суббота, 11 сентября 2021 г.

Лекция для нормальных людей

 11 сентября 2021

Новый выпуск «Уроков истории с Тамарой Эйдельман» посвящен сегодняшней ужасной дате. Сегодня — двадцатая годовщина терактов 11 сентября.

Двадцать лет назад люди Усамы бен Ладена захватили четыре самолета, два из которых они направили в башни-близнецы — небоскребы, составлявшие здание Международного торгового центра в Нью-Йорке. Еще один врезался в здание Пентагона, а пассажиры четвертого самолета попытались обезвредить террористов, и в результате самолет не долетел до своей цели ( скорее всего, это должен был быть либо Белый дом, либо Капитолий) и рухнул на землю.

Двадцатилетие этой невероятной трагедии мир встречает в странных и печальных обстоятельствах. Двадцать лет назад талибы, поддерживавшие Бен Ладена, были разгромлены американскими войсками и выкинуты из Афганистана. Сегодня они торжествуют, вновь устанавливая в несчастной, растерзанной бесконечными войнами стране свое средневековое правление. Инаугурация нового правительства в Кабуле демонстративно назначена на 11 сентября.

А с ними вместе торжествуют и все те, кто ликовали и двадцать лет назад, когда еще дымились обломки башен-близнецов, а по всему миру и, увы, в нашей стране, находились людоеды, радовавшиеся, что «Америке показали ее место». Радуются эти людоеды или их потомки и сегодня.

Радуются тому, что безумец-фанатик двадцать лет назад отправил на смерть таких же фанатиков, а с ними еще около трех тысяч ни в чем не повинных людей всех возрастов и самых разных вероисповеданий. Семей с детьми, летевших осенью отдыхать в Калифорнию, бизнесменов, отправлявшихся по делам, людей, успевших с утра прийти на работу в свои офисы, а потом оказавшихся в страшной ловушке разрушенных зданий.

Это мерзостное злорадство, это хихиканье перед лицом трагедии шекспировского масштаба настолько отвратительно, что снова и снова заставляет задуматься: во что же превратился род человеческий, если одни его представители могут использовать пассажирские самолеты как оружие, а другие — злорадствовать по этому поводу?

Но наверное, можно вспомнить тех людей в башнях-близнецах, которые помогали друг другу выбираться по заваленной обломками лестнице, не оставляя в беде незнакомых, поддерживая слабых. Можно вспомнить пожарников, спасавших людей — увы, часто ценой собственных жизней. Можно вспомнить просто тех нормальных людей по всему миру, которые, узнав о произошедшем, почувствовали не злорадство, а ужас и сочувствие. Я уверена, что таких больше. Вот для них — моя лекция о событиях 11 сентября 2001 года.

Пожалуйста, перепостите ее — мне кажется, что чем больше людей будут знать подробности тех страшных событий, тем лучше.

Оригинал

«Смена власти в России произойдет только в результате естественных биологических процессов»

«Смена власти в России произойдет только в результате естественных биологических процессов»

Экс-посол США в РФ Майкл Макфол, выступая на онлайн-конференции, посвященной отношениям его страны с Пекином и Москвой, заявил, что «спустя 20 лет правления Путина» нынешнюю политическую систему России, вероятнее всего, «заменит что-то фундаментально новое».

Макфол объяснил, что подобное предположение делает, основываясь на знании истории России. Он напомнил об «антисталинском движении при Хрущеве», а также о том, что правление Михаила Горбачева стало реакцией на 20 лет стагнации при Леониде Брежневе.

Между тем сам Путин, отвечая 14 июня корреспонденту американской телекомпании NBC Киру Симмонсу на вопрос о будущем России («не получится так, что найдется преемник, а потом все это обрушится в одночасье?»), то ли сделал вид, что не понял, о чем речь, то ли действительно убежден, что никакого обрушения «всего этого» после него не будет.

«А что обрушится в одночасье? Смотрите, если мы посмотрим ситуацию, в которой находилась Россия в 2000 году, она балансировала на грани сохранения своего суверенитета, целостности территориальной, количество граждан за чертой бедности было колоссальным и катастрофическим, уровень ВВП упал ниже плинтуса, 12 миллиардов были у нас золотовалютные резервы, а долгов было 120 миллиардов долларов, если в долларовом эквиваленте говорить. Но сейчас ситуация другая. Сейчас много проблем, но ситуация абсолютно другая. Придет когда-то обязательно на мое место другой человек. И почему все это должно рухнуть, что ли?» — ответил вопросом на вопрос Путин.

Между делом, кстати, отмечу, что Путин в этом интервью очень четко дал понять, когда на его место придет «другой человек»: «Когда-то, разумеется, — это естественный процесс, биологический — нам всем будет замена: и вам на своем месте, мне на своем». То есть, читай, не в 2024 и не в 2036 году, а в результате естественного биологического процесса…

Кто как, а я Владимиру Владимировичу за такую откровенность благодарен — не нужно иллюзий! Верховный правитель сказал без обиняков: смена власти в России произойдет только в результате естественных биологических процессов (гниения? - ЭР). Правда, не стоит забывать о достижениях современной медицины — эти процессы вполне можно и притормозить…

Однако Путин, отдадим ему еще раз должное, заглядывает за горизонт и этих «естественных биологических процессов». Он уверен, что «фундаментальные основы российской государственности, российской экономики, политической системы будут такими, что она будет твердо стоять на ногах и уверенно смотреть в будущее». Речь он ведет, конечно, о российской государственности, каковой она предстает сегодня. Что не исключает внесения в нее тех или иных изменений в любой момент, если "великий" человек сочтет это необходимым. Вспоминаем прошлогоднее обнуление его президентских сроков…

Повторю, никто не может сейчас быть уверен в том, верит ли сам Путин в то, что говорит о России после него, или только притворяется, а на деле ему важно лишь максимально замедлить собственные «биологические процессы», дабы не выпускать власть из рук как можно дольше, а там хоть трава не расти. От разгадки этого ребуса российскому обществу все равно ни тепло, ни холодно.

Важнее то, что тут речь идет о том самом «долгом государстве Путина», о котором написал два с половиной года назад нашумевшую статью один из его ушедших в отставку «серых кардиналов» Владислав Сурков, заведовавший, помимо прочих обязанностей, еще и конструированием образа светлого будущего (в то время как лучезарное прошлое страны было отдано в надежные руки Владимира Мединского).

