Исследователи впервые смогли запечатлеть уникальный процесс создания воды.
Ученые впервые стали свидетелями уникального процесса создания воды на атомном уровне с использованием редкого металла — палладия. Впервые удалось визуализировать, как атомы водорода и кислорода взаимодействуют, образуя крошечные пузырьки воды в наномасштабе. Это открытие проливает свет на загадку, существовавшую с начала 20 века, когда ученые предположили, что палладий может действовать как катализатор для быстрого синтеза воды, но точный механизм оставался неизвестным.
Исследование, опубликованное в журнале Proceedings of the National Academy of Sciences, показало, как атомы водорода проникают в структуру палладия, вызывая его расширение, и как затем образуются пузырьки воды. Этот процесс был зафиксирован на видео с использованием новейших методов спектроскопии и просвечивающей электронной микроскопии. Ученые подтвердили, что вода действительно формируется, и определили оптимальные условия для ускоренного синтеза.
Эксперименты показали, что скорость реакции зависит от последовательности ввода газов — водорода и кислорода. Это открытие может иметь широкое применение, в том числе в космической сфере, где возможность быстрого создания воды из доступных ресурсов может стать важным аспектом для длительных миссий. Палладий, несмотря на свою редкость и высокую стоимость, может использоваться многократно, что делает его перспективным катализатором для производства воды в различных условиях, включая космические экспедиции.
Это открытие может не только способствовать решению проблем с водоснабжением на Земле, но и облегчить производство воды в экстремальных условиях, таких как космос, что открывает новые горизонты для освоения внеземных пространств.
Ранее "Курсор" писал, что ученые предупредили о сильных магнитных бурях в октябре.
Материал любезно предоставлен Jewish Review of Books
В 1941 году, когда рабби Менахем‑Мендл Шнеерсон прибыл в США, его тесть, шестой Любавичский Ребе Йосеф‑Ицхак Шнеерсон, попросил его возглавить «Кеот», новое издательство движения Хабад. Решение было провидческое.
Этот необычайно одаренный ученый муж и библиофил пылко посвятил себя распространению источников хасидизма «наружу» («афацат мааянот хуца»).
Р. Йосеф‑Ицхак со своим зятем р. Менахемом‑Мендлом Шнеерсоном. Пукерсдорф. 1935
И если харизматичный стиль лидерства, свойственный рабби Менахему‑Мендлу Шнеерсону, и всемирная сеть шлухим (посланников), созданная им в бытность седьмым Любавичским Ребе, широко освещались в прессе, а также в его биографиях, написанных Йосефом Телушкиным, Хаимом Миллером и Адином Штейнзальцем, то его работа на редакторском и издательском поприще в некоторой степени обойдена вниманием. Однако именно в свете этой деятельности следует рассматривать некоторые из самых грандиозных целей его жизни.
Хабад часто называют самым интеллектуальным из течений хасидизма, зародившихся в Восточной Европе в XVIII веке. Сегодня другие хасидские группы именуются почти исключительно по городам, откуда они ведут начало (Коцк, Брацлав, Чернобыль). И лишь за Хабадом закрепилось название не только по городу (Любавичу), где движение когда‑то достигло расцвета, но и по особой форме созерцательного служения Б‑гу, которую оно практикует.
Аббревиатура Хабад обозначает три когнитивных способности (Хохма, Бина и Даат), которые, согласно еврейской мистике, соединяют человеческое с Б‑жественным. Если в других течениях хасидизма, как правило, ставят во главу угла эмоциональные переживания, особенно при экстатической молитве, то лидеры Хабада всегда держались мнения, что мысль прокладывает путь, а чувство следует за ней. Более того, они всегда делали упор на радикальном требовании сделать Б‑жественность «зримой для глаз плоти», как писал рабби Шнеерсон.
