозными, ими культивируются ценности, далекие от толерантных, плюралистических ценностей Запада, происходит возвращение к культуре и традициям стран исхода. Это не может не вызывать беспокойство, потому что эмпирическое правило гласит: чем больше религии, тем больше экстремизма.

Неудивительно, что реакция школьников-мусульман на исламистский терроризм иногда вызывает беспокойство; что с ними невозможно рационально обсуждать такие темы, как Холокост и ближневосточный конфликт. Такие оскорбления, как "Ты курд!", "Ты шиит!", "Ты пожиратель свинины", – обычное явление на школьных дворах. Исламисты пытаются оказывать влияние на содержание обучения и работу школ, например, по таким вопросам, как уроки плавания и полового воспитания, школьные экскурсии, пост, принудительные браки и головные платки. Это ставит под угрозу мирную атмосферу в школах и препятствует интеграции. Опасность и конфликтный потенциал исламизма, который растет еще и потому, что значительная часть учащихся посещает школы по изучению Корана, велики, и необходимо больше мужества в борьбе с этими темными сторонами ислама. В этой связи Вагнер не считает конфессиональное религиозное образование хорошей идеей.

По мнению издателей сборника Сандры Костнер и Эльхама Манеа, опасность легального исламизма по-прежнему недооценивается. Вместо того чтобы всерьез заниматься его проблемными сторонами, его балуют государственным финансированием. Их совет: следует избегать обеления легалистского исламизма, с ним не следует сотрудничать даже против джихадистов, нужно прекратить его финансирование; следует быть осторожными в судах, чтобы защита права на религиозную свободу не подрывала другие права; не нужно уклоняться от критического обсуждения проблемного религиозного содержания, но при этом не следует совершать ошибку, нападая на ислам как таковой. Процедура запрета религиозных объединений должна быть более быстрой, экстремистские мечети должны закрываться оперативно, а не как печально известная мечеть "Аль-Кудс" в Гамбурге, закрытая через много лет после 11 сентября 2001 г. И еще: у теологической контрпропаганды нет шансов, пока имамы приезжают из-за рубежа, а прогрессисты не получают никакого влияния.

Культурный релятивизм и слепая любовь к иностранцам все еще препятствуют реальной конфронтации с политическим исламом, его критики избегают, опасаясь "аплодисментов с неправильной стороны". Кроме того, страх перед легалистским исламом и потакание ему приводят к формированию "культуры отмены", при которой крайне сложно даже упоминать о проблеме исламизма. Исламизм, однако, рассматривает в качестве первичной основы легитимности государственного порядка ислам, который невозможно примирить с демократией, индивидуальностью, правами человека, плюрализмом, верховенством закона и национальным суверенитетом. Срочно необходима новая, смелая культура дебатов.

 

 

Источник: "Еврейская панорама"

«Если миссией Путина было «денацифицировать» Украину, то он уничтожил доказательства преступлений реальных нацистов»

 

«Если миссией Путина было «денацифицировать» Украину, то он уничтожил доказательства преступлений реальных нацистов» Историк Грегори Пармут годами изучал действия оккупантов (речь о 1940-х). Его архив сгорел во второй день войны

23:08, 28 марта 2022
Источник: Meduza
Дым от обстрела над городом Чернигов. 4 марта 2022 года
Дым от обстрела над городом Чернигов. 4 марта 2022 года
Dimitar Dilkoff / AFP / Scanpix / LETA

Во второй день войны, 25 февраля, под обстрел попало здание управления СБУ в Чернигове — вместе с ним был уничтожен и архив на 13 тысяч документов. Историк Грегори Аймаро Пармут регулярно приезжал в этот архив из Чикаго ради исследования нацистской оккупации времен Второй мировой: он собирал доказательства преступлений в отношении местных жителей и даже планировал переехать в Украину, чтобы продолжить исследования. По просьбе «Медузы» журналист Кирилл Руков записал его историю.