Сурков, в отличие от Макфола, с цитаты которого начался этот материал, в своей статье, естественно, утверждал прямо противоположное. По его мнению, озвученному в 2019 году, «большая политическая машина Путина только набирает обороты и настраивается на долгую, трудную и интересную работу. Выход ее на полную мощность далеко впереди, так что и через много лет Россия все еще будет государством Путина».

Здесь можно было бы ограничиться замечанием, что в данном случае один из представителей правящей российской элиты просто выдает ее коллективное желаемое за действительное. Тут можно привести и недавнее высказывание еще одного близкого президенту человека — спикера Думы Вячеслава Володина о том, что «после Путина будет Путин»…

Люди, обладающие властью, привилегиями и деньгами простодушно хотят, чтобы эта их благодать никогда не кончалась и не могла быть поколеблена никакими выборами. Неслучайно Сурков начал ту свою «концептуалку» с атаки на выбор как таковой: «Иллюзия выбора является важнейшей из иллюзий, коронным трюком западного образа жизни вообще и западной демократии в частности». (зато в России это цирковой иллюзион - ЭР)

«Отказ от этой иллюзии в пользу реализма предопределенности привел наше общество вначале к размышлениям о своем, особом, суверенном варианте демократического развития, а затем и к полной утрате интереса к дискуссиям на тему, какой должна быть демократия и должна ли она в принципе быть», — пишет дальше Сурков. И тут с ним нельзя не согласиться. Утрата возможности выбора, и правда, приводит вначале к идеям некой «суверенной демократии», а потом и к отказу от нее вообще. Вот только отказалось от этой идеи не «наше общество», а как раз та самая правящая элита, которая пришла к власти в 2000 году вместе с «сильным лидером» и вместе с ним не собирается уходить раньше того, как ее не торкнут в бок «естественные биологические процессы».

Суркову и другим, более молодым соратникам верховного правителя «долгое государство Путина» гораздо важнее, чем самому действующему президенту. И во фразе про «политическую машину Путина» присутствует очень характерная казуистика. В голову читателя забрасывается ничем не подтвержденный тезис о том, что выход «большой политической машины Путина… на полную мощность далеко впереди», а дальше автор уже отталкивается от него, как от доказанного факта, нанизывая на него все новые и новые литературные построения.

Между тем факты как раз говорят об обратном. Экономика путинского государства стагнирует уже несколько лет подряд. 85% экономически активного населения страны у банков в долгах, как в шелках, и это никакими цифрами Росстата про рост экономики прикрыть скоро будет невозможно.

Однако «главное достоинство государства Путина» не в этом, утверждает Сурков: «Умение слышать и понимать народ, видеть его насквозь, на всю глубину и действовать сообразно — уникальное и главное достоинство государства Путина. Оно адекватно народу, попутно ему, а значит, не подвержено разрушительным перегрузкам от встречных течений истории. Следовательно, оно эффективно и долговечно».

Здесь если и можно согласиться с автором, то лишь отчасти. А именно в том, что «умение слышать и понимать народ…» не может быть свойством, а следовательно, достоинством или недостатком государства. Просто потому что государство — не человек, а аппарат, состоящий из миллионов чиновников и разных силовиков. То есть из людей весьма специфичных в том смысле, что эти категории граждан крайне субординированы. Кто-то из них может «слышать и понимать народ», но по определению они заточены в первую очередь на то, чтобы «слышать и понимать» начальство, потому что от его благосклонности зависит их благополучие.

Умеет ли слышать и понимать народ главный начальник страны — тоже вопрос. С некоторым допущением можно с этим, пожалуй, согласиться, с тем лишь уточнением, что Путин умеет «слышать и понимать» запросы не всего народа, а его большинства. Причем, как показывают и выборы, и социологические опросы, большинства не столько абсолютного, сколько относительного (а порой даже сомнительного - ЭР).

Конечно, если исходить из официальных данных последних президентских выборов 2018 года, то формально Путин получил на них абсолютное большинство. За него тогда проголосовали 56 млн граждан из 109 миллионов включенных в списки избирателей. Это около 51,4% россиян, имеющих право голоса. Однако это очень неустойчивое большинство, поскольку 48,6% россиян или проигнорировали выборы (проголосовали ногами), или отдали предпочтение другим кандидатам. Не забудем также, что все семь его формальных конкурентов играли в том спектакле роль статистов, поскольку оказались в бюллетенях для голосования только после того, как были согласованы с администрацией президента — этим «коллективным Путиным», который в свою очередь принимает любые решения исключительно после отмашки реального Путина. Или в государстве, где, по словам самого Суркова, отказались от «иллюзии выбора» «в пользу реализма предопределенности», может быть как-то по-другому?

А что было бы, если бы до тех выборов были допущены не только статисты, но хотя бы один реальный политик вроде того же Алексея Навального?.. Нет, у меня, конечно, нет иллюзий — те выборы Навальный бы не выиграл (кто его знает - ЭР). Однако победа Путина в этом случае точно была бы еще менее убедительной. В том смысле, что выяснилась бы неприятная и тщательно скрываемая элитой вещь: Путин президент отнюдь не всех и даже не большинства россиян.

Однако, чтобы понять, кто в конце концов прав в заочном споре Макфола и Суркова о том, что будет с Россией после Путина — продолжение его «долгого государства» или «что-то фундаментально новое», — нужно просто посмотреть, как это государство устроено.

Естественно, окончательный вердикт в этой дискуссии вынесет будущее. Мы же лишь обратим внимание на то, что это государство невероятно персонализировано. И в этом залог его будущего ослабления. Эта персонализация государства, в котором Владимир Путин — уже не имя президента, а институт политической системы, связана с особенностями характера верховного правителя.

Все 21 год своего правления Путин с видимым удовольствием управляет страной в ручном режиме, вникает в мелкие и мельчайшие нюансы любых проблем, стремится держать под контролем все и вся. Он (надо отдать ему должное) нередко очень тонко чувствует грань, где, с одной стороны, кого-то надо прижать, а с другой, не перебрать жесткости. Подобно Чингисхану, который тоже лично разбирал все конфликты каждого из 10 тысяч своих нукеров, Путин разруливает конфликты в рядах своей элиты, кого-то отстраняя от кормушки, кого-то приближая к себе (а значит, к ней), кого-то сажая или, наоборот, возвышая. В этом его сила, но в этом же заключается и слабость всей выстроенной им под себя политической системы.