Созерцательное изучение текстов Хабада должно открыть читателю, что мир полностью зависим от Б‑жественной жизненной энергии. А это знание, в свой черед, поможет сделать наш, «нижний» мир достойным «жилищем» («дира ба‑тахтоним» ).
Однако, хотя труд основателя движения рабби Шнеура‑Залмана из Ляд под названием «Танья» и еще несколько ключевых текстов Хабада стали широко известны даже за пределами хасидских кругов, почти все трактаты последующих лидеров Хабада долго существовали только в виде рукописей, и их передавали из рук в руки как ценное наследство.
Рассказывают, что пятый Ребе, рабби Шалом‑Дов‑Бер Шнеерсон, сказал на смертном одре своему сыну и преемнику: «Душу свою возвращаю Творцу своему, ксавим [рукописи] оставляю тебе».
В 1942 году, когда рабби Шнеерсон возглавил «Кеот», широкая читательская аудитория могла раздобыть для учебы лишь несколько классических текстов Хабада.
С тех пор вышло множество книг, и появляются всё новые и новые. Вдобавок рабби Шнеерсон, пожалуй, первым из американских ортодоксальных издателей понял, как важно, чтобы даже недорогая книга была добротной в полиграфическом отношении и радовала глаз.
Первое время он по воле своего тестя самолично снабжал тексты комментариями, в которых проливал свет на первоисточники, параллельные отрывки и варианты из разных рукописей. Но даже на том раннем этапе он также мыслил и категориями массовой популярности.
Так, в 1940‑х годах он заказал художнику‑комиксисту Михелю Шварцу создание персонажа в стиле Честера Гулда , внешне похожего на бейсболиста Пи‑Ви Риза из «Бруклин доджерс». Шварц запомнил указания Ребе слово в слово: «Эс зул ойсзен ви Дик Трейси» .
Обложка книги комиксов «Знаменитые дела Дика Трейси. 1931−1951».Chelsea House, 1970
Современный Хабад во многом обязан тому факту, что рабби Шнеерсону удалось срастить методы рекламы и каналы распределения продукции, характерные для американской издательской индустрии, с обрядовыми моделями, укорененными в теологии Хабада.
Так, одной из «миссий», которые Ребе годами поручал своим посланникам, была кампания «баит маале сефарим», призванная в буквальном смысле наполнить дома евреев еврейскими книгами. Обучение еврейской грамоте — очевидная цель всех движений, старающихся распространить свое учение «наружу», то есть в обществе. И все же страстная увлеченность Ребе книгоизданием неотделима от его теологического и мессианского мировоззрения в целом.
Например, кампания по изданию «Таньи» рабби Шнеура‑Залмана из Ляд на всех мыслимых языках могла бы объясняться желанием познакомить с содержанием книги максимально широкую аудиторию (как рассказывают, Ребе особенно радовался первому изданию шрифтом Брайля), но усилия печатать «Танью» буквально во всех крупных городах не имели отношения к книгораспространению. Нет, не ради этого Ребе просил своих хасидим стоять на перекрестках с ручными мимеографами . Это, как и еще более громкая кампания за наложение тфилин всеми еврейскими мужчинами, была попытка обеспечить действенность обрядов: изменить мир к лучшему и приблизить избавление посредством постепенного прироста «добрых дел» и обрядовых действий.
Издания «Таньи», опубликованные «Кеот» в Париже (слева) и в Ливане
В nbsp;1977 году рабби Шнеерсон, дозволив издать книгу «Эмшех аин бейс» пятого Ребе, написанную без малого за семьдесят лет до того, обязал всех хасидим жертвовать на это мероприятие по одному доллару. И это не было попыткой переложить расходы на последователей. Поступок Ребе декларировал коллективную ответственность за судьбоносное решение опубликовать столь возвышенный священный трактат «раньше, чем придет его время».
Одна из немногих книг, написанных рабби Шнеерсоном за всю его жизнь собственноручно (если учесть, что многотомные издания его публичных наставлений подготовлены по записям, сделанным по памяти другими людьми), — собрание изречений и рассказов об обычаях его тестя.
