воскресенье, 27 марта 2016 г.

ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ

 
Отличный рассказ настоящего друга моей юности. Судьбы и выбор 
этой судьбы разлучили нас. И теперь уже ничего не вернешь.
Как же много глупостей мы совершаем в этой жизни. 

Роман Фурман. 

                     Первый день эпохи возрождения

   -----------------------------------------------------------------------
   Журнал "Химия и жизнь".
   
   -----------------------------------------------------------------------


   - Пора...
   - Вы что-то сказали? Вы мне?
   - Не вам. Вообще... Говорю, пора...
   - Давно пора. Чего они тянут.
   - Сверяют со списками. Все должно сойтись.
   - Нас тут не так уж и много. Развели канцелярщину. Чушь...
   - Порядок есть порядок.
   - Все равно, что-нибудь да напутают. Кого-то наверняка забудут.
   - Во всяком случае, не должны. Это приказ Администрации - забрать  всех
до единого. Всех...
   - Значит, это последней? А если не хватит мест?
   - Они могут в  сто  раз  больше,  в  тысячу.  Разве  не  видите,  какая
громадина. Дух захватывает.
   - Неужели-таки всех?!  А  если  кто-то  не  успеет?  Или  просто  решит
остаться? Что тогда?
   - Остаться? Здесь? Зачем?!
   - Мало ли что. Захочет - и все.
   - Стало быть, он сумасшедший. Вот вы же не хотите? Или хотите?
   - Я?! Что я здесь забыл, в этом проклятом пекле?
   - То-то. Все так рассуждают. Никто  не  хочет  пропадать  в  этом  аду.
Ничего, скоро мы уже будем _там_ и сможем забыть все, отдохнуть.  А  потом
начнем жить...
   - Вот теперь действительно начинают. Видите, впустили первую группу.
   - Прямо не верится... Через пару часов очередь дойдет и до нас.
   - А я почему-то боюсь. Не знаете, это опасно? Что говорят?
   - Не знаю. Лично меня это не волнует.  Лишь  бы  вырваться  отсюда.  На
любых условиях. Терять уже нечего...
   - Но все-таки, что они с нами сделают? Что мы почувствуем?
   - Я же говорю вам, не  знаю.  Засушат,  заморозят,  растворят  -  какая
разница!
   - Бррр!.. Ну и юмор у вас. Я же серьезно.
   - Да что вы пристаете  с  пустяками.  Спросите  у  них  самих,  а  меня
оставьте в покое. Вон ходят двое - Капитан и первый помощник. Они вам  все
расскажут. Ну, сбегайте.
   - Вы что, смеетесь? Я и так еле на ногах держусь, не то  что  они...  А
кто из них Капитан? Коренастый?
   - Да. Он уже сделал двенадцать рейсов. А  первый  помощник,  я  слышал,
впервые здесь. Новичок. Он даже родился _там_.
   - Эх, везет людям.
   - Это верно, кому как повезет. Его  родители  попали  в  первые  рейсы.
Вас-то еще и на свете не было.
   - Меня? Возможно. Кстати, я в своем роде знаменитость.
   - Вы? Вот уж не сказал бы, глядя на вас. Ну и чем же?
   - Моложе меня никого здесь нет, хотя мне уже сорок  два.  Я  последний,
кому позволено было родиться. Последний,  понимаете.  Потом  Администрация
приняла решение - больше ни единой души.
   - Ну и правильно. Надо было еще раньше. Иначе бы они еще и через десять
лет не увезли всех отсюда. Все-таки мы живем в самую гнусную эпоху.  Эпоху
бегства от самих себя.
   - Это вы в точку попали. Гнуснее и не  придумаешь...  Еще  одну  группу
впустили. Дело движется. Медленно, но верно.
   - Моя очередь движется уже  четырнадцать  лет.  Так  что  я  привык.  К
движению...
   - Что же вы раньше не записались?
   - Раньше... Все мы жертвы, как  говорится,  стадного  чувства.  Сначала
никто не хотел, первых отправляли в принудительном порядке. Конечно,  были
добровольцы, но они не в счет. Масса, толпа... Глупцы, и я такой же... Мне
уже пятьдесят девять. Кто знает, сколько еще осталось.  Но  хоть  год-два,
хоть сколько-нибудь пожить по-человечески, а не так, как  мы  сейчас.  Или
умереть, все равно...
   - Нет-нет, я не  согласен  умирать.  Жизнь  -  это  чудо,  даже  здесь.
Величайшее чудо, которое еще осталось у человека.
   - Хм, да вы философ! Поэт! Стишки сочиняете?
   - Оставьте... Лучше посмотрите, что это там виднеется.
   - Где?
   - Почти у горизонта. Непривычный зеленый  цвет.  Правее  тех  барханов,
видите?
   - Ну и что? Камень, наверное. Какая разница. Подвиньтесь, теперь  можно
стать под навесом. Пожалуй, они стали работать быстрее.
   - Странно, очень странно.
   - Вы о чем?
   - Да вот это зеленое.  Вчера,  кажется,  там  ничего  не  было.  Вы  не
заметили?
   - Мне все равно. Считайте, это мираж.
   - Я бы не сказал.
   - Тогда сбегайте и узнайте. Потом расскажете всем нам.
   - Мне что, больше всех нужно? Просто к слову...
   - Вот она, типичная философия потребителя.
   - Будто вы не потребитель. Созидатель нашелся. Именно такие, как вы,  и
довели до всего этого кошмара!
   - Слушайте, мне  надоели  ваши  праздные  разговоры.  Давайте  помолчим
лучше, чем попусту молоть языком.
   - Пожалуйста. Только, по-моему, вы начали первый. Да, вы. Вы сказали...
   - Что я сказал? Какой вы все-таки нудный.
   - Ну, знаете ли... Я попрошу вас выбирать выражения!
   - Да идите вы...
   - Что-что?!
   - ...!
   - ...!!