Уход Путина от власти в силу «естественно-биологических» причин неизбежно обнаружит, что такого лидера среди элиты нет. А это приведет к сваре между ее представителями, ослаблению центральной власти, которая к тому времени будет базироваться на еще более зыбком социально-экономическом фундаменте, чем сейчас, и как следствие — к крайнему народному недовольству.

Наиболее дальновидные представители этой самой элиты такой сценарий прекрасно осознают, и он их по-настоящему пугает. Неслучайно Володин, который в свое время, возможно, в не меньшей степени, чем Сурков, претендовал на роль главного идеолога этого государства, произнес абсолютно верную фразу: «Есть Путин — есть Россия, нет Путина — нет России».

Фраза блестящая, потому что очень близка к истине, а также потому что высказана одним из представителей правящей верхушки. 

Обрушение дома в Майами: личные данные жертв были похищены

 Обрушение дома в Майами: личные данные жертв были похищены


Обрушение дома в Майами: личные данные жертв были похищены

Несмотря на то, что все жертвы обрушения многоквартирного дома в пригороде Майами Серфсайде были обнаружены, история, похоже, не заканчивается на этом. После трагедии стало известно, что личные данные некоторых погибших были похищены.

По данным Associated Press, четыре человека были арестованы и обвинены в краже личных данных. Личности преступников были раскрыты мэром Майами-Дейд на пресс-конференции: Нельсон Роналду Гарсиа-Медина, Бетси Алехандра Качо-Медина, Кимберли Мишель Джонсон и Родни Чоут. Им грозит от 15 до 30 лет тюрьмы. 

Также известно, как некоторые из них использовали украденные личные данные. Например, Гарсиа-Медина выдал себя за другого человека, чтобы купить кроссовки за 130 долларов. 

Кроме этого, сестра одной из жертв обрушения дома заметила, что кто-то изменил пароли к банковским счетам и кредитным картам погибшей, указав новые адреса и контакты. 

В расследовании и поиске мошенников участвовали полиция и секретные службы США. Отмечается, что такой вид мошенничества достаточно распространен. 



  Читайте нас в Telegram.

«Атлас предрассудков» Янко Цветкова

 «Атлас предрассудков» Янко Цветкова

1

Янко Цветков (Yanko Tsvetkov) — болгарский художник, переехавший в Испанию. Поскольку ему довелось пожить и в Восточной, и в Западной Европе, он особенно остро воспринимает и серьезные отличия разных культур, и смешные шаблоны, которыми судят друг друга жители соседних стран. Чтобы показать нелепость поверхностных суждений, Цветков нарисовал набор карт «Атлас предрассудков»…


Одна из глав Атласа называется «Раздираемая Европа»: в ней показаны аспекты культуры, которые делят Евразию пополам. Осторожно, какая-нибудь из этих картинок с высокой вероятностью может оскорбить ваши чувства.

clip_image001[4]

clip_image002[4]

clip_image003[4]

clip_image004[4]

clip_image005[4]

clip_image006[4]

clip_image007[4]

clip_image008[4]

clip_image009[4]

clip_image010[4]

clip_image011[4]

clip_image012[4]

clip_image013[4]

clip_image014[4]

clip_image015[4]

clip_image016[4]

clip_image017[4]

Слушания по делу беглецов из Гильбоа пройдут за закрытыми дверями

 Слушания по делу беглецов из Гильбоа пройдут за закрытыми дверями


Слушания по делу беглецов из Гильбоа пройдут за закрытыми дверями

Сегодня в магистратском суде Нацерета состоятся слушания по делу четверых сбежавших из тюрьмы Гильбоа террористов, которые были пойманы вчера силами безопасности Израиля. 

Ожидается, что суд примет решение о продлении срока содержания террористов под стражей. Перед судом предстанут Захария Збейди, Мухамед Касем Арда, Махмуд Арда и Якуб Кадри.

По данным СМИ, слушания будут проходить за закрытыми дверями, пресса не будет допущена на заседание суда.  Читайте нас в Telegram.

Toto Cutugno

 

Toto Cutugno

Сальвато́ре (То́то) Куту́ньо (итал. Salvatore "Toto" Cutugno; род. 7 июля 1943 годаФоздиновоМасса-КаррараТосканаИталия) — итальянский певец и композитор. Известен своим сотрудничеством с такими исполнителями, как Адриано ЧелентаноДжо ДассенДалидаRicchi e Poveri. Прославился своей песней «L’italiano».

https://www.youtube.com/watch?v=LzSEGfA81Qk



ПОЭТЫ И ПРЕДМЕТЫ

 


Евгений Рейн − о дважды Нобелевском галстуке Пастернака, о перстне Нестора Махно, о парике Иосифа Бродского, портрете Анны Ахматовой и многом другом…

Здороваясь с поэтом Евгением Рейном, можно через одно рукопожатие поздороваться с Иосифом Бродским, Борисом Пастернаком, Юрием Олешей, Валентином Катаевым, Лилей Брик и даже с Анной Ахматовой. Об их вещах и рассказывает  знаток прекрасного Евгений Рейн.

 

Иосиф Бродский

Евгений Рейн

В моей семье отношения с одеждой были, можно сказать, профессиональными. Мой дед Александр Маркович Зисканд до революции был известным на Украине торговцем конфекционом. Он владел огромным магазином готового платья в Екатеринославе (ныне Днепропетровск), и были филиалы в Одессе и Харькове. Дед был большой знаток мужского костюма. Когда в 30-м году его, как буржуя, советская власть разорила, моя мать увезла его и всю семью в Ленинград. Именно дед выбрал мне ткань и сшил первый костюм у портного Исачка. Моя бабка считалась лучшей дамской портнихой в Екатеринославе. Дед любил рассказывать, как в 1919 году Нестор Махно захватил город и на радостях заказал своей любовнице наряды у моей бабки. Бабушка, естественно, постаралась, сшила несколько туалетов и среди прочего − вечернее платье. Расплачиваться за работу Махно пришёл вместе с любовницей. Он принёс мешок муки, сало и самогон. Любовница, заворожённая своим зеркальным отражением в бальном платье, говорит: «Нестор, этого мало». Тогда он снял с руки перстень с бриллиантом и отдал бабушке. Этот перстень я храню. 

