"ОЗДОРОВЛЕНИЕ И ОЧИСТКА" по материалам сборника "Государственный антисемитизм в СССР"

Осенью 1948 г. скончался подручный Сталина Андрей Жданов.

Известный свой донос, связанный с этой кончиной, зав. кабинетом электрокардиографии Кремлевской больницы Лидия Тимашук отправила Н.С. Власику – начальнику Главного управления охраны МГБ СССР - 29 августа 1948 г., так, на всякий случай отправила – Жданов был еще жив. Евреев в этом доносе она  помянула только косвенно (Софью Ефимовну Карпай), по той причине, что юдофоба – Жданова лечили исключительно русские профессора: Егоров, Майоров, Виноградов и Василенко.

 Донос этот неоднократно публиковался, а потому, чтобы не быть голословным приведу только его часть, связанную с отмеченными фамилиями:

 «28 августа 1948 года я была вызвана начальником ЛСУК проф. Егоровым П.И. к товарищу Жданову А.А. для снятия ЭКГ. В этот день вместе с проф. Егоровым П.И., акад. Виноградовым В.М. и проф. Василенко В.Х. я вылетела из Москвы на самолете к месту назначения и коло 12 часов дня сделала ЭКГ Андрею Александровичу, по данным которого диагностировала «инфаркт миокарда» в области передней стенки левого желудочка…. Проф. Егоров и д-р Майоров заявили мне, что это ошибочный диагноз…. И предложили мне переделать заключение, не указывая на инфаркт миокарда, а написать «осторожно», как это сделал доктор на предыдущих ЭКГ».

 Абакумов сразу направил этот донос Сталину, в котором под грифом «совершенно секретно» значилось: « При этом представляю Вам заявление … врача Тимашук Л.Ф. в отношении состояния здоровья товарища Жданова А.А.

 Как видно из заявления Тимашук последняя настаивает на своем заключении, что у товарища Ждангова инфаркт миокарда …, в то время  как начальник Санупра Кремля Егоров и академик Виноградов предложили ей переделать заключение, не указывая на инфаркт миокарда».

 На письме рукой вождя написано: « В АРХИВ».

 Странно, никакой реакции. Тут бы распорядиться о новом обследования секретаря ЦК, чья драгоценная жизнь и так далее. Судя по всему, русские фамилии в доносе не вдохновили карающую длань Кобы.

 Вскоре Андрей Александрович отдал свою грешную душу Богу, а в Политбюро ЦК ВКП(б) (апрель-май 1949 г.) поступил настоящий и первый погромный донос на врачей, подписанный Л. Романовым.

 Кем был этот Романов,  выяснить не удалось. В последующих документах его «чин и звания» не раскрываются. Вполне возможно, фигура мифическая. В противном случае, не Л. Тимашук, а Л. Романову достались бы все лавры разоблачителя «врачей-убийц».

 Что же писал этот невыясненный Романов: «С. – Петербург – Петроград – Ленинград – искони русский город и даже построенный на костях только русских рабочих. Его население всегда в основном русское. Все звенья хозяйства города всегда управлялись русскими. В настоящее время в некоторых звеньях хозяйства города для русских создалось невыносимое положение. Торговля, местная промышленность, разного рода институты, наука, здравоохранение и проч. уверенно подбираются в руки евреев. А для русских  в системе здравоохранения создалось уже совершенно невыносимое положение, здесь все русские решительно вытеснены.

 Нет больше мочи терпеть, как тяжело русским работать в органах здравоохранения…»

 Тут же следует персональный список евреев, «захвативших власть в системе здравоохранения».

 Завершает Романов свой донос так: «Все, что здесь написано – это не есть великодержавный шовинизм, а это есть желание русских получить национальное равноправие. Помогите же русскому человеку, ведь среди русских много-много очень способных людей. Русские выносили всю тяжесть войны, а правительственных наград у врачей-евреев всего больше, хотя они в своем большинстве  на линии огня  и не были, окопавшись в тыловых госпиталях и других тыловых организациях. Многие из них сумели получить и инвалидность, будучи физически крепкими людьми, а теперь получают пенсии. Если провинился еврей, то до наказания дело не доходит, а если русский, то учиняется большой шум».

 Этот донос в архив не попал. 5 мая 1949 года на него отреагировал секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП (б) В. Андрианов, направив в Кремль Г. Маленкову следующую «телегу»: «Просил бы вас ознакомиться с письмом т. Романова о непорядках в подборе кадров в органах здравоохранения Ленинграда. Факты, приведенные в письме в отношении лиц, работающих в органах здравоохранения, соответствуют действительности.

 Горком ВКП (б) примет необходимые меры к наведению порядка в органах здравоохранения, одновременно просил бы Вас дать указание министру здравоохранения СССР т. Смирнову заняться наведением порядка в медицинских учреждениях Ленинграда».

