Ай да Вэйвэй! Самые яркие, громкие и важные работы китайского бунтаря
Представьте, что вы входите в зал музея и видите, что весь пол в нем покрыт слоем подсолнечных семечек. Это и само по себе выглядит, как сюрреалистичный сон, а тут вам еще и говорят, что семечки — это инсталляция, произведение искусства. «Бред какой-то — возможно,подумаете вы. — Разве это искусство?» А если вы узнаете, что каждое из этих семечек сделано из фарфора и расписано вручную? «Впечатляет,но для чего это всё?» А здесь выяснится, что в то время, как на Западе ценители выкладывают внушительные суммы за изысканные фарфоровые вазы и чайные сервизы, китайские рабочие трудятся в ужасных условиях,получая гроши, а их жизни стоят и того меньше. И вот тогда от хруста фарфоровых семечек под ногами пробирает дрожь. Именно так работает Ай Вэйвэй.
Когда имя Ай Вэйвэя громко зазвучало на международной арт-сцене, появилась шутка о том, что фраза «Сделано в Китае» больше никогда не будет восприниматься так, как раньше. Суперспособность китайского художника-концептуалиста заключается в умении смотреть на привычные вещи под неожиданным углом и помогать остальным увидеть то, что видит он. Идеи, которые преподносит Вэйвэй,не отличаются особой сложностью. Он говорит о ценности человеческой жизни,о борьбе с несправедливостью, о гуманитарных кризисах и политических преследованиях. Но то, в какую форму он облекает эти идеи, какие материалы использует, как безошибочно выбирает новые способы коммуникации со зрителем, — всё это делает его одной из самых ярких фигур в современном искусстве.
Откуда он такой взялся?
Детство и юность Ай Вэйвэя сложно назвать легкими и счастливыми. Ему было около года, когда его отец — знаменитый поэт Ай Цин — впал в немилость китайских властей. Почти 20 лет Ай Цин с женой и сыном прожили в изгнании, в небольших деревнях у северокорейской границы и в провинции Синьцзян, где вчерашний поэт был вынужден, в числе прочей работы, чистить общественные туалеты. Семье удалось сохранить только одну книгу — большую энциклопедию, которая стала едва ли не единственным источником образования для Вэйвэя. В те годы он научился изготавливать мебель и кирпичи, что пригодится ему в будущих проектах. Но тогда о творчестве речи не шло, это был вопрос выживания.Ай Цин и его семья смогли вернуться в Пекин только после смерти Председателя Мао, в 1976 году. Вэйвэй почти сразу же поступил в Пекинскую киноакадемию и вскоре стал частью группы молодых художников-бунтовщиков, параллельно участвуя в демократических митингах и маршах. Через пять лет Ай Вэйвэй отправился в Штаты, где и начался его творческий путь, но в 1993 году ему пришлось вернуться на родину из-за болезни отца. Когда Ай Цин умер, художник остался в Пекине и несколько лет посвятил изготовлению мебели и строительству собственного дома-студии.
Впервые Вэйвэй серьезно заявил о себе в 1999 году, когда его пригласили представлять Китай на Венецианской Биеннале. Получив международное признание, художник смог позволить себе воплощать в жизнь все более смелые проекты. Одним из первых таких проектов стала провокационная выставка молодых китайских концептуалистов — открытый протест против негласных правил, долгие годы управлявших искусством в стране. Если коротко, то согласно этим правилам китайское искусство должно было быть понятным, реалистичным (в духе советского соцреализма) и изображающим в бытовых сценах процветание простых людей при коммунизме. Выставка, соорганизатором которой был Вэйвэй, стала прямым посланием властям Китая, недвусмысленно выраженным в ее названии — «F**k off».
Уже тогда правительство увидело в мятежном художнике угрозу, потому что он имел определенный вес в мировом художественном сообществе и сделал видимыми проблемы, которые изо всех сил замалчивались. Но настоящее закручивание гаек началось после Сычуаньского землетрясения в 2008 году. Тогда под завалами некачественно построенных школ погибли тысячи детей, и чиновники не стали объявлять число жертв землетрясения, чтобы замять скандал. Вэйвэй провел собственное расследование, собрал и обнародовал реальные данные. Но из-за жестокого избиения полицией, после которого художник угодил в больницу, ему пришлось отказаться от дальнейших попыток докопаться до истины.