Изначально тесть рабби Шнеерсона поручил составить этот маленький сборник, озаглавленный «А‑йом йом», на идише и иврите, чтобы он служил «календарем» с советами об обычаях на каждый день и сжатым изложением доктрины Хабада. Как представляется, книга была задумана, чтобы помочь хасидам оставаться хасидами в шумном и соблазнительном Новом Свете. Но рабби Шнеерсон включил в нее главки об «издательской кухне» — сверке классических текстов Хабада и их издании.
Приведу пример, в котором относительно мало технических подробностей. В главке на 11 тамуза сказано следующее: «В издание “Таньи”, вышедшее в 5559 [1799] году в Жолкове , вошел первый вариант “Игрес а‑тшува” (“Послания о покаянии”). Оно не было разбито на главы, а содержание существенно отличается от других вариантов».
По‑видимому, история изданий книг — это тоже история священная.
И действительно, в издательском деле правильно выбранный момент порой решает все. Когда Ребе руководил «Кеот», издательство часто выпускало то или иное поучение (маамар) брошюрой, приурочивая публикацию к годовщине того дня, когда маамар прозвучал впервые, или стараясь удовлетворить злободневные духовные потребности.
В нескольких главках «А‑йом йом» повторяется совет: идя по улице, евреи должны ради «очищения воздуха» произносить вслух слова Торы. Но рабби Шнеерсон также цитирует слова своего тестя о том, что у каждого Ребе существует особое поучение или маамар, к которому тот периодически обращается, когда считает, что требуется «очистить воздух».
Так, основатель Хабада рабби Шнеур‑Залман из Ляд использовал поучение под названием «Эйхалцу», текст которого дополнили несколько его преемников. Существеннее всего развил тему пятый Ребе Шалом‑Дов‑Бер Шнеерсон, сочинив пространный трактат о том, как связана этика межличностных отношений, особенно умение идти на компромисс с другими, и тайна цимцума — Б‑жественного сжатия. Это поучение было произнесено в 1898 году в качестве отклика на внутренние раздоры в среде хасидов.
К 50‑летию со дня его произнесения Ребе Йосеф‑Ицхак, сын и преемник рабби Шалома‑Дов‑Бера, переиздал поучение, а вдобавок попросил рабби Менахема‑Мендла Шнеерсона, своего зятя и преемника, снабдить его комментарием.
Вот это и есть свойственная издательской практике Хабада межпоколенческая связь, объединяющая каждого Ребе с его преемниками, предшественниками и последователями.
Издание «Ликутей сихот», избранных бесед Ребе Менахема-Мендла Шнеерсона, в типографии в Истерн-Парквей, 770. 1970-е
Эти связи порой проявляются через тончайшие движения души. Как рассказывают, пятый Ребе однажды увидел своего маленького сына спящим и хотел было поцеловать его, но смирил порыв. Вместо этого Ребе сел за стол и написал трактат, который впоследствии преподнес сыну со словами: «Это хасидский поцелуй». Свойственное Хабаду ощущение сокровенной связи между людьми посредством текста объясняет, как Ребе при всей своей вовлеченности в современную ему издательскую индустрию не утратил ощущения, что рукописи и даже печатные книги, которые читали лидеры движения, излучают дух святости.
В жизни рабби Шнеерсона было две тяжелые личные драмы, и причиной обеих были споры за право распоряжаться колоссальной библиотекой его тестя.
