понедельник, 18 января 2016 г.

ДОВ КОНТОРЕР "БУДНИ ПАЛАЧЕЙ"

Image result for дов конторер
"Уже четвертый",
или будни палачей.

Дов Конторер

Границы понятия "правозащитная деятельность" могут быть очень широкими. Благодаря Илане Даян и ее авторской программе "Увда" ("Факт", Второй телеканал) мы узнали в прошлый четверг, что среди израильских правозащитников – воображаемые кавычки в этом тексте читатель может расставить по своему усмотрению - имеется группа, которая целенаправленно занимается выявлением палестинцев, продающих евреям недвижимое имущество. Данные об этих людях передаются правозащитниками палестинской администрации, которая, в свою очередь, подвергает их пыткам и казням.
Осведомители прекрасно осведомлены о том, какая участь ждет выданных ими палестинцев, но это нисколько их не смущает. Они будут твердо настаивать на праве арабов скупать недвижимость в Кармиэле, Афуле и Цфате, будут жестоко третировать общинные поселения, избегающие приема арабов в число своих членов, будут клеймить позором раввина, призвавшего жителей своего города не продавать квартиры арабам, но палестинцы, решившие свободно распорядиться своим имуществом, хладнокровно приговариваются ими к мучительной смерти. Здесь все просто: если свободное осуществление определенного права ведет к укреплению израильских позиций в Иудее, Самарии и Иерусалиме, горе тому, кто рискнет им воспользоваться. Месть израильских правозащитников будет решительной и беспощадной.
Журналистское расследование Иланы Даян показало, что речь идет о настоящей охоте, ведущейся с помощью хитроумно выстроенной системы перехвата обращений, которые поступают от палестинцев, желающих продать евреям свое недвижимое имущество. Эзра Науи, активист организации "Тааюш: арабо-еврейское партнерство", был тайно заснят по пути на встречу с арабским торговцем Мусой. Похваляясь перед своим собеседником, он сообщил: - Это не первый из тех, что ко мне обратился. Уже четвертый. А я передаю их фотографии и номера телефонов палестинской службе безопасности.
Собеседник, известный Эзре под именем Арик и выступающий  в роли его помощника, интересуется, что делает палестинская администрация с таким людьми. - Отлавливает и убивает, - любезно поясняет Эзра Науи. Собеседник уточняет: вот прямо физически убивает? Следует лаконичный утвердительный ответ. Но этого мало, у Эзры хорошее настроение, ему вздумалось пошутить, и он демонстрирует владение смачным сленгом: - Сначала зубур, потом газанга. Сначала пытки, потом казнь. Ха-ха-ха. Пошутив, Эзра просит Арика подготовить камеру к скрытой съемке и снять встречу с Мусой так, чтобы было хорошо видно его лицо. Сотрудники палестинской службы безопасности должны опознать его безошибочно.
                                                                                  * * *
"Арик" был заслан в организацию "Тааюш" группой молодых израильских энтузиастов. Эту группу следует, вероятно, именовать правой, поскольку данное определение стало с некоторых пор едва ли не синонимом патриотизма в нашей стране, да к тому же в составе группы имеется немалое число поселенцев. При этом изначальный импульс к созданию группы, действующей сегодня под названием "Ад кан" ("Хватит"), вообще не имел отношения к вопросам, определяющим линию политического раздела в израильском обществе. Гилад Ах, учредитель "Ад кан", рассказал журналистам, что его старший брат, служивший в подразделении морских коммандос, умер в молодом возрасте от онкологического заболевания, полученного им в результате тренировочных погружений в Кишон, который был тогда загрязнен ядовитыми отходами химических предприятий. Это побудило Гилада заняться разоблачением преступлений, связанных с незаконным сбросом отходов, и он создал форум "Зеленый Израиль", который занялся решением таких задач.