Но сломить бунтарский дух Вэйвэя властям так и не удалось. И на каждый их злобный выпад он отвечал новым скандальным художественным заявлением. Вспомним некоторые проекты Вэйвэя, в которых он покушался на святое,превращал съедобное в несъедобное и открыто говорил о политических репрессиях.
Но сломить бунтарский дух Вэйвэя властям так и не удалось. И на каждый их злобный выпад он отвечал новым скандальным художественным заявлением. Вспомним некоторые проекты Вэйвэя, в которых он покушался на святое,превращал съедобное в несъедобное и открыто говорил о политических репрессиях.
Роняя вазу династии Хань
1995, 148×121 см
Сложно отнести этот эпатажный жест к какому-то определенному виду искусства. По сути это был перформанс, но без зрителей, и увидеть его можно только на фотографиях. Ай Вэйвэй «просто» разбил церемониальную урну рядом с домом своей матери в Пекине и снял это на пленку. Это если забыть о том, что урна была 2000-летним артефактом, который имел важную культурную и символическую ценность и за который художник выложил эквивалент нескольких тысяч долларов. Антиквары были возмущены таким вандализмом и назвали работу Вэйвэя актом осквернения. Он ответил: «Председатель Мао говорил, что мы можем построить новый мир, только если уничтожим старый». Этот провокационный акт разрушения символического предмета — отсылка к стиранию культурной памяти в коммунистическом Китае, антиэлитарном обществе, где тщательно контролировался доступ к информации, особенно к династической истории. После этого Вэйвэй «испортил» еще не один ценный сосуд, но в дальнейшем он их только красил.
Ворота на площади Тяньаньмэнь, известные также как «Врата небесного спокойствия», служили парадным входом в Запретный город. Но, кроме того, это еще и место жестокой бойни, произошедшей в 1989 году, когда солдаты правительства расстреляли мирных протестующих. Власти Пекина до сих пор отказываются обсуждать это событие и подвергают цензуре все его фотоснимки.
По правилам традиционной перспективы объекты, находящиеся ближе к зрителю,должны выглядеть больше, чем более отдаленные. На снимке Вэйвэя таким ближайшим объектом становится выставленный в оскорбительном жесте палец,который демонстрирует презрение художника к символу государственной власти. Одним Китаем, кстати, Вэйвэй не ограничился: фото с площади Тяньаньмэнь стало первым в серии, запечатлевшей средний палец художника на фоне Эйфелевой башни, здания Рейхстага и Белого дома.
По правилам традиционной перспективы объекты, находящиеся ближе к зрителю,должны выглядеть больше, чем более отдаленные. На снимке Вэйвэя таким ближайшим объектом становится выставленный в оскорбительном жесте палец,который демонстрирует презрение художника к символу государственной власти. Одним Китаем, кстати, Вэйвэй не ограничился: фото с площади Тяньаньмэнь стало первым в серии, запечатлевшей средний палец художника на фоне Эйфелевой башни, здания Рейхстага и Белого дома.
Есть в фото Вэйвэя еще один визуальный подтекст: намек на знаменитый снимок 1989 года с одиноким мужчиной перед колонной танков. И здесь дерзкий жест художника становится своеобразной провокационной заменой фигуры, строго запрещенной в китайских СМИ.
Тонна чая
2008, 100×100×100 см
Несложно догадаться, что Ай Вэйвэй — ценитель современного искусства. Вернувшись из США в Китай в середине 90-х, он выпустил три книги, основанные на интервью с некоторыми его любимыми западными художниками, в частности, с Марселем Дюшаном, Энди Уорхолом и Джеффом Кунсом. Неравнодушен он и к работам минималистов вроде Дональда Джадда и Роберта Морриса. Но Вэйвэй не был бы самим собой, если бы для своей минималистической скульптуры решил использовать традиционные материалы вроде камня, стекла или металла. Его творение — это тонна китайского чая пуэр, спрессованного до размеров одного кубического метра и распространяющего свой терпкий, пряный аромат на большое расстояние вокруг.
Исторически на Западе чаепитие (особенно из китайского фарфора) было своего рода статусным символом. А пуэр до сих пор является одним из самых дорогих видов чая. В то же время в Китае это очень распространенный, повседневный напиток. И чаще всего он производится в виде спрессованных кубиков, так что скульптура Вэйвэя — это еще и «памятник» обыденному предмету.
Исторически на Западе чаепитие (особенно из китайского фарфора) было своего рода статусным символом. А пуэр до сих пор является одним из самых дорогих видов чая. В то же время в Китае это очень распространенный, повседневный напиток. И чаще всего он производится в виде спрессованных кубиков, так что скульптура Вэйвэя — это еще и «памятник» обыденному предмету.