Примерно 15 тыс. томов из библиотеки рабби Йосефа‑Ицхака были конфискованы советскими властями после его изгнания за границу в 1927 году и остаются в России до сих пор, хотя несколько десятков лет предпринимались разнообразные усилия по их возвращению по дипломатической линии. Спустя долгое время, в 1984 году, внук рабби Йосефа‑Ицхака предъявил права на часть уцелевшей библиотеки как на свое наследство и продал несколько томов, в том числе редкостную иллюстрированную Агаду. В конце концов дело дошло до суда, и внука обязали вернуть книги. В обоих случаях Ребе Шнеерсон разъяснял своим последователям, что печется о целостности библиотеки своего тестя по более глубоким соображениям, чем юридическо‑правовые или финансовые. Недостающие книги не просто символизируют статус его тестя как лидера движения. Это что‑то вроде воплощения его духовной жизненной энергии в материальной форме.
И это лишь кажется неожиданным. Магид из Межерича, учитель рабби Шнеура‑Залмана из Ляд, указывал на то, что все материальные предметы — лишь дорожные указатели, или ворота (циюним), для текущей через них Б‑жественной жизненной энергии. На этом основан идеал служения Б‑гу путем физического существования, присущий всем формам хасидизма. Но в книгах, особенно в священных, в отличие от других предметов, жизненная энергия лежит совсем неглубоко под их внешним, поверхностным обликом. Хасиды рассказывают: рабби Леви‑Ицхак из Бердичева, впервые взяв в руки экземпляр «Таньи», вымолвил лишь одно слово: «Свет», потому что увидел свет и больше ничего. Рассказывают также, что он изумился: «Как рабби Шнеур‑Залман сумел вместить такого великого Б‑га в такую маленькую книжку?» Именно потому, что подобные книги способны вместить и человеческую, и Б‑жественную жизненную энергию, они, совсем как люди, могут прозябать в изгнании и обретать избавление. И понятно, почему борьба за возвращение библиотеки тестя стала для Ребе Шнеерсона чрезвычайно важным делом во имя избавления.
(Это также проясняет, почему так важно доставлять «Танью» в каждый город и печатать ее на мимеографе на перекрестках. Как однажды заметил Ребе Шнеерсон, на иврите слово «публиковать» метко передано как «выпускать в свет».)
Значимость издательского дела для приближения избавления укоренена глубоко в прошлом, в истоках Хабада. В 1798 году, когда рабби Шнеур‑Залман из Ляд, заподозренный в государственной измене, сидел в тюрьме в Петербурге, ему приснился сон, который он рассказывал впоследствии: его учитель Магид и Бааль‑Шем‑Тов поведали, что причина его ареста — в сопротивлении, вызванном в небесных сферах его откровенно мистическими поучениями.
Надо сказать, так реагировали не только небесные сферы. Многие современники сурово критиковали рабби Шнеура‑Залмана из Ляд за то, что мистические тайны он делает доступными широкой аудитории. Некоторые из его идей также провоцировали недовольство, включая убедительное толкование библейского выражения «нет ничего, кроме (Б‑га)» («эйн од милвадо»), к которому он добавил усилительное «мамаш» («воистину»), подчеркивая полную зависимость сотворенного мира от Б‑га.
В этом контексте немаловажно, что Магид из Межерича и Бааль‑Шем‑Тов сообщили ему во сне: если его выпустят из тюрьмы, это будет значить, что он должен продолжить осуществление своей радикальной программы.
Хасиды, слышавшие об этом, не могли не знать рассказ самого Бааль‑Шем‑Това о приснившемся ему разговоре с Мессией. На вопрос: «Когда ты придешь?» Мессия ответил Бааль‑Шем‑Тову: придет лишь тогда, когда источники хасидского учения самого Бааль‑Шем‑Това распространятся наружу.
Хабад всегда считал себя наилучшим и наиболее правдивым проводником этого процесса избавления. Из пояснения к английскому переводу «А‑йом йом» Шнеерсона мы узнаем: когда будущий четвертый Любавичский Ребе в детстве посетовал, что Мессия не пришел в том году, когда это было обещано, его отец возразил: «Но это же год, когда вышла книга “Ликутей Тора”!»
