Негаданная встреча с Б‑гом. Недельная глава «Вайеце»

 

Негаданная встреча с Б‑гом. Недельная глава «Вайеце»

Джонатан Сакс. Перевод с английского Светланы Силаковой 24 ноября 2025

3

 

 

Вот одно из важнейших видений, о которых рассказывает Тора. Яаков, одинокий путник в ночи, бегущий от гнева Эсава, устраивается на ночлег. И видит не кошмарный сон, навеянный страхом, а явление Б‑га: «Он наткнулся на некое место [вайифга бамаком] и заночевал там, потому что зашло солнце. Он набрал камней, что были там, сложил себе изголовье и лег в том месте [на ночлег]. И увидел он во сне: лестница стоит на земле, а ее вершина достигает небес, и ангелы Б‑га поднимаются и спускаются по ней. И вот, Г‑сподь стоит над ним… Яаков пробудился от сна и сказал: “Воистину, Г‑сподь пребывает на этом месте, а я и не знал!” Ужаснулся он и добавил: “Как страшно это место! Это и есть Дом Б‑га, это — врата небес!”» (Берешит, 28:11–17).

Основываясь на этом фрагменте, мудрецы Талмуда утверждали: «Яаков установил вечернюю молитву» . Этот вывод сделан из слова «вайифга», которое может означать не только «он пришел (куда‑то)», «повстречал (на своем пути что‑то)», «случайно наткнулся (на что‑то)», но и «он молился», «упрашивал», «умолял», как в Ирмеяу, 7:16: «Ты же не молись за народ этот, не скорби о нем, не возноси мольбы и не ходатайствуй предо Мною [ве‑аль тифга би]».

Что касается слова «бамаком» («место»), то мудрецы Талмуда считали, что оно значит «Б‑г» («место вселенной»).

Лестница Яакова. Гравюра из Figures de la Bible («Библейские персонажи») Гаага. 1728

Итак, Яаков установил молитву, которая завершает ежедневный молитвенный цикл. Авраам ввел шахарит (утреннюю молитву), Ицхак — минху (дневную молитву), а Яаков — арвит (вечернюю молитву).

Мысль поразительная. Хотя словесные формулировки во всех будничных молитвах идентичны, в каждой из них запечатлен характер кого‑то из праотцев.

Авраам олицетворяет утро. Он основоположник, тот, кто принес в мир религиозное сознание нового типа. С Авраама начинается очередной день.

Ицхак олицетворяет день. В Ицхаке нет ничего нового — никаких кардинальных переходов от тьмы к свету или от света ко тьме. Многие события в жизни Ицхака повторяют биографию его отца. В голодные годы он, как прежде Авраам, вынужденно отправляется в землю филистимлян. Он заново отрывает те колодцы, которые когда‑то выкопал отец.

Ицхак — негромкий героизм преемственности. Он звено в цепи завета. Его дело — соединить предыдущее поколение со следующим. Он не вносит ничего нового в жизнь под знаком веры, но его биография отличается своим, особым благородством. Ицхак — это непоколебимость, верность, решимость продолжать путь.

Яаков олицетворяет ночь. Это человек, который изведал страх и прошел через бегство, человек, который противоборствует Б‑гу, другим людям и самому себе. Именно Яакову известны темные стороны нашего мира.

И все же предположение, что вечернюю молитву ввел Яаков, вызывает сомнения. В знаменитом эпизоде Талмуда рабби Йеошуа высказывает мнение, что вечерняя молитва, в отличие от шахарит или минхи, не обязательна (хотя, как отмечают комментаторы, она стала обязательной в результате того, что ее признали таковой много поколений евреев). Почему, если она установлена Яаковом, ее не сочли столь же непреложно обязательной, как молитвы Авраама и Ицхака? Традиция предлагает три различных объяснения.

Первое: мнение о необязательности арвита высказывают те, кто полагает, что наши ежедневные молитвы — не установление праотцев, а память о жертвоприношениях в Храме. Было утреннее жертвоприношение, было дневное, но вечернего не было.

В том и состоит и разногласие: в глазах тех, кто возводит историю молитв к жертвоприношениям, вечерняя молитва — дело добровольное, а в глазах тех, кто возводит эту историю к праотцам, — обязанность.

Второе: закон гласит, что обязанность молиться отменяется на время путешествия (и на три дня после его завершения). Во времена, когда путешествовать было крайне небезопасно, путники постоянно страшились нападения разбойников и были не в силах сосредоточиться на других мыслях. А для молитвы необходима сосредоточенность (кавана).

Итак, в тот вечер Яаков был освобожден от молитвы и вознес свою просьбу к Б‑гу не по обязанности, а добровольно. Вечерняя молитва так и осталась добровольной.