Подсолнечные семечки
2010
В 2010 году Ай Вэйвэй заполнил огромный Турбинный зал лондонской галереи Тейт Модерн сотней миллионов подсолнечных семечек, изготовленных в китайском городском округе Цзиндэчжень, «фарфоровой столице», в которой производят керамику на протяжении 1700 лет. Тысячи людей были наняты для ручного изготовления идеальных копий того, что было создано природой.
Смысл этой инсталляции строится на сложных ассоциациях, связанных с китайской историей и культурой. Как и «Тонна чая», она создана из материала, который изготавливается по большей части для экспорта, что долгое время служило серьезной поддержкой китайской экономике. Вэйвэй здесь затрагивает и проблему современной практики массового производства в Китае. Многое в стране по-прежнему делается вручную, машины дороги, а труд (и человеческая жизнь в целом) — дешев.
Кроме того, подсолнечник — важный китайский коммунистический символ. Председатель Мао сравнивал себя с солнцем, а свой народ — с подсолнухами. В Пекине семечки повсюду продают уличные торговцы, и для Вэйвэя они были еще и символом собственной юности с прогулками по городу с друзьями. Однако к 2010 году он стал узником в родном городе. В этом свете семена, брошенные на землю,символизируют притесняемое, угнетаемое общество, далекое от того идеала,который описывал Мао. Семена, которые не дадут всходов.
Смысл этой инсталляции строится на сложных ассоциациях, связанных с китайской историей и культурой. Как и «Тонна чая», она создана из материала, который изготавливается по большей части для экспорта, что долгое время служило серьезной поддержкой китайской экономике. Вэйвэй здесь затрагивает и проблему современной практики массового производства в Китае. Многое в стране по-прежнему делается вручную, машины дороги, а труд (и человеческая жизнь в целом) — дешев.
Кроме того, подсолнечник — важный китайский коммунистический символ. Председатель Мао сравнивал себя с солнцем, а свой народ — с подсолнухами. В Пекине семечки повсюду продают уличные торговцы, и для Вэйвэя они были еще и символом собственной юности с прогулками по городу с друзьями. Однако к 2010 году он стал узником в родном городе. В этом свете семена, брошенные на землю,символизируют притесняемое, угнетаемое общество, далекое от того идеала,который описывал Мао. Семена, которые не дадут всходов.
Камера наблюдения
2010, 39.2×39.8×19 см
В 2010 году правительство Китая устроило за художником тотальную слежку. Пекинская полиция установила в доме и студии Вэйвэя камеры наблюдения,которые фиксировали буквально каждый его шаг. Постоянно отслеживались и его посты в Twitter и Instagram. Вэйвэй тогда сказал: «В Китае я постоянно под наблюдением. Любой мой малейший, даже самый безобидный шаг может — и часто подвергается — цензуре китайских властей». В ответ на действия правительства художник стал сам отслеживать камеры, фургоны и полицейских в штатском,следивших за его воротами.
«Камера наблюдения», строгая и довольно красивая мраморная скульптура, служит напоминанием о том, что художник следит за теми, кто следит за ним. И снова, как в случае с чаем и фарфором, выбор материала имеет значение. Камера, буквально высеченная в камне, стала символом вездесущности этого предмета в жизни художника. Со свойственным ему чувством юмора, Вэйвэй поместил камеру на уровне глаз зрителя и придал ей визуальное сходство с головой и плечами.
В 2012 году художник запустил Weiwei Cam, трансляцию в прямом эфире, пригласив своих поклонников посмотреть на то, как он работает и занимается повседневными делами, таким образом имитируя вторжение властей в его личную жизнь. Главное отличие заключалось в том, что здесь зрители наблюдали за ним по его приглашению. Власти закрыли проект буквально в течение пары дней, но он остался напоминанием об остроумии Вэйвэя и его убежденности в том, что правительство должно нести публичную ответственность за вторжение в жизнь своих граждан.
«Камера наблюдения», строгая и довольно красивая мраморная скульптура, служит напоминанием о том, что художник следит за теми, кто следит за ним. И снова, как в случае с чаем и фарфором, выбор материала имеет значение. Камера, буквально высеченная в камне, стала символом вездесущности этого предмета в жизни художника. Со свойственным ему чувством юмора, Вэйвэй поместил камеру на уровне глаз зрителя и придал ей визуальное сходство с головой и плечами.
