То ли пророчество, то ли предсказание оракула. Недельная глава «Тольдот»
Ривка была бесплодна, но наконец забеременела. Почувствовав резкую боль, она «пошла вопросить Г‑спода» [вателех лидрош эт а‑Шем] (Берешит, 25:22). И получила объяснение: она носит во чреве близнецов, и сейчас они борются между собой в утробе. Им суждено бороться еще долго, даже в отдаленном будущем:
Два племени в утробе твоей,
два народа отделятся друг от друга,
[выйдя] из твоего лона.
Один народ будет сильнее другого,
старший будет служить младшему [ве‑рав яавод цаир].
(Берешит, 25:23)
Наконец близнецы появляются на свет: первым Эсав, следом (ухватившись рукой за пятку брата) Яаков. Ривка, памятуя о ниспосланном пророчестве, больше любит младшего из сыновей — Яакова.
Проходят годы. Однажды Ривка уговаривает Яакова облачиться в одежду Эсава и принять благословение, которое Ицхак намеревался дать старшему сыну. Вот стих из этого благословения: «Пусть народы служат тебе, пусть поклоняются тебе племена! Ты станешь господином над своими братьями, поклонятся тебе сыновья твоей матери» (Берешит, 26:29). Пророчество исполнилось. Благословение Ицхака наверняка означает то же самое, что и весть, полученная Ривкой еще до рождения сыновей. А именно: «Старший будет служить младшему». Похоже, исход их истории предопределен. По крайней мере, так кажется.
Но в библейском повествовании все иначе, чем кажется. Два последующих события не оставляют от наших ожиданий камня на камне. Первое: возвращается Эсав и обнаруживает, что Яаков хитростью присвоил его благословение. Сочувствуя горю Эсава, Ицхак напутствует его. Вот одно из его пожеланий:
Ты будешь жить [тем, что добудет] твой меч,
и служить своему брату.
Но когда ты восстанешь,
то сбросишь его ярмо со своей шеи.
(Берешит, 27:40)
Такого мы не ожидали. Оказывается, старший не будет служить младшему веки вечные!
Второе событие, произошедшее много лет спустя, — встреча братьев после долгой разлуки. Яаков страшится этой встречи. Давным‑давно он бежал из родительского дома, потому что Эсав поклялся его убить. Только после усердных приготовлений, а также после ночной схватки с ангелом один на один, Яаков смог проявить некоторое самообладание при встрече с Эсавом. Он семь раз кланяется брату. Семь раз называет его «мой господин». Пять раз называет себя «слуга твой» . Братья поменялись ролями. Эсав не становится слугой Яакова. Наоборот, Яаков называет себя слугой Эсава.
Погодите, но этого же просто не может быть! Когда Ривка «пошла вопросить Г‑спода», услышанные ею слова вели к противоположному выводу: «Старший будет служить младшему». Мы испытываем когнитивный диссонанс.
Перед нами образчик одного из интереснейших литературных приемов Торы: будущее способно привести к абсолютно новому пониманию прошлого. Именно в этом суть мидраша. Новые ситуации, побуждая оглядываться на прошлое, приоткрывают нам новые смыслы текста (см. об этом статью Майкла Фишбейна «Мидрашическое воображение»).
О настоящем моменте никогда нельзя судить с полной определенностью только по событиям настоящего. В некоторых случаях мы лишь впоследствии поймем то, что происходит «сейчас».
Такова суть великой истины, которую Б‑г открыл Моше в Шмот, 33:23, сообщив, что человек может видеть только Его спину . То есть мы можем видеть Его Присутствие, только когда оглядываемся на прошлое. Невозможно заранее знать или предугадать Его. Библейский текст открыт для постоянного, изменчивого толкования благодаря тому, что в каждый конкретный момент его смысл неоднозначен.
Теперь мы обнаруживаем, что идея неоднозначности смысла — не новация мудрецов Талмуда. Она содержится в самой Торе. Сейчас вам все станет ясно.
В тот миг, когда Ривка услышала слова, они значили то‑то и то‑то. А позднее обнаруживается, что они значили совсем другое.
«Ве‑рав яавод цаир». Казалось бы, простые слова: «Старший будет служить младшему». Но, вернувшись к ним в свете последующих событий, мы обнаруживаем, что их смысл темен. Очень многое можно трактовать двояко.
Во‑первых (как подметили Радак и рабби Йосеф ибн Каспи ), в этой фразе пропущен предлог «эт», который полагается ставить между глаголом‑сказуемым и дополнением. В библейском иврите норма такова, что подлежащее предшествует глаголу‑сказуемому, а дополнение стоит после сказуемого. Но возможен и другой порядок слов. Например, в Иов, 14:19 слова «аваним шахаку майим» означают «вода точит камни», а не «камни точат воду».