«Я узнал об обстреле здания в день, когда это произошло — но была надежда, что сами документы уцелели, — рассказывает Грегори Пармут. — Только 25 марта (через месяц после обстрела — прим. «Медузы») у меня появилось подтверждение, что архив не вернуть. Честно говоря, я впал в ужас. Я не мог плакать только потому что у меня остались друзья в Чернигове, которым теперь грозит опасность — и я начал думать о них» 

Грегори Аймаро Пармут родился в 1989 году в типичной американской mixed-family: отец — итало-американец, мама — христианская еврейка. «Моя мама почти не общалась с родственниками и не интересовалась корнями семьи, — вспоминает Грегори. — Пармут — редкая фамилия, но мы ничего не знали о ней, пока я не начал изучать историю в университете и не заинтересовался происхождением своей семьи».

Грегори Пармут в Густынском женском монастыре, Черниговская область
Грегори Пармут в Густынском женском монастыре, Черниговская область
Архив Грегори Пармута

Сперва поиски ни к чему не привели, но вскоре Грегу повезло. Всего за неделю, до того, как он обратился в музей Яд Вашем в Израиле, кто-то добавил в их базу данных недостающие детали истории его семьи.

Позже Грегори выяснил, что это сделал Евгений Пармут — достаточно известный в России адвокат, в нулевых представлявший Диму Билана, Аллу Пугачеву, Филиппа Киркорова и Яну Рудковскую. Он оказался дальним родственником Грегори, и именно его сведения привели историка в город Прилуки в Украине, откуда пошла их семья.

Абрам Ицкович Пармут убит немцами 20 мая 1942 года
Абрам Ицкович Пармут убит немцами 20 мая 1942 года
Архив Грегори Пармута
В кресле — прадед Грегори — Давид Абрамович Пармут. Рядом с ним его брат Самуил Абрамович Пармут. США, 1911 год
В кресле — прадед Грегори — Давид Абрамович Пармут. Рядом с ним его брат Самуил Абрамович Пармут. США, 1911 год
Архив Грегори Пармута

В следующие несколько лет Грегори стал почти одержим исследованиями Черниговской области: «Нынешний город Прилуки для меня как Мекка для мусульман». 

Черниговская область на севере Украины была «эпицентром советского партизанского движения», считает Пармут. Здесь партизанские отряды были во всех главных населенных пунктах: «Именно поэтому Черниговская область испытала несоразмерную долю насилия от немецких и венгерских войск, она потеряла около 127 тысяч человек. Подавляющее большинство погибших были украинцами — и об этих жертвах писали гораздо меньше, чем про жертв Холокоста. Это подстегнуло меня в исследованиях, я сфокусировался на изучении истребления славян как этнической группы». 

В 2015 году в рамках декоммунизации Служба безопасности Украины по решению парламента рассекретила архивы КГБ. Документы продолжили храниться в архивах СБУ, но теперь доступ к ним открыли всем желающим. В 2018-м изучать источники в один из таких архивов в Чернигове прилетел Грегори Пармут.

Фотография документов из архива СБУ
Фотография документов из архива СБУ
Архив Грегори Пармута

«Сначала я нервничал, проходя через вооруженную проходную, где стояли караульные с автоматами Калашникова. Но они оказались вежливыми, все было гладко, — вспоминает Грегори первый день работы в архиве. — Никакого бункера или подвала, архив находился просто на первом этаже особняка. Внутри — типичный советский интерьер, довольно архаичный. Всего четыре гигантские комнаты с папками и бумагами».

«Мечта воплотилась. А потом пришли ****** русские»

В период нацистской оккупации местная полиция выполняла в том числе и требования офицеров Вермахта — так и возникло уникальное собрание личных дел, протоколов и показаний. Основу архива СБУ в Чернигове составляли как раз такие полицейские документы — около 13 000 уникальных свидетельств.

