суббота, 27 апреля 2013 г.

В.В. ПУТИН - ПОДЛИННЫЙ ИЗБРАННИК НАРОДА




 Однажды Сергей Кургинян обратился к патриотам России в газете "Завтра" с упреком: «Вы соглашаетесь на союз — с Альбац, Немцовым, Сванидзе, Шендеровичем — для того, чтобы их использовать. А они — чтобы использовать вас. При этом всем понятно, что за их спиной стоят американцы. То есть — дьявол. Что это значит в метафизическом смысле? Что ради своей победы вы соглашаетесь на игру с дьяволом… В референдуме 17 марта 1991 года участвовало 148 574 606 человек. Народ заявил о необходимости сохранения СССР. А в митингах 19-22 августа 1991 года участвовало гораздо меньше миллиона людей с так называемой «демократической ориентацией». Они-то и разрушили СССР, наплевав на волю сотни миллионов сограждан».
 Этот юдофоб и реваншист совершенно прав. Волю народа Кремль, начала 90-х годов прошлого века, не исполнил, проигнорировал. Доказательство - нынешние многочисленные «референдумы» на телевидении и радио, в ходе которых выяснилось, что большая часть российского народа видит И. Сталина «лицом России», хочет «взад», в Империю и считает себя посланниками ангела, а США – дьяволом во плоти.
 Волю народа, желающего грабить и убивать, в свое время исполнили большевики и Ленин. Вот и продержались у власти аж 74 года. Волю немецкого народа, состоящую в том же, только с поправкой на грабеж и убийство евреев и граждан чужих государств, исполнил Гитлер. Он ошибся с адресом, но все-таки продержался у власти 12  лет. Кстати, народ немецкий поддерживал его до последнего часа. Мао, Пол-Пот, Кастро, Чавес и прочие социалисты были подлинными народными избранниками, понимая, что зависть, ненависть и невежество – это у масс постоянно, а логика и здравый смысл – временно. Проще говоря, любой народ – тактик, а не стратег.
 Подумал об этом, услышав недавнее обвинение противников Путина в том, что президент популист и тактик, не понимает он, видите ли, стратегических задач, стоящих перед Россией, а потому впереди смута или революция. Наивные люди. Не будет ни того и ни другого. Путин потому-то и у власти целых 12 лет, что понимать стратегические задачи не хочет. Может и потому, что знает – решить их невозможно. Он, как всякий умный чиновник, прячет эти задачи под «сукно». И главное - Путин истинно народный избранник, хотя только намекает жадно внимающей толпе, что США – дьявол, а они все - сущие ангелы, как на снимке.  

УЛЬТРАЛЕВЫЙ РАСИСТ АВИНЕРИ




«Известный израильский ультралевый активист Ури Авинери пишет в статье в саудовской газете на английском языке Arab News о своем разочаровании Большой алией из бывшего СССР. По словам Авинери, в 1989-1990 годах израильтяне надеялись, что "русские" репатрианты, воспитанные в духе интернационализма, направят Израиль "на правильный путь". Из СМИ
 И они направили, дружно проголосовав за Ицхака Рабина, затем, будучи, в основном,  далеко не дураками и еще на родине натерпевшись от социализма и интернационализма  со звериным и с человеческим лицом, поняли, что к чему, вовремя остановив  Израиль от сползания в пропасть, куда их активно тащили «конструкторы Осло».
  В доносе саудитам на русскоязычных граждан своего государства этот престарелый марксист много говорит о пагубной ненависти «русских» к арабам. Смею уверить, ее не было совсем до кровавой интифады, устроенной нашими соседями и такими молодцами, как этот Ури. Большая часть друзей ультралевого активиста и сегодня не считают евреев людьми, отрицают Холокост и обещают утопить 6 миллионов человеческих существ в море. Любить такую публику может только такой нравственно и психически неполноценный товарищ, как Авинери.
 Нужно отметить в связи с его «стуком» еще один любопытный момент. В свое время правые интеллектуалы Израиля вовсю винили алию из Марокко в приходе к власти Менахема Бегина. Они, мол, чужие, тупые, малообразованные - далеки от подлинных нужд страны: ненавидят и любят совсем не тех, кого приписано любить и ненавидеть леваками Израиля. Умным и образованным старожилам и в голову не приходило, что евреи из Северной Африки и Азии, при всем их «невежестве», гораздо лучше знакомы с подлинным нутром арабов, а потому и не голосуют за партии трусов и соглашателей.
 Обвиняя «русских», а персонально Авигдора Либермана, в расизме Авинери и сам выступает как расист, зовущий израильское общество к гражданской смуте. Всякий разговор о «коллективной ответственности» за что-либо той или иной прослойки населения Израиля - и есть расизм, что, конечно же, не знает, прибывший из просвещенной, но нацистской Германии,  Авинери, в отличие от того же «молдаванина» Либермана. Здесь еще раз становится понятным, почему именно левые идеи привели к власти фюрера и стали трагедией для еврейского народа. Правда. сначала в совдепии, а только потом в нацистском рейхе.

