воскресенье, 11 ноября 2018 г.

УКРАИНА МЕЖДУ ВОЙНОЙ И РЕФОРМОЙ

Арнольд Хачатуровкорреспондент

1 186
 
Хроники «украинской экономической катастрофы» занимают исключительно много места в российской информационной повестке. Со времен Майдана прокремлевские эксперты достигли совершенства в искусстве прогнозирования финансово-экономического краха Украины. «Киев хотел независимости от России и интеграции с Европой, а в итоге получил обнищание населения, крах промышленности и долговое рабство при МВФ», — звучит из передачи в передачу одна и та же патриотическая пластинка.
2014 год. Майдан. Фото: Юрий Козырев / «Новая газета»
За этой пропагандистской риторикой скрывается ряд объективных показателей, которые частично подтверждают мрачные оценки перспектив украинской экономики. В октябрьском отчете МВФ Украина впервые названа самой бедной страной в Европе по уровню доходов на душу населения — раньше это «первенство» принадлежало Молдове. Вернуться к уровню благосостояния 2008 года Украина сможет только к середине 2020-х, а для того, чтобы догнать средние европейские страны, понадобятся десятилетия.
Попытки следовать рецептам реформ в Грузии и Польше не дали того эффекта, на который рассчитывали участники «революции достоинства». Разочарован не только электорат, но и некоторые украинские политики, которые призывают прервать напрасные мучения страны и объявить дефолт.
Постреволюционные киевские власти действительно не смогли добиться ошеломительных успехов на стезе реформ.
Но следует ли из этого, что события 2014 года стали «роковой ошибкой» для экономического будущего Украины?

Худшее позади

На фоне последних лет может показаться, что Украина всегда находилась в клубе бедных стран, но это не так. В конце 1980-х ВВП республики на душу населения превышал показатель РСФСР и лишь немного отставал от польского, в то время как сегодня средний украинец примерно в три раза беднее россиянина и поляка (с учетом разницы цен).
Экономический разрыв между этими странами начал формироваться после развала СССР. В 1990-е Украина пережила еще более суровый спад производства, чем Россия. К концу десятилетия экономика сжалась до 40% от показателей 1991 года.
Полезные для общества рыночные реформы, такие как либерализация земельного и энергетического рынков, были заблокированы украинскими властями, в то время как стремительная приватизация обернулась расхищением госсобственности.
Наличие развитой индустриальной базы в этом смысле оказалось минусом: «красным директорам» было проще присвоить крупные заводы и заложить основы олигархической экономики.
С начала нулевых Украина росла чуть быстрее России: на 7,5% в год против 7%. В обоих случаях прирост благосостояния во многом обеспечивался высокими ценами на сырье (в случае Украины — на доминирующие в структуре экспорта металл и зерно). Но кризис 2008 года ударил по Украине гораздо сильнее, чем по России, и отставание вновь усилилось. С того момента обе страны фактически находятся в стагнации.
После прихода к власти Януковича украинская плутократия достигла своего пика: коррупция приняла невиданные даже по постсоветским меркам масштабы. Видимость экономической стабильности поддерживалась искусственно, во многом за счет российских кредитов в обмен на внешнеполитическую лояльность (в декабре 2013 года Россия одобрила Януковичу кредитную линию в $15 млрд).
Экспонаты музея «Межигорье» — предметы роскоши Януковича, оставленные в брошенной им резиденции и обращенные в собственность государства. Фото: Евгений Фельдман / «Новая газета» 
2014–2015 гг. стали шоковым этапом, связанным с присоединением Крыма к России и началом военных действий на востоке Украины. По оценкам специалиста по экономике Восточной Европы Андерса Ослунда,
из-за потери контроля над Крымом и Донбассом Украина недосчиталась $24,6 млрд или 13,7% ВВП. Гривна подешевела на 70% по отношению к доллару, инфляция выросла до 60%.
В 2016 году негативный тренд удалось переломить. Экономика Украины растет третий год подряд — на пике темпы роста достигали 4,6%. По итогам 2018 года валовой внутренний продукт увеличится на 3,3%. Это гораздо быстрее российской экономики. Правда, объясняются такие темпы эффектом низкой базы — восстановлением после глубочайшего спада.
«Украина немного отошла от края пропасти, на котором она стояла в 2014 году. Конечно, если бы МВФ сейчас отказался выделять помощь, картина была бы гораздо хуже, но дефолта все равно не произошло бы», — считает Георгий Чижов, руководитель украинского бюро фонда «Центр политических технологий» и эксперт группы «Европейский диалог».
«Минфин и Нацбанк Украины добились относительной макроэкономической стабилизации, сократив дефицит бюджета и нарастив золотовалютные резервы. Катастрофический сценарий вероятен только в случае возобновления военных действий», — говорит Чижов.
Годовщина событий на Майдане. В акции памяти приняли участие вернувшиеся с фронта солдаты. Фото: Евгений Фельдман / «Новая газета»

