среда, 31 января 2018 г.

Огненные цветы Хаима Гури

Огненные цветы Хаима Гури



Хаим Гури
Женева, 1947
Задумчивая чужая страна.
Большая закатная тишина.
Добрые старые времена.
Парки. Традиции. Вид на Монблан.
По озеру Леман скользят суда.
С весел лениво скользит вода.
По капельке истекает день.
Цветы. Оркестры. Кафе.
Беззвучье в зеркальных стоит дверях.
Жандарм в умопомрачительных галифе
с приятностью: «Мерси, месье».
Дама с цветком в кудрях.
Здесь кровь с моего не стекала виска,
речка Рон не несла тела,
здесь не втаптывали войска
младенцев моих в торцы.
Здесь не падали навзничь дома – и дотла!
как пораженные громом слепцы,
здесь не теребил лохмотьев знамен
бравурный ветер времен.
Ты молчала, голубка моя, а всего
в паре миль – восходил, шел к небесам
и глодал их голодный дым.
Прости, ласточка, горечь мою и желчь,
ты невинна, прелесть моя…
Ты же не видела, Genéve, Genéve…
Иду, в вечерней иду тени.
Над озером Леман гаснут огни.
Тьма на горных хребтах вдали.
И тогда я заглядываю в лицо
суровое, жесткое – навсегда
оскорбленной моей земли.
(Из сборника “Огненные цветы”1992 г. Перевод: Михаил Генделев)

***
Биография израильского поэта Хаима Гури – биография страны и ее поэзии. В октябре 2016 года поэту исполнилось 93 года. Возраст, когда подводят итоги, оглядываясь на себя и на то, какой стала страна, за которую отдали жизнь друзья и которую ты сам отстаивал с оружием в руках.  
В 2008 году был издан красивый объемистый двухтомник под красноречивым названием «С поэзией и временем вместе», где Гури собрал свои газетные очерки, устные выступления и некоторые стихи. В первом томе – эссе «Предположительное начало и то, что за ним», написанное в 1992-2000 годы. Вот его первые строки:
«Я не знаю, как все началось, хотя веду речь о себе. И мне не ведома та тайна сплетения обстоятельств, что с годами превращает человека в поэта. Остается предположить, что слово поэт приходит с некоторым запозданием, как свидетельство о сделанном, а не как свойство, бывшее прежде деяния. Отрок берет карандаш или ручку и начинает писать. И все, что ему в тот момент известно, – это что он пишет. Странное начало: молодой человек, карандаш и бумага, а между ними – тишина. Он помнит это начало по прошествии лет, когда он сед и испещрен шрамами» (с. 7).
Гури рассказывает о себе, своих «бессарабских» и «русских» корнях (деда по отцу звали Дов Гурфинкель), литературных впечатлениях, среди которых – ему тогда было 15 – поэтическая книга Н. Альтермана «Звезды на просторе» и вышедшая в 1942-м антология «Русская поэзия» под редакцией Авраама Шлионского и Леи Гольдберг, многие стихи которой он помнит наизусть.
«Сабра» Хаим Гури – останется героем-сионистом, хочет он того или нет. Он родился в 1923 году в Тель-Авиве, окончил школу земледелия в Галилее, Еврейский университет в Иерусалиме и отделение французской литературы в Сорбонне. Боец Пальмаха, он в 1947-м был послан в Европу: в Венгрии помогал пережившим нацизм евреям переправиться в Страну Израиля, потом в Чехословакии создал роту еврейских десантников, будущих бойцов Цахала, и был их командиром. Он воевал в Войне за Независимость (1947–1949), командовал ротой в боях за Иерусалим в Шестидневной войне и снова был на фронте в Войне Судного дня.
В википедии под фото Гури в рубрике «люди, которые могут тебя интересовать», помещены три израильских автора: Натан Альтерман, Моше Шамир и Ури Цви Гринберг, все из правого политического лагеря, борцы за «неделимый Израиль», противники территориальных уступок. Но в конце 1980-х годов Гури, возможно, под влиянием литературной элиты Израиля, начинает много писать об аморальности «оккупации» и «притеснении» палестинцев. Несколько меняется эстетика его стихов, которые теперь напоминают газету. В Израиле трудно отмежеваться от идеологических распрей, особенно, когда поэт еще и публицист.
Я лишь один раз видела Хаима Гури и беседовала с ним – это было на посвященному Ури Цви Гринбергу симпозиуме в Еврейском Университете в Иерусалиме, как кажется, в конце 1990-х. Я рассказала Гури, что преподаю литературу Израиля на подготовительном отделении для репатриантов из бывшего СССР и что когда я читала его стихотворение «Смотри: вот лежат наши тела» глаза мальчиков, отслуживших в израильской армии и собиравшихся учиться в университете, увлажнялись. Гури вынул изо рта потухшую трубку, смущенно хмыкнул и сказал: «Но теперь другое время. Нельзя же все время так, как в начале». 
Я выбрала для этой публикации раннее лирическое стихотворение Гури о любви. Полагаю, оно посвящено любимой жене Ализе. Они познакомились в 1948 году в Беер-Шеве и больше не расставались. И она всегда его первый критик.
«Ночная прогулка» – ноктюрн. В его прозрачных строках нетривиален образ «стада часов», очевидно ночных: они на исходе (в оригинале – «мертвы»), и знакомый из мировой поэзии «рожок месяца» пресуществляется тут в свирель времени, «встречающую бледную зарю». В упомянутом выше эссе Гури рассказывает, как в 1945-м принес тетрадь своих первых стихов Альтерману в редакцию газеты «Давар», где тот работал ночами. Через день они встретились в кафе. Альтерман вернул тетрадь и сказал: «Придет день, и ты увидишь, что тебя опубликовали. Не надо это планировать. Это просто придет. Не всегда точно помнишь, когда сказал: я тебя люблю. Это просто случается. Проходит время, и ты вспоминаешь об этом» (с. 47). Эхо слов Альтермана звучит в последней строке стихотворения.
Пойдем, наступит тот особый час,
Час звездопада, и разбудит ветер.
Светляк вспорхнёт и на твоей косе уснёт.
И словно тайною рукою тишь наколдует тишь.
А мы с тобою молоды и хороши.
Вдруг дерзко
невидимое банджо забренчит,
вспугнёт мышей летучих
и тронет дрожью дерево вблизи дороги.
Смолой прольются сосны.
Туман сгустится, пологом застыв.
Я на краю тропы сорву и поднесу тебе цветок –
ты им украсишь смуглую головку.
Беседа будет лёгкой, мы
о пустяках тихонько обменяемся словами.
И месяца рожок пробудит отблеск рос
на шерсти коз. И запоёт свирель
часов ушедших стада,
встречая бледную зарю, обильную прохладой.
Давай замедлим шаг. Ты подойдёшь тихонько –
и неожиданно возникнет поцелуй.
1948

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Красильщиков Аркадий - сын Льва. Родился в Ленинграде. 18 декабря 1945 г. За годы трудовой деятельности перевел на стружку центнеры железа,километры кинопленки, тонну бумаги, иссушил море чернил, убил четыре компьютера и продолжает заниматься этой разрушительной деятельностью.
Плюсы: построил три дома (один в Израиле), родил двоих детей, посадил целую рощу, собрал 597 кг.грибов и увидел четырех внучек..