ГОРЯТ ПАЛАТЫ № 6




«После гибели 38 человек при пожаре в подмосковной психоневрологической больнице, как всегда запоздало, выяснилось, что трагедии способствовал целый ряд обстоятельств». Из СМИ
Ищут виновников этого бедствия: администрация, пожарные, дороги  и так далее. Ищут и найдут. Найдут и накажут. Лев Николаевич Толстой считал, что Москва, оставленная населением в 1812 году, не могла не сгореть.  Виновников пожаров он искать не хотел. Брошенное, покинутое, забытое – подвластно огню, уничтожению – вот и все. В России брошены и оставлены не только больницы, приюты для стариков, сгорающие регулярно, но  и сами старики, и дети – Председатель Конституционного суда Валерий Зорькин привел статистику, согласно которой в России - 4 млн. бомжей, 3 млн. нищих. Большая их часть – пожилые люди. В России  2,6 миллиона бездомных детей, 2 тысячи детских домов. Оставлено в России прошлое (старики), брошено будущее (дети). Живет и здравствует только то, что соответствует дню сегодняшнему: деньгам, коррупции и власти.

ПУТИН, ЖИРИНОВСКИЙ И ЧИЧЧОЛИНА.




  Замечательный историк и публицист Николай Сванидзе заподозрил президента России в том, что для него слово "либерал" звучит, как ругательство». Я себя к сторонникам В.В.Путина не отношу, но должен признаться, что и для меня это явление, в современных реалиях, конечно, не кажется позитивным.
 Вспомним либералов Запада, их массовую поддержку империи Сталина. Именно эти «полезные идиоты» помогали людоеду заниматься геноцидом своего собственного народа. Скажут, что ошибались, заблуждались, были обмануты. Возможно, но почему я должен считать ошибающихся, заблуждающихся или обманутых неким позитивом истории?
 Но вернемся в наши дни.  Вот Жириновский В.В., председатель ЛИБЕРАЛЬНО – демократической партии. Читаю о нем в Интернете: «Жириновский не раз обвинялся в антисемитизме (в свою очередь, он отметил, что евреи сами часто виноваты в антисемитизме.  Винил евреев в развале России, посылке русских женщин в зарубежные страны для работы в качестве проституток, продаже детей и их органов Западу и в провокации холокоста. Несколько раз встречался с Эдвином Нойвиртом, австрийским промышленником и «гордым» бывшим чиновником Ваффен-СС, который отрицал холокост».
 Спрашивается, почему я должен уважать такого либерала. Мне скажут, что шутит так дядя. Возможно, но вот другая «тетя», бывшая порно-звезда Чиччолина, она же Сталлер, не шутит – это точно. Читаю: «Сталлер будет баллотироваться от Итальянской ЛИБЕРАЛЬНОЙ партии (ИЛП). Официально о своем решении 61-летняя женщина объявит 11 апреля. Основными пунктами ее программы стали "юридическое признание однополых браков, легализация проституции и легких наркотиков, защита достоинства заключенных".  В общем, гуляй братва! Нет, мне тоже в этой гульбе нет места.
 Впрочем, не думаю, что шутит Жириновский.  Не случайно возник устойчивый термин: «либеральный фашизм» и не случайно многие считают либерализм и социализм братьями. И не случайно, самый активный враг Израиля и спонсор террора на Западе - Норвегия, а правят бал в этой стране члены ЛИБЕРАЛЬНОЙ, социалистической и рабочей партию. Мне кажется, что и в Израиле ЛИБЕРАЛЫ – самый опасный враг Еврейского государства.
 Не станем лукавить, я понимаю, что Путин под либералами имел в виду совсем иную публику, но само понятие «либерализм» почти синоним слова «свобода» подразумевает и мою свободу - считать либерализм, как коммунизм и социализм  опаснейшими идеологиями, ведущими к разным формам тоталитарного общества, в котором Израилю, евреям, моей семье и меня лично  не будет места.Почему? Ответить легко. Когда-то был дан людям ЗАКОН БОЖИЙ, в котором ясно сказано, что НИ ПРИ КАКИХ УСЛОВИЯХ нельзя молиться идолам, а не Богу, убивать и воровать. Социалисты и либералы убеждены, что ПРИ ОПРЕДЕЛЕННЫХ УСЛОВИЯХ делать это можно и даже нужно. Я верю, что Бог наказал Садом и Гамору по делу, а либералы готовы защищать и защищают права тех, кто продолжил пагубные традиции населения уничтоженных городов.И мне не нравится, что либералы и социалисты, отказывают в свободе тем, кто живет и думает не так, как они. Мне, в конце концов, не нравится откровенный террор либералов, застенчиво именуемый политкорректностью, мультикультурализмом, тьфу ты, даже не выговоришь, и прочей лабудой.

