Загадка Эрдогана
Я бы выдвинул президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана в качестве наиболее противоречивого, загадочного и, следовательно, непредсказуемого крупного политика на мировой арене. Его победа на недавнем референдуме официально предоставляет ему почти диктаторские полномочия, что угрожает Турции, Ближнему Востоку и миру за пределами этого региона большей степенью неопределенности, чем когда-либо еще.
Вот некоторые из загадок:
Вопрос #1: Проведение референдума. 16 апреля турецкие избиратели принимали участие в необычном национальном плебисците, предметом которого было не типичное голосование о выпуске облигаций или отзыве политика — а основополагающие конституционные изменения, затрагивающие саму природу правления: должна ли страна продолжать идти прежним курсом далекой от идеала демократии последних 65 лет или перейти к модели централизованной политической власти в руках президента? В соответствии с новым уставом, пост премьера упраздняется и президент получает огромную власть над парламентом, судом, бюджетом и армией.
Турки осознают важность 18 предложенных изменений в конституции. Известная писательница Элиф Шафак выразила мнение многих, заявив, что референдум в Турции «может изменить судьбу страны для будущих поколений». Некоторые из протестовавших публично оплакивали результаты референдума. «Турции, которую мы знали, уже нет, она осталась в прошлом» — написал журналист Явуз Бейдар. По оценке журнала «Оборона и иностранные дела» референдум является, возможно «наиболее значительным и преобразующим изменением в Евразии, на Ближнем Востоке и частях Африки после распада СССР в 1990-91 гг.»
Любопытно, что в течение многих лет Эрдоган уже пользовался полномочиями, которыми наделил его только что проведенный референдум. Он давно является главным боссом в Турции, распоряжающимся страной в соответствии со своими прихотями. Любой — карикатурист, владелец кафе или приезжий канадец — обвиненный в «оскорблении президента» может быть оштрафован или брошен за решетку. Бывший премьер-министр или президент, осмелившийся разойтись во мнениях с Эрдоганом, исчезает из общественной жизни. Он один выбирает войну или мир. Эрдоган получает все, что захочет, независимо от конституционных тонкостей.
Фиксация Эрдогана на официальном наделении президентства обширными полномочиями, которыми он фактически уже пользуется на практике, побудила его подделать результаты выборов, уволить премьера, начать почти гражданскую войну с курдами и спровоцировать кризис с Европой. Зачем он пошел на все эти излишества?
Вопрос #2: Результаты референдума. Эрдоган оказал огромное давление с целью добиться решительной победы на референдуме. Он полностью воспользовался своим контролем над большинством СМИ. Мечети были мобилизованы. По словам одной международной организации, в ряде случаев оппоненты «столкнулись с полицейским вмешательством в ход предвыборной кампании, многие были арестованы по обвинению в оскорблении президента или организации незаконных публичных мероприятий». Некоторые из противников потеряли работу, были подвергнуты бойкоту со стороны СМИ, столкнулись с перебоями электричества или были избиты. За неделю до проведения референдума Эрдоган даже объявил, что сторонники опции «нет» рискуют своей загробной жизнью. Кроме того, по мнению шведской НПО, «широко распространенное и систематическое мошенничество в ходе выборов, случаи насилия и скандальные меры, предпринятые» выборной коллегией, «омрачили голосование».
Несмотря на все это, референдум принес подозрительно скудную победу: всего 51,4 против 48,6 процентов. Если он был проведен справедливо, то зачем Эрдоган рисковал потерпеть поражение, тем самым унижая свое положение и уменьшая свое влияние? Если же результат референдума был подделан — что вполне возможно, учитывая послужной список его партии — то почему процент голосовавших «за» настолько низок, ведь можно было присвоить себе более внушительные 60, 80, или — почему бы и нет — 99 процентов? Невпечатляющее большинство 51,4 процента фактически приглашает оппозиционные партии, поддерживаемые Европейским Союзом и другими, оспорить законность референдума, поднимая неудобные вопросы, обсуждения которых Эрдоган, безусловно, предпочел бы избежать.
Вопрос #3: Гюлен. Эрдоган легкомысленно разорвал ключевой союз со своим бывшим коллегой по исламизму Фетхуллахом Гюленом, превратив того из прочного союзника в заклятого внутреннего врага, бросившего вызов примату Эрдогана и раскрывшего его коррумпированность. Продолжая свою политическую войну с Гюленом, пожилым мусульманским священнослужителем, живущим теперь в регионе Поконо в сельской Пенсильвании, Эрдоган нелепо утверждал, что именно движение Гюлена провело планирование и попытку предполагаемого переворота в июле 2016 года. Затем он расправился с последователями Гюлена, а заодно и с теми, кого он считал неблагонадежными, что привело к 47 тыс. арестов, 113 тыс. задержаний, 135 тыс. увольнений или отстранений от должности, а также многим, многим другим мерам, обрекающим людей на «социальную смерть». Но Эрдоган пошел еще дальше, требуя от Вашингтона экстрадицию Гюлена в Турцию и угрожая разрывом, если он не получит свое: «Рано или поздно США должны будут сделать выбор. Либо Турция, либо [Гюлен]».