В некоторый момент деятельность в рамках "Зеленого Израиля" заставила его обратить внимание на проблему незаконных каменоломен, создаваемых палестинцами в Иудее и Самарии. Слежка за одним из таких объектов сделала Гилада и его товарищей невольными свидетелями политической акции, проводившейся группой палестинцев при участии израильских ультралевых. Молодой офицер ЦАХАЛа, командир прибывшего на место событий патруля, был унижен и морально подавлен левыми активистами, снимавшими его с помощью нескольких видеокамер и выкрикивавшими обидные обвинения в его адрес. Гилад Ах воспринял подсмотренную им сцену как свое личное унижение и решил, что "если в современном мире видеокамера стала оружием, значит, нужно использовать это оружие в защиту Израиля".
Вместе с группой своих товарищей-поселенцев он создал организацию "Ад кан", члены которой стали собирать документальный материал о демонстрациях местных и иностранных анархистов против строительства защитной стены в Иудее и Самарии и об иных политических акциях схожего профиля. Во многих случаях им удавалось добыть неоспоримые доказательства насильственных действий, совершавшихся ультралевыми в ходе подобных акций, о которых местная и, особенно, зарубежная пресса предпочитала сообщать как о сугубо мирных изъявлении протеста. Еще чаще члены "Ад кан" могли доказать, что "стихийное буйство" палестинцев является откровенным постановочным действием, в роли режисеров которого выступают израильские ультралевые и их единомышленники из-за рубежа. Отснятые ими материалы редко попадали в эфир, но когда они все-таки появлялись, у беспристрастного зрителя не оставалось сомнений в том, что журналисты, освещающие палестинские акции протеста, не столько отражают в своих репортажах наблюдаемые ими факты, сколько создают эти факты своим присутствием на месте событий, а иногда и более того.
Полученный в связи с этим практический опыт побудил активистов "Ад кан", многие из которых проходили срочную службу в элитных частях ЦАХАЛа, произвести более глубокое проникновение в ряд известных леворадикальных организаций, настаивающих на том, что их деятельность носит правозащитный характер (и получающих под эту деятельность щедрые гранты Евросоюза). "Арик", зарекомендовавший себя участием во многих акциях "Тааюш" и установивший дружеские отношения с Эзрой Науи, принадлежал к числу тех, кто добился в этом наибольшего успеха.
Колоритная фигура Науи хорошо знакома израильским телезрителям по многочисленным репортажам о деятельности правозащитников в Хевронском нагорье. Он бегло говорит по-арабски, дружен со многими людьми из живущих к югу от Хеврона бедуинских кланов и умеет с нужным презрением высказать в телекамеру безжалостный моральный приговор "израильской оккупации". Но, как мы убедились на прошлой неделе, умеет он и еще кое-что.
К счастью, он не единственный умелец в этой истории. "Арик" должен был заснять скрытой камерой встречу Эзры Науи с арабским торговцем, но Эзра не знал, что скрытая камера у "Арика" не одна. Та, о которой знал видный правозащитник, должна была подготовить убийственный компромат на Мусу – убийственный в прямом смысле этого слова. А та, о которой Эзра Науи не догадывался, все время снимала его самого по дороге в Мейтар, где была назначена встреча с арабским торговцем. Дорога выдалась длинная, и Эзра, полностью доверявший своему спутнику, сообщил ему много пикантных подробностей о своей правозащитной работе: - Был тут один мерзавец, Абу-Халиль. Делал делишки с поселенцами. Какие делишки? Разрешил им вспахивать землю своих дядьев, прилегающую к одному из здешних поселений. Связи у него были, да. И что, помогли ему эти связи? Теперь у него прямая связь с Господом Богом. Он уже там, наверху, у Него за столом. Как он умер? Удар с ним случился. Ну, некоторые в этом меня обвиняют. Правда ли это? Ха-ха. Не обошлось без меня, не обошлось... Что я сделал? Передал то, что нужно, Превентивной службе безопасности. У меня в вопросах такого рода нет сантиментов.