Третье объяснение: согласно одной из традиций, когда Яаков был в пути, «солнце зашло внезапно», не в положенный час. Яаков намеревался прочесть дневную молитву, но, к своему удивлению, обнаружил, что наступила ночь. Арвит не стал обязательной молитвой, поскольку читать вечернюю молитву Яаков не намеревался.

Однако есть и более глубокое объяснение. В каждом из трех стихов, которыми мудрецы Талмуда обосновывали установление молитв, употреблена своя, особая лексическая конструкция.

Авраам «рано утром пришел к тому месту, где он [накануне] стоял пред Г‑сподом» (Берешит, 19:27). Ицхак «под вечер вышел в поле поразмыслить  [ласуах]» (Берешит, 24:63). Яаков «повстречал» Б‑га (или «натолкнулся», «набрел» на Него) [вайифга бамаком]. Это разные типы религиозного опыта.

Авраам — основоположник, тот, кто начал поиски Б‑га. Это религиозный лидер творческого типа, фигурально выражаясь, отец всех, кто отправляется в духовные странствия к неведомой цели, вооружившись лишь убеждением: «Кто ищет, тот найдет». Авраам начал искать Б‑га еще раньше, чем Б‑г стал искать Авраама.

Молитву Ицхака называют «сиха», буквально «разговор» или «диалог». В диалоге участвуют двое: один говорит, другой слушает и, выслушав, отвечает. Ицхак — это религиозный опыт, понимаемый как диалог слова Б‑жья со словом человечества.

Молитва Яакова совершенно иная. Она началась не по его инициативе. Яакова занимают совсем другие мысли: об Эсаве, от которого он спасается, и о Лаване, к которому направляется. И вдруг в его истомленный тревогой мозг врывается видение: Б‑г, ангелы, лестница, соединяющая землю и небеса. Яаков никак не готовил себя к этому видению. Оно стало неожиданностью. Яаков буквально «натыкается» на Б‑га, как мы иногда натыкаемся взглядом на знакомое лицо в толпе незнакомцев. Эта встреча состоялась усилиями Б‑га, а не человека. Вот почему молитву Яакова нельзя сделать обоснованием для регулярной обязанности. Никто из нас не знает, когда именно в его жизнь вдруг вторгнется Присутствие Б‑га.

В религиозной жизни есть элемент, неподвластный сознательному контролю. Он появляется из ниоткуда, когда мы ожидаем его меньше всего. Если Авраам олицетворяет наш путь к Б‑гу, а Ицхак — наш диалог с Б‑гом, то Яаков символизирует встречу Б‑га с нами — незапланированную, нежданную, вне расписания. Это видение, этот голос, этот зов мы никогда не в состоянии предвидеть, но они полностью преображают нас.

Ощущение — и у нас, и у Яакова — такое, как будто мы пробудились ото сна и словно бы впервые осознаем: «Г‑сподь пребывает на этом месте, а я и не знал!» Место не изменилось, изменились мы сами. Такой опыт никогда нельзя вменять в обязанность. Он не становится результатом наших действий. Он настигает нас сам. «Вайифга бамаком» означает: когда тебя занимают совсем другие мысли, вдруг обнаруживаешь, что забрел в Присутствие Б‑га.

Такой религиозный опыт настигает тебя в ночи — буквально или фигурально. В ситуации, когда ты один, испуган, особенно раним, находишься на грани отчаяния. Именно когда этого ждешь меньше всего, можешь обнаружить, что твою жизнь наводняет сияющий Б‑жественный свет.

Внезапно с уверенностью понимаешь: ты не один, Б‑г здесь, Он был здесь все это время, просто ты был слишком занят своими заботами, чтобы Его заметить. Именно так нашел Б‑га Яаков: не благодаря собственным усилиям, как Авраам; не в непрерывном диалоге с Ним, как Ицхак; а в пучине страха и одиночества.

Яаков, спасаясь бегством, спотыкается, падает… и обнаруживает, что упал в объятия Б‑га, что Б‑г ожидал его на этом месте. Никто из тех, кто пережил подобный опыт, никогда о нем не забудет. «Теперь я знаю, что Ты все это время был со мной, просто я смотрел в другую сторону».

Такова была молитва Яакова. Бывают времена, когда говорим мы сами, но в другие времена Б‑г что‑то говорит нам. Молитва не всегда предсказуема, она совершается не только по расписанию и по обязанности. Молитва — это еще и открытость миру, незащищенное сердце. Б‑г может явиться нам нежданно‑негаданно, пробудить ото сна, поймать в объятия, когда мы падаем.