ЕВГ. СЕВОСТЬЯНОВ: ВОТ ТАК И ЖИВЁМ...

Евгений САВОСТЬЯНОВ: Вот так и живем —в траектории догоняющей собаки

Влиятельная фигура 90-х —о конце нефтяной эпохи, династии «Борисовичей» ивысшей точке своей судьбы




11.02.2015



Бывает так, что публичный жест выводит на свет человека, до этого годаминаходящегося вне сферы внимания. Из частного пространства являетсяличность, в которую есть смысл пристально вглядеться. Персонаж умный,цельный, многоопытный, чья бурная биография полна, казалось бы,взаимоисключающих событий. Физик, работавший над проблемамипрогнозирования горных ударов в самых глубоких шахтах России, а затемоказавшийся в еще более глубокой «шахте» —администрации президента.Участник демократического движения, неожиданно для многих ставший главоймосковского КГБ; игрок государственной элиты первого призыва и автордокументальных сценариев, главный из которых —об апостоле Павле. Срединаград особо ценит орден Мужества за операцию по освобождению захваченного самолета в Махачкале (никто из　заложников не пострадал).

Недавний уход Евгения Савостьянова из Общественного совета при МинкультеРФ и с поста главы Координационного совета по защите интеллектуальнойсобственности —всего лишь один из многих неординарных, внесистемных егопоступков. Разговором с ним начинаем новую рубрику «Новой» — «Человек сосвойствами».

 
—Вы были частью элиты предыдущего правления; чем различаются прежняяэлита и нынешняя?
—Нынешняя прагматичнее. Ее лидеры и фигуранты не забывают о личномблагосостоянии. То поколение было по большей части лишено этой мысли.Даже Гайдар не стяжал ничего особенного.

 
—Для меня загадка: как вы, имея за плечами науку и первые опытыдемократического движения, решились пойти работать в органы, в ГБ, такуюскомпрометированную, такую ненавидимую систему?
—Вот так сложилось! В августе 91-го, сразу после путча, пришлось лететь вШвейцарию на философский семинар, который организовал сын миллиардераПола Гетти, Пол-младший, музыкант и философ. Прилетаю в Сен-Мориц,семинар рассчитан на 5—6 дней, выходим на кофе-брейк в отеле, шикарноеместо, продолжаем какие-то умные разговоры… Смотрю вниз, а на второмэтаже, в солярии лежит в шезлонге дама топлес и неторопливо смазывает себякремом от загара. И все время, что длится кофе-брейк (больше часа), она мажети мажет. И я думаю: «Какой идиотизм! В Москве такие события, а тут женщинычасами мажут себя кремом!» Тут же прерываю командировку и возвращаюсь вМоскву. В аэропорту меня встречает Вася Шахновский, ныне беглый, и говорит:«Жень, ты знаешь что-нибудь о себе?» Я говорю: «Нет!» —　 «Давай сядь!Тебя ГХ представил к назначению на должность председателя московскогоКГБ». Тут я понял: Вася прав, сесть действительно надо. Пошел к Попову:«Гавриил Харитонович, вы что?!» А он как психанет: «Вот вы все такие! Рукипачкать не хотите…»



 И я согласился.