В режиме автономного плавания

Антикризисной подушкой безопасности, значительно сгладившей падение экономики, стал украинский теневой сектор, который по историческим причинам имеет огромные масштабы. «На Украине есть две экономики: большая, которая находится на свету и фиксируется официальной статистикой, и теневой мелкотоварный уклад.
Люди выращивают овощи и фрукты, оказывают небольшие ремонтные услуги. Для 70–80% населения это главный механизм выживания», —
говорит руководитель Центра украинских исследований Института Европы РАН Виктор Мироненко.
Предпосылки для бума «гаражной экономики» на Украине создали два ключевых закона, принятых Радой в 1993 году. Один из них оставлял за гражданами приусадебные и дачные участки земли, другой разрешал заниматься товарным производством и продавать продукцию на ближайших рынках без всякой регистрации. «Это архаичный подход, но другого выбора тогда не было. Крупные заводы либо были растащены олигархами, либо закрылись в связи с кризисом», — объясняет Мироненко.
Фото: Евгений Фельдман / «Новая газета»
По разным оценкам, до половины украинской экономики находится в тени. Поэтому реальные условия жизни людей часто значительно лучше, чем на бумаге.
Главное преимущество мелкотоварного уклада в том, что его невозможно разрушить при помощи санкций. «Украина — как подводная лодка: в таком режиме может существовать годы и десятилетия», — говорит Мироненко. В этом смысле политика Кремля в отношении Киева оказалась малоэффективной. С другой стороны, строительство на базе теневого сектора современной технологичной экономики — крайне нетривиальная задача.

Тупики диверсификации

Фото: Pavlo Pakhomenko / Zuma / ТАСС
Плодородные земли и большой аграрный сектор — традиционно сильная сторона украинской экономики. Здесь есть существенный экспортный потенциал: если в ЕС переизбыток собственной сельхозпродукции, то арабские страны и Китай вполне заинтересованы в поставках из Украины, объясняет Георгий Чижов.
Но аграрный сектор в XXI веке вряд ли способен стать главным двигателем модернизации экономики. «Стране, в которой живет около 45 млн человек, невозможно обойтись одним лишь сельскохозяйственным сектором. Нужны новые экспортные отрасли, чтобы увеличивать уровень подушевого дохода», — говорит ведущий исследователь Института экономической политики имени Гайдара Иван Любимов.
Один из классических примеров неудачной модернизации — история Аргентины начала XX века. «Эта страна была одной из самых перспективных экономик в мире, но провалила диверсификацию, сосредоточившись на сельском хозяйстве», — говорит Любимов. В результате современная Аргентина гораздо дальше от лагеря развитых стран, чем была сто лет назад.
Другая историческая специализация Украины — промышленное производство, прежде всего металлургия. Дешевая рабочая сила на фоне трехкратной девальвации гривны и относительно низкие тарифы на электроэнергию могут послужить хорошим стартовым бонусом для экспортного потенциала предприятий. Украинские власти пытаются привлекать иностранных инвесторов, чтобы те строили в стране заводы и беспошлинно экспортировали местную продукцию, используя преимущества от соглашения о зоне свободной торговли с ЕС.
Отдельные истории успеха по этой линии есть, говорит Чижов. «Например, стиральные машины из Западной Украины продаются на европейском рынке. Можно обнаружить в Европе украинские продукты и некоторые товары народного потребления, но этого все равно мало. В целом европейский рынок для украинского производителя остается очень сложным», — объясняет эксперт.
Проблема в «советскости» украинской промышленности — многие предприятия устарели морально и технически. Кроме того, 16% промышленного производства Украины раньше обеспечивал Донбасс, хозяйственные связи с которым теперь оборваны. В то же время часть заводов, которые остались под контролем центральных властей, были ориентированы на российский оборонно-промышленный комплекс.
«Такое количество научных разработок для советских вооружений самой Украине просто не нужно. Россия во многом была безальтернативным рынком для наукоемкого производства», — говорит Чижов.
До 2014 года треть всего украинского экспорта направлялась в Россию. Объем торговли между соседними странами упал на 80% в период с 2012 до 2016 гг. В 2017 году началось слабое восстановление товарооборота, но после недавнего обмена санкциями оно может вновь сойти на нет.
Украина обладает качественным человеческим капиталом — украинцы «слишком образованные, чтобы быть бедными», пишет Андерс Ослунд.
Но в последнее время страна столкнулась с масштабной «утечкой мозгов», ускоренной благодаря безвизовому режиму со странами ЕС.
Официально за границей сейчас работают несколько миллионов украинцев. В отдельных регионах страны наблюдается реальный дефицит рабочих рук, однако есть и позитивный эффект: «заробитчане» переводят на родину около $12 млрд в год, оказывая серьезную поддержку украинскому платежному балансу.