Кстати, во время войны, в эвакуации, моя бабка спасала своими портновскими талантами всю семью от голодной смерти − даже в забытом богом Оше ей заказывали одежду.

Я вырос и стал писать стихи. И однажды поехал отдыхать в Дом творчества в Ялте. Как-то ко мне подошёл старый поэт Крук. Вглядываясь в мои крупные черты лица, спросил, откуда я родом. Я сказал, что по деду из Екатеринослава. «Как фамилия деда?» Я сказал: «Зисканд» – и был горько разочарован. Я-то думал, что он заинтересовался корнями молодого поэта, а оказывается, я напомнил ему деда, у которого он одевался. Для него торговая фирма «Зисканд и Лимановский» осталась эталоном мужской элегантности. 

Я знаю вас со своих пятнадцати лет. И всегда поражалась – какой вы модник! 

По части модной одежды на меня сильно повлиял мой отчим − Сергей Николаевич Кузьмин. Он был весьма примечательной личностью − дворянин, сын царского генерала…

Как же ему удалось уцелеть? 

Знаешь, такие случаи бывали. Его отец, генерал-майор, начальник Тифлисского юнкерского училища, в Гражданской войне не участвовал. Ещё до 1917 года он вышел в отставку, а во время нэпа стал модельным дамским сапожником в Тифлисе. Такие вот метаморфозы. Он умер в 1928 году и не успел пойти под нож. А его сын, мой будущий отчим, по профессии инженер-гидротехник, до войны ездил по всей стране, нигде подолгу не задерживался, и органы его как-то проморгали. Ему помогла уцелеть ленинская электрификация всей страны. Шутка. Он был невероятно красивый, холёный человек, по тем временам неслыханный денди, сноб, знал всех закройщиков, обшивавших богему. И всю жизнь одевался только у лучших мастеров. Именно он учил меня, как завязывать галстук, что с чем носить, как вести себя в ресторанах. После его внезапной смерти в 1954 году я оказался наследником его великолепного гардероба. Тут мне повезло – у нас совпадали размеры.

Вы были стилягой? 

Стиляги появились сразу после ХХ съезда. Я, отработав в геологической партии на Камчатке, получил 15 000 рублей и поехал в Москву. Решил приодеться. Пошёл в ГУМ, увидел очередь в несколько километров. Давали белые вьетнамские рубашки. Встал в очередь, купил. А жил я на Сретенке у своих тёток, сестёр отца. Муж старшей – Александры, знаменитый адвокат Михаил Савранский, подарил мне неслыханный французский галстук, тёмно-вишнёвый в мелкую полосочку. Ещё я купил в ЦУМе пиджак производства ГДР, тёмно-синий в мелкую клетку. Надел белую рубашку, повязал галстук и решил непременно отметить свой первый стиляжный день. Отправился в коктейль-холл на втором этаже гостиницы «Москва» и единственный раз в жизни напился «до положенья риз». Там подавали коктейль под названием «Маяк». Это яичный желток, смешанный с коньяком. Из бара меня вынесли, но в милицию не сдали. 

 

Иосиф Бродский

 

А в Ленинграде у меня была компания: Бродский, Илья Авербах, Дима Бобышев и Толя Найман. Лучшей питерской гостиницей считалась «Европейская» с двумя ресторанами на втором и пятом этажах. Тот, что на пятом, назывался «Крыша», и там собирались самые знаменитые стиляги, потому что именно туда приходили финские туристы. Проклиная свой сухой закон, они целыми автобусами стекались в Ленинград с одной-единственной целью – оттянуться в смысле алкоголя.  В автобусы в конце воскресного дня их приходилось заносить. Пьяного финна буквально раздевали, покупая у него всё, вплоть до носков. В СССР  тогда производили нитяные, хлопчатобумажные, которые удерживались на ноге резинками. А у финнов уже были нейлоновые. В ресторане у фарцовщика Седого купил две пары новых финских носков − по пять рублей пара. У меня в нашей компании были первые нейлоновые носки, чем я очень гордился.

А как Бродский относился к вещам?

Одновременно безразлично и разборчиво. Он довольно быстро понял, что ему идёт, и поэтому за ультрамодными вещами не охотился. Бродскому одна из его западных поклонниц привезла бледно-голубую английскую сорочку с пуговками на воротничке. Он её носил не снимая, и она замахрилась. Тогда его мама Мария Моисеевна воротничок перелицевала, но он снова замахрился. Что было делать? И я на день рождения Иосифа пошёл в Гостиный двор и увидел там точно такую же бледно-голубую ткань. Нашёл белошвейку, и она по его английской рубахе сшила две точно такие же. Хватило надолго. 

А его первый костюм сшил мой приятель. Когда я работал инженером на заводе имени Котлякова, со мной в одном цеху работал парень Володя Алексеев. И мы с ним вместе ходили в буфет обедать. Ему очень не нравилась его работа. И во время одного из обедов выяснилось, что Володя − сын знаменитейшего в Питере портного Алексеева. Тогда я дал ему толковый совет: «Володя, ты кроить умеешь?» – «Да, папа научил». − «Ну так иди работать в ателье». И он пошёл закройщиком в ателье на Суворовском проспекте. Вся наша компания у него обшивалась. 

Но в Америке-то всё было уже по-другому?

О, это совсем другой стиль! Иосиф научился с какой-то особой профессорской небрежностью носить элегантнейшие английские твидовые пиджаки. Когда я после шестнадцатилетнего перерыва увиделся с ним в Нью-Йорке, то был просто потрясён богатством его гардероба − только первоклассные английские и итальянские вещи.

В вашем архиве есть фотография Бродского в форме лётчика люфтваффе времён Второй мировой войны. На обороте написано почерком Бродского: «Gott mit Rein!». Что это за история?

Видимо, Иосиф нашёл эту форму среди реквизита на Одесской киностудии. Там по сценарию Григория Поженяна начали съёмки фильма про оборону Одессы. Они искали актёров, похожих на реальных прототипов. А там председателем подпольного обкома был Матвей Гуревич. Мой приятель, работавший на студии помрежем, показал мне кучу фотографий, и Гуревич оказался очень похож на Бродского. И было решено его пригласить. К этому времени Иосиф уже отсидел полтора года в архангельской ссылке, был амнистирован (но не реабилитирован!) и вернулся в Ленинград. Он стал знаменитостью, однако материальная сторона его жизни была скудной. 