   И они замолчали.
   Да и о чем говорить?.. Через час-другой их, да и всю эту вереницу людей
в прозрачных оболочках, ожидает глубокий сон едва  ли  не  по  ту  сторону
бытия  -  долгосрочная  теплохимическая  консервация  организма.  И  какая
разница - что они думают друг о друге и обо всем остальном.
   Каждые семь  минут  горстка  пассажиров  входила  в  камеру  шлюзования
огромного  космического  корабля.   Там   они   принимали   снотворное   и
располагались в пластиковых капсулах. Дальнейшее от них уже не зависело. И
они засыпали с надеждой, что через шесть лет - световых лет - они вернутся
к жизни, но уже _там_, на четвертой планете звезды Бертольда.
   Эта планета, которую переселенцы назвали Младшей Землей, М-Землей, а  в
разговорной речи Эм-землей, имела вполне  приемлемые  условия  для  жизни,
почти такие же, какие были на  покинутой  Земле  в  мезозойскую  эру.  Так
Человек, Венец Творения, выбрался, наконец, из своей  земной  колыбели,  и
зашагал по этажам мироздания с видом победителя,  бесцеремонно  заглядывая
во все его комнаты, обшаривая закоулки и опустошая кладовые. Ибо  что  ему
еще оставалось делать? Только побеждать. И пожинать плоды своих побед...
   А пока последние люди покидали Землю. Очередь уже сократилась на  треть
- вереница странных фигур  в  прозрачных  оболочках  под  палящими  лучами
солнца  на  стартовой  площадке.  Люди  уезжали  без  багажа  и  в  камере
шлюзования  оставляли  все,  что  было  на  них,  вплоть   до   контактных
линз-очков. Одна старушка пыталась  пронести  под  своей  оболочкой  кота.
Через минуту рука робота вышвырнула кота прочь. Обреченный зверь,  корчась
на  раскаленном  песке  в  разреженном  воздухе,  прекратил  свое   жалкое
существование на глазах у безучастной толпы, словно напоминая, что  отсюда
надо убираться, и поскорей.
   Двое из экипажа проверяли по спискам каждую группу, а Капитан с  первым
помощником неторопливо прохаживались по территории городка. В  полете  все
члены экипажа тоже погружались в сон, но  лишь  после  того,  как  корабль
ложился на курс, и в консервацию  вводил  их  сам  Капитан.  Он  оставался
последним бодрствующим существом на борту, - роботы не в счет.
   На все четыре стороны открывался один  и  тот  же  унылый  вид:  зыбкие
гребни барханов под ослепительным  небом,  бесформенные  каменные  торосы,
полуразвалившиеся строения из металла и пластика. Ничто здесь не  радовало
глаз, на всем были печать и дыхание смерти. Голая и обезвоженная,  готовая
испустить последний дух, последний  живой  крик.  Земля  стала  пройденным
этапом для того, кто ее топтал и, как казалось ему, благоустраивал...
   И только одно привлекало внимание - зеленое  пятнышко  близ  горизонта.
Что это? Почему зеленое? Капитану захотелось узнать, и жестом он предложил
помощнику следовать за собой.


