воскресенье, 1 июня 2014 г.

МАНДЕЛЬШТАМ И ПАСТЕРНАК У ТРОНА ВОЖДЯ,

                                               Могила Бориса Пастернака. 

              Где-то здесь был закопан в землю Осип Мандельштам.

«Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлевского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
И слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища
И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, дарит за указом указ:
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него — то малина,
И широкая грудь осетина.»

 «Как-то, гуляя по улицам, забрели они на какую-то безлюдную окраину города в районе Тверских-Ямских, звуковым фоном запомнился Пастернаку скрип ломовых извозчичьих телег. Здесь Мандельштам прочёл ему про кремлёвского горца. Выслушав, Пастернак сказал: То, что вы мне прочли, не имеет никакого отношения к литературе, поэзии. Это не литературный факт, но акт самоубийства, который я не одобряю и в котором не хочу принимать участия. Вы мне ничего не читали, я ничего не слышал, и прошу вас не читать их никому другому».
 Через 4 года Мандельштам попытался уйти от смерти, сочинив о Сталине другие стихи:
Глазами Сталина раздвинута гора
и вдаль прищурилась равнина,
как море без морщин, как завтра из вчера –
до солнца борозды от плуга-исполина.
Он улыбается улыбкою жнеца
рукопожатий в разговоре,
который начался и длится без конца
на шестиклятвенном просторе.
И каждое гумно, и каждая копна
сильна, убориста, умна – добро живое –
чудо народное! Да будет жизнь крупна!
Ворочается счастье стержневое».
 Видимо, не очень хотел жить Мандельштам. Какая-то невнятная ода получилась про «солнце борозды» и "прищуренную равнину" . Другое дело Пастернак с классической хвалой вождю:
Но кто ж он? На какой арене
Стяжал он поздний опыт свой?
С кем протекли его боренья?
С самим собой, с самим собой.

Как поселенье на гольфштреме,
Он создан весь земным теплом.
В его залив вкатило время
Все, что ушло за волнолом.

Он жаждал воли и покоя,
А годы шли примерно так,
Как облака над мастерскою,
Где горбился его верстак

А в те же дни на расстоянье
За древней каменной стеной
живет не человек, — деянье:
Поступок, ростом с шар земной.

Судьба дала ему уделом
Предшествующего пробел.
Он — то, что снилось самым смелым,
Но до него никто не смел.

За этим баснословным делом
Уклад вещей остался цел.
Он не взвился небесным телом,
Не исказился, не истлел.

В собранье сказок и реликвий,
Кремлем плывущих над Москвой,
Столетья так к нему привыкли,
Как к бою башни часовой.

 Вот это и талантливо и искренне. Умрет Сталин. Пастернак перестанет бояться насильственной смерти, да и новые вожди ему нравились гораздо меньше, чем «вождь народов». Похоже, он их просто возненавидел, особенно после истории с романом.  И Пастернак, как и Мандельштам в 33 году, позволяет себе « не иметь отношения к литературе и поэзии».
Культ личности лишен величья,
Но в силе — культ трескучих фраз,
И культ мещанства и безличья,
Быть может, вырос во сто раз.

Культ личности забросан грязью,
Но на сороковом году
Культ зла и культ однообразья
Еще по-прежнему в ходу.

 Да, видимо, почитал усатого людоеда Борис Леонидович Пастернак до самой смерти и страдал, что «культ личности забросан грязью». Он, похоже, ничего не хотел знать не только о Холокосте, но и о ГУЛАГе, о голодоморе, о пыточных камерах на Лубянке. А «Доктор Живаго»,  был задуман еще и как протест против «культа мещанства и безразличья», расцветшего, по его мнению, в эпоху Хрущева, взамен культа Сосо Джугашвили.

И каждый день приносит тупо
Так,  что и вправду невтерпеж,
Фотографические группы
Одних свиноподобных рож.

И видно, также культ мещанства
Еще по-прежнему в чести,
Так что стреляются от пьянства,
Не в силах этого снести.


 Удивительны, прихотливы, разнообразны скрещивания талантов и власти. В те годы и гении достигали величия и властители творили величайшее зло. Вот потому и надеюсь, что сегодня не удастся людям разжечь «мировой пожар». Гении пропали куда-то, да и политики измельчали почти до полной невидимости. И слава Богу!

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Красильщиков Аркадий - сын Льва. Родился в Ленинграде. 18 декабря 1945 г. За годы трудовой деятельности перевел на стружку центнеры железа,километры кинопленки, тонну бумаги, иссушил море чернил, убил четыре компьютера и продолжает заниматься этой разрушительной деятельностью.
Плюсы: построил три дома (один в Израиле), родил двоих детей, посадил целую рощу, собрал 597 кг.грибов и увидел четырех внучек..