Зачем Эрдоган ввязался в драку с Гюленом, создав сумятицу в рядах турецких исламистов и поставив под угрозу отношения страны с Соединенными Штатами?
Вопрос #4: Семантический пуризм. Европейский союз крайне неохотно согласился на безвизовый режим для 75 млн. турок внутри огромной Шенгенской зоны, что потенциально позволило бы Эрдогану вытеснить нежелательных курдов и сирийских беженцев, не говоря уже об увеличении своего влияния в таких странах, как Германия и Нидерланды. Но ЕС поставил свое разрешение в зависимость от уточнения расплывчатых формулировок турецких законов по борьбе с терроризмом. Он потребовал «пересмотра законодательства и практики по борьбе с терроризмом в соответствии с европейскими стандартами». Эрдоган мог бы сделать эту бессмысленную уступку и продолжать арестовывать кого пожелает по другим обвинениям, но он отказался («Пересмотреть законодательство и практику по борьбе с терроризмом невозможно», заявил один из его министров) и, таким образом, оказался отрезанным от такой необыкновенной возможности.
Вопрос #5: Хитрость или мания величия. Эрдоган стал премьер-министром в 2003 году и в течение восьми лет правил осторожно, ускорив экономический рост, умерив притязания военных, обладавших прежде абсолютной властью в стране, а также успешно проводя политику «ноль проблем с соседями». В отличие от незадачливого Мохаммеда Морси, который продержался всего год на посту президента Египта, Эрдоган сумел совершить свои ходы с такой ловкостью что, к примеру, почти никто не заметил в июле 2011 года, когда он покончил с властью военных.
Но это было тогда. Начиная с 2011 года, однако, Эрдоган неоднократно создавал проблемы самому себе. Он беспричинно превратил главу Сирии Башара аль-Асада, бывшего прежде его любимым иностранным лидером (они оба вместе со своими женами однажды даже отдыхали вместе) в смертельного врага. Он сбил российский истребитель, после чего ему пришлось униженно извиняться. Он перечеркнул свои шансы на участие в трубопроводе, транспортирующем восточносредиземноморский газ в Европу.
Он незаконно построил себе на заповедной земле дворец абсурдных размеров, наибольший в мире после катастрофического Народного дворца Николае Чаушеску в Бухаресте. Разыграв особенно неблагородный фарс, Эрдоган появился на похоронах американского боксера Мухаммеда Али с тем, чтобы произнести речь, одарить подарками и сфотографироваться с членами его семьи, однако все его запросы были отвергнуты и ему пришлось убираться восвояси, поджав хвост.
Он создает врагов везде, где бы он ни появился. В Эквадоре телохранители Эрдогана заключили в наручники трех курдских эквадорских женщин и отогнали парламентария, пытавшегося их защитить. Когда его спросили об этом инциденте, вице-спикер законодательного органа Эквадора ответил: «Пока телохранители Эрдогана не напали на нашего депутата, нашей общественности не было известно о Турции. Никто не знал, кто турок, а кто курд. Теперь все знают и мы, естественно, на стороне курдов. Мы не хотим видеть Эрдогана в нашей стране снова.»
Что случилось с лидером, известным своей хитростью десятилетия назад?
Исламистские сторонники Эрдогана иногда полагают, что он собирается объявить себя халифом. Возможно, эта идея кажется ему заманчивой в канун столетия после упразднения стамбульского халифата. Если он использует исламский календарь, это может произойти 10 марта 2021 г., а если христианский — 4 марта 2024 г. Вы услышали об этом впервые здесь.
К сожалению, реакция запада на выходки Эрдогана была смущенной и слабовольной. Ангела Меркель не препятствовала вызову комика Ян Бомерманна в суд за высмеивание Эрдогана. А Дональд Трамп даже поздравил Эрдогана с его тиранической победой и наградил его встречей в следующем месяце. Австралийцы в угоду ему отменили празднование юбилея битвы при Галлиполи.
Пришло время увидеть Реджепа Тайипа Эрдогана таким, каков он есть в действительности — в качестве диктатора, исламиста, антизападного эгоиста, и защитить своих соседей и себя от ущерба, который он оказал и еще больших проблем в будущем. Удаление ядерного оружия США с авиабазы Инджирлик послужило бы шагом в правильном направлении. Еще лучше было бы поставить Анкару в известность, что ее активное членство в НАТО будет под угрозой, если она кардинально не изменит свой курс.
Даниэль Пайпс
Подлинник (оригинал) статьи на английском языке: The Erdoğan Enigma
Перевод с английского: И. Эйдельнант
Комментариев нет:
Отправить комментарий