   - Куда мы идем, Капитан?
   - Идем... У нас еще есть немного времени. Ты ведь сам попросился в этот
рейс, не так ли?
   - Да. Я хотел все увидеть своими глазами.
   - Вот и смотри. Запоминай.
   - Что же тут интересного? Один песок и камень.
   - Именно. Вся штука в том, что мы идем по океанскому дну.
   - Вы шутите.
   - Увы. Это ложе бывшего Атлантического океана. Слыхал?  Вот  это  он  и
есть.
   - Да ну?
   - Мало того. Где-то под этой толщей песков покоится древнейший  материк
- Атлантида. Считается, что здесь родилась цивилизация.
   - Тогда это просто  забавно.  Последний  уходит  оттуда,  где  появился
первый...
   - Тебе этого не понять. Твоя родина не здесь, а уже _там_.
   - Моя родина - весь мир, Космос.
   - Ошибаешься. Твоя родина там, где ты сделал первые шаги, где жили твои
отец и мать. И куда бы ты ни умчался, она всегда с тобой...
   - Эмоции, мой Капитан. Мы с вами мужчины.
   - Да, конечно...
   - Ну, а вы-то?
   - Что - я?
   - Вы-то свою родину покидаете навсегда. Что у вас от нее останется?
   - Память. И сожаление.
   - Сожаление, о чем? Об этой пустыне?
   - О том, что мы сделали. Как умудрились обратить все в прах.
   - Простите,  но  вы  идеалист!  Разве  у  вас  был  другой  выход?  Все
закономерно, любишь кататься - люби и саночки возить.
   - Не знаю, - сказал Капитан. - Возможно, и был выход.  Но  все  это,  к
сожалению, за пределами жизни одного человека и даже целого  поколения.  А
мы и теперь не научились думать о потомках...
   - Уж не хотите ли вы сказать, что такое же будущее ожидает нас там,  на
Эм-земле?
   - Кто знает, кто знает...
   - Что же нам делать?
   - Я знаю лишь то, чего вам не надо делать.