 Интересно было?
—Очень. Когда я пришел, ситуация была тяжелой. Эти люди проиграли главноедело своей жизни. Ведь в истории КГБ было три большие задачи, которыеследовало решить во что бы то ни стало. Первое: предупредить о нападении наСоветский Союз. Они с этой задачей не справились. Известно, что на однузаписку о готовящемся нападении шло 20 о том, что никакого нападения небудет. Сталин не поверил Зорге, потому что он был известен как человек,который продавал в Токио секреты и тем, и другим, создал международнуюбиржу секретных новостей. Вторая задача: снабдить страну технологиейизготовления ядерной и водородной бомбы. Она была выполнена со 150-процентным успехом.
И третье: защитить советский строй. И тут случился провал, и сотрудникиотчетливо понимали, что новая власть их явно не любит.Но эти люди рисковали своими жизнями, когда отказались выступить противдемократов в 1991 году, им угрожали расстрелом, но московское управлениеКГБ, группа «Альфа» и спецназ ГРУ в мирных людей стрелять отказались. Вобщем, надо было заново выстроить управление системой в условияхглубочайшего психологического кризиса. И кому? Мне,　чужаку, которогопоначалу восприняли с колоссальным недоверием (впрочем, взаимным).
Это стало меняться только в общей работе, в частности, когда я отказалсяоткрывать московские архивные агентурные материалы. На федеральномуровне они были открыты, а я сказал: «Не надо».
—А почему вы отказались?
—Потому что вопрос стоял так: либо разгонять систему в целом (а это в первуюочередь агентура), либо переориентировать ее на новые задачи.
—Архив —это была бомба?
—Ну конечно! Скажем, меня вдруг резко полюбили деятели культуры иискусства. Это был поток выдающихся людей, которые боялись, что сейчас, вновой обстановке, всплывет их теневая деятельность. Они приходили ко мнезакрыть свои агентурные дела.
—Были осведомителями?!
—Да.
—А не сделали ли вы тогда роковую ошибку?
—Не знаю. Я много раз думал об этом. Мучительная история. Не знаюправильного ответа.
—Что вам, человеку из науки, помогало справиться с такой работой?
—Привычка к аналитике. Там шел огромный поток информации, и надо былооценивать и принимать решения.
—На каком посту вы чувствовали себя увереннее? Там или в президентскойадминистрации?
—Масштаб совершенно другой. В администрации нам 2 года приходилосьимитировать наличие в России президента. И это было по-настоящему трудно.
В 96-м году у Ельцина была операция на сердце. Спецуказом он создал штаб пообеспечению безопасности страны. Во главе штаба Ельцин поставил меня.Формально по этому указу Черномырдин был у меня в подчинении, я долженбыл ядерный чемоданчик у Виктора Степановича отнять. А штаб был развернут вбольнице. Я позвонил Черномырдину и говорю: «Подъезжайте, чайку попьем,обсудим, как выходить из ситуации». Черномырдин приезжает, офицеры счемоданчиком при нем. Мы садимся: он, Ренат Акчурин, который делалоперацию, я —с чайком и не только, —разговариваем до самого утра. Кактолько Ельцин открыл глаза, он сразу произнес: «Указ!» —　 «БорисНиколаевич, вы же себя еще неважно чувствуете…» —　 «Указ!» То есть указ овозвращении себе всех полномочий. И история с чемоданчиком была закрыта.
—Часто приходилось решать вопросы за «чаем»?
—Часто. Но не всегда конструктивно. Например, в　96-м году Березовский иГусинский пришли ко мне на Старую площадь, тоже пьем чай, я говорю:«Слушайте, ребята, вы сейчас на вершине, Борис Николаевич вам всем обязан.Было бы очень правильно, если бы вы наконец выстроили справедливыеправила игры для всего бизнеса». Отвечают: «Жень, да пошел ты! Мы не длятого вкладывались, чтобы с кем-то делиться…» Тактически они были оченьумные ребята, а стратегически —очень ограниченные.
—Эпоха влияния олигархов закончилась быстро. Виден ли финал эпохибогатейшей бюрократии?
—Трудно сказать. Если цена нефти будет долгое время на нынешнем уровне,модель административного распределения национальных богатств потерпиткрах. Дальнейшее развитие страны за счет перераспределения рент —невозможно. Чтобы двигаться вперед, нужен отказ от всевластия государства,конкуренция по всей вертикали «общественная жизнь—экономика—политика»,люди в стране должны зарабатывать большие деньги трудом, а не доступом кгосударственным ресурсам. А если снова польются нефтедоллары, снова можнобудет спать, пока «петух не клюнет», тогда через десяток лет —полный развалнациональной экономики, распад страны.
—Но разве есть предпосылки для метаморфозы —общества, власти ипрезидента, о котором вы же мне и сказали, что он —пожизненный?
—Если взять современный мир в целом, в нем осталось очень немногогосударств с пожизненным управлением. И так называемые «цветныереволюции» возникают именно в этих странах. Для движения вперед жизньсегодня требует регулярного обновления власти. Конечно, это неприятно иболезненно ощущать тем, кто не включает перемены в свой жизненный график.В 80-х я придумал термин «геронтологическая, макабрическая демократия»,ротация высших кадров тогда определялась факторами сугубо возрастными. Итогдашняя пожизненная стабильность скоро обернулась потрясениями.
Что касается предпосылок к метаморфозам —они есть. Наверху понимают: «Такжить нельзя». Но реальные действия прямо противоречат тому, чего требуютэти самые метаморфозы. Вместо свободной конкуренции —бизнес для«своих». Сомнительные судебные решения. А теперь еще —ивнешнеполитические решения, отсекающие Россию от мировых финансовых итехнологических рынков.
Сегодня у нас молодая относительно власть (по возрасту, не по стажу), но запрошедшие 30 лет мы так и не смогли решить проблему хотя бытехнологической модернизации и диверсификации экономики: мы —технологически очень отсталая страна. Сейчас, в условиях санкций, мывозвращаемся к этой проблеме, планируя много заимствовать у Китая —страны,в памяти которой исторические претензии по Дальнему Востоку и по Монголии.И пониманием, что у нас теперь нет выбора. Но китайцы имеют совершенноиной менталитет: в истории у Китая союзников никогда не было, толькопартнеры. У них другой метроном. Еще Чингисхан говорил, что время всегдаработает на китайцев и всегда будет работать на них.