 Смысл этой, даже не «телеги», а «птицы-тройки» состоит в том, что погрому, начатому в городе  Ленина, надо придать общесоюзный характер. И погром  этот начался незамедлительно.

  4 августа появляется решение секретариата ЦК ВКП (б) «по письму Романова». Решено послать в Питер целую делегацию «компетентных товарищей», «для оказания помощи в работе органам здравоохранения г. Ленинграда».

   4 июля 1950 года министр МГБ Абакумов докладывает Г. Маленкову: «По имеющимся в МГБ СССР данным, в результате нарушения большевистского принципа подборов кадров в клинике лечебного питания Академии медицинских наук СССР создалась атмосфера семейственности и групповщины. По этой причине из 43 должностей руководящих и научных работников клиники 36 занимают лица еврейской национальности…. МГБ считает необходимым предложить Министерству здравоохранения СССР принять меры к оздоровлению и очистке кадров клиники лечебного питания».

 Пошли массовые увольнения евреев, но вовсе не затем заваривалась эта грязная каша, а с целью предоставить дополнительную работу мастерам пыточных дел. Следует бдительный анализ биографии будущих жертв.

 «Проф. Певзнер, происхождение из купцов. 1872 г. рождения, беспартийный, в течение ряда лет подолгу проживал за границей, имеет родственников во Франции.

 Зав. отделение, проф. Гордон О.Л., 1898 г. рождения, беспартийный, в Париже проживает его тетка, занимающаяся торговлей. Жена – Рашевская, исключена из рядов ВКП (б) как выходец из партии анархистов.

 Зав. отделением проф. Берлин Л.Б, 1896 г. рождения, беспартийный, брат поживает в Англии».

 Далее, в том же духе, следует «разоблачение» еще пятерых «врагов народа». Но мы остановимся на фигуре  доцента Левина Георгия Львовича. Этого несчастного взяли первым и «раскрутили», судя по всему, по всей программе.

 Из показаний Г.Л. Левина от 22 января 1952 г.: « Участниками антисоветской националистической группы являлись – Берлин Л.Б., профессор…, Гордон О.Л. – профессор…, я, Левин Г.Л., Левин Б.С. – бывший главврач клиники лечебного питания, Ачаркан А.И. – доцент кафедры лечебного питания, Маршак М. С. – профессор…. Перечисленные лица, как и я, по своим политическим убеждения являются еврейскими буржуазными националистами…. Являясь по своим убеждения еврейскими националистами, я, Берлин, Гордон, Левин Б.С., Кудашевич, Ачаркан и другие на наших сборищах высказывали различные измышления и клевету в отношении политики ВКП (б) и Советского правительства, охаивая советскую действительность.

 Мы клеветнически утверждали, что в нашей стране якобы существует антисемитизм, поощряемый Советским правительством, что за последние годы якобы открыто проводится политика дискриминации евреев и массовое увольнение их из советских учреждений и организаций…. Участники сборищ также враждебно отнеслись к борьбе с космополитизмом и в этой связи распространяли различные вражеские вымыслы….»

 Текст глумливо-садистский, пыточных дел мастер не просто получил нужные ему показания, но и наглядно продемонстрировал жертве, что существует только  правда, высочайше утвержденная параноиком вождем и садистами из его банды. Это обязательная «двойная пытка» проходит через все процессы врачей 1952 года.

 Да и что же это получается, граждане? Банда негодяев вот уже 35 лет мучает войнами, нищетой и голодом население подвластной им страны, а врагами народа оказывается горстка евреев из института лечебного питания.

 Следствие, тем не менее, понимало, что диетологи нет те  специалисты, чтобы раскрутить новый кровавый навет под названием: «убийцы в белых халатах». Место ученых из клиники Певзнера должны были занять иные фигуры. Готовить их стали загодя. Достаточно вспомнить профессора Этингера, арестованного в ноябре 1950 году и погибшего под пытками через три месяца после ареста.

 К трагической судьбе этого человека имеет непосредственное отношение смертельная дуэль между старшим следователем МГБ М.Д. Рюминым и министром МГБ В.С. Абакумовым.

 2 июля   1951 года Рюмин строчит донос лично Сталину на свое руководство: « Примерно 28-29 января 1951 года меня вызвал к себе начальник следственной части по особо важным делам т. Леонов и, сославшись на указание тов. Абакумова, предложил прекратить работу с арестованным Этингером, а дело по его обвинению, как выразился тов. Леонов, «положить под сукно».

 Вместе с тем я должен отметить, что после вызова тов. Абакумовым арестованного Этингера для него установили более суровый режим…. Между тем Этингер имел обширные связи, в том числе и своих единомышленников среди крупных специалистов-медиков, и не исключено, что некоторые из них имели отношение к его террористической деятельности…. В заключение я позволю себе высказать свое мнение о том, что тов. Абакумов не всегда честными путями укреплял свое положение в государственном аппарате и он является опасным человеком для государства, тем более на таком остром участке, как Министерство государственной безопасности».