Весьма красноречиво, что публикация важного хасидского трактата и к тому же труда основателя движения воспринималась как отчасти сбывшиеся ожидания прихода Мессии.
Дату освобождения рабби Шнеура‑Залмана из тюрьмы, 19 кислева, члены Хабада доныне отмечают как большой праздник. В последние годы к ней часто приурочивают выпуск новых важных изданий, а спрос на книги оживляется.
Будучи в Иерусалиме, я обнаружил, что книжная ярмарка Хабада в Национальном конгресс‑центре притягивает хасидов и других ортодоксальных евреев самого разного толка, хотя предки многих из них принимали в штыки учение рабби Шнеура‑Залмана из Ляд. Вряд ли такое было бы возможно, если бы издательскую деятельность Хабада не возглавил р. Менахем‑Мендл Шнеерсон. Теперь, оглядываясь на прошлое, мы понимаем: издательская деятельность была самым естественным поприщем для книгочея и интроверта, подобного рабби Шнеерсону, — молодого ученого, которому, однако, была предначертана важная роль в еврейской жизни ХХ века.
Ныне в некоторых частях Хабада чувствуется двойственность по вопросу о том, в каком направлении движению следует идти дальше, несмотря на его впечатляющий и непрерывный рост (или как раз благодаря этому росту) на протяжении десятилетий после перехода Ребе Шнеерсона в мир блаженства.
Сторонних наблюдателей обычно интересует раскол на мессианистов‑пуристов (кучка таких пуристов протестовала, например, против отмечания йорцайта в 2014 году, сочтя, что это неявное признание ухода их Ребе из нашего мира) и более прагматичное институциональное ядро Хабада. Но есть и другие, более глубокие противоречия.
Таковы противоречия между всемирной сетью «корпоративного Хабада», которая занимается работой с обществом, и стародавними духовными исканиями — погружением во внутреннюю жизнь путем учебы и молитвы. Это не только борьба двух разных лагерей, но и частенько борения в душах самих хасидов: их все еще манят обе системы ценностей, но теперь они вынуждены искать верную дорогу сами, без непосредственного участия своего Ребе, столь придирчивого и настойчивого.
Кажущаяся парадоксальность того факта, что глубоко интеллектуальный, требующий напряженной духовной работы хасидизм развивался бок о бок со всяческими способами популяризации, а ученые труды, ошеломляющие мистической глубиной, соседствовали с перепевами «Дика Трейси», озадачивала меньше, пока сам Ребе присутствовал среди нас и его личность служила мостом между разными мирами.
Ослаб или окреп Израиль после 7 октября? Как изменилась за прошедший год еврейская жизнь в диаспоре? И что символизируют камни из нацистских концлагерей в Екатеринбурге? Глава департамента общественных связей ФЕОР и главный редактор журнала «Лехаим» Борух Горин представляет обзор событий недели.
Eva Mozes Kor The Power of Forgiveness Сила прощения Central Recovery Press, 2021. — 200 p.
Показательно, что наша культура любит истории о том, как узники Холокоста прощают нацистов, как жертвы изнасилования прощают насильников, как чернокожие семьи прощают белых убийц их братьев, сестер и детей. Объединяет эти истории одно: все они о том, как менее сильные прощают более сильных.
Наша любовь к подобным нарративам вызывает вопросы, поскольку эти нарративы принуждают восстановить статус‑кво. Примиряют нас с миром, полным несправедливости и неравенства. Мы вовсе не утверждаем, что жертве нельзя прощать своего обидчика. Люди вольны поступать, как считают нужным. Если прощение их исцеляет, мы не вправе говорить им, что они ошибаются. Однако мы вправе говорить друг другу: радуясь подобным историям, мы порой успокаиваемся и забываем о своем долге внимательно вглядываться в недостатки нашего мира, которые необходимо исправить.