 

Иосиф Бродский

Иосиф Бродский в форме офицера люфтваффе

Бродский сниматься согласился. Но дело в том, что Матвей Гуревич был лысым, и Иосифу пришлось побрить голову. Проходит два месяца, Бродский возвращается. Я спрашиваю, что случилось. «Представляешь, − возмущается он, − в ЦК Украины узнали, что я играю партийного секретаря. И меня сняли с картины». Потом на премьере фильма встречаю Поженяна. Он негодует: «Какая сволочь твой Бродский!» Выясняется, что во время съёмок Иосиф влюбился в какую-то одесскую девицу, которой не нравилось, что он бреет голову. И Иосиф отказался бриться. Надо сказать, первоначально администрация пошла ему навстречу. Для Иосифа сделали так называемый лысый парик. Но когда отснятые кадры просмотрели на студийном экране, то ужаснулись: парик не подогнали как следует, и он сидел на голове Бродского как-то криво, топорщился, сползал. В общем, сцену надо было переснимать. Делать новый парик было бессмысленно, съёмки остановить невозможно, судьба целого фильма упёрлась в обросшую свежим ёжиком голову Иосифа. Тогда его сняли с картины. И пришлось искать актёра, уже похожего на Бродского. Им оказался артист Гай из труппы Товстоногова. Но часть фильма так и осталась с Бродским. Последнее название картины – «Поезд в далёкий август».

А правда, что на вручении Нобелевской премии Бродский был в галстуке Пастернака?

Нет, не так. Во время вручения самой премии лауреат надевает фрак с белым галстуком-бабочкой, а вот на другой день, когда лауреат читает свою лекцию, он надевает костюм и галстук. Как известно, Пастернак так и не попал на вручение премии. А этот галстук надел в шведское посольство, где ему объявили о высокой награде. Английский пуловер и французский галстук с диагональными тёмно-красными полосками я получил в подарок от снохи Бориса Пастернака Натальи Анисимовны, которая хранила его вещи. А  потом, когда Бродскому объявили о премии, я с оказией переслал ему галстук Пастернака. В нём он и читал свою Нобелевскую лекцию. 

Бродский и Евтушенко в России были вроде бы в нормальных отношениях. Что же произошло, какая собака между ними пробежала, если Бродский даже вышел из Американской академии, когда туда приняли Евтушенко? Я слышала, это как-то связано с пиджаком.

Нет, с костюмом. И произошло всё это в августе 1965 года. Я жил в коммуналке на улице Кирова, ныне Мясницкой. Часов в двенадцать дня раздался звонок в дверь. Я вышел и не поверил своим глазам. Передо мной стоял Бродский. Совсем недавно в мае я был у него в ссылке в деревне Норенская. Я собрался сгонять за шампанским, но Иосиф говорит: «Я полтора года не принимал ванны». А в коммуналке из крана шла только холодная вода. Позвонили Василию Аксёнову, тот позвал к себе. Жил он у метро «Аэропорт» в писательском доме. Пока Иосиф принимал ванну, мы с Васей решили, что нужно событие отметить. А кто может устроить столик в приличном ресторане, да ещё и в воскресенье?

 

Евгений Евтушенко Иосиф Бродский Белла Ахмадулина

Белла Ахмадулина, Пётр Вагин, Евгений Евтушенко и парикмахер Саломон Галицкий. 1975 год

Мы знали, кто может, и позвонили Евтушенко. Он немедленно выехал из Переделкино, и мы встретились возле «Арагви», где Женя всегда был желанным гостем. Отказавшись от отдельного кабинета («Поэты должны сидеть со своим народом»), Евтушенко велел накрыть в общем зале.

И первое, что Евтушенко вдруг сказал Бродскому, было: «Иосиф, ты плохо одет. У меня есть немецкий, почти новый костюм, я его тебе подарю». Конечно, Евтушенко не собирался его унизить или обидеть, но мог бы сообразить, что Бродский только что вернулся из ссылки. Иосиф напрягся. А Евтушенко вскоре заскучал, вышел на улицу, привёл двух девиц и, естественно, начал перед ними выставляться. На их вопрос, кто мы такие, он ответил: «Мы − велосипедисты». Это окончательно вывело Бродского из себя, и он ушёл. Однако Иосиф, как я думаю, никогда ему этого костюма не простил.

Это скорее повод, а не причина. 

Возможно, и так. Когда Евтушенко на другой день позвал нас к себе на Котельническую набережную обедать, Бродский тоже пошёл. И даже читал стихи. А потом заинтересовался библиотекой Евтушенко. А у Евтушенко на полках стояли роскошные альбомы с монографиями о художниках. Бродский достал альбом Жоржа Брака и стал разглядывать. Евтушенко, заметив это, спросил: «Тебе нравится Брак?» − «Это мой любимый художник», − ответил Бродский. –  «Возьми!» И он взял альбом. А я вот пиджаки Бродского брал, хотя они мне были малы и я их потом раздал. Один из них – шёлковый, итальянский, в стиле «унисекс» – носила моя жена Надя. Когда я был у Бродского в 88-м году в Нью-Йорке, он после премии хотел полностью обновить свой гардероб, и многое я забрал. Тогда же купил мне две пары очков за 1200 долларов, а потом повёз одевать. Выбрал в магазине на Пятой авеню двубортный тёмно-серый костюм в тонкую красную прострочку, вроде тех, что носили гангстеры в фильмах с Хамфри Богартом. Я сказал, что не ношу таких костюмов. Можно, я выберу сам? Иосиф ответил: «Сам выберешь – сам будешь и платить». Что ж, логично.

Насколько я знаю, после развода с Галей Евтушенко отдал ей половину картин и книг. 

Да, ей досталась самая ценная часть и книг, и картин. Однажды Галя меня вызывает и говорит, что у неё совсем нет денег и она хочет продать одну вещь. Достаёт первое издание «Руслана и Людмилы» 1822 года, уверяя, что в книге автограф Пушкина. Я открываю. Действительно, там написано: «Дорогому Косте от Саши – с приветом!» Поздняя надпись, к тому же чернила там были уже не орешковые. Тем не менее Галя уговорила меня поехать в музей. Конечно, это был не Пушкин, и она получила только стоимость книги. 