                                                                         * * *
Встреча с Мусой происходит в назначенном месте. Арабский торговец видит в Эзре Науи надежного  посредника. Он хочет продать евреям земли, прилегающие к одному из поселений в Хевронском нагорье. Все документы в порядке, земельные участки действительно предлагаются на продажу их законными владельцами. Науи умело играет свою игру и пытается выведать у Мусы точные данные о палестинских землевладельцах, задумавших продать землю евреям. Это важно: ведь в случае успеха Науи сможет выдать палачам из Превентивной службы безопасности ПА (Аль-Амн аль-Викайи аль-Филастыни) не только самого Мусу, но и его партнеров. Однако Муса пока осторожен, лишних деталей не сообщает, и по окончании встречи Эзра делится с "Ариком" своими сомнениями: - Взорвать ли все это прямо сейчас или продолжить игру и вскрыть сеть целиком?
Правозащитник деловито взвешивает, скольких людей он обречет на мучительную смерть лишь за то, что они, в отличие от него самого, не видят большой беды в расширении еврейских поселений Хевронского нагорья и готовы получить за счет этого свою выгоду.
После некоторых колебаний Эзра Науи связывается по телефону – все еще в присутствии "Арика" и под съемку скрытой камерой - с Насером Наваджей, давним активистом организации "Бецелем". Наваджа тоже известен как правозащитник, и нам не раз доводилось видеть его в репортажах о демонстрациях, проводившихся палестинцами при участии израильских ультралевых. Но вот оказывается, что свою правозащитную деятельность он успешно сочетает с работой сексота. Эзра сообщает ему по телефону последние новости: -  Насер, ты не поверишь, хотят продать землю евреям неподалеку от твоего дома. Ну, всех деталей я не запомнил, да ты не волнуйся – мы все засняли и записали.
Насер Наваджа назначает встречу своему информатору, на которую тот тоже является в обществе "Арика", пользующегося его полнейшим доверием. "Отличная работа, отличная!", - восхищается палестинский правозащитник в штатском, просматривая сделанную по указанию Эзры видеозапись. Творческая мысль активиста "Бецелема" работает быстро: нужно как можно скорее назначить Мусе встречу на территории палестинской автономии, где люди из спецслужбы ПА возьмут его на месте с поличным. Эзра согласен, только сначала он хочет лично переговорить с ребятами из Превентивной службы. Например, в Яте, неподалеку от Сусии.
С проведением такой встречи что-то не срослось, и Насер отправился в Яту один, а Эзра тем временем решил навести более подробные справки о Мусе, который представился ему уроженцем Восточного Иерусалима. С этой целью он позвонил Гаю Бутавие, своему товарищу по правозащитной организации "Тааюш". Какие именно шаги планировал Бутавия во исполнение данной задачи, мы не узнáем: выслушав Эзру, он коротко ответил ему: "Понял, это не для телефона". А Эзра между тем делает еще один телефонный звонок, теперь уже напрямую одному из своих знакомых в Превентивной службе безопасности ПА: - Абдель-Хаким? Доброго здравьица, как поживаете? Это Эзра говорит, да, мы с вами встречались в Джалуде... Так вот, я сейчас возле Сусии, договорился с вашими местными ребятами, чтобы они подъехали и объяснили, что именно нам у него выспросить, как ставить вопросы.
Журналистам, готовившим данный материал к эфиру Второго канала, удалось установить, что Абдель-Хаким в самом деле умеет "ставить вопросы": высокопоставленный чин палестинской спецслужбы, он известен личным участием в пытках. Выжившие после них часто оставались инвалидами на всю жизнь. Знакомство с таким человеком совершенно необходимо израильскому правозащитнику. Но зачем Эзре понадобилось связываться с ним напрямую? Казалось бы, с помощью Насера Наваджи вся информация о Мусе и так будет передана в Яту, коллегам Абдель-Хакима. Нужны указания будут от них получены. Однако Эзра Науи – по-настоящему прилежный правозащитник. Он опасается, что собранные им сведения "не будут использованы как следует, а застрянут без проку у какого-нибудь коррумпированного офицера низового звена".