^{Фото: Анна Артемьева/«Новая газета»—В советские времена у славной тогда «Литгазеты« была рубрика «Если быдиректором был я…» Так вот, если бы вы все же стали президентом, какойплан осуществили бы для Родины?
—Все «просто»: первое и главное —медицина и образование.В свое время я был лоббистом проекта образовательного телевидения. Идеязаключалась в том, чтобы любые мальчик и девочка, где бы они ни жили, моглиполучать доступ к лучшим образовательным программам.А наша проблема не только в образовании как таковом, но и в возможности егореализации. Скажем, революция в Тунисе прямо связана с тем, что в странебыло очень много людей с высшим образованием и очень незначительныевозможности его использовать. Это был бунт молодежи ХХI века, котораявынуждена жить в условиях феодального общества.Второе —условия для развития предпринимательской деятельности.Стабильные налоги, ускоренная амортизация,　абсолютная защищенность отлюбых неправомерных посягательств —государственных, бандитских,коррупционных; открытость внешнего рынка, возможность привлечениядешевых денег. Все эти проблемы достаточно очевидны…—Так почему же за 14 лет правления одного человека они так и не решены?
—Причин —несколько. Монополизация экономики и общественной жизнигосударством, что, между прочим, в условиях растущих цен и частичнозаимствованных на Западе технологий привело к самому благополучномупериоду в истории нашего народа, такой «идеальный штиль». Почти по Ленину:«Каждая кухарка может управлять государством при 100 долларах за баррель».Но обратной стороной времен благополучия стала «голландская болезнь». Онавозникает с притоком больших денег в один из секторов экономики, в ущербвсем остальным. В Голландии это началось с открытием газонефтяныхместорождений Северного моря —Гронингена и других, когда в странуполились деньги, которые стали выметать все виды бизнеса.Меня сын недавно спросил: «Как ты считаешь, кто эти люди, которые ездят поМоскве на «поршах», «майбахах»?» Я ответил: «Процентов десять —те, ктосвоим интеллектом заработал себе такое право. Остальные —те, кто присосалсяк государственной кормушке. И бандиты». Знаменитая формула «От трудовправедных не наживешь палат каменных» в условиях «голландской болезни»проявляется особенно наглядно.—Но Голландия-то справилась?
—Да, они быстро поняли, что эти деньги надо использовать для развития. А мыостаемся заложниками выбора, сделанного еще в середине 60-х годов вСоветском Союзе. Когда были открыты месторождения Западной Сибири —Самотлор, Березовское, в ЦК и Совмине обсуждался вопрос, что делать: с однойстороны, колоссальный потенциал, с другой —нужны огромные деньги для егоосвоения. Было два варианта. Первый: осваивать умеренно, для себя. Второй:вложить деньги в освоение, в строительство труб, инфраструктуру, НПЗ,газоочистку и подсадить Европу на зависимость от наших углеводородов.И был избран второй вариант. С этого момента Россия села на нефтяную игазовую иглу, Европа тоже стала подсаживаться на долгосрочные поставкиСоветского Союза. В итоге у нас оказалось две развитые отрасли —нефтяная ивоенная, от которых зависело все остальное.—Ну и как нам теперь быть?! Если нефть давно стала кровью в жилахроссийской экономики?
—А если не навечно? В прошлом году представитель компании «Локхид-Мартин» объявил о том, что в декабре года нынешнего компания предъявитмиру работающую модель компактного термоядерного реактора размером сгрузовик мощностью 100 мегаватт. И, если это не «утка», начнется завершениеуглеводородной эры.—Что это означает для мира?
