суббота, 1 февраля 2014 г.

О ГЕРЦЕ ФРАНКЕ



 Я не был на похоронах Герца Франка - и я все еще не могу поверить, что нет его на этом свете.

 Случается, когда сценарий вовсе не является основой фильма, а снятый материал выстраивается по каким-то своим, возникшим в ходе работы, законам. Особенно часто это происходит в кино документальном. Мало того, видимо, именно этот метод наиболее плодотворен. История одного из фильмов Франка тому доказательство.

 Камера летит над землей, над прекрасной землей, девственной и возделанной людьми. Это подмостки. Эта сцена. Сейчас на ней появится человек….

Я где-то прочел, что искусство существует для того чтобы заполнить пустоту между жизнью и смертью. Чем талантливей человек, тем активнее он эту пустоту заполняет. Жизнь моя была пуста тем утром, и вот она полна до краев. Полна лентой Герца Франка. Смотрел фильм этот и думал: а вдруг и сама жизнь наша, к которой мы относимся с такой трагической серьезностью, жизнь - с ее войнами и созиданием, с пошлостью и творчеством, с грехами и добродетелью - всего лишь репетиция какой-то другой, неведомой, настоящей жизни, спектакля, который людям еще предстоит сыграть. Прав был, конечно, Шекспир, но, может быть, с одной поправкой: жизнь - это не просто театр. Это репетиция в театре.

Есть одна хасидская мудрость: ты можешь сотворить множество добрых дел, но если в твою голову закралась хоть одна корыстная мысль, собери все свои добрые дела в ящик и забрось его в ад.

Тщеславие многих художников еще и в торопливости, в стремлении побыстрее добиться результата. Я и сам такой. Фильм Франка возник, как бы без замысла снять фильм. Десять лет, присутствуя на репетициях в "Гешере", не думал он о ленте, а был просто благодарен театру за радость, за награду быть свидетелем. Да и сами люди "Гешера" не думали, не помышляли ни о каком фильме. Может быть, поэтому я и не заметил в ленте Франка ни одной тщеславной мысли.

"Репетиция – любовь моя" - так назвал свою замечательную книгу Анатолий Эфрос. Репетиция. Не спектакль. Почему так? Почему это событие – репетиция - так существенно? Может быть, и потому, что в ходе репетиции художник не ждет аплодисментов, не вглядывается в зрительный зал. Он далек от оценки того, что делает. Он свободен. И эта свобода дает уникальный шанс прикоснуться к самым истокам мастерства.

Герц Франк сделал фильм о репетициях в театре "Гешер" совершенно свободно, без тени корысти, будто на одном вдохновении. Он рискнул взять материалом восхитительный хаос рутинной работы и сумел организовать его так, что сами репетиции и то, что вокруг них происходит, стали одним целым. Это документ, но я смотрел новый фильм Герца как картину игровую, художественную, совершенно забывая о том "мусоре", из которого растет поэзия кино.

Главную "роль" в фильме исполнил Евгений Арье, и это справедливо, без него не было бы театра "Гешер". Но и актеры в ленте Франка никак не статисты, они тоже подлинные герои картины. Арье невозможно отделить, оторвать от артистов его театра. Он лепит спектакль с помощью своих актеров, а они лепят самого режиссера своей индивидуальностью, своим талантом. И все же каждый большой художник создает свой мир и живет в этом мире по собственным законам и правилам. Видя вдохновение на лице Жени Арье в фильме "Вечная репетиция", наблюдая за мучительным и радостным процессом рождения спектакля, я вспоминал живую игру чувств на лице ребенка в старом фильме Франка "Старше на 10 минут.

Родство душ – это еще и родство приемов творчества. Режиссерский почерк Арье явно тяготеет к кинематографу. Герц Франк признался, что некоторые эпизоды фильма ему даже не пришлось монтировать. Фильм словно подтвердил эту современнейшую особенность "старого" психологического театра – его кинематографичность.

Репатриация смешала языки - русский, иврит, английский, - но вавилонскую башню театра Арье и его актеры все-таки построили. Театр многоязычен, и фильм Франка получился таким. Правда, сюда нужно прибавить еще один язык - язык Латвии, земли, где родился Герц.

Музыка – язык общий и для театра, и фильма "Вечная репетиция". Язык композитора Ави Биньямина. Удивительно, что музыка, созданная для сцены, совершенно органична и в фильме.