Звонок Абдель-Хакиму – контрольный выстрел в голову Мусе. Теперь ему не поможет никакая коррупция, дело в надежных руках, у Эзры нет сантиментов.
Насер Наваджа возвращается из Яты с инструкциями, важнейшая из которых – убедить Мусу в том, что тот должен принести и показать Эзре документы, подтверждающие права собственности арабских владельцев. Таким образом можно сразу же установить круг лиц, причастных к предлагаемой сделке. Науи выполняет поручение и доставляет Навадже фотокопии предъявленных ему документов. Кто сказал, что правозащитные организации схожего профиля непременно должны соперничать? "Тааюш" и "Бецелем" прекрасно находят общий язык.
                                                                                           * * *
Прокомментировать показанный материал в студию Второго канала пригласили журналиста "Гаарец" Гидеона Леви, политические взгляды которого хорошо известны израильтянам, а зарубежным читателям будет достаточно  знать, что Гидеон Леви, вместе с Амирой Хасс, занимает место на самом левом фланге левой по преимуществу израильской прессы. Дальше, как говорится, стенка. Реакция именитого журналиста на репортаж, продемонстрированный в программе "Увда", была следующей: - Кое-что в этом репортаже меня, конечно, встревожило, но самым тревожным является то, что вы решили пустить эту запись в эфир... Да, случилась авария, имя которой – чрезмерная болтливость Эзры Науи, которого я хорошо знаю и, в общем-то, глубоко уважаю за его преданность благородному делу. Но ведь вы здесь предоставили трибуну маккартистской организации, члены которой строят из себя героев-разведчиков, как будто в левых кругах им действительно что-то угрожает. И что же они нашли, поставив своей задачей делегитимацию правозащитного движения? Нашли Эзру Науи, который совершил поступок, который я защищать, конечно, не стану. Да, ужасный поступок, и я его не оправдываю. Но разве только к этому сводится деятельность "Тааюш"? Разве только этим занимаются правозащитные организации? За три года вынюхивания – это все, что им удалось найти? Ну, тогда это, знаете ли, настоящая похвальная грамота правозащитникам. Подумаешь, один только Эзра Науи... Что? Насер Наваджа, активист "Бецелема"? Ну, так он палестинец, в его случае это другое дело, совершенно другое дело. А из-за одного человека наклеивать позорный ярлык заслуженным организациям правозащитников? Таков ваш профессионализм? Вместо того, чтобы показывать настоящие преступления, которые постоянно совершаются на этой земле, вы навели фокус на одного человека, который годами соприкасается с этими преступлениями, и вот - занесло его, занесло, и я не оправдываю его поступок.
Далее Гидеон Леви окончательно впал в истерику и стал с пеной у рта выговаривать Илане Даян за то, что в репортаже было отмечено героическое участие "Арика" в контртеррористической операции "Несокрушимая скала", по итогам которой тот был награжден знаком отличия командующего Южным военным округом. Не отметить этого в репортаже было, строго говоря, нельзя, поскольку речь там, среди прочего, шла о трудностях конспирации и, в частности, о том, что "Арик", который внезапно исчез с началом боевых действий в секторе Газы (он был призван на резервистскую службу), должен был придумать приемлемое объяснение этого факта для своих левых "друзей", а затем еще убедить командование Южного округа в том, чтобы оно не оглашало его имя и не показывало его лицо в ходе церемонии награждения. Гидеону Леви в этом почудилась попытка глорифицировать разоблачителя, и он долго пенял Илане Даян за то, что она сообщила зрителям "нерелевантную информацию". 