Закулиса нам поможет

Сложные отношения Украины с Международным валютным фондом — отдельный повод для злорадства со стороны российских критиков независимой украинской государственности. Даже без привязки к Киеву МВФ считался в этих кругах символом зла и орудием мировой закулисы. Украинское правительство и отдельные политики-популисты из оппозиции и сами не прочь поиграть в демонизацию МВФ, поскольку это помогает им выторговать более выгодные условия предоставления финансовой помощи. На данный момент Украина уже получила половину пакета МВФ в $17 млрд и еще $6 млрд от Евросоюза.
Меры, которые предлагает МВФ для стабилизации украинской экономики, по определению не могут понравиться избирателям, кошельки которых и так заметно осунулись в последние годы. Урезание государственных расходов, приватизация, земельная реформа, пенсионная реформа, реструктуризация «Нафтогаза», антикоррупционные ограничения — это основные пункты повестки преобразований на ближайшие годы.
Больше всего народного гнева вызывает требование отменить субсидирование тарифов ЖКХ для бытовых потребителей из государственного бюджета. Несмотря на приближающиеся выборы, с 1 ноября украинским властям все-таки пришлось на 23% поднять тарифы на газ, которые до 2014 года фактически были заморожены. И это только половинчатая мера: в общей сложности тарифы нужно будет поднять на 50%. «МВФ исходит из того, что бессмысленно выбрасывать деньги в трубу, продавая газ гораздо ниже себестоимости и покрывая потери из заемных средств», — объясняет Георгий Чижов. Кроме того, искажения на газовом рынке до сих пор остаются крупным коррупционным каналом обогащения для украинских олигархов.
Один самых известных бизнесменов Украины Петр Порошенко вскоре после инаугурации. Фото: РИА Новости
Помимо политической непривлекательности «меры строгой экономии», которые международные финансовые институты рекомендуют проблемным странам, имеют неоднозначную экономическую эффективность. Многие страны-реципиенты помощи так и не смогли выйти на траекторию устойчивого экономического роста — жесткие бюджетные ограничения часто только усугубляют рецессию (впрочем, это может быть связано и с тем, что политики никогда не реализуют пакет рекомендуемых реформ целиком).
Рецепты МВФ также не всегда достаточно подробно учитывают страновую специфику. «Люди из МВФ ничего не понимают в Украине. Но им важно, чтобы она смогла вернуть заемные деньги», — говорит Мироненко.
Тем не менее на данном этапе именно поддержка МВФ позволяет украинскому правительству сводить бюджет, не допускать дальнейшее падение гривны и поддерживать стабильный экономический рост свыше 3% ВВП в год.
Транши от МВФ снижают стоимость других заимствований на внешнем рынке, которые нужны Украине для выплат по внешнему долгу. Высокое долговое бремя — один из главных среднесрочных рисков для украинской экономики. В 2019 году объем внешних выплат должен составить $6 млрд. Но по сравнению с зависимостью от кредитов Кремля отношения с международными финансовыми институтами выглядят гораздо более здоровыми.
«У Кремля была такая позиция: мы дадим вам сколько угодно денег и льгот, лишь бы вы плыли в нашем фарватере. В развитии украинской экономики Россия не была заинтересована. МВФ придерживается прямо противоположного подхода: они хотят кредитовать не потребление, а развитие», — утверждает Чижов. При этом представители России в МВФ под любым предлогом пытаются заблокировать предоставление очередных траншей Украине.
Одним словом, позицию МВФ сложно назвать людоедской: фонд закрывает глаза на невыполнение Киевом многих требований и постоянно идет на уступки правительству.
Такая ситуация выгодна обеим сторонам: нажать на «красную кнопку» и остановить предоставление помощи Украине МВФ вряд ли решится, а других рычагов воздействия у него практически нет.
«Обычно правительство страны-реципиента помощи должно очень сильно накосячить, чтобы помощь приостановили. Самим донорам это невыгодно: они выглядят глупо, если кучу денег потратили зря», — объясняет профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Владимир Гельман.