Когда Брандт Джин, брат Ботама Джина, застреленного в Далласе, сказал убийце брата, бывшей служащей полиции Эмбер Гайгер, что прощает ее, и сердечно обнял ее в зале суда, журналисты возликовали. Но когда родственник убитого чернокожего вместо объятий и библейской кротости выказывает гнев, публика возмущается. Например, после того как нью‑йоркский полицейский, при задержании удушивший Эрика Гарнера запрещенным приемом, принес извинения его вдове Исоу, репортер спросил ее, простила ли она убийцу мужа. «Еще чего!» — ответила вдова. И в заголовках к этой новости издания по всей стране обвинили ее в том, что она «набросилась на копа». Но она имела все основания ответить «еще чего». Гнев перед лицом несправедливости совершенно оправдан.
Брандт Джин обнимает Эмбер Гайгер после того, как на правах потерпевшего сделал заявление в судеКоллаж: Tablet Magazine / Фото: Том Фокс / The Dallas Morning News VIA AP, Pool
Йолонда У. Уилсон, преподаватель философии Сент‑Луисского университета, изучает, в чем заключаются обязательства государства по исправлению исторической и не искорененной и поныне несправедливости. В 2019 году Уилсон писала:
Если гнев помогает нам понять свое место в мире и побуждает нас делать мир, в котором мы живем, лучше, значит, гнев нужен. Основная особенность гнева в том, что, верно направленный, он позволяет осознать: совершилась несправедливость. Если гнев побуждает исправить несправедливость, значит, гнев может быть инструментом правосудия. В этом смысле гнев связан и с самоуважением. Гнев — признание того факта, что некто заслуживает справедливости и готов требовать этой справедливости, даже если его требование не удовлетворят.
Ева Мозес Кор, узница Холокоста, в 2015 году на глазах у всего света простила нациста, и ее объявили героиней. Ева — одна из многих близнецов, на которых доктор Йозеф Менгеле проводил страшные медицинские эксперименты. Полвека спустя после Второй мировой войны Ева связалась с одним из докторов‑нацистов, служивших в Аушвице. По настоянию Евы он написал ей покаянное письмо, а она в ответ написала, что прощает его. Короткий ролик о ней на портале BuzzFeed собрал свыше 200 млн просмотров. Как удивительно! Как благородно!
А дело было так: Кор долгие годы выступала в школах и синагогах, рассказывала о Холокосте. На 50‑ю годовщину освобождения Аушвица она решила связаться с бывшим доктором‑нацистом. Кор видела его в документальном фильме, в котором участвовала сама. Кор попросила этого доктора написать письмо: оно станет доказательством для будущих поколений, что Холокост — не миф и не преувеличение. Доктор исполнил ее просьбу, написал: «Мне очень жаль, что я тоже как‑то в этом участвовал. В сложившейся ситуации я, как мог, старался спасти как можно больше жизней. Я совершил ошибку, вступив в СС. Я был молод. Старался приспособиться. А после того как я вступил в СС, обратного пути уже не было».
Дети во время освобождения Аушвица. Близнецы Ева и Мириам Кор в вязаных шапочках. Январь 1945Кадр из документального фильма. USHMM / Belarusian State Archive of Documentary Film
Ужасное письмо. Его автор не берет на себя ответственность за свои действия. Ничего не уточняет («я тоже как‑то в этом участвовал»). Оправдывает себя («я старался, как мог», «я был молод»). Выбор у него был. Другие молодые (да и старые) присоединялись к Сопротивлению, прятали евреев в подвалах, сараях, на чердаках или хотя бы оставались пассивными наблюдателями, не предпринимали никаких усилий для того, чтобы вступить в Шутцштаффель , верхушку политической элиты, как сделал этот доктор.
Но Кор его письмо устроило. А раз оно устроило ее, кто мы такие, чтобы с этим спорить? Прощение — личное дело каждого.