По существу сделанных им заявлений можно заметить следующее. Во-первых, реальный риск в работе активистов "Ад кан" все же есть, поскольку, как мы узнали из репортажа Второго канала, в ряде случаев на проводившихся с их участием мероприятиях появлялись бравые палестинские молодцы в камуфляже, с замотанными лицами и при оружии. Если бы эти "рыцари" узнали в присутствующем на встрече активисте "Ад кан" своего соседа-поселенца или заметили, что тот ведет съемку скрытой камерой, нетрудно догадаться, чем бы это закончилось. Эзра Науи и Гай Бутавия, кажется, не созрели пока для того, чтобы убивать израильтян своими руками, но для их палестинских собратьев это, что называется, "не вопрос".
Во-вторых, было интересно узнать мнение Гидеона Леви о том, что в случае с палестинцем Насером Наваджей "это другое дело, совершенно другое дело". Если я правильно понимаю, Леви считает, что для палестинца нет и не может быть ничего предосудительного в содействии жестоким расправам над теми, кто продает землю евреям. Это интересно и само по себе, и – особенно – в связи с тем, что в организациях типа "Бецелема" израильские ультралевые и палестинцы работают в тесном контакте друг с другом. Тем, кто сталкивается с такими организациями, полезно знать, что за некоторыми их членами видным израильским журналистом признается право на убийство.
В-третьих, разоблачением тех преступлений, подлинных или мнимых, на которые так старательно намекал Гидеон Леви, доминантные израильские СМИ заняты круглый год. Обсуждаемая программа Иланы Даян – не исключение из этого правила, но ее редактор заслуживает признательности уже и за то, что она в кои-то веки пустила в эфир материал, заставивший нервничать единомышленников Гидеона Леви и проливающий свет на закулисную сторону деятельности израильских правозащитных организаций. Это было в высшей степени поучительное зрелище, и кому-то оно, возможно, поможет заново определить отношение к законопроекту, требующему от всех этих "Бецелемов" и "Тааюшей" ясно указывать источники своего финансирования.
Эзра Науи, Гай Бутавия и Насер Наваджа – совсем не последние люди в сообществе леворадикальных израильских активистов. Конкретно Эзра Науи там - одна из первых фигур, и поселенческие группы, имевшие причины догадываться о его преступной подстрекательской деятельности, неоднократно обращались к ЦАХАЛу с требованием запретить ему посещение Иудеи и Самарии. Но формального повода к этому не находилось, и командование Центрального военного округа, которое достаточно легко выносит административные постановления такого рода против правых смутьянов (лишь за последний период их получили 11 человек), демонстрировало постыдную толерантность в отношении левого вурдалака.
Теперь, по итогам убедительного расследования, проведенного молодыми энтузиастами "Ад кан" и ставшего достоянием гласности благодаря Второму телеканалу, от израильских правоохранительных органов уместно ожидать не административного запрета на посещение Иудеи и Самарии для Эзры Науи, а внятной юридической процедуры, в которой найдется место таким статьям обвинения, как "покушение на убийство", "участие в преступном заговоре", "контакт с иностранным агентом". Легко догадаться, каким будет сопротивление этим шагам со стороны израильских правозащитников, уже показавших Илане Даян, во что они ставят свободу слова, когда та задевает их интересы, но в создавшихся условиях юридический советник правительства просто обязан настоять на уголовном преследовании Эзры Науи и его сообщников (примечание: Науи был арестован через день после написания этого текста и за два дня до его публикации.). В завершение заметим, что их список, возможно, расширится с публикацией дополнительных сведений, собранных подвижниками "Ад кан". Не факт, что они появятся в программе "Увда", на которую и так уже оказывается давление исключительной силы, но способ довести до израильского общества столь важную для него информацию непременно найдется