Я слышала, что однажды вы с Евтушенко по всей Москве искали золотую цепочку. 

Да хоть серебряную, это было неважно. А случилось вот что. В глухую брежневскую пору зашёл я в ресторан ЦДЛ и увидел, что Женя сидит за столиком и незамысловато обедает с бутылкой грузинского вина. Он немедленно сообщил мне, что ночью прилетел из Мехико-сити, а заодно побывал в джунглях Амазонки и даже выступал там перед каким-то племенем Анаконды, которое впервые в своей истории видело белого человека. В ту пору он ещё курил. И вот посреди своего монолога он полез в карман за сигаретами, но вытащил почему-то не американскую пачку, а жёлтую монету величиной с советский пятак. С невероятным изумлением он поднёс монетку к глазам, как бы припоминая её происхождение. Однако длилось это лишь минуту. «Это драгоценность, двойной дублон шестнадцатого века, − неожиданно для меня и, полагаю, для себя самого заявил Евтушенко. – Это подарок от...» И тут он начал рассказывать, как угощал одну из артисток ансамбля человеческих жертвоприношений в отдельном кабинете русской икрой и шампанским Dom Pérignon. «А дублон она подарила не просто так, это была её обязанность, древнейший обычай майя. Когда женщина ложится в первый раз в постель с любимым мужчиной, то она берёт в зубы золотую монету и в порыве страсти сгибает её зубами, а потом отдаёт как награду». – «И сильно сгибает?» − спросил я, потому что монета была сравнительно ровной. – «Как может, но эту она согнула пополам, я её потом весь полёт разгибал». И тут я в шутку предложил: «Надо пробить в монетке дырочку, продеть через неё золотую цепочку и носить на шее как талисман». Женя преобразился: «Это грандиозно! Сегодня же и сделаю. Где можно сейчас найти золотую цепочку?» 

Времена были дефицитные, и я предложил поехать к моей тёще на Зубовский бульвар. Тёща была театральным режиссёром и по совместительству бутафором. Я был уверен, что у неё в сундуках золотая цепочка наверняка найдётся. К тому же она Евтушенко ставила выше всех поэтов России. И отдать ему какую-то там золотую цепочку... Итак, мы явились на Зубовский бульвар. Увидев Евтушенко, тёща решила, что это розыгрыш. Потрогав его и сравнив с портретом в однотомнике, она ушла в столовую накрывать чай. 

Однако Жене было не до чая. Он изнывал в ожидании цепочки, проводя пальцем по шее, как Есенин перед самоубийством. Всё-таки напоив нас чаем, тёща скрылась в своей комнате, где стояли набитые всякой всячиной сундуки. Она не возвращалась двадцать, тридцать, сорок минут. Наконец позвала нас к себе, показала какие-то шкатулки и коробочки, набитые разномастной бижутерией. Цепочки там не было, ни золотой, никакой.

Евтушенко совершенно пал духом. «Вот что, – предложил я, – ведь не обязательно должна быть золотая цепочка, может быть любая... Ты такой человек, что никто и не заподозрит ненастоящее золото». Мы решили, что цепочки должны продаваться в галантерее. А если там нет, то купим кулон на цепочке рублей за шесть, кулон выбросим, тут же в магазине пробьём дырочку в монете и наденем на шею поэту.

В те времена на углу Кропоткинской и Садового кольца находился очень неплохой галантерейный магазин. Когда мы вошли, у прилавков толпился народ. Но… ни цепочек, ни кулонов в продаже не было. 

– Директора! – потребовал Евтушенко в полный поэтический голос. Директор появился минут через пять.

– Я – Евтушенко, – объявил Женя и достал билет Союза писателей.

Но директор сразу поверил, что перед ним натуральный поэт: «Что вы желаете?» − «Кулон! – сказал Евтушенко, – или хотя бы цепочку от кулона!»

– Я завтра лично для вас привезу со склада и то и другое. 

– А сегодня? – угрюмо спросил Женя. 

Директор посмотрел на часы: «Пять минут как склад закрылся».

Зная Евтушенко, я понимал, что завтра всё это будет бессмысленно, ненужно. Нужно сегодня. Негромко, но повелительно, Евтушенко попросил директора вызвать всех сотрудников магазина в торговый зал. Человек сорок покупателей тоже остались. И тут я понял, почему именно Жене внимали моря и континенты, люди племени Анаконды и турбины Братской ГЭС! Когда вокруг Евтушенко образовалось плотное кольцо слушателей, он выкрикнул всего одну фразу, но так, что зарезонировали хрустальные вазы и люстры: «В стране рабства нет цепей!»

К Анне Ахматовой вы пришли знакомиться вместе с Бродским?

Нет. Я с ней общался уже три года, а знаком был с одиннадцати лет. Моя тётка Валерия Яковлевна Познанская, крупнейший химик, лауреат Сталинской премии, жена украинского поэта Максима Рыльского, в Ташкенте дружила с Ахматовой. Она  получала спецпаёк и делилась им с Анной Андреевной. А когда случилась история со ждановским постановлением, тётка приехала в Ленинград поддержать Ахматову. Поселилась в гостинице «Астория» и устроила чай по-анг-лийски, с пирожными и печеньем. Пригласила и мою маму. Ну, а мама взяла с собой меня. В 18 лет, ощутив себя вполне поэтом, я сообразил, что Ахматова живёт в Ленинграде, но не знал адреса. Пошёл в Ленгорсправку и за двадцать копеек получил адрес. И сразу же поехал на улицу Красной Конницы. Дверь открыла седая женщина в шёлковом халате. Это была Ханна Горенко, вдова брата. Через несколько минут меня пригласили в комнату. Удивительно, что Ахматова меня вспомнила. Потом она сказала, что получила квартиру на Петроградской, нужно упаковать библиотеку и помочь перевезти. Там было всего книжек сто-сто пятьдесят, в основном стихи. Тогда я позвал Бобышева. А Иосифа привёл к ней только через три года.