Десять лет спустя Кор простила также и бухгалтера Аушвица. Публично пожала ему руку и любезно разрешила поцеловать себя в щеку. Кор написала книгу «Сила прощения» (The Power of Forgiveness), ее выпустили в 2021 году (Кор не стало в 2019‑м, книгу от ее имени закончил коллега Кор по частному музею в городе Терре‑Хот). В книге описан процесс исцеления: Кор записала все злые слова, какие хотела сказать доктору Менгеле, а когда они иссякли, она осознала, что иссяк и гнев. Так Кор сумела его простить и решила написать письмо.
Я, Ева Мозес Кор, одна из двух близнецов, на ком пятьдесят лет назад в Аушвице проводил опыты Йозеф Менгеле, настоящим прощаю всех нацистов, прямо или косвенно причастных к убийству моей семьи и миллионов прочих семей.
Я распространяю это прощение на все государства, на протяжении полувека защищавшие нацистских преступников, покрывавшие их злодеяния и предоставившие им укрытие.
Я, Ева Мозес Кор, исключительно от своего имени, прощаю их, потому что пора жить дальше, пора исцелить наши сердца, пора помиловать, но не забыть.
Кор обратилась к правительствам Германии, Израиля и Соединенных Штатов с просьбой прекратить расследования преступлений нацистов и открыть узникам Холокоста их личные дела, чтобы они прочли о том, что с ними творили, почерпнули сведения, важные для их медицинской документации. (У сестры‑близнеца Кор — она тоже выжила — серьезные проблемы со здоровьем, и было бы полезно узнать, какие инъекции ей делали в Аушвице.) Кор прочитала вслух, стоя на платформе, откуда узников отправляли в газовые камеры:
Я исцелилась душой и не стану радоваться, если кого‑то из нацистских преступников посадят в тюрьму, я не желаю зла ни Йозефу Менгеле, ни его родным, ни их коммерческим корпорациям. Я призываю всех бывших нацистов откликнуться и свидетельствовать о совершенных ими преступлениях, не опасаясь дальнейшего преследования. Здесь, в Аушвице, я в глубине души надеюсь передать всему свету весть о прощении, весть о мире, весть о надежде, весть о понимании.
Пресса и публика проглотили это послание. Но точно так же, как кадры, на которых Брандт Джин обнимает и прощает убийцу брата, обескуражили многих чернокожих, так же и действия Кор ужаснули многих других узников Холокоста. По замечанию исследователя Холокоста Деборы Липштадт, «я видела, как они кривились, когда публика аплодировала ей стоя, а в СМИ писали, что Кор “отыскала в своем сердце” прощение, подразумевая тем самым, что узникам, не последовавшим ее примеру, не хватает великодушия забыть обиду. Узники Холокоста признавались мне, что их, так они считают, изображают бессердечными, а Кор прославляют как героиню и личность куда более крупную в отличие от них».
В своей книге Кор пишет, что простила нацистов исключительно за себя… Но, поскольку она призывает к помилованию, нельзя сказать, что она выступает исключительно от своего имени. «Я знаю, большинство выживших осудило меня и осуждает по сей день, — говорит она. — Но что такое мое прощение? Мне так легче. Это акт самоисцеления, самоосвобождения, самоутверждения. Жертвы ощущают беспомощность, безнадежность, бессилие. Я хочу, чтобы все помнили: мы не можем изменить случившееся <…> но можем изменить свое отношение к нему».
Так и есть. В книге Кор поясняет: прощение «помогло мне понять, что я сама распоряжаюсь своей теперешней жизнью, своим будущим, снова и снова. Прощение никому не причинило вреда, не причинило вреда и мне. И это свобода. Это доступно всем». И далее добавляет: «К тому же прощение не имеет побочных эффектов. Это работает. Но если вам не хочется ощущать себя свободным человеком, всегда можно вернуться к боли и ненависти».