Грегори работал с ним три года, оставаясь на лето, а осенью возвращаясь в Чикаго на учебу — в магистратуре Университета Индианы в области Русской и Восточно-Европейской истории. Результатом его исследований стала научная работа «Геноцид под любым другим названием».

Грегори получил на свои исследования несколько международных грантов, но так и не успел их использовать. Все перелеты Чикаго — Киев он оплачивал из своих сбережений, только на билеты ушло около 3 тысяч долларов. Параллельно он работал учителем английского в местных школах: «В Прилуках я местная знаменитость, чувствую себя там абсолютно как дома, там мое сердце».

В последнее лето перед пандемией, когда Пармут рассказывал о своем проекте на лекции в черниговском колледже Шевченко, он познакомился с девушкой. У них завязались отношения, позже они расстались, но поддерживали общение. Грегори надеялся, что вскоре вернется к ней.

«Мой план был как можно быстрее переехать в Украину после окончания эпидемии, — рассказывает Грегори. — Я грезил этим, совершенствовал свой украинский язык и русский тоже, конечно».

Осенью 2021-го, Пармут, наконец, смог вновь приехать в Украину. «Мечта воплотилась прошедшей осенью. А потом пришли ****** [чертовы] русские», — рассказывает исследователь.

Из-за скопления российских войск у границы в начале 2022-го ему пришлось эвакуироваться по совету американского посольства. Бывшая девушка осталась в Украине.

«Я вообще-то не хотел уезжать, совсем, даже спорил, но мои старенькие родители просто умоляли об этом с момента, как США стали эвакуировать своих дипломатов из Украины, — рассказывает Пармут. — Мой друг, Костя, тоже историк, до войны служил контрактником в украинской армии. Утром в день моего отлета обратно в США, он сделал мне подарок — жетон, который носили советские военнопленные в Чернигове. Конкретно этот был сломан пополам, — это значит, что советский солдат не выжил в плену».

Костя был очень оптимистичен. Он спросил Пармута, когда тот вернется в Чернигов. «Я сказал: «Как только русские уберут свои танки от белорусской границы», — вспоминает Грегори. — Он был уверен, что Россия не вторгнется и ничего не будет. Последний раз когда я разговаривал с ним, он вступил в Территориальную оборону».

«Путин уничтожил доказательства преступлений реальных нацистов»

Накануне уничтожения архива Грегори занялся исследованием партизанского движения в деревнях Варва и Сребное, на юге Черниговской области.

«Эти документы, а также материалы по соседней Малой Девице полностью уничтожены. Из-за ****** [долбанной] бомбардировки архива вся эта информация просто потеряна, — ругает историк. — Если миссия Путина была в том, чтобы «денацифицировать Украину», то он уничтожил лучшие доказательства преступлений реальных нацистов в Черниговской области. Точно так же как и мои планы по исследованию Голодомора: теперь достать фамилии жертв будет невообразимо сложнее». 

Конечно, целью атаки был не сам архив, понимает Грег. «Даже в 2018 году, когда я работал там в первый раз, коллега-историк сказал, что «Если Россия начнет вторжение, первой целью в Чернигове будет это здание, потому что это управление Службы Безопасности Украины, — вспоминает он. — Просто документы были там, и не было ни времени, ни возможности заниматься их перемещением».

Сейчас многие сотрудники архивов скрываются от возможного преследования со стороны росийских военных. У части историков были спецпропуска, формально они могли числиться в базах СБУ, объясняет Грегори: «Некоторые сбежали из Черниговской области в другие регионы. Архивистка Татьяна Гапиенко, которая заботилась обо мне как о сыне и курировала мою работу, — тоже в бегах, потому что ее муж был офицером. Я молюсь чтобы с ними все было в порядке».