—Возврат, могу предположить, во времена Ойкумены. Останутсяцивилизованные сообщества вокруг Средиземного моря, к ним добавитсяАмерика, Австралия, Япония, Китай, а остальной мир начнет выпадать изсистемы экономических отношений.}—Но что может заменить нефть для России?
—Труд. Если учесть, что человек —тоже углеводород своего рода, то речь идето замене одного углеводорода на другой. Мозги и труд —самый главныйисточник богатства в постиндустриальном обществе.
—Кстати, о мозгах. Вы несколько лет занимались охраной интеллектуальнойсобственности —какова, по-вашему, участь интеллекта в России?
—У меня есть мечта. Чтобы в России хоть когда-нибудь стала реальностьюперефразированная римская поговорка Dat census ideas, то есть чтобы именноидеи, а не почести приносили богатство.
Но собственный инновационный продукт у нас занимает ничтожную часть, иРоссия веками демонстрирует недоверие к «умникам». Нам легче закупитьвчерашние западные технологии, внедрить их, когда они для Запада ужестановятся позавчерашними, чем сделать ставку на собственныйинтеллектуальный продукт.
Вот так мы и живем —в траектории догоняющей собаки, как говорят ракетчики.
—Но откуда эта ментальная вторичность на фоне бесконечных декларацийтого, что надо поднять страну с колен?
—Так сложилось! В России модернизации всегда приходили с Запада. Начиная скрещения Руси. И административные реформы Василия III, Ивана Великого,Петра, Александра II —все это заимствование западных технологий. ДажеСталин до 33-го года внедрял немецкие технологии, а после прихода Гитлераперешел на американские. Уралмаш, Днепрогэс, московский НПЗ —всепостроено американцами. Были и репарации: после Второй мировой мы ввезлиогромное количество оборудования, инженеров, ученых, которые помогалинашему восстановлению и развитию.
Но начиная с 60-х годов ХХ века наше технологическое отставание сталонарастать глобально, особенно в сфере цифры. Мы слишком увлеклисьдобычей… Так вот, если бы «директором был я», я бы использовалэнергоресурсы страны для максимального снижения налогов на труд, наинновации. Тем более что в сфере международной политики надо срочноотрабатывать ситуацию назад и выходить из глубочайшего кризиса, в котороммы оказались.
—То, что мы от Европы поворачиваемся к Азии, изменит жизнь наших детей ивнуков?..
—Да, мы сейчас приняли решения, которые перечеркивают 350 лет российскойвнешней политики! Три с половиной века, начиная с царя Алексея Михайловича,мы строили отношения с Европой. Россия с муками, войнами, конфликтами, ностановилась европейской державой. Порой —доминирующей.
А теперь мы сами строим стену между собой и Европой. Формальноевключение Крыма в состав России создает ситуацию почти необратимую. Нетолько для нас. Для всей северной цивилизации, которая за последние 25 летпочувствовала себя более или менее единой.И значит, надо искать счастья в другом месте.Но к этому моменту (удача для нас) и в развитии человечества произошелповорот. Если в прошлом центром мира был Атлантический океан,Средиземноморье, то теперь центр мирового развития перемещается вАзиатско-Тихоокеанский регион. И для нас шанс —принципиально переместитьцентр своей деятельности на Восток, экономической, внешнеполитической ипрочей —туда же. Но при этом нельзя было оставлять такую конфронтацию,такую враждебность в европейском тылу.
—Что сегодня, по-вашему, определяет атмосферу в России?
—Результат имеющихся процессов и существующей памяти…