Еврооптимисты и российские деньги

Хотя украинским властям пока удается избежать худшего сценария, настроения в стране далеки от триумфальных. Настоящим успехом можно было бы считать выход на 6–7% роста ВВП в год — такие темпы позволили бы серьезно сократить отставание от богатых стран, но реальных предпосылок для такого рывка сейчас нет.
Казалось, что свержение коррумпированного режима Януковича откроет прямой путь к экономическому процветанию. Иначе в чем был смысл народной революции?
Инфографика: Алексей Комаров / «Новая газета»
Отчасти наступившее разочарование связано с завышенными ожиданиями. В мире есть множество электоральных демократий, которые при этом остаются бедными странами (Молдова, Болгария, Аргентина и так далее). Это типичная проблема развивающихся экономик, никак не связанная с особенностями Украины. Со времен античности демократия — это способ исключить правление худших, но для хорошего правления ее недостаточно, подчеркивает Владимир Гельман.
«Электоральная демократия, если она оказывается устойчивой и не демонтируется, как это произошло в Турции или Венесуэле, помогает избежать экономических катастроф, потому что творцов глубочайших кризисов не переизбирают на новый срок. Но из этого не следует, что на смену плохому правлению демократия надолго приведет к власти достойных кандидатов», — соглашается экономист Иван Любимов.
На Украине так и не появилось влиятельной политической силы, реально заинтересованной в глубоких преобразованиях — как движение «Солидарность» в коммунистической Польше или команда Саакашвили в Грузии «нулевых». При неустойчивой политической ситуации стабилизационные реформы имеют мало шансов на успех.
Кроме того, украинская парламентско-президентская система совмещает в себе худшие качества каждого из этих режимов по отдельности, считает Гельман. Власть в ней крайне фрагментирована и нечетко разделена между президентом и парламентом. «Двойная подотчетность правительства стимулирует его к тому, чтобы как можно больше маневрировать и топтаться на месте. Поэтому реформы буксуют», — говорит политолог.
При этом нынешний ход реформ все же выглядит огромным прогрессом на фоне коррупционного застоя, в котором находилась страна при Викторе Януковиче и предыдущих правителях.
Есть и явные провалы, главный из которых состоит в том, что украинским властям так и не удалось значительно улучшить институты защиты прав собственности.
«Если реформа патрульной полиции в той или иной мере удалась, то прокуратура и суды требуют серьезных преобразований», — считает Любимов. Без железных гарантий частной собственности Украина не увидит притока иностранных инвестиций, даже если военный конфликт на востоке страны исчерпает себя. Показательно, что сейчас главным источником прямых иностранных инвестиций для страны по-прежнему остаются российские деньги.
Даже в случае успеха институциональных преобразований — демонополизации рынков, дерегулирования бизнеса и повышения степени экономической свободы — не стоит ждать моментального экономического прорыва.
«Для диверсификации украинской экономике нужна модернизация инфраструктуры, обучение инженеров, конструкторов и программистов тем знаниям, которые востребованы международными компаниями, банковская система, способная финансировать не только крупнейшие олигархические бизнесы, правильный выбор рынков сбыта», — перечисляет Любимов. Эти элементы — такое же важное условие инвестиционного бума, как и благоприятный бизнес-климат.
Поскольку внутренние ресурсы для такого рывка сильно ограничены, надежды во многом возлагаются на ускорение евроинтеграции Украины. Если принципиальное решение о движении в этом направлении будет принято, то Европа может стать ключевым донором инвестиций и новых технологий, необходимых для модернизации украинской экономики. Однако для этого потребуется политическая воля и отказ от образа Украины как «чемодана без ручки».
«Украинцы — главные еврооптимисты. Если в ведущих европейских странах ЕС поддерживают 50–60%, то здесь — 84% населения», — говорит Мироненко. По прогнозам эксперта, в течение 2–3 лет в переговорах Украины с ЕС должен быть достигнут существенный прогресс.