Коллега Пармута по исследованиям — историк Елена Лысенко — успела скопировать и отправить Грегу все их совместные наработки за две недели до уничтожения архива, когда американец уже эвакуировался по совету американского посольства: «Сохраненные файлы не сравнится с объемом, который утрачен. Все, что касалось сталинских и пост-сталинских репрессий — все теперь потеряно. Это просто чудовищно». 

Тем временем Елена Лысенко с мужем и дочерью уехали на север области, в надежде переждать войну на даче.

Их район теперь оккупирован Россией. С Леной не было никакой связи, но два дня назад он смогла принять несколько звонков от нашего общего друга. Я знаю, что русские и украинцы кичатся тем, как они умеют выживать в периоды катастроф и даже в крайней бедности. Но я хочу, чтобы мир знал, что Елена Лысенко, — лучший историк преступлений нацистов в Черниговской области, — сейчас фактически заложница на оккупированной россиянами территории. Она сказала, что войска стоят прямо в ее поселке, и солдаты грозятся стрелять в любого, кто попытается его покинуть. Местные стараются приютить беженцев в своих дома и спрятать их. Вы не представляете насколько все это похоже на то, что я встречал о военной оккупации в документах, — говорит Пармут.

Пармут уверен: до начала «операции по денацификации» негативного отношения к россиянам у жителей Черниговской области не было.

«Честно говоря, до вторжения большинство людей, которых я знаю на Черниговщине, относились к русским так же по-братски, как и раньше. Отец девушки, с которой я встречался, до последнего момента говорил: «Путин не нападет на нас, ведь мы все еще братья». Так действительно думали люди. Немногие недовольные после Майдана — такие тоже были, пусть и не в большом количестве — говорили: «Я встречу русских с цветами». Но никто из них не делает этого теперь. Когда ты видишь, как в твоем родном городе стреляют русские танки, когда бомбят твою деревню, — ты не можешь целовать таких «освободителей»».

У большинства друзей Грегори в Черниговской области — родственники в России или Беларуси. В самом Чернигове многие говорили на русском, подчеркивает он: «Я даже немного жалел о своем решении жить конкретно в этом городе, потому что русский я знаю хуже, а на улице на нем говорили гораздо чаще, чем на украинском». 

«План Путина оказался абсолютно безумен и уничтожил украино-российское родство, — заключает Пармут. — Теперь оно мертво».

* * *

Грег думал, что вернется в Украину не позднее чем через месяц после начала война — так как надеялся, что политики найдут дипломатическое решение. 24 марта он собирался прилететь обратно в Чернигов:

Теперь я просто жду. Часть денег я отправляю непосредственно тем, кто служит в территориальной обороне Нежина и Чернигова, чтобы они могли купить еду, воду и другие припасы. В Прилуках у меня есть друг, который совершает долгие и опасные поездки до польской границы обратно за гуманитарной помощью — я помог ему с бензином для и расходными материалами. Медицина и еда — это главное, что сейчас необходимо. Мы с мамой даже привозим их [лекарства и продукты] в нашу местную православную церковь в пригороде Чикаго — они отправляют гуманитарную помощь в Украину.

Пармут говорит, что от «тотальной депрессии» его спасает только одно: «Моя чудесная квартира в Чернигове еще цела, после обстрелов друзья регулярно проверяют дом. Я вернусь в нее, когда попаду в состав гуманитарной миссии. Это и есть мой план — вернуться как можно скорее». 

Переговоры Украины и России завершились. Первые итоги встречи в Стамбуле

 

Переговоры Украины и России завершились. Первые итоги встречи в Стамбуле

29.03.2022 15:01
Переговоры Украины и России в турецком Стамбуле завершились. Встреча началась с переговоров тет-а-тет лидеров делегаций, а потом продолжилась уже в расширенном формате.

Об этом сообщает РБК-Украина.

