среда, 19 ноября 2014 г.

ТАХИКАРДИЯ рассказ



Не стану хитрить. Ближе всего к моему Я – я сам. Не вижу в этом ничего страшного, потому что во мне столько человеческих существ, мною встреченных, столько судеб и событий, что, порой, перестаю воспринимать себя самого, как существо, очерченное при рождении твердыми рамками генетически определенной личности.
Кроме того, обращение к самому себе – спасительно, так как, занимаясь своими болями и радостями, автор оставляет в покое чужие пороки, и это – верное лекарство от скуки, тоски и мизантропии.

Сердце билось отчаянно. Тесно  было сердцу в грудной клетке, но вдруг замирало оно, будто устав от лихорадочной работы, и паузы эти были еще страшнее, чем бешеное ускорение пульса.
И голова, голова вдруг становилась чужой и тяжелой. Постоянно хотелось спать, затаиться в берлоге, в темноте, не видеть ничего и не слышать.
Ритм страны, пораженной террором, стал моим ритмом. Подлость, предательство, глупость… Вакханалия насилия… Дрессировкой можно заставить мудрых дельфинов взрывать себя вместе с кораблем противника, собаки, опоясанные взрывчаткой, бросались под вражеские танки. Чем люди лучше и умнее дельфинов или собак? Хуже. Те хоть не знали, что творят. Эти знают и легко поддаются дрессуре…
В то утро взорвался очередной автобус, наполненный пассажирами, как правило, бедняками, потому что люди состоятельные ездят в Израиле на машинах. Машины тоже атакует террор, но на территориях, где общественный транспорт крайне редок. Там и раньше автомобили поселенцев были покрыты страшной сыпью от ударов камней.
Так вот, в то утро впервые сердце мое стало проситься на свободу, а голова стала чужой. Недели через две, когда каждый день арабы, практически безнаказанно, убивали евреев, я стал просыпаться по ночам в холодном поту и в страхе прислушиваться к бунтующему сердцу.
Пришлось идти к врачу. Он выслушал меня внимательно, покачал головой и сказал, что необходимо обследование. Оно было долгим, обстоятельным, надо думать, дорогостоящим…. И ничего в итоге!
-          Вы здоровы, - улыбнулась врач, особый, редкий доктор, умеющий смотреть не только на экран монитора компьютера, но и на человека. – Нервы… Синдром Арафата… Не бойтесь, все уладится…Сердце ваше в полном порядке… В России я в подобных случаях рекомендовала пить валерьянку. 
-          Доктор, - запричитал я. – Смерти никогда не боялся, бандитов, голода и болезней, а тут, вы считаете, струсил, испугался?
-          Не знаю, - сказала врач. – Я не психиатр… Но, думаю, здесь больше отчаяния и отсутствия веры в завтрашний день. У вас есть дети?
-          Двое. Они уже взрослые.
-          Неважно…Вы прощаетесь с ними и каждый раз думаете, что провожаете детей своих на смерть. Этого достаточно.
Нет, дело не только в детях, подумал я тогда. Все гораздо сложнее. Признайся, что при всем своем патриотизме, сионизме и любви к стране предков, ты перебрался в Израиль в поисках душевного покоя, устав от ненависти человеческой, причины которой ты не мог понять и осмыслить. И ненависть эта заразила тебя самого, и ты сам стал ненавидеть тот мир, в котором родился, жил и работал долгие годы. Ты ненавидел, ясно понимая, что нет ничего страшнее жизни в ненависти и утраты любви.
Уже в Израиле я писал обо всем этом так: " Он понял, что заболел и болеет тяжко. Прежде он был убежден, что ужасы человеческих разводов, геноцида, жестокости, тотальных войн – следствие обычного безумия одиночки или массового психоза. Он считал себя психически нормальным субъектом, устойчивым к гипнозу дьявола… Он знал, что агрессия – следствие ненависти, а НЕНАВИСТЬ эта уже была в нем. К ужасу своему, бедняга вдруг понял, что миллионы безумцев, занятых мучительством других человеческих существ и себя, просто больны тем же, чем болен он сам… Впоследствии, когда болезнь развилась до полного отчаяния и мучительной головной боли, а любые лекарства потеряли свою эффективность, он постарался вспомнить первый симптом своего душевного недуга, первый приступ… В большом, московском универсаме это случилось. Молодая мамаша крепко держала за шиворот дочь, а свободной рукой била ее по голове с диким воплем:
-          Достала, сука, убью!
ТРЕХЛЕТНИЙ ребенок пробовал вырваться, но тщетно. Толпа покупателей была равнодушна. Сам он влез чисто машинально и получил мгновенный отпор.
-          Пошел на … мудак!