 Абакумов не столь рьяно, как от него требовалось, готовил еврейский погром. Рюмин угадал, что Сталин недоволен этим. 11 июля 1951 года следует постановление ЦК ВКП (б) «О неблагополучном положении в Министерстве государственной безопасности СССР».

Читаем: « В ноябре 1950 года был арестован еврейский националист, проявляющий резко враждебное отношение к советской власти – врач Этингер. При допросе старшим следователем МГБ т. Рюминым арестованный Этингер, без какого-либо нажима, признал, что при лечении т. Щербакова А.С. имел террористические намерения в отношение его и практически принял все меры к тому, чтобы сократить ему жизнь.

 ЦК ВКП(б) считает это показание Этингера заслуживающим серьезного внимания. Среди врачей, несомненно, существует законспирированная группа лиц, стремящихся при лечении сократить жизнь руководителей партии и правительства…»

 Текст нового кровавого навета вчерне подготовлен. Абакумова немедленно снимают с работу и сажают в тюрьму. Откуда недогадливый палач слезно взывает к Сталину: «Теперь по поводу заявления Рюмина о том, что я якобы намекнул Этингеру, чтобы он отказался от показаний по террору. Этого не было и быть не могло. Это неправда. При наличии каких-либо конкретных фактов, которые дали бы возможность зацепиться, мы бы с Этингера шкуру содрали, но этого дела не упустили бы…»

 Все просто, ушел от палачей Этингер в смерть, не успели бандиты раскрутить его по полной программе. Вот теперь и торжествует Рюмин, подсадивший Абакумова и плачет горючими слезами бывший министр МГБ.

 В сборнике опубликован один из допросов Абакумова.

 «ВОПРОС. Вы давали указание о том, чтобы содержать Этингера в особых, опасных для жизни условиях?

 ОТВЕТ. В каких особых?

 ВОПРОС. В более жестких, чем всех остальных. Ведь Этингера поместили в сырую, холодную камеру.

 ОТВЕТ. Ничего особенного здесь нет, потому что он – враг. Мы можем и бить арестованных – в ЦК ВКП (б) меня и моего первого заместителя Огольцова неоднократно предупреждали о том, чтобы наш чекистский аппарат не боялся применять меры физического воздействия к шпионам и другим государственным преступникам, когда это нужно…. Арестованный есть арестованный, а тюрьма есть тюрьма. Холодных и теплых камер там нет».

 Теперь Абакумов мог говорить об этом с полным знанием дела.

 Итак, Рюмин и новый министр МГБ С.Д. Игнатьев продолжают раскручивать «дело врачей», но вновь не угадали эти товарищи, что от них требовались, вновь промедлили, завязли в рутине, а вождь народов торопился, будто слышал за собой дыхание смерти.

 Постановлением Совета министров Рюмина снимают с поста: «… следственная часть по особо важным делам МГБ СССР, ввиду порочной установки ее начальника тов. Рюмина, сводящей дело к выяснению формально-юридической сторон6ы дела, - оказалась неспособной выполнить  указания Правительства, и оба упомянутых выше дела ( дело Абакумова – Шварцмана и дело о террористической деятельности врачей) «остаются нераскрытыми до конца».

 В ноябре  1952 года за «врачей – убийц» берутся с новой энергией. В сборнике напечатан отрывок из дневника В.А. Малышева. Он конспектирует выступление Сталина на расширенном пленуме ЦК КПСС: «Чем больше у нас успехов, тем больше враги будут нам стараться вредить. Об этом наши люди забыли под влиянием больших успехов, появилось благодушие, ротозейство, зазнайство.

 Любой еврей- националист – это агент американской разведки. Евреи-националисты считают, что их нацию спасли США (там можно стать богачом, буржуя и т.д.) Они считают себя обязанными американцам… Среди врачей много евреев националистов».

 4 декабря 1952 года принято постановление ЦК КПСС: «Заслуживает сообщение МГБ СССР о вредительстве в лечебном деле…. в Лечсанупре длительное время орудовала группа преступников, в которую входили бывшие начальники Лечсанупра Бусалов и Егоров, врачи Виноградов, Федоров, Василенко, Майоров, еврейские националисты Коган, Карпай, Этингер, Вовси и другие…»

 Самым зловещим в этом документе было неприметное словечко «другие». За словом этим стояли сотни тысяч, уже приговоренных к каторге и смерти, советских евреев.

 Следствие продвигается вперед «семимильными шагами». Кровавый навет готов. 9 января   1953 года появляется решение бюро президиума ЦК КПСС, отправившее в массовую печать сообщение об аресте «врачей – вредителей».

 И страшный документ этот тиражируется по всей стране в десятках миллионов экземпляров газет. Приговор готов, остается привести его в исполнение, но поздно, поздно. Вождь не успел: сначала остановился мозг, а потом и сердечная мышца Сталина перестала сокращаться. Будто сам Всевышний, спохватившись, вмешался, проведя «оздоровление и очистку» в нужном направлении.