Первые подробности

Турецкие СМИ сообщают, что переговоры в Стамбуле завершились, они продолжались около 3 часов

Главные заявления украинской делегации:

  • первая победа Украины - перемещение переговоров из Беларуси в Турцию;
  • Мы знаем, что система безопасности мира дала трещину. Наше предложение - мы работали над форматом, но мы ничего не подписываем, о новой системе гарантий безопасности для Украины. Это новый международный договор, ратифицирующий. Мы обучены Будапештским меморандумом.
  • Страны гарантии по аналогу 5 статьи НАТО в течение 3 дней будут проводить консультации. Страны гаранты будут обязаны оказать помощь. Среди гарантов мы видим - страны Совбеза ООН, США, Франция, Турция, Германия, Канада, Польша, Израиль.
  • Вопросы с ОРДЛО и Крымом не урегулированы. Потому пока гаранты не будут работать на эти территории. Некоторые страны уже дали предварительное согласование. Это та система, на которой мы хотим построить новое будущее Украины. Также эти гаранты должны помогать вступать в ЕС.
  • Украина готова к нейтралитету, если мирный договор будет согласован.
  • Главное - чтобы государство общалось с обществом. Имплементация решения будет следовать процедуре: референдум, затем ратификация парламентов стран гарантий.
  • Крым - это отдельный пункт договора. В течение 15 лет будем с Россией проводить переговоры о полуострове, а в течение этого времени никаких военных действий.
  • Что касается ОРДЛО, то это тоже отдельный пункт. Вопросы статуса оккупированных территории Луганской и Донецкой областей будут обсуждаться президентами Украины и РФ.
  • Сегодня ничего не подписано.
  • Для референдума нужен мир. Никакой гарант не будет подписывать договор под давлением. Если все стороны примут такую позицию - будет отвод войск, возвращение людей и тогда референдум.
  • Мы признаем только границы Украины, признанные в мире по состоянию на 1991 год. Никаких компромиссов.
  • Мы объявили наиболее важные требования. В ближайшие 2 недели будем проводить переговоры. Думаю, что через 2 недели пригласим страны гарантии к переговорам.

Главные заявления российской делегации:

  • Россия делает два шага по деэскалации.
  • Решено кардинально сократить боевые действия на Киевском и Черниговском направлениях.
  • Встреча Путина и Зеленского возможна одновременно с парафированием мирного договора главами МИД.
  • РФ получила письменные предложения от Украины, подтверждающие ее стремление к нейтральному и безъядерному статусу. Они включают в себя отказ от производства и размещения всех видов оружия массового поражения.
  • При быстрой работе по договору и нахождении компромисса возможность заключить мир станет ближе.

Темы переговоров

На промежуточном брифинге участник украинской делегации, советник главы ОП Михаил Подоляк заявлял о интенсивных консультациях по нескольким важным вопросам. В частности, делегации обсуждали договор о международных гарантиях безопасности для Украины.

"Только с этим договором мы можем закончить войну так, как это нужно Украине", - заявлял Подоляк.

Также на переговорах обсуждался вопрос прекращения огня и нарушения Женевской конвенции по отношению к военнопленным с обеих сторон.

Переговоры Украины и РФ прошли сегодня в Стамбуле после серии встреч делегаций в онлайн формате. До этого две делегации также встречались на территории Беларуси. Перед началом сегодняшнего саммита с делегациями встретился президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган. В своем обращении к представителям РФ и Украины турецкий лидер выссказал надежду на хорошие новости по итогам заседания.

 

Источник: РБК-Украина

Красильщиков Аркадий - сын Льва. Родился в Ленинграде. 18 декабря 1945 г. За годы трудовой деятельности перевел на стружку центнеры железа,километры кинопленки, тонну бумаги, иссушил море чернил, убил четыре компьютера и продолжает заниматься этой разрушительной деятельностью.
Плюсы: построил три дома (один в Израиле), родил двоих детей, посадил целую рощу, собрал 597 кг.грибов и увидел четырех внучек..