В 2012 году художник запустил Weiwei Cam, трансляцию в прямом эфире, пригласив своих поклонников посмотреть на то, как он работает и занимается повседневными делами, таким образом имитируя вторжение властей в его личную жизнь. Главное отличие заключалось в том, что здесь зрители наблюдали за ним по его приглашению. Власти закрыли проект буквально в течение пары дней, но он остался напоминанием об остроумии Вэйвэя и его убежденности в том, что правительство должно нести публичную ответственность за вторжение в жизнь своих граждан.
Речные крабы
2011
На первый взгляд в этой работе нет ничего сверхъестественного. Просто куча довольно красивых и мастерски изготовленных фигурок крабов, правда ведь? Но неужели вы до сих пор думаете, что Ай Вэйвэй способен создать что-то,не наделенное подтекстами и тайными смыслами? Инсталляция называется«He Xei», в переводе с китайского — «речной краб». Но в сложной системе омофонов,своего рода тайном языке, разработанном для обмена информацией под всевидящим оком властей, «He Xei» обозначает слово «цензура». И, наконец, это звучит как понятие «гармоничный», а один из знаменитых лозунгов Коммунистическом партии Китая провозглашал «построение гармоничного общества», что стало служить частым оправданием для ограничения доступа к информации.
Если задуматься, становится очевидным, что общество крабов/цензуры далеко не гармонично. Окрашенные в черный и красный (цвета партии) эти существа топчут друг друга. А те немногие, кто выбирается из этой кучи, оказываются особенно уязвимыми. В 2014 году посетитель выставки случайно наступил на одного из крабов и раздавил его, невольно визуализировав метафору последствий сопротивления.
Как и подсолнечные семечки, 3000 крабов были изготовлены и расписаны вручную. Есть в этой работе и автобиографический подтекст. В 2010 году Вэйвэю сообщили,что его недавно построенная студия подлежит сносу (власти утверждали, что у него не было разрешения на строительство). Тогда художник публично объявил о том, что устраивает праздник в честь разрушения своей мастерской. Он пригласил на торжество 800 человек и заказал 10000 крабов на ужин. Чиновники поняли скрытое послание и в отместку посадили художника под домашний арест. И хотя Вэйвэй не смог присутствовать на своем же празднике, он организовал видеотрансляцию этого события по всему миру. После сноса студии художник создал инсталляцию «Сувенир из Шанхая», заключив обломки бетона и кирпичей,оставшиеся от разрушенного здания, в богатую деревянную раму.
Если задуматься, становится очевидным, что общество крабов/цензуры далеко не гармонично. Окрашенные в черный и красный (цвета партии) эти существа топчут друг друга. А те немногие, кто выбирается из этой кучи, оказываются особенно уязвимыми. В 2014 году посетитель выставки случайно наступил на одного из крабов и раздавил его, невольно визуализировав метафору последствий сопротивления.
Как и подсолнечные семечки, 3000 крабов были изготовлены и расписаны вручную. Есть в этой работе и автобиографический подтекст. В 2010 году Вэйвэю сообщили,что его недавно построенная студия подлежит сносу (власти утверждали, что у него не было разрешения на строительство). Тогда художник публично объявил о том, что устраивает праздник в честь разрушения своей мастерской. Он пригласил на торжество 800 человек и заказал 10000 крабов на ужин. Чиновники поняли скрытое послание и в отместку посадили художника под домашний арест. И хотя Вэйвэй не смог присутствовать на своем же празднике, он организовал видеотрансляцию этого события по всему миру. После сноса студии художник создал инсталляцию «Сувенир из Шанхая», заключив обломки бетона и кирпичей,оставшиеся от разрушенного здания, в богатую деревянную раму.
В 2011 году Ай Вэйвэй был арестован в международном аэропорту Пекина. Ему не предъявили никаких обвинений, но продержали в заключении 81 день. В 2013-м он представил на Венецианской биеннале проект «Священный» (S.A.C.R.E.D.)с реалистичным отображением жизни в тюрьме. Для него Вэйвэй создал шесть диорам, изображающих его в тюремной камере: вот он ест, спит, сидит на допросе,ходит, принимает душ, справляет нужду — и все это под постоянным наблюдением двух охранников в форме. Такой метод содержания заключенных был разработан с целью сломить дух человека, оказавшегося запертым в четырех стенах. Но Вэйвэя это лишь побудило рассказать о таком положении вещей широкой аудитории за пределами Китая. В следующем году на выставке в Берлине он воспроизвел это помещение в оригинальном размере. В камеру можно было зайти, осмотреть ее более чем скромное убранство, потрогать стены, обитые мягким пеноматериалом, постоять под лампами, которые были включены круглые сутки,и даже заглянуть в туалет.
