ЗДРАВСТВУЙ, ГОРОД КИШИНЁВ!

За этот короткий рассказ А.Каневскому были присуждены золотая медаль Кафки и «человек года» в Лондоне, поступило приглашение прочитать лекции в Кембридже и Оксфорде     Один из самых известных рассказов замечательного писателя,ставший в свое время культовым среди Израильских репатриантов.   ЗДРАВСТВУЙ, ГОРОД КИШИНЕВ!  Семья Рисманов привезла с собой деда Мишу, бывшего чекиста, уже в маразме.  Ехать в Израиль он бы никогда не согласился, ибо всю жизнь слово «сионист» использовал как ругательство, а в последние годы, в минуты просветления, пугал им своих правнуков. Поэтому ему сказали, что семья переезжает из Ленинграда в Кишинев: дед там родился, там производил первые обыски и аресты, отчего сохранил о городе самые теплые воспоминания и мечтал в нем побывать перед смертью. Маленький, сморщенный, дед был уже за пределами возраста, очень похож на пришельца, только не сверху, а снизу. — Дети, это уже Кишинев? — приставал он ко всем в шереметьевском аэропорту, а потом в Будапеште. В самолете он всю дорогу продремал. Когда подлетали к Тель-Авиву, вдруг открыл глаза, увидел сквозь иллюминатор синюю гладь и удивился: — Разве в Кишиневе есть море? — Есть, есть, — успокоил его внук. – Это искусственное море.  — А, Братская ГЭС! — догадался дед и снова закрыл глаза.  Когда приземлялись, деда разбудил гром оркестра.  — Чего это они? — удивился он.  — Это тебя встречают, — объяснила ему дочь.  Дед растрогался. — Еще не забыли! — он вспомнил сотни обысканных квартир, тысячи арестованных им врагов народа и гордо улыбнулся. — Хорошее не забывается! Когда спустились с трапа, к деду подскочил репортер телевидения.  — Вы довольны, что вернулись на свою родину?  — Я счастлив! — ответил дед, от умиления заплакал, рухнул на колени и стал целовать родную землю.  Этот эпизод отсняли и показывали по телевидению. Дед был счастлив и горд, вслушиваясь в слова «саба», «оле хадаш», «савланут», и вздыхал, что уже окончательно забыл молдавский язык.  — А ты смотри Москву, — посоветовал ему внук и включил русскую программу.  Шла передача «Время». На экране показывали очередь у израильского консульства на Ордынке.  — Куда это они? — спросил дед.  — Тоже в Кишинев, — ответила дочь. — Кишинев не резиновый! — заволновался дед. — Что, у них других городов нет?.. Свердловск или Якутск, например?..  — Они торопятся в Кишинев, чтобы не попасть в Якутск, — буркнул внук.  Дед еще долго не мог успокоиться.  — Сидели, сидели, а теперь — все ко мне в Кишинев! Раньше надо было думать!..  С утра до вечера он дремал на балконе, наблюдал, прислушивался, снова дремал. Ничто не вызывало его подозрений: звучала русская речь, продавались русские газеты, из открытых окон гремело русское радио.  — Румынов много, — сообщил дед, увидев толпу арабов, — надо границу закрыть.  — Только ты еще на эту тему не высказывался! — буркнул внук. Раздражали деда и вывески на иврите:  — Почему на русском пишут меньше, чем на молдавском? — Это их республика, их язык, — втолковывала ему дочь. — Зачем им русский? — Как это зачем?! — возмутился дед. Затем, что им разговаривал Ленин!.. Что, они об этом не знают?  — Наверное, нет, — утихомиривала его дочь. — А, тогда понятно, — дед сменил гнев на милость. — Но ты им обязательно об этом расскажи — они сразу заговорят. — Скоро все по-русски заговорят, — успокоил его внук. — Даже они, — внук указал на трех эфиопских евреев, сидевших на скамейке. — А это кто такие? — испуганно спросил дед.  — Тоже молдаване.  — Почему такие черные?  — Жертвы Чернобыля, — нашелся внук. — Прибыли на лечение.  — Да, сюда теперь все едут! — произнес дед с гордостью за свой родной Кишинев. — Не зря мы для вас старались!.. Нет пьяниц — вот вам результат антиалкогольного указа!.. Воспитательная работа на высоте — нигде не дерутся. Витрины переполнены — это плоды Продовольственной программы… А вы все ругаете КПСС, все недовольны!.. Дед разволновался и стал выкрикивать лозунги: — Вот она, Советская власть плюс электрификация всей страны!.. Мы наш, мы новый мир построим!.. Правильным путем идете, товарищи!.. — От волнения всхлипнул. — Дожил я, дожил, на родной земле!  Снова пал на колени и стал целовать кафельные плитки балкона