БРИЛЬЯНТ ТЫ НАШ ЕДИНСТВЕННЫЙ быль




 Месяц май в Израиле – пора цветопада. Старожилы к этой красоте привыкли, чаще всего ее не замечают, но знаю человека, замечательного художника, который специально в гости к нам ездит только в конце весны, чтобы полюбоваться буйством фиолетового, желтого, белого, красного, сиреневого цветопада.
– Сплошной свадебный фейерверк, – говорит он. – Под ногами ковер фантастический, и на голову твою  бесшумно падает с веток волшебный дар: благословение небес.
 Привычка у него такая: красиво выражаться, может быть, потому, что большую часть своей жизни прожил этот художник в бесцветном северном Норильске.
Шел я как-то по нашей улице рано утром, ступая по фиолетовому ковру, вспомнил знакомого художника и сказал первому встречному: «Какая красота!»
Первым встречным оказался широкоплечий старик – дворник. Вид он имел угрюмый, какой и положено иметь человеку, имеющему дело с мусором людским в буквальном смысле этого слова.
Упомянутый весенний турист-художник сказал как-то, что потряс его в Израиле культурный уровень наших дворников. Все они, как ему показалось, настоящие полиглоты. По крайней мере, русский язык знают почти в совершенстве.
 Я тоже в курсе этой особенности нашей жизни, и без всякого стеснения обратился с восторгами на русском языке к совершенно незнакомому человеку.