Как капли расплавленного металла стремятся слиться в одно целое, так иной раз большие мастера находят друг друга в родстве душ и таланта. В результате появляется новое, удивительное событие в искусстве.

Очень повезло Евгению Арье в том, что есть на свете Герц Франк с его камерой, но и к Герцу Франку пришла удача встречи с Арье и его театром. Счеты здесь неуместны. Я смотрел фильм Герца и совершенно по-новому воспринимал знакомые спектакли, видел то, что прежде осталось незамеченным. Кино и театр слились в одно новое целое – с качеством высокой пробы.

Мне довелось когда-то бывать на репетициях в театре Георгия Товстоногова и Анатолия Эфроса. Тогда думал с досадой, что ничего не останется от этого уникального чуда сотворения жизни на сцене. Лента "Вечная репетиция" как будто перечеркнула эту несправедливость. Театр больше не должен быть в обиде на кино.

Время неумолимо и безжалостно. Искусство театра мимолетно, как поднятая сквозняком пыль на сцене, как затихающий звук аплодисментов, как сама тайна полной апатии или вдохновенного выброса энергии творчества. Спектакли, снятые на пленку, перестают быть театром и превращаются в фильм.

В фильме Герцу Франку удалось "остановить мгновение". Он дал портрет не только театра "Гешер", но театра вообще, со времен античности, со времен Шекспира. Камера режиссера утрачивает обычную оптику, словно Герц сердцем видит то, что происходит перед ним. Он соучастник, действующее лицо репетиций и спектаклей "Гешера".

Сам Франк в фильме говорит об этом так: "Сидя недалеко от Арье, я незаметно продолжал снимать. Уже после съемки записал в дневнике: "Дисциплина визуального мышления – вот что нужно документалисту! Каждый кадр, даже легкая панорама, остановка... должны идти от чувства, от мысли".

Становясь участником репетиции, Герц приобрел абсолютную власть над своим материалом. Он мог с ним делать все что угодно. Он мог радоваться вместе с актерами, умирать от тревоги, мучиться в предчувствии провала. Вот эта сила чувственной камеры, присущая Франку, что заметно практически во всех его фильмах, и делает картину о "Гешере" бесспорным событием в мире кино.

Евгений Арье сотворил чудо театра. Герц Франк сотворил чудо летописи этого коллектива, виртуозно владея удивительным инструментом кинематографа. Он решительно сломал дистанцию между зрителем и сценой. Удалил то, что должно быть на горизонте, и приблизил то, что необходимо видеть во всей полноте.

Вот сцена из "Раба". Я видел ее в театре и не смог разглядеть главного. В фильме Франка никакой «обнаженки». Вот они рядом – прекрасные, юные тела артистов, но ты видишь одну лишь любовь и красоту. Думаю, что под прессом абсолютно доступной порнографии и нескрываемой чувственности, под гнетом массовой культуры мы утратили возможность доброты и целомудрия при виде обнаженных тел. Утратили то, что веками воспитывали в человечестве классические торсы античности, полотна Рубенса, Боттичелли, Рембрандта, Гойи, Делакруа…

Театры, как люди, рождаются, стареют и умирают. Сила кинематографа в том, что таким фильмам как "Вечная репетиция" Герца Франка ни старость, ни смерть не угрожают. А значит, и всему этому феномену под названием "Гешер" он подарил бессмертие. И в данном случае, мне кажется, это дороже денег, дороже всех наград на свете.

В рецензиях принято, даже при всех восторгах, отмечать некоторые недостатки, просчеты в работе. Вот вы, мол, конечно, молодцы, но я тоже не лыком шит и право имею. Возможно, и в фильме Герца Франка кто-то найдет сучки и задоринки. Творцов всегда мало – судей хватает. Я лично думаю, что любовь к книге, картине, фильму, спектаклю - как любовь к человеку. Она просто обязана быть слепой во имя зрячего сердца.

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Красильщиков Аркадий - сын Льва. Родился в Ленинграде. 18 декабря 1945 г. За годы трудовой деятельности перевел на стружку центнеры железа,километры кинопленки, тонну бумаги, иссушил море чернил, убил четыре компьютера и продолжает заниматься этой разрушительной деятельностью.
Плюсы: построил три дома (один в Израиле), родил двоих детей, посадил целую рощу, собрал 597 кг.грибов и увидел четырех внучек..