Итак, наша фраза может означать и «старший будет служить младшему», и «младший будет служить старшему». Правда, такой порядок слов был характерен для ивритской поэзии, а не прозы. Но здесь перед нами как раз высказывание в стихотворной форме.
Во‑вторых, «рав» и «цаир» — не антонимы, хотя в этом стихе «рав» переведено как «старший». Антоним слова «цаир» («младший») — «бехир» («старший» или «первенец»). Слово «рав» означает не «старший по возрасту», а «верховный, наибольший» или «глава, вождь». Соседство слов «рав» и «цаир», их противопоставление, словно они противоположны по значению (повторимся, это не так, пару антонимов составляли бы «бехир/цаир» или «рав/меат»), еще больше затемняет смысл.
Как понимать слово «рав»? Старейшина? Лидер? Вождь? Более многочисленный? Любое из этих значений возможно.
В‑третьих (правда, это не элемент текста, а более поздняя традиция), необычна запись знаками кантилляции . По правилам нотная запись этих трех слов выглядела бы так: «мерха‑типха‑соф пассук». Это подтверждало бы толкование: «старший будет служить младшему». Но на деле знаки стоят в другом порядке: «типха‑мерха‑соф пассук». Эта нотная запись соответствует толкованию «старшему будет служить младший», то есть «младший будет служить старшему».
Один из последующих эпизодов побуждает нас оглянуться и усиливает сомнения. В книге Берешит описано рождение еще одной пары близнецов. Это дети Тамар (Берешит, 38:27–30). Отрывок пронизан напоминаниями об истории Эсава и Яакова: «Во время родов оказалось, что у нее во чреве близнецы. И вот, при родах [один ребенок] высунул [наружу] руку. Повитуха взяла алую нить и повязала на руку, сказав: “Этот вышел первым”. Но едва тот убрал руку, как вышел [из чрева] его брат, и она сказала: “Как же это ты прорвался!” И его назвали Перец [Прорыв]. А за ним вышел [из чрева] его брат, на руке у которого была алая нить. Его назвали Зерах».
Кого же из братьев считать старшим? И что означает эта неопределенность в случае Эсава и Яакова? (См., кстати, Раши к Берешит, 25:26: предположение, что в действительности старшим из братьев был Яаков.)
Эти многочисленные неоднозначные места — не случайные неясности, а неотделимая часть текста. Просто поначалу мы их не замечаем, нюансы слишком тонки. Лишь впоследствии, после неожиданного поворота сюжета, нам приходится вернуться вспять и подметить то, что вначале ускользнуло: слова, услышанные Ривкой, могли значить и «старший будет служить младшему», и «младший будет служить старшему».
Теперь многое проясняется. Первое: это один из редких случаев, когда в Торе приведено не пророчество, а предсказание оракула (вероятно, именно «предсказание» значит слово «хидот» в Бемидбар, 12:8, где Б‑г говорит о Моше: «Я говорю с ним из уст в уста, явно, а не в (форме) хидот»; в устоявшихся переводах: «малопонятные речи» или «загадки» ).
Обращение к оракулам — хорошо известная форма консультации со сверхъестественными силами в Древнем мире. Предсказания оракулов, в отличие от обычной формы пророчеств у сынов Израиля, обычно были туманны и непонятны. Вполне возможно, что именно этот смысл вложен в выражение «она пошла вопросить Г‑спода», озадачившее средневековых комментаторов.
Второе — мысль, которая основополагающе важна для понимания книги Берешит. Вопреки ожиданиям, которые вроде бы дает нам текст, будущее никогда не складывается гладко. Аврааму обещано, что у него будет много детей, но Ицхак рождается, когда Аврааму уже пошел сто первый год. Праотцам обещана страна, но при жизни они ее так и не обретают. У путешествия еврейского народа есть пункт назначения, но путь будет долгим, извилистым, многотрудным.
Кем будет Яаков — слугой или господином, которому служат другие? Мы этого не знаем. Только после долгой, загадочной схватки, в которую он вступил в одиночестве, в ночи, Яаков получает имя Израиль, означающее «тот, кто противоборствует Б‑гу и людям и одолевает» .
Важнейший урок этого текста для нас — филологический и богословский одновременно. Будущее меняет наше понимание прошлого. Мы действующие лица истории, последняя глава которой пока не написана. Дальнейшее зависит от нас, совсем как в свое время зависело от Яакова.
Комментариев нет:
Отправить комментарий