Честь и слава Арику, разоблачившему матёрого провокатора и организатора убийств. Но почему эту работу должны были сделать ребята-любители из "Ад кан"? Где были в это время полиция, Шабак, прокуратура и прочие надзиратели за порядком и законностью? Политкорректность заела? Запугали СМИ и защитники этих самых "правозащитников" в стране и за границей?
У меня нет однозначного ответа и, соответственно, путей решения проблемы. Очевидно, что армия - "рибон" (суверен) на территориях не способна эффективно выполнять работу полиции. Необходимо распространение суверенитета государства и введение гражданской администрации по крайней мере в зоне "С", включающей всё еврейское население.
Другое направление - обеспечить защиту мирных и лояльных арабов, готовых сотрудничать с государством и еврейскими жителями. Без этого не приходится рассчитывать на подавление и искоренение террора.
Наконец, необходимо нейтрализовать подстрекательство псевдо-правозащитников против государства, армии и еврейских жителей Иудеи и Самарии.
Ваше мнение?
                                       Д.М.


David Maayan (Chernoglaz)

НЕТ В УКРАИНЕ ДРУГИХ ГЕРОЕВ

200

Как Украина евреев любила


25.12.2015

Президент Украины Петр Порошенко совершил государственный визит в Израиль. Мне было очень интересно, как в еврейском государстве будут обходить острые «еврейские» углы нынешнего украинского политического дискурса. Ожидания меня обманули – острые углы не обходили. Их на ходу срезали.
22 декабря Порошенко встретился с лидером оппозиции Бужи Герцогом. Во встрече принимала участие депутат Кнессета Ксения Светлова. Она и поделились с общественностью кратким содержанием этой серии по интересующему нас вопросу: «На Украине практически нет экстремистов. Самые опасные томятся в тюрьме. Пример тому – президентские выборы, где “Правый сектор” (запрещенная в РФ организация. – Прим. ред.) с треском провалился. Евреям бояться нечего. А вот в Крыму евреев притесняют и даже в синагогу их там не пускают».
Позднее, выступая в Кнессете, президент Украины снова повторил этот удивительный тезис: «Єврейська громада Криму, яка налічує близько 17 тисяч осіб, також може опинитися у цих жерлах. Адже окупанти зі знанням справи почали культивувати й антисемітизм» («Еврейская община Крыма, которая насчитывает около 17 тысяч человек, также может оказаться в этих жерлах, ведь оккупанты со знанием дела начали культивировать и антисемитизм»). Тут, правда, обошлось без упоминания запретов на посещение синагоги.
Б-г ты мой, не эти ли люди обвиняли Путина в использовании еврейской карты и в клевете на нынешнее состояние дел в отношении украинской власти к евреям? Не они ли обвиняли его во лжи?
В этом своем выступлении в Кнессете Порошенко вспомнил и об идише на деньгах петлюровской Украинской народной республики, и о ее «министерстве по еврейским делам». Видимо, именно за это сейчас города Украины украшают улицы имени Симона Петлюры. Жаль, что президент не доехал до Беэр-Шевы – там бы он мог прогуляться по улице Мстителя, названной в честь Самуила Шварцбарда, убившего Петлюру и отомстившего таким образом за чудовищные петлюровские погромы, унесшие жизни сотен тысяч евреев Украины.
Порошенко долго говорил о трагедии Бабьего Яра, о вине «украинских коллаборационистов», даже принес повторно, вслед за первым президентом Украины Леонидом Кравчуком, извинения от имени украинского государства, не назвав, впрочем, ни одного имени и ни одной организации. Говоря о «сотнях ниточек, связывающих историю наших народов», он не вспомнил ни Хмельничину, ни Колиивщину. Потому что просить прощение за прошлое легче, чем объяснять недостойное настоящее.
Да, и полная преемственность у израильских президентов. Президент Шимон Перес в Москве три года назад благодарил матушку-Россию за черту оседлости, теперь президент Руби Ривлин рассказывает президенту Порошенко о вечном романе между украинцами и евреями и говорит, что в этой истории не может простить только поражение «Маккаби» от киевского «Динамо». Жаль, всего этого Жаботинский не слышит.
На Украине много и справедливо возмущаются ползучей реабилитацией Сталина в России. Часто возмущаются те же люди, которые никак не реагируют на героизацию убийц в своей стране. Поменяйте Сталина на Петлюру, Бандеру или Шухевича, ЧК на УПА – и вы поймете, что, увы, идеологические лютые враги, реанимирующие трупы убийц, мало чем отличаются друг от друга.
Борис Херсонский, одесский поэт и яркий представитель «жидобандеровцев», пишет: «Нельзя вечно хранить ненависть и мстительные эмоции без риска разрушить самого себя. Как ни жестоки были события львовского погрома, а позднее волынского вала, они не могут стать причиной вечной враждебности украинского, польского и еврейского народов. По этому поводу много чего было сказано. Нет, ничего не забыто. Мы все помним и чтим память своих погибших. Но чем дальше – тем явственней вписываются эти трагедии в общий контекст той ужасной эпохи и ужасающие традиции вековой враждебности различных этнических групп в Европе. Эти вещи мы обсуждали в смешанном русско-украинско-еврейском диссидентском кругу еще в середине семидесятых». Смотрим вперед, а не назад. Хмельницкий, Гонта, ОУН – проехали. Смотрим вперед.
Это всё, по-моему, какая-то несусветная каша. Я, например, вообще не понимаю, какое отношение друг моего детства Богдан имеет к Гонте. Какое еще «назад»? Это он – мой друг Богдан, а не «история взаимоотношений».
У меня, кстати, вызывают смешанные чувства все эти покаяния «от имени» немцев, поляков, украинцев и далее по списку. Каких немцев – юных святых мучеников из «Белой Розы»?! Каких поляков – Карского и Сендлеровой?! Кто кается – современный юноша, который к преступлениям 70-летней давности не имеет никакого отношения?
И кто прощает? Борис Херсонский? От чьего имени? Мои его не уполномочивали.
Я, между прочим, вполне себе сторонник украинской государственности. И считаю абсолютно и безусловно преступным вмешательство других стран во внутренние дела Украины. Но не иностранные же государства, не Путин, не ФСБ заставляют украинцев присягать на верность памяти человеконенавистнической мерзости.
Нет, я смотрю вперед – на улицу Петлюры, угол Богдана Хмельницкого, ведущую к памятнику Гонты. Это всё – уