Доцент-реконструктор
Условность окончилась на жизни этой несчастной девушки и смерть ее безусловна. При этом никто не объявляет Je Suis Анастасия Ещенко, но растет движение Je Suis Олег Соколов. Интересно, куда зайдет реконструкция его истории….
Часть первая.
Конец света подступил вплотную. Арктические льды тают, медведи отказываются впадать в зимнюю спячку, вместо снега льет теплый майский дождь и птицы разворачиваются по пути в жаркие страны, стремительно возвращаясь обратно. Но ладно бы только это. Знаменитый ученый, педагог, воспитатель юных душ (от слова “душить”), переполненный любовью к Наполеону и к Жозефинам постпубертатного возраста местного розлива, практически не слезая с коня и не окончив Бородинского сражения, недрогнувшей рукой убивает возлюбленную и с ловкостью мясника Черемушкинского рынка препарирует ее.
Медийное пространство вздрогнуло и взорвалось. Вот то, что мы так долго ждали! Наперегонки, удваивая длительность посвященных событию передач, центральные каналы смакуют подробности, жонглируют реальной информацией и досужими сплетнями, собирают всех фриков вне зависимости от их прикосновения к теме и обсуждают, предполагают, решают. Даже странно, почему в рядах участников еще нет привычных фигур: Джигарханяна с женами разного созыва, подлинных и фальшивых детей Спартака Мишулина, поющего насильника Серова и прочих источников хайпа последнего времени. Потому что создается твердое ощущение, что как Соколов был реконструктором своих представлений о наполеоновской эпохе, так сейчас телевидение становится реконструкторами своих представлений о правосудии в отношении его.
Все участники, оказывается, одновременно являются историками высшей категории, прокурорами, судьями, психиатрами, адвокатами, педагогами, моралистами и наместниками Господа Бога. Оказывается, все всё знали давно, все всё подозревали давно, все, затаив дыхание, следили за доцентом Ганнибалом Лектером СПГУ, который пил, не просыхая, и в этом состоянии читал лекции, бил студентов, растлевал студенток, скакал в мундире по полям, мучил и убивал лошадей в мнимых сражениях, был крупным ученым, у которого нет практически ни одной действительно научной работы, и дослужился для Ордена Почетного Легиона. Все требуют правосудия, дуче Соловьев, срываясь на фальцет, хрипит: “Твой удел – смерррррть!”, забыв в борьбе за соблюдение закона, что закон пока Соколова преступником не считает, ведь до суда еще далеко. Итоговое заключение по обсуждаемой истории выносит Жириновский, самый давний, известный и успешный реконструктор депутатской деятельности.
Вообще же это дело действительно знаковое и исключительное. Не по совершенному деянию, увы. Любой юрист таких историй расскажет десяток, просто участники их менее известны и интересны. Дело это символично, на мой взгляд, тем, что оно удивительно точно отражает суть сегодняшней жизни. Вокруг сплошные реконструкторы. Профессионализм и последовательное занятие делом не в чести. Кто-то, имея в анамнезе сто других занятий и профессий, изображает экономиста, кто-то – юриста, кто-то – эколога, кто-то – психолога, каждый десятый – писатель, поэт, художник, дизайнер, фотограф и проч., а все вместе – представители самой часто встречающейся сейчас деятельности – устроители праздничных мероприятий. Почему же тогда одному из них не поиграть в Наполеона…
В основе реконструкции лежит не только знание деталей и интерес к теме. В основе реконструкции лежит условность. Эта условность вышла далеко за пределы реконструкций. Она пронизала практически все сферы жизни. Условные врачи условно лечат условное здоровье, а условные прокуроры предъявляют условные обвинения условным преступникам. Условная мораль позволяет женатому преподавателю открыто жить со своей студенткой или аспиранткой, периодически их ротируя, и, не моргнув, в паре с ней вести занятия и вальсировать в реконструкциях. Создается ощущение, что и сама смерть условна, что это реконструкция смерти закончится и действующие лица, не переодев мундиров и кринолинов, выйдут на поклон. Если учесть, что вполне реальна квалификация деяния как убийство в состояние аффекта, где максимальная (!) санкция – три года в лагере общего режима, не удивительно, если примерно так и будет и доцент Олег Соколов не успеет два раза удариться об землю, как выйдет на волю и продолжит скакать по полям. Его кумиру Наполеону на Святой Елене было суждено пробыть дольше и с более печальным результатом…
Ужасно только одно. Условность окончилась на жизни этой несчастной девушки и смерть ее безусловна. При этом никто не объявляет Je Suis Анастасия Ещенко, но растет движение Je Suis Олег Соколов. Интересно, куда зайдет реконструкция его истории….