След
2014
В продолжение темы заключения следующий проект Вэйвэя был реализован в настоящей, но уже не действующей тюрьме — Алькатрасе. И вновь он был посвящен борьбе с нарушением прав человека и ограничением свободы самовыражения.
Инсталляция «След» представляет собой портреты 176 человек, которые оказались в тюрьме или были отправлены в ссылку из-за своих убеждений или политических взглядов (в том числе, Нельсон Мандела, Эдвард Сноуден и китайский диссидент и нобелевский лауреат Лю Сяобо). Большинство этих людей, которых Вэйвэй назвал«героями нашего времени», на момент создания инсталляции все еще находились в заключении. Примечательно то, что сам художник не смог приехать на выставку,где был представлен «След», поскольку китайские власти отобрали его паспорт.
Впечатление от такого количества героев инсталляции усиливается благодаря сложности проделанной работы: каждый портрет был собран вручную из деталей конструктора Lego. Некоторые части были собраны в студии художника, другие — непосредственно в Сан-Франциско по его указаниям руками 80 с лишним волонтеров.
В следующем году Вэйвэй планировал еще один проект из Lego и сделал крупный заказ деталей у производителя. Но датская компания прислала ему письмо с отказом, обосновав это тем, что Lego против использования их продукции в «политических» работах. Тогда Вэйвэй организовал через соцсети кампанию по сбору деталей Lego, и люди со всего мира прислали ему тысячи кубиков.
Инсталляция «След» представляет собой портреты 176 человек, которые оказались в тюрьме или были отправлены в ссылку из-за своих убеждений или политических взглядов (в том числе, Нельсон Мандела, Эдвард Сноуден и китайский диссидент и нобелевский лауреат Лю Сяобо). Большинство этих людей, которых Вэйвэй назвал«героями нашего времени», на момент создания инсталляции все еще находились в заключении. Примечательно то, что сам художник не смог приехать на выставку,где был представлен «След», поскольку китайские власти отобрали его паспорт.
Впечатление от такого количества героев инсталляции усиливается благодаря сложности проделанной работы: каждый портрет был собран вручную из деталей конструктора Lego. Некоторые части были собраны в студии художника, другие — непосредственно в Сан-Франциско по его указаниям руками 80 с лишним волонтеров.
В следующем году Вэйвэй планировал еще один проект из Lego и сделал крупный заказ деталей у производителя. Но датская компания прислала ему письмо с отказом, обосновав это тем, что Lego против использования их продукции в «политических» работах. Тогда Вэйвэй организовал через соцсети кампанию по сбору деталей Lego, и люди со всего мира прислали ему тысячи кубиков.
Что сейчас?
В последние годы и творчество, и политический активизм Вэйвэя сосредоточены на вопросах гуманитарных кризисов и катастроф. Большая часть его последних проектов посвящена беженцам. Иногда это масштабные работы вроде инсталляции из спасательных жилетов в пруду перед венским дворцом Бельведер или гигантской лодки с 300 человеческими фигурами, парящей над полом в Национальной галерее Праги. Но иногда это самые простые действия, на которые способны многие. К примеру, однажды Вэйвэй услышал историю сирийской беженки, живущей в греческом лагере, которая скучала по оставленному дома пианино. Художник привез женщине новый инструмент и записал на видео ее выступление. Ай Вэйвэй говорит, что «не существует кризиса беженцев, есть только кризис человечности».Влияние Вэйвэя на Западе, пожалуй, даже сильнее, чем в Китае, где он по-прежнему остается спорной фигурой. Он вдохновляет многих людей, как в мире искусства, так и за его пределами. И неустанно напоминает о том, что искусство обладает силой изменять общество и способно пробудить как отдельного человека, так и целые нации.
Ай Вэйвэй на фоне инсталляции «Закон путешествия» в Праге.
Артхив: читайте нас в Телеграме и смотрите в Инстаграме
Заглавная иллюстрация: Ай Вэйвэй с «Подсолнечными семечками» в галерее Тейт.
Автор: Евгения Сидельникова.
Заглавная иллюстрация: Ай Вэйвэй с «Подсолнечными семечками» в галерее Тейт.
Автор: Евгения Сидельникова.
Комментариев нет:
Отправить комментарий