Мне довелось быть свидетелем, если не участником того, как 46 лет тому назад родился новый государственный строй, который по воле аятоллы Хомейни взял за основу не социально-экономический прогресс в интересах иранского народа, а идеологию экспансии шиитского ислама и стратегию терроризма, охватившего в итоге весь Ближний Восток. И вот теперь мне чрезвычайно интересно наблюдать, как режим хомейнистов, возможно, доживает последние месяцы. Он потерял всех союзников и марионеток в регионе, а затем и весь потенциал для агрессии - вплоть до перспективы обладания атомным оружием.
Это не просто конец. Это начало нового этапа в истории великой иранской цивилизации и культуры. Перед нами разворачивается отнюдь не театрализованное действие, где сходятся интересы очень разных действующих лиц.
Со сцены пока не сошли те, кто по воле рахбара - вождя из сословия шиитских богословов, наделенного по хомейнистской конституции практически абсолютной единоличной властью, - все это время вели Иран по пути террористической экспансии. Это крыло власти имеет крикливое большинство в парламенте. Ему принадлежат ключевые посты в пропагандистском и главное - в силовом аппарате, где все решает Корпус стражей исламской революции, располагающий и сухопутными частями, и воздушно-космическими войсками, и военно-морским флотом.
Сильно поредевшее после израильских ударов командование Корпуса заявляет сейчас о готовности ответить на военное поражение атаками - и не только против США и Израиля, но и против нефтедобывающих арабских стран.
Сторонники власти
Помимо вооруженной силы, к которой надо прибавить полувоенные формирования басидж (мобилизации или ополчения) и исламских фанатиков-активистов, которые насаждают в стране нормы шариата, в число сторонников нынешней власти надо включать и огромное число рядовых иранцев, послушно следующих указаниям религиозных деятелей от аятоллы до проповедника ближайшей мечети.
Из этой послушной и в принципе инертной массы по указанию начальства возникают многотысячные митинги и демонстрации, где участники покорно поднимают врученные им плакаты и хором выкрикивают заранее заученные лозунги-речевки, где обязательно сулят смерть Израилю и Америке.
Если эту массу хорошенько разогреть, то какая-то часть ее способна на активные действия типа погромов оппозиции и захвата каких-либо административных объектов. Это сейчас главная опора той властной элиты, которая занимает радикально-непримиримые позиции и готова пожертвовать интересами развития страны ради агрессивных целей, провозглашенных аятоллой Хомейни.
Правительство "реформаторов"
Внутри иранского политического истеблишмента имеется, однако, и другое крыло, опирающееся не на массовые митинги с речевками, а на большой бизнес. Интересно, что эти деятели тесно связаны с тем же Корпусом стражей, который занимается не только военными делами, но и глубоко увяз в коррупционных схемах, контролируя государственные компании в сферах добычи и экспорта нефти, энергетики, транспорта, внешней торговли и так далее.
Представители этих деловых кругов, сохраняя для виду риторику вражды к Западу и Израилю, тяготятся и имиджем Ирана как очага исламского экстремизма и терроризма, и международными санкциями. К ним принадлежат такие заметные фигуры, как Мохаммад Джавад Зариф или бывший президент Хасан Рухани.
Если сложатся благоприятные для них условия и тем более если на вершине власти в Иране образуется вакуум и начнется хаос, эти условные "реформаторы" могли бы возглавить переход режима от терроризма на рельсы постепенной интеграции в мировую политическую и экономическую систему с неизбежной демократизацией страны.
Не исключено, что реформы внутри элиты можно будет осуществить без разрушения государственных структур исламской республики, чтобы не менять конституцию. Успеху такого развития событий способствовало бы отстранение от власти или гибель нынешнего рахбара аятоллы Али Хаменеи: преемника, который обладал бы достаточным авторитетом и харизмой, на горизонте не видно.
Радикализация "улицы"
Помимо сценария, по которому новый Иран будет строить переродившаяся старая политическая элита, есть и другие варианты.
Уже в краткосрочной перспективе Иран может столкнуться с обострением экономических проблем из-за возможных перебоев в экспорте нефти и паралича финансовой системы на фоне санкций. Это неизбежно приведет к нарастанию недовольства так называемой улицы, не включенной ни в какие элиты. Шаха 46 лет тому назад свергала именно "улица" - и в нынешних условиях она же может сыграть решающую роль в смене режима.
Сейчас, по прикидкам социологов, политикой режима недовольны более 60% иранского населения. Ухудшение условий жизни неизбежно приведет к радикализации недовольства и появлению организованного протеста, а затем - и организованного сопротивления через появление революционных групп и партий.
Численность митингов, которые созывают муллы, будет сокращаться, а ряды забастовщиков и потенциальных революционеров станут пополняться не только учащейся молодежью, но - как это было в 1978-79 годах - служащими, рабочими и представителями малого бизнеса.
Забастовки и отдельные демонстрации протеста в Иране то и дело вспыхивают на протяжении уже нескольких лет, и в обстановке хаоса внутри властных структур они приобретут новые масштабы.
Роль национальных окраин
Новый Иран должен возникнуть как равнодействующая трех сил: исламских радикалов, либерально настроенного крыла элиты и "уличных" масс. В отсутствие организованной оппозиции и с учетом того, что зарубежные оппозиционеры - такие как принц Реза Пехлеви или "исламско-марксистские" террористы вроде "моджахедов народа" - значимой опоры внутри страны не имеют, форму будущей власти уверенно спрогнозировать пока нельзя.
Эта форма может сложиться из противостояния или согласия внутри элиты под нарастающим давлением "улицы", но нельзя исключать и такой сценарий, по которому за строительство новой власти возьмется эта самая "улица".
Четвертое действующее лицо внутрииранских событий - национальные окраины, где просматриваются тенденции к сепаратизму или по меньшей мере к завоеванию большей автономии и нейтрализации давления со стороны центрального правительства. Это и Курдистан, и Белуджистан, а также арабское население южного Ахваза. Свое слово национальные меньшинства еще не сказали, но игнорировать их роль не получится ни у какой власти.
Утрата военной силы
Перечисляя основные группы, от взаимодействия или противостояния которых зависит будущее Ирана, нельзя не учитывать, что политическая трансформация будет идти в условиях войны или как минимум военной напряженности.
Независимо от хода военных действий, которые так и не остановились, несмотря на заявления о перемирии, уже сейчас ясно, что Иран лишается военного потенциала - и ядерного, и ракетного - как фактора агрессивности в регионе. Своих марионеток вроде "Хезболлы" он тоже практически лишился. Это будет страна мирная по причине "беззубости" и полной незащищенности. Появление на ее территории даже намека на объект потенциальной военной опасности будет быстро пресекаться.
У аналитиков появляется соблазн спроецировать на Иран судьбу таких агрессивных стран, как гитлеровская Германия или Япония, которые после сокрушительного военного поражения смогли в мирных условиях и с иностранной помощью быстро интегрироваться в глобальную цивилизацию и занять в ней ключевые позиции. Хочется верить, что Иран ждет будущее, достойное его великой истории и его когда-то огромного вклада в мировую культуру.
Источник: ВОТ ТАК