Ева Мозес Кор. Кадр из документального фильма «Прощая доктора Менгеле» (2006)First Run Features
Слова ее прекрасны, если бы не последняя фраза. В ней сквозит упрек, осуждение, снисходительность. Что и говорить, прощение исцеляет. Кому‑то способ Кор — написать письмо тому, кто причинил тебе зло, изругать его на все лады, но письмо не отправить — действительно поможет. Но настаивать на том, что этот способ поможет непременно, — упрощение. Жертве изнасилования, неспособной простить насильника, Кор предлагает: «Напишите еще одно письмо. И еще одно. Сколько угодно. Хоть десять, хоть двадцать писем. Даже сотню». А что если кому‑то из переживших травму такой способ принесет куда больше вреда, чем пользы?
Кор утверждает, что надо заниматься садоводством, заботиться о животных: это тоже исцеляет. Бесспорно, многим читателям это наверняка поможет. Но было бы заблуждением думать, что это поможет всем.
Люди хотят восхищаться Кор, ее великодушием, потому что мы хотим жить в справедливом мире. Нам нравятся милейшие, острые на язык старушки с золотым сердцем. Они напоминают нам наших бобес , наших бабуль и бабушек. Мы любуемся ими. Они действуют на нас умиротворяюще. Их образы нам привычны, как роли актрис из «Золотых девочек» . Они убеждают нас в том, что со времен Холокоста мир изменился к лучшему. (Можете подставить «со времен рабства». Или «с тех пор, как этот насильник осознал свои заблуждения и расплакался в кадре».) Но опасно переносить историю прощения Кор на историю каждой жертвы и обвинять тех жертв, кто упрямо не вписывается в сюжет.
Прощение — это выбор. Как и отказ уважать выбор тех, у кого есть веские основания не прощать.
Место последней битвы добра со злом находится в Израиле
143
В Северном округе Израиля, неподалеку от города Афула, находится Национальный парк Мегиддо – крайне примечательное место, как в археологическом, так и в историческом плане. Он расположен на 60-метровой высоты холме – всего того, что осталось от древнего города-крепости Мегиддо, некогда контролировавшего Изреельскую долину. Как сам холм, так и долина вокруг него имеют прямое отношение к главнейшему библейскому событию. Именно здесь когда-нибудь должна состояться последняя битва добра со злом. За это Изреельскую долину часто называют Армагеддоном.
Некогда она была крайне важным для данного региона местом. Здесь есть вода, удобно передвигаться и вести сельское хозяйство. Интересна она и для военных. Как некогда заметил Наполеон, данная долина – идеальное место для сражений: на ней может спокойно разместиться армия в 200000 человек. И именно этот фактор стал знаковым. На протяжении 4 тысячелетий, периода существования хоть какой-то письменности, в Изреельской долине произошли десятки сражений между враждующими группировками, многие из которых стали важнейшими событиями для своего времени.
Во время проведения раскопок археологи обнаружили многочисленные остатки древних строений: церквей, храмов, царских конюшен, систем водоснабжения. Понятно, что находились и человеческие кости, а также множество мелких артефактов. Большая часть из найденного в Мегиддо отправлена в Иерусалим для демонстрации в Музее Израиля. Однако находок оказалось так много, что их хватило и для местного музея.
В настоящее время Национальный парк Мегиддо с посещением долины Армагеддон входит в число наиболее востребованных пунктов при проведении обзорных экскурсий по паломническим местам страны. Повсеместно в Израиле продаются туры на эти путешествия, хотя каждый желающий может арендовать автомобиль и отправиться самостоятельно в столь знаковый для человечества район.
Красильщиков Аркадий - сын Льва. Родился в Ленинграде. 18 декабря 1945 г. За годы трудовой деятельности перевел на стружку центнеры железа,километры кинопленки, тонну бумаги, иссушил море чернил, убил четыре компьютера и продолжает заниматься этой разрушительной деятельностью.
Плюсы: построил три дома (один в Израиле), родил двоих детей, посадил целую рощу, собрал 597 кг.грибов и увидел четырех внучек..