Однажды случилась смешная история с рисунком Тышлера. В 43-м Тышлер и Ахматова встретились в эвакуации в Ташкенте. Он сделал несколько карандашных портретов Анны Андреевны, из них один – гениальный, где она сидит на стуле, повернувшись в профиль. Этот рисунок она подарила Лидии Гинзбург. Как-то прихожу к Ахматовой, а она просит: «Женя, поезжайте к Лидии Яковлевне, привезите мне этот портрет, я хочу на него посмотреть» − и даёт деньги на такси. Я привёз, картина уже была застеклена. Ахматова просит снять стекло, я беру на кухне ножик и открываю. Тогда Ахматова достаёт ластик, стирает нос на рисунке и исправляет линию. Я кричу: «Что вы делаете?» А она спокойно отвечает: «Он мне нарисовал неправильный нос − слишком большая горбинка». Я снова застеклил рисунок и отвёз Лидии Яковлевне, которая впоследствии всё имущество завещала Александру Кушнеру. У него и висит теперь этот рисунок. Когда я бываю у Кушнера, то всегда подхожу к картине. Если вглядеться повнимательнее, то видно, как она уменьшила знаменитую горбинку. Сказался ахматовский принцип: она хотела как можно больше передать потомкам из собственных рук, полагая, что об Анне Ахматовой лучше всех знает сама Анна Ахматова. Она точно знала, какой именно облик следует канонизировать.

Но у вас ведь тоже есть рисунок с портретом Ахматовой?

Это не рисунок и не портрет. Это нечто мистическое, не поддающееся определению. Как известно, Ахматова долгие десятилетия дружила с семьёй Ардовых. Жена Виктора Ефимовича Ардова Нина Антоновна Ольшевская была, пожалуй, самой её близкой подругой. А я, в свою очередь, дружил с сыновьями Ардова − Мишей и Борей. И вот однажды, в 1989 году, в год столетия Ахматовой, Боря Ардов подарил мне на день рождения странный рисунок. Профиль Анны Андреевны, обведённый жирным чёрным карандашом на большом листе, и внизу подпись рукой Ахматовой: «Анна Ахматова. 16.II.1936 г.». Боря рассказал, что это придумал его отец: посадил Ахматову в профиль к стене, на которой был прикреплён белый лист, навёл сильный луч от лампы и провёл карандашом по контуру тени. Затея ей понравилась, в этом портрете она ничего исправлять не стала, а просто подписала. Теперь «Тень Ахматовой» всегда со мной − висит над моим письменным столом. 

Вы, я знаю, были знакомы и с Лилей Брик. А однажды даже принесли ей неизвестный портрет Маяковского. Как он к вам попал?

Однажды ко мне приехал погостить известный ленинградский коллекционер Соломон Шустер. Вообще-то в Москву он приехал по своим коллекционным делам. Привёз несколько картин для своих сделок: Фалька, Гончарову, эскиз Сомова и нечто безымянное. Через неделю всё было продано, кроме безымянного холста. Это был кубистический портрет неизвестного лица. Соломон переживал, что картину могут не купить, потому что покупатель любит знать, кого он приобретает − и в смысле художника, и в смысле модели.

«Так давай придумаем какую-нибудь легенду», − легкомысленно предложил я. И в тот момент, когда лицо на портрете стало отчётливо видно, мне вдруг показалось, что оно напоминает Маяковского. О чём я и сообщил Соломону. «Ты прав, – согласился он, – но теперь надо придумать, кто бы мог написать его портрет… Был такой художник-футурист Жегин. Он как раз дружил с Маяковским и вполне мог написать этот портрет». – «А ведь ещё жива «вдова» поэта», − сказал я.

 

Лиля Брик Иосиф Бродский

Лиля Брик в своей квартире на Кутузовском проспекте. 1966 год

Через полтора часа к моему дому подкатила светлая «Волга», из которой вышла Лиля Брик со своим спутником. Её я видел впервые, и она мне очень понравилась. «Ну, где тут Володенька? − Лиля надела очки и подошла к холсту почти вплотную. − Да, это он, несомненно, это он!»

«Подписи нет, – сказал Соломон, – но, судя по всему, это работа Жегина». Вдова согласилась и с этим, сняла очки и спросила: «Сколько это стоит?» Соломон назвал скромную цену. Лиля Юрьевна торговаться не стала, но сказала, что за деньгами надо заехать в сберкассу. А заодно отобедать у неё. Мы взяли картину и покатили на Кутузовский проспект, где жила Брик. Её большая квартира была украшена картинами знаменитых художников. И, подойдя к одной, Соломон воскликнул: «Пиросманишвили!»

И действительно, над письменным столом висел маленький, как и полагается, тёмный холст, и на нём был изображён ягнёнок, склонившийся к ручейку. Соломон, не мигая, глядел на Пиросмани и вдруг заявил: «Знаете что, простите меня великодушно, но я не продаю Жегина, я готов обменять его на этого Пиросмани».

Я был потрясён. Ведь покупка уже состоялась! Предложить обменять знаменитого Пиросмани на какого-то Жегина! Я в этот момент забыл, что это вряд ли даже Жегин. Лиля Юрьевна только нервно сняла и снова надела очки. «Ах, вот как, тогда мне надо посоветоваться с Васенькой». Лиля ненадолго уединилась с мужем. Войдя, они почти хором сказали: «Хорошо, мы согласны». От обеда Соломон отказался. На лестнице я набросился на него. Но Шустер поставил меня на место: «В нашем деле нельзя допускать ни одного процента риска, они могли передумать. А как только Пиросмани оказался за порогом их квартиры, он стал окончательно моим». 

Через неделю я зашёл в гости к Николаю Ивановичу Харджиеву и рассказал ему про этот обмен. Харджиев сам когда-то был и футуристом, и кубистом, дружил со многими художниками и очень много знал по части нового искусства. Он выслушал мой рассказ и попросил описать портрет. Я, как мог, исполнил просьбу. «Это не Жегин и вряд ли это портрет. Я видел этот холст ещё в 1920-е. Это, скорее всего, студенческая работа из ВХУТЕМАСа. Но вы не переживайте. То, что получил ваш приятель, не Пиросмани. Когда-то у Лили Брик действительно был ягнёнок Пиросмани, но она увезла его в Париж и продала. И там же, в Париже, сделала копию. Я её видел − очень неплохая копия». 

Вот такой это оказался взаимовыгодный обмен. 