   - Ну входите же, чего застряли?
   - Идите вы первый, я боюсь...
   - Да не тряситесь вы так, вас не убьют. Раздевайтесь, черт  подери,  да
поживее. Иначе этот робот за вас возьмется. Тогда не обрадуетесь.
   - А ч-что он со мной сделает?
   - То же, что и с другими,  кто  не  хочет  выполнять  приказ.  Разденет
догола своими железными ручками и засунет в капсулу.
   - Да? Уж лучше я сам...
   - То-то. И веселей, веселей!
   - Но все-таки, знаете... Когда я смотрю на эти соты с бывшими людьми...
Честное слово, мне кажется, что я в крематории.
   - А вы не лишены чувства юмора!
   - Напрасно издеваетесь. Ох, напрасно. Сейчас вас самого испекут в  этой
трубочке, как пирог с начинкой. Обман все это!.. От нас избавляются, мы  -
лишние, никому не нужны!
   - Нервишки у вас того... Стыдно.
   - Стыдно, говорите? А я не хочу умирать! Слышите! Вот это все - смерть!
   - Успокойтесь вы, хлюпик! Мне-то все  равно,  можете  оставаться.  Ваше
дело.
   - Да, остаться... Жить в оболочке, одному, как угодно... Но жить! А  вы
все будете покойниками, все...
   - Ну вот что! Убирайтесь отсюда, живите. Только не  действуйте  нам  на
нервы! Не омрачайте этих торжественных долгожданных минут!
   - И уйду, немедленно.  А  вы  оставайтесь...  Скажите  этому  дурацкому
роботу, пусть уберет руки.
   - Эй, отпусти этого психа. Только я скажу ему на  прощанье  пару  слов,
объясню кое-что. Так вот, знайте, любезный: через шесть часов Земля  будет
взорвана. Весь шарик - вдребезги, в пыль! Ясно? Ну и вы,  стало  быть,  за
компанию.
   - Откуда вы взяли?
   - А вы не знали? А что вы вообще  знаете?  Вот,  читайте,  висит  перед
носом. Или вам прочесть? "К сведению переселенцев"... Так, где это  место,
ага... "В научно-прикладных целях..."
   - Где, здесь?.. "Не представляет больше практической ценности...  Будет
аннигилирована..." Просто глазам не верю. Как это? Почему?
   - Так вы уже не уходите? Решили с нами? Умничка.
   - Перестаньте. Будто вас это не касается!
   - Именно: не касается! Плевать!.. Заберусь в капсулу - и  баиньки.  Без
сновидений. Повезет  -  проснусь,  стану  новым,  свободным  человеком  на
прекрасной планете. А здесь пусть все провалится в тартарары... В клочья!
   - А мне, представьте, жаль.
   - Э, бросьте.  Лучше  берите  таблетку,  жуйте.  Теперь  забирайтесь  в
капсулу. Вот так, рядом, сюда. Ногами вперед.
   - Ногами вперед...
   - Хорошо-о! А вам не тесно? Вы меня слышите?
   - Слышу. Прощайте.
   - Э, нет. Всего лишь "до свиданья". Надо быть оптимистом... Кстати, как
вас зовут?
   - Не все ли равно.  На  этой  братской  могиле  имен  не  пишут.  Номер
структурной схемы, и все...
   - Ну, ну, не падайте духом. Обойдется... Вас уже клонит ко сну?
   - Да.
   - Согласитесь, так привольно мы уже давно не спали. Без этих  проклятых
оболочек, голышом, в приятной атмосфере... Эх, и житуха  теперь  настанет!
Знаете, что я сделаю первым делом? Приму ванну. Прохладную. Даже  ледяную.
Буду лежать в ней неделю, месяц... Остывать от этой проклятой жары.  Потом
завалюсь где-нибудь на травке. Вы хоть  помните,  что  это  такое?  А?  Не
слышит. Уже спит. Интересно, а сосед справа? Тоже  спит.  Все  спят,  один
я... Гм! Странно. Почему на меня не действует? Эй, робот,  я  не  засыпаю!
Подожди, не включай. Дай еще таблетку. Да подожди, тебе говорят!  Слышишь,
железная твоя душа! Подожди, не вклю...


   - Извините, Капитан, но мне это кажется бессмысленным.
   - Что именно?
   - Наш поход. Ваши поиски. Ничего интересного мы там не найдем.
   - Ты устал? Плохо себя чувствуешь?
   - Нет. Но я привык тратить силы и время более рационально. А там просто
ничего нет. Ничего такого, что вы надеетесь увидеть.
   - Возможно, но я должен убедиться.
   - Да в чем? Что жизнь здесь нереальна? Это очевидно. Разве вы  сами  не
видите?
   - Ты можешь вернуться. Иди.
   - Нет, я не оставлю вас одного. Мало ли что...

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Красильщиков Аркадий - сын Льва. Родился в Ленинграде. 18 декабря 1945 г. За годы трудовой деятельности перевел на стружку центнеры железа,километры кинопленки, тонну бумаги, иссушил море чернил, убил четыре компьютера и продолжает заниматься этой разрушительной деятельностью.
Плюсы: построил три дома (один в Израиле), родил двоих детей, посадил целую рощу, собрал 597 кг.грибов и увидел четырех внучек..