– Кому красота, – сварливым баском ответил дворник. – А кому мусор. Ты шел себе мимо – и иди!
Люблю откровенность больше слащавых, лицемерных улыбок. Для меня в грубости человеческой есть особый манок. Не тороплюсь осуждать случайного встречного за отсутствие аристократических манер, а думать начинаю, что передо мной человек с нежной, ранимой душой, а потому и колючий сверх меры. Настоящий хам ведет себя иначе. Он встречного, как правило, не замечает совсем и на привет не думает отзываться.
– Мне, собственно, торопиться некуда, – сказал я грубияну-дворнику. – У меня день свободный. Гуляю и радуюсь такому великолепию природы.
– Один обман, – хмуро отозвался старик, глянув на меня исподлобья. – Бутафория. Цвет без запаха. Что это за цветы такие? У нас в Кашире по весне какой был дух от зелени и цвета! Одеколонный дух, как после парикмахерской.
– Приятель в Кашире жил, – сказал я, – на улице Маяковского, дом 1.
– Есть такая, – теперь уже с откровенным любопытством посмотрел на меня старик. – Прямо у парка… Сам-то бывал в нашем городе?
– А как же, – сказал я. – И парк помню. Там еще памятник Ленину стоял: маленький такой и весь зеленый.
– Точно! – старик остановился, опершись на лопату, вздохнул и улыбнулся доброй улыбкой, будто память о зеленом Ильиче согрела его сердце. – Тут хулиганы, спьяну, лет пятнадцать назад хотели статуй свалить, Федулов такой был, алкаш, полез с петлей, так сверзился с высоты и руку сломал. Боле вождя никто трогать не стал. А что – пусть стоит. Хоть и урод получился, а все-таки украшение ландшафта.
– Странное у вас все-таки понятие о красоте, – решился я на спор, поняв, что встретил человека разговорчивого. И, наверняка, такого, кому есть, о чем рассказать. Я же, большой охотник до разных любопытных историй, в предвкушении, как там сказал классик марксизма: «роскоши человеческого общения», минут пять ходил рядом с дворником по фиолетовым лепесткам, которыми был устлан тротуар на протяжении всей нашей улицы. Старик эти чудные лепестки безжалостно тревожил метлой, а я топтался рядом с дворником в надежде услышать от него нечто, что могло бы искупить беспощадное уничтожение следов цветопада.
– Жимолость белая еще как-то пахнет, – сказал старик. – Подманивает мошку разную. На белое кто просто так полетит, когда рядом красный цвет во всем сиянии. Вот эта жимолость и старается. Правильно я говорю?
– Скучаете по родному городу? – спросил я.
– Днем его не помню, помнить не хочу, – вздохнул старик. – А ночью снится, проклятый. Меня ж сюда дети заманили, силком взяли, хитростью.
– Как так? – удивился я. – Вы вон какой мужчина большой, сильный и, сразу вижу, не дурак, а тут – «заманили»?
– Заманили, в натуре, – снова остановился, опершись на метлу, старик. – Я тебе скажу, что аж до пенсиона работал в депо на станции по ремонтному делу. Зашибал неплохо, но копить никогда не умел, да и семья была большая: трое пацанов и дочка любимая – Тамарочка. Ее так жена, покойница, назвала. У жены мать была еврейка, а отец, погибший на войне, – грузин. Жена и помнила, что он ее так ласково звал – малую – царица Тамар. Вот, выходит, в память об отце и назвали дочурку. Сейчас она, что твой трамвай пятый номер, поперек себя шире, у самой большая семья…
– Сядем, что ли? – предложил я.
– Да нельзя. Тут контроль ездит, нам особо рассиживаться не дают. У меня перекус в одиннадцать часов. Приходи, тогда и посидеть можно.
Ровно в одиннадцать часов мы сидели на скамейке, в густой тени, под старой акацией. Грешен, принес старику фляжку с холодным винцом. Выпили мы по два глотка, отметили знакомство. Старик подкрепился едой, захваченной из дома, и я от угощения не отказался: закусил винцо половиной умело присоленного огурчика.
– Ты сказал, что в Израиль тебя заманили хитростью, – спросил я. – Это как?
– В девяностом году умерла моя жена любимая, – начал рассказ дворник, – а дети сразу, гуртом, решили ехать в Израиль. У каждого семья, дети, внуки, значит, мои это внуки, ты понял? Общим числом двадцать человек в дорогу собралось. Положение тогда в городе было дрянь совсем. Только Москвой и кормились, но все-таки не ближний край. Я-то понимал, почему дети мои решили с места сняться. Только обидело до невозможности, что они это меж собой решили, а я – будто чурка какая, бревно несознательное. Меня, значит, только в известность поставили: «Мы, папа, решили ехать на родину предков, потому что в нашей родной и любимой Кашире скоро никакой жизни не будет, а у нас дети. Так что собирайся».
Тут я им и показал вот этот кулак, и сказал все, что о них думаю. А ехать категорически отказался. Я им сказал, что «дома и солома едома», а они пусть себе ищут счастья за морями. Никто их не держит. Я ж от могилы Сонечки моей никуда пожизненно не двинусь. Ты понял?
Старик замолчал, поддев носком кроссовки желтый лепесток акации.