А есть предметы, которые вам особенно дороги?

Трудно сказать, я рад, что у меня остались запонки моего отчима, но я также рад, что в своё время после смерти отца Бродского я забрал на память привезённые им с Дальнего Востока ещё в 40-е годы китайские лубки, а потом в 1988-м я привёз эти картинки Иосифу в Америку, и они висели в его кабинете до самого конца…

А как вы храните ваши сокровища?

 

По принципу: что отдал − твоё. 

фото: Евгений Умнов/FOTOSOUZ; Сергей Барменьев/личный архив Е.В. Рейна; PHOTOXPRESS; Михаил Озерский /РИА



ОТЛИЧИЕ СОВЕТСКИХ ОТ СОВРЕМЕННЫХ ДЕТЕЙ

 Научно-исследовательский центр системного анализа и прогнозирования опубликовал размышления учителя Игоря Гусева, который преподавал историю на рубеже распада СССР и образования новой России. В своей статье автор сравнил советских и современных детей.

«Чем современные дети отличаются от школьников 1980-х: 10 пунктов учителя истории

Я, Игорь Николаевич Гусев, служил в Рижской средней школе № 17 с 1986 по 1994 гг.

Преподавал историю, а также обществоведение, психологию и логику (в те годы экспериментально практиковались и такие дисциплины). Был классным руководителем.

Ушёл из школы вместе с моими выпускниками, так что совесть перед ними чиста. Минуло четверть века, и в прошлом году меня попросили временно заменить в одной из школ захворавшего историка.

Так, нежданно-негаданно для себя, я вновь погрузился в эту прекрасно-необыкновенную, чудовищно-непутёвую школьную жизнь, со всеми её плюсами и недостатками.

У меня появилась завидная возможность сравнить своих учеников — тех, прошлых, и нынешних, современных. Это было особенно любопытно, тем более, что среди новых учеников обнаружились отпрыски моих былых воспитанников. Сравнение отцов и детей обещало быть интересным!

Считается, что у хорошего педагога любимчиков не бывает. Ему все дети одинаково противны. Я учитель плохой… Детей очень люблю и сам, будучи современным папой, искренне пытаюсь понять новое поколение, младое и малознакомое.

Сами по себе дети прекрасны! Есть просто умнички и лапочки, со многими, как мне кажется, мы искренне подружились. Тронули до глубины души их слёзы на глазах, когда через полгода нашей совместной работы настал срок мне покидать это гостеприимное школьное сообщество. Спасибо, милые мои, я вас помню и люблю… Так есть ли отличие между учениками прошлых лет и нынешним поколением славных оболтусов?

Первое

Что бросается в глаза в современной школе — много тучных детей, особенно девочек.

Виной тому, полагаю, не только нездоровое питание, но и те стрессы, в которые дети погружены с момента рождения.

Нередко полный человек набирает лишний вес именно под воздействием постоянного нервного напряжения. Это своеобразная защитная реакция организма. Дети, если сравнивать с прежними поколениями, вообще очень мало развиты физически. Отсутствие подвижных игр.

Я ни разу не видел на переменках, чтобы девочки играли в свои извечные девчачьи „скакалочки“, „резиночки“, а мальчики гоняли мячик. Никаких „казаков-разбойников“ и „салочек“! В лучшем случае — бессмысленная возня и толкотня.

Но чаще всего, Его Величество мобильник! Забывая всё на свете, не видя никого и ничего, дети тычут пальчиком по экрану.

Они „играют“ на мобильнике по дороге в школу, на перемене, играют на уроке, в туалете, играют по дороге домой.

Начало урока для детей всегда мука — ведь зловредный учитель требует спрятать мобильник с недоигранной игрой! Дети злятся, они раздражены и мало думают об уроке…

Второе

Современные дети очень быстро устают, теряют внимание и концентрацию. Я ещё помню уроки по 45 минут. Но сегодня они длятся 40, и даже этого получается много!

Современный ученик уже через 20 минут практически неработоспособен, он уже не в состоянии следить за речью учителя.

Проявляется немотивированная гиперактивность: сам вертится, ёрзает, руки бегают по парте, ребёнок бессмысленно перекладывает карандаши-ручки-линейки с места на место. Вдруг в разгар урока поднимает сумку и начинает шумно копаться в ней, после чего снова ставит её на место. Интересуюсь: „Саша, что ты искал?“. Смущённо улыбается, краснеет, пожимает плечами… Он и сам не знает. Таких „Саш“ — полкласса.

Третье

Современные дети с рождения усваивают массу информации, но вся эта информация, как правило, мало связана с обыденной жизнью и уж, конечно, не имеет отношения к истории. Рассказываю на уроке о крестьянском труде, о подсечно-огневом земледелии.

Тут понимаю, что дети вообще не ориентируются, что такое плуг, зачем нужна борона, как сеют и выращивают хлеб! Недоумённо хлопают глазами.

В старое время советские дети получали много информации из мультиков. Помните? Кошечки и собачки пекли хлеб, Фока на все руки дока ковал подковы в кузне, персонажи народных сказок из советских мультфильмов много и трудолюбиво работали. В современных мультиках разнообразные супергерои не работают вообще. Им работать некогда — они „мир спасают“!

Четвертое

Дети не читают, т. е. совершенно! Вообще!!! Успешное преподавание истории обязательно базируется на тех историко-приключенческих романах, которые подросток „проглотил“ к средней школе. Помните, у Высоцкого: „Значит, нужные книги ты в детстве читал!“

Сейчас не читают никаких книг…

И вот стою я перед классом, весь такой красивый и самонадеянный, рассказываю об истории Франции XVII века и наивно вопрошаю: „Помните, как Д’Артаньян приезжает в Париж?“ И вижу огромные недоумённые глаза детей!

Читать далее:

https://www.kp.ru/daily/28307.3/4446964/

 
 
 
 
 
 


Красильщиков Аркадий - сын Льва. Родился в Ленинграде. 18 декабря 1945 г. За годы трудовой деятельности перевел на стружку центнеры железа,километры кинопленки, тонну бумаги, иссушил море чернил, убил четыре компьютера и продолжает заниматься этой разрушительной деятельностью.
Плюсы: построил три дома (один в Израиле), родил двоих детей, посадил целую рощу, собрал 597 кг.грибов и увидел четырех внучек..