Часть 2.
Интересно, что должно произойти, чтобы в нашем народном театре под названием “наша жизнь” занавес уже опустился, актеры отодрали грим и маски с лица, оделись в партикулярное платье и вернулись в реальность. Пока никак не получается.
Один клоун (Бугаев-Африка), удостаивавшийся приглашения в дом к убийце, продолжает по старой памяти выступать в роли мальчика Бананана и, кривляясь хуже, чем в АССЕ, объясняет закономерность убийства и расчленения тем, что доцент Соколов жил в центре квадрата, вершинами которого была старуха-процентщица, Распутин и Юсупов, а идеологическую подоплеку сформировали Ларс фон Триер и Тарантино, потому что у этой Тарантины кровищи и расчлененки – на три десятка реконструкций.
Другую ошеломляющую версию выдвигает какой-то неведомый специалист-психиатр (видимо, такой же суперспециалист, как обвиняемый Соколов), который, обнаружив в доценте черты “истероида, эпилептоида, параноидального психа и невротически возбудимого нарцисса”, уверен, что при таком эпикризе просто исключается возможность реинкарнированного Наполеона по-другому строить отношения.
Выскочившая, как черт из табакерки, давно не виданная писательница-журналистка-психолог и светская львица Марина Юденич (которая на самом деле и не Марина, и не Юденич, и сама гений реконструкции названных общественных позиций), заламывая руки от переживаний, справедливо сокрушается о несчастной судьбе загубленной барышни и объясняет это ее исключительной чистотой и невинностью, ибо покойная дружила только с книгами, училась на сплошные медали и красные дипломы, была исключительно целомудренна, неиспорченна, далека от житейской грязи и разврата. В это время подленький голос шепчет тебе: “Но как же она, такая невинная, три года жила со своим женатым педагогом, откликалась на имя Изабель и вальсировала, вальсировала, вальсировала…”
Сестра актера Бориса Хмельницкого, выросшая поблизости Вольфа Мессинга, видит в Соколове мсье Буонапарта и приписывает убийство императорской горячности и нетерпимости к несогласию с его императорской волей.
Что же это все за нечеловеческая чушь! Где они всей этой пошлости набрались, почему черпают все версии из учебника литературы в кратком изложении, а главное – почему их экспертами является черт знает кто, а не профессиональные, знающие предмет и кое-что понимающие в уголовном деле люди, а не только несущие ахинею фантазеры-обыватели. Любой уездный следователь рассказал бы им, что пьяный научный работник убивает так же легко, как пьяный сварщик, что для этого ему совершенно не надо предварительно проиграть Ватерлоо или есть мыло как полоумному. А отличница и безупречная общественница (боже избави, не имею в виду жертву, чисто к слову пришлось), может показывать такие неожиданные фокусы, что ни одна заслуженная потомственная труженица с пониженной социальной ответственностью и представить себе не могла.
Печальное впечатление все это оставляет. Если пересчитать всех выступавших на эту тему, то легко собрать пару комплектов присяжных. История их всех ужасает, но и убивец в его нынешнем жалком состоянии вызывает сочувствие и призыв как-то скрасить его унылые будни в узилище. И тогда возникает вполне обоснованное ощущение, что судьба Олега Соколова непредсказуема, какие бы доказательства ни были собраны.
Татьяна Хохрина
Источник
Источник
Комментариев нет:
Отправить комментарий