Вот тогда и захлестнуло. Он пробовал утешить себя здравой мыслью о миллионах нормальных, любящих матерей – не получилось. Микроб ненависти размножился с внезапной скоростью и поразил мозг и душу. Он возненавидел не конкретную, злющую самку. Он возненавидел всех и все".
Все тогда, к девяностому году,  сошлось, слилось в одно: и ненависть эта, и нелады в семье, и стремительно нарастающая нищета в новой, горбачевской России. ..
И вдруг, в самый отчаянный момент, звонок телефонный и прокуренный, необыкновенно родной  голос на том конце провода сказал, что меня ждут в далекой стране, помнят, хотят видеть. Я спасен!
Спасенному, уже в Израиле, казалось, что воздух над Святой землей напоен запахом роз. Все люди добры и красивы, а в будущем твоем ничего не будет, кроме работы в радость и счастья детям.
Для себя все решил окончательно на пляже в Тель-Авиве. Солдаты играли в футбол, устроив ворота из своей формы и тяжелых ботинок. И как они играли! Тихо, без ругани, даже с улыбкой и смехом. Они не толкались, не били друг друга по ногам, не стремились затоптать упавшего. Такой гуманный футбол я видел впервые в жизни. Солдаты играли ради мяча и только в мяч.
Это было восхитительное зрелище. "Моя страна! Мой народ! – думал я. – Наконец, ты нашел свою точку на географической карте. Ты излечен. Ты любишь не только этих мальчишек на пляже, но даже горячий песок, по которому бегут за мячом их босые ноги.
Как далеко была в тот момент голодная Москва, нищий, грязный, полуразрушенный Питер. Позади - была эта проклятая ненависть, сумевшая загнать меня в ловушку дьявола. Я готов был расцеловать каждого футболиста на пляже города Тель-Авива.
Но что мне делать в этом прекрасном мире? Я привез в Израиль  фильмы, снятые по моим сценариям, кому-то их показывал, но не вызвал интереса к своей персоне. Стал писать, и худосочные газетки напечатали мои восторги, по поводу отличных шашлыков в жрачке Эзры и еще о чем-то… Мне даже заплатили какие-то малые деньги, хотя, подозреваю, что всего лишь получил тайное вознаграждение от друзей… Как прокормить себя и детей в  солнечном и добром, мире? В тот год я так и не смог найти ответ на этот вопрос…. Женщина, меня приютившая, родное, давно знакомое существо, была готова идти на жертвы, но я сам себя кормил лет с пятнадцати и не мог жертву эту принять… А потом, невозможно бежать, предать, оставить детей там, в нищете и холоде, осиротить их.
А, возможно, я просто струсил, решив, что за полтора месяца путешествий по Израилю излечился от душевной смуты ненависти, и теперь смогу жить и работать в России. Жить до лучших времен, когда появится хоть какой-то шанс зарабатывать на родине предков, не унижая и не мучая свою плоть и душу.     
Я вернулся с ощущением надежного тыла за спиной. Принялся за работу, отправил в Израиль старика – отца и его жену, потом сына. Сын стал жить и учится в раю кибуца Эйн-Геди. Увидел его там, через три года после первого посещения Израиля…. Снова ездил по стране, с жадностью начал читать толстые газеты на русском языке. Их появилось множество - этих газет. Все, сказал я сам себе, этим ты прокормишь свое семейство. Вперед!
Тогда я не знал, не подозревал даже, что сын мой, повзрослев, превратившись из ребенка в солдата ЦАХАЛа, увидит совсем другой футбол и другую землю, в считанных километрах от того, радостного пляже в Тель-Авиве.

                                                                      2002 г.

1 комментарий:

  1. "собаки, опоясанные взрывчаткой, бросались под вражеские танки" Это где и когда? Уважаемый Аркадий-сын-Льва, Если Вы имеете ввиду СССР 1941 - 1945, то это миф. Дело в том, что этих собак дрессировали на советских танках, которые работали на дизелях и, соответственно,на солярке. Когда попробовали применить этих собак против немецких танков, которые работали на бензине, то собаки, которые, как Вы знаете, "видят" носом, не узнавали цель и убегали. Что потом с ними сделали, не помню.
    Всех благ..

    ОтветитьУдалить

Красильщиков Аркадий - сын Льва. Родился в Ленинграде. 18 декабря 1945 г. За годы трудовой деятельности перевел на стружку центнеры железа,километры кинопленки, тонну бумаги, иссушил море чернил, убил четыре компьютера и продолжает заниматься этой разрушительной деятельностью.
Плюсы: построил три дома (один в Израиле), родил двоих детей, посадил целую рощу, собрал 597 кг.грибов и увидел четырех внучек..