The New York Times: Подающий надежды молодой редактор сталкивается с трудной дилеммой
Франсин Проуз
Ведьма
Перевод с английского Юлии Полещук
Книжники, 2024. — 384 с.
«Задача художника — не решение, а правильная постановка вопроса», — писал Антон Чехов .
Никто не ставит вопросы точнее, искуснее, занимательнее и неудобнее Франсин Проуз. Если бы существовала премия имени Джорджа Бернарда Шоу за решительное сострадание и удивленное разочарование в своем биологическом виде, Проуз получила бы ее не раз за обжигающе остроумные произведения, в том числе роман «Голубой ангел» (мужчина ломает себе жизнь — последовательно и самостоятельно — из‑за амбициозной девицы) и сборник рассказов «Путешествия в ад в сопровождении гида» (Guided Tours of Hell; незадачливый писатель завидует и, возможно, убивает своего заклятого врага, который, как никто, умеет рассказать о Холокосте).
Очередной роман Проуз озаглавлен «Ведьма». «Ведьма, патриот и фанатик» — название до смешного скверного романа в романе, низкопробного чтива (держите ваши блузки и шляпы) о Розенбергах: в этой скабрезной вещице они очень, очень виновные враги государства и фигурируют под именами Эстер и Джуниус Розенштейн. И (и!) Эстер–Этель — роковая женщина с «пухлой чувственной грудью», «пресловутая грудастая красотка, Мата Хари, едва не ускользнувшая сквозь сети, расставленные ФБР». Ее фигура, как у Джейн Расселл, и необузданное либидо сводят с ума мужчин (в том числе прокурора‑антикоммуниста, патриота Америки).
И эту‑то лукавую, жуткую, оскорбительную дрянь собирается публиковать утонченное гойское издательство — главный его редактор обязательно пропускает в обед три бокала мартини — «Лэндри, Лэндри и Бартлетт», описанное подробно, с любовью и сарказмом, дабы современный читатель представил себе издательский мир прошлого: фешенебельный, мужской — сплошь белые протестанты‑англосаксы, — он очарован собственными привилегиями и воздает им должное и тайно, и явно. (Привилегии, к слову, никуда не делись, а вот сопутствующее фатовство и насквозь мужские издательства нынче не в чести.)
Главный герой, Саймон Патнем, — протагонист, типичный для Франсин Проуз: смышленый малый, ценит хороший стиль, по веским причинам разочаровался в себе, толком не понимает, что делает, снова и снова спотыкается о булыжники своих амбиций (очень больших), совести (эта поменьше и просыпается с опозданием), всевозможных страстей и неудобного самосознания. Фешенебельное издательство принимает его на работу, несмотря на то (и, как выясняется, отчасти благодаря тому), что он еврей, а также несмотря на то (и, как выясняется, отчасти благодаря тому), что у него нет редакторского опыта, дабы усовершенствовать «стиль» и фразы в ужасной книге, причем издатели и сами понимают, что она ужасна.
Задача Патнема — превратить злобную, до слабоумия консервативную книгу («отрывки» из нее — одно из запоминающихся удовольствий от романа Проуз) в международный бестселлер для «Лэндри, Лэндри и Бартлетт». Издательство целиком посвятило себя интеллектуальной литературе и от этого претерпевает финансовые трудности — в 1950‑х, очевидно, дела обстояли точно так же, как и теперь. Патнем берется за работу, дабы показать, на что способен, угодить руководству и заслужить одобрение двух наставников: один продажная шкура, хоть с виду и добродушный, как дядюшка, а второй, родной дядюшка Саймона, истый садист. Ищет Саймон и одобрения, внимания и любви двух женщин, первая — сумасшедшая фея и якобы авторша этой ужасной книги, вторая, начальница отдела рекламы, до того «добрая, сердечная и чуткая», до того «жизнерадостная и великодушная» — словом, настоящая женщина мечты для определенного типа мужчин, что мне хотелось крикнуть Патнему: «Беги!», с той самой минуты, как она поделилась с ним своими восхитительными макаронами с сыром.
Розенбергов казнили через день после того как я появилась на свет, 19 июня 1953 года. Мои родители решительно (и это еще мягко сказано) выступали против доносов, черных списков и в равной степени против сталинизма (Троцкого же не казнили по приговору суда). Для меня все это не значило ничего, но я хорошо помню фотографии Этель Розенберг, потому что она выглядела как большинство моих немолодых уже родственниц: большие темные глаза, невысокая, кругленькая, как кнейдлах, с просторной сумкой в руке. Чтобы изобразить такую вот женщину, будь то Этель Розенберг или моя тетя Фрида, необузданной секс‑бомбой — в любой книге, — требуется воображение и остроумие, виртуозное мастерство и немалая хуцпа.
В «Путешествиях в ад в сопровождении гида» Проуз писала: «Мы не знаем, что бы мы делали. Никто не знает, какая причуда судьбы, ДНК или черта характера повлияет на наши поступки», когда вокруг все катится под откос. И это справедливо не только в жизни — это явно отправная точка большинства романов Проуз, в том числе «Ведьмы».
В последней трети романа сюжет закручен весьма лихо; кончается все как в шекспировской комедии: воссоединение, прощение и писательское отмщение (в смысле, такое отмщение, на которое решится только писатель). Саймон Патнем, получивший фамилию пилигрима с «Мэйфлауэра» благодаря шутнику‑чиновнику с острова Эллис, получивший светлые волосы и голубые глаза (Проуз, как все еврейские писатели, включая меня саму, ссылается на казаков, некогда проезжавших через местечко его предков) и вдобавок получивший стипендию на обучение в Гарварде, в конце концов осознает: то, что он вырос на Кони‑Айленде у любящих, работящих, заботливых родителей, важнее прочих полученных им вещей. Он выскальзывает распутавшейся ниткой из тесного игольного ушка своей крамолы , возвращается ко всему, что хеймиш, — и, что самое главное, в скромное лоно своей бруклинской семьи, — и тогда‑то находит свой путь.
Над выражениями Франсин Проуз я хохочу в голос. И качаю головой — то отчаянно, то удивленно, то соглашаясь всем сердцем с ее наблюдениями, и тонкими, и толстыми, как доска. Дар ее творчества читателю — создавать для нас то же, что и для собственного персонажа: неспешно разворачивающийся процесс узнавания. Мы читаем и понемногу меняемся: если сначала мы не знаем и даже не хотим знать или вникать, то далее видим то, чего не видали, и в конце находим путь к свету.
Оригинальная публикация: An Aspiring Editor Meets a Thorny Dilemma
Роман Франсин Проуз «Ведьма» можно приобрести на сайте издательства «Книжники» в Израиле, России и других странах
Комментариев нет:
Отправить комментарий