Мы видим: коммунисты провели свой эксперимент, 70 лет их экспериментаокончились катастрофой. Демократы начали свой, и он приостановился… Итогда возникла нынешняя стратегия.В стране под спудом, где-то глубоко под ковром, всегда жила память о том, чтоесть еще один путь —великодержавный, имперский, агрессивный,экспансионистский.
У него есть свои аргументы. Россия долго играла в мировых отношенияхогромную роль. Вся история цивилизованной России —четыре династии,которые в ней правили. Рюриковичи и Романовы. «Ленинцы» и «Борисовичи»,то есть Ельцин и Путин.
И мы видим, что в истории евразийской культуры Рюриковичи остались какдинастия, которая остановила Чингисхана, избавила Европу от угрозы захвата ипоглощения —Батыем и Тамерланом.
Романовы сыграли огромную роль в том, чтобы освободить Европу от угрозыОсманской империи и Наполеона. При «Ленинцах» разгромлен Гитлер. И вотзабрезжила идея: надо чтобы у «Борисовичей» тоже была своя суперпобеда.
Но что мы можем предложить сегодня? Спасти Европу от Америки, от«заокеанских ценностей»? И Наполеона нет, и Гитлера тоже (что бы намежедневно по телевизору ни рассказывали). Появился Русский мир.
—Неужели так глубоки корни «Крымнаш»?
—А почему нет? Сегодня никто из руководителей России не объяснил, зачем (непочему, а зачем) была начата крымско-донбасская затея. В чем ее выгода дляРоссии? Мы понесли огромные потери —военно-стратегические,экономические, репутационные (по себе знаю: мне закрыли въезд в шенген безвсяких громких санкций). И что взамен —прирост территории на полторапромилле и населения на полтора процента? Пиррова победа! Миррационального мышления не способен постичь действий России в Украине.Причем трагична не только допущенная ошибка, не только отсутствие в странеполитических механизмов, способных ее смягчить. Хуже всего —всеобщееодобрение противоправных действий. В СССР народ не отвечал за преступлениякоммунистической власти. Сейчас все не так. Россия в целом отвечает и заотъем Крыма, и за гибель тысяч людей в Донбассе.
—Мемуары стали писать, чтобы разобраться с прошлым?
—Почувствовал: пришло время поговорить с Историей (шутка). Да и родныеуговорили записать, что можно. Так уж вышло, что в жизни было многоинтересного, причем, в отличие от очень многих, я знаю с точностью до минуты,когда была высшая точка моей жизни.
—Когда?!
—В 14 часов 15 минут 23 августа 1991 года. В эту минуту я нажал кнопку в рубкерадиотрансляции системы гражданской обороны в здании ЦК КПСС и объявил озакрытии ЦК КПСС и о том, что даю 45 минут на эвакуацию персонала, послечего арестую всех оставшихся в здании. И все ЦК разбежалось! За 45 минут.
—Ну после всего этого деятельность рядом с Мединским —все равно чтоплавать в блюдечке. И все же: почему вы осуществили мечту многих ипублично его «послали», иными словами, громко покинули?
—Да потому, что то и дело чувствовал себя очень неловко. Во-первых, когда онназвал Гранина вруном. Да я сам видел это блокадное меню! Там были и балык,и икра; их в декабре 41-го года в Смольный самолетом доставляли. А во-вторых,ну не хочу я быть причастным ни к чьему удушению —ни фестиваля ВиталияМанского, ни Театра.doc. Ко всем этим играм в «православие, самодержавие,народность».
—Но Мединский, если возвращаться к нему…
—Да стоит ли?..
—Вы правы, не стоит. Куда мы движемся, как ощущаете?
—Предчувствия нехорошие. Нас ждет серьезное снижение уровня жизни.Политически —закручивание гаек. Самоизоляция и консервирование в каких-тостаринных идеологемах. Стагнирующее, беднеющее общество.　И потом —недай бог, конечно, —взрыв.　Так в истории часто случалось: окончаниедлительных правлений порождало катастрофы.