Воевать или развиваться

Фото: РИА Новости
Следующий год имеет большое значение для будущего Украины: с разницей в 6 месяцев состоятся президентские и парламентские выборы. Наступление электорального цикла всегда затормаживает любые крупные изменения, так что до конца 2019 года на реформаторском фронте ожидается относительное затишье.
Скептики скажут, что реформы, скорее всего, сойдут на нет — как это произошло в годы президентства Ющенко после «Оранжевой революции», когда благоприятная внешняя конъюнктура позволила властям жить по-старому. Но в этот раз так не получится, считает Чижов: «Падение было очень серьезным и ожидания общества сейчас совсем другие».
Особой альтернативы нынешней команде на президентских выборах не видно: среди главных претендентов на власть сплошь знакомые лица. Экс-премьер-министр Юлия Тимошенко, фаворит гонки с уровнем поддержки в 13% избирателей, например, баллотируется в президенты уже в третий раз. Тимошенко разыгрывает популистскую карту: ругает за кровожадность МВФ, но при этом выступает за интеграцию с ЕС, хотя требования этих двух организаций совпадают.
С задачей персонального обновления власти Майдан не справился, поэтому существует высокая вероятность протестного голосования. «Когда социологи включают в опросы фамилии кого-то из неполитиков, например, шоумена Владимира Зеленского (сыграл роль школьного учителя, ставшего президентом Украины, в комедийном сериале «Слуга народа». — А. Х.), то он сразу же набирает рейтинг, сопоставимый с рейтингом действующего президента. Не исключен вариант, что какой-то кандидат стремительно стартует и соберет голоса избирателей, уставших от старых политиков», — предполагает Чижов.
Тимошенко рассматривается Кремлем как потенциально наиболее договороспособный кандидат, хотя откровенно пророссийских сил в украинской политике сейчас нет и не предвидится.
С небольшим отставанием от Тимошенко по рейтингам идет действующий президент Петр Порошенко, который, скорее всего, выступит в патриотическом амплуа: как борец с сепаратизмом, аннексией и недружественными действиями Кремля. Эта риторика найдет понимание у украинцев, многие среди которых считают Россию страной-агрессором.
«На Украине сохраняется острое ощущение воюющей страны. Каждый день в областных центрах проходят похороны молодых людей, которые погибли в Донбассе. В такой ситуации просто невозможно выиграть выборы с помощью призывов сесть и договариваться», — сетует Мироненко.
Нынешние отношения России и Украины, несмотря на разную степень вины, это главный тормоз для экономического развития обеих стран, считает эксперт. Однако политики продолжают вставлять друг другу палки в колеса: в ноябре страны ритуально обменялись очередными санкционными списками. Так будет продолжаться до тех пор, пока нагнетание атмосферы будет приносить лидерам стран больше политических очков, чем конструктивная работа на благо своих граждан.

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Красильщиков Аркадий - сын Льва. Родился в Ленинграде. 18 декабря 1945 г. За годы трудовой деятельности перевел на стружку центнеры железа,километры кинопленки, тонну бумаги, иссушил море чернил, убил четыре компьютера и продолжает заниматься этой разрушительной деятельностью.
Плюсы: построил три дома (один в Израиле), родил двоих детей, посадил целую рощу, собрал 597 кг.грибов и увидел четырех внучек..