– Этот цвет хороший, не клейкий, – сказал он. – А, бывает, прямо присосется к асфальту, отковыривать приходится… Ладно, пишем дальше историю с продолжением. Уговоры были, как без них. Тамарку на меня пускали. Месяца два уламывали, но я кремень, сам видишь. Не сдался. Так они и улетели без меня, но с багажом. В нем-то и вся загвоздка. Все, что могли, дети мои с собой взяли: меблишку там, дрянь одну, подушки, даже коляски детские… Кое-что продали, а на деньги вырученные купили в столице брильянт. Приличный, дорогой. Совесть никого не мучила, потому что все квартиры свои, а старший даже домок отдельный, оставили государству. Тогда еще никакой приватизацией и не пахло.
Ладно, купить дело нехитрое, а как через таможню-торможню провезти? Собрание устроили дети, как сделать, чтобы на границе их не стопорнули с этим брильянтом? Много было идей, да все дурные. Тогда я и предложил под гвоздь брильянт этот чертов спрятать. Ящиков деревянных у них было с десяток для контейнера. Вот в один, с тряпьем, забил я толстый гвоздь, потом его вытащил. В дыру брильянт палочкой засунул, гвоздь подпилил и на место поставил. В общем, все сделал чисто, не подкопаешься.
Улетели мои соколики. Прибыли в Израиль благополучно. А меня оставили дома. Ну, позвонили сразу же. Сказали, что поместили их в вагончики при лагере, у города Хайфа. Большой, говорят, лагерь: тысячи людей на временном содержании. Живут, значит, денег дали много. Учат местный язык и ждут груз, который малой скоростью плывет по морю. С грузом, говорят, все в порядке. Значит, и брильянт наш цел и невредим. Тоже плывет. Ты понял?
Прошло месяца два. Живу я один, и все из рук валится. Каждый день на могилку жены хожу… Выпивать, если честно, стал лишку. Вот один раз сижу у могилки и будто слышу голос моей дорогой Сонечки: «Эх, обалдуй ты, старый дурак! Что же ты с собой делаешь такое? Под забором помереть хочешь? Где твои дети родные, внуки, а где ты?!»
Но держусь. Прошел так еще месяц. Старший мой из лагеря того, тем временем, съехал. Обосновался в городе Холоне, квартиру нашел на съем. Багаж получили. Только звонят мне на другой день в панике полной. Папа, говорят, ты не помнишь, под каким гвоздем «предмет». Как, говорю, не помнить: ящик с исподним, а гвоздь самый верхний на крышке, там еще клеймо рядом.
«Нет, – говорят, – там ничего. Ты, папа, что-то путаешь. Тот гвоздь был спиленный, а этот нормальный. Ты бы приехал, разобрался. А то ящики стоят в нашей квартире с гвоздями и жить сильно мешают».
Дело-то нешуточное! Все деньги моего семейства в том брильянте. Ты понял? Веришь, ровно через месяц был я в Холоне и стоял перед теми ящиками. Залы-то здесь, в квартирах, большие. Весь зал и был ящиками уставлен. Я сразу свой нашел и гвоздь обнаружил на месте. Отверткой ковырнул, клещами дернул. Нет – не тот гвоздь, а под ним и нет ничего.
Тут мой старший и говорит: «Папа, делать что-то нужно. Что обо мне лично братья и Тамарка подумают? Беда! Ищи папа, брильянт!» Ты понял? Веришь, пятеро суток все гвозди из ящиков вытаскивал. Ну, с перерывом на сон и еду, а также поездку в столицу нашего еврейского государства город Иерусалим и к Мертвому морю.
Утром шестого дня вытащил я последние гвозди из последнего ящика. Нет брильянта! Ты книгу «Двенадцать стульев» читал? Аналогичный случай. Тут как-то сразу и другие мои наследники подъехали с женами, мужьями и внуками. Серьезный народ, озабоченный. Только детки, как и положено, веселятся. Сын мой старший и говорит: «Папа, в связи с утерей нашей единственной драгоценности и надежды всей жизни обязан тебе сказать, что вместо нее ты должен в Государстве Израиль остаться навовсе». – «Это еще почему? С какой стати?» – спрашиваю. – «А потому, – говорит дочка моя любимая – Тамара, – что ты сам наш любимый брильянт, единственный».
Тут детки мои стали хохотать как полоумные, а внуки на деда прыгать и орать, что таким манером меня заманили в гости, а тот камушек давно найден, и больше меня никуда из еврейского государства не отпустят. Ты понял?
 Ну, съездил я в Каширу. Все оформил честь по чести. На кладбище сходил, памятник поправил. Вернулся в Израиль. Дочка моя любимая – Тамара – тоже теперь в Холоне живет, и я вместе с ней… Ты только учти: никто меня с метлой ходить не заставляет. Дети мои устроены хорошо. Пособие имею. Только разве может человек, пока он живой, без дела сидеть?
– Вот ты и уничтожаешь красоту, – сказал я. – Такой цветопад замечательный!
– Уничтожаю, – согласился старик и улыбнулся, как умеют улыбаться только очень добрые люди. 

 Из книги еще неизданной.
Рис. И. Тумановой
Красильщиков Аркадий - сын Льва. Родился в Ленинграде. 18 декабря 1945 г. За годы трудовой деятельности перевел на стружку центнеры железа,километры кинопленки, тонну бумаги, иссушил море чернил, убил четыре компьютера и продолжает заниматься этой разрушительной деятельностью.
Плюсы: построил три дома (один в Израиле), родил двоих детей, посадил целую рощу, собрал 597 кг.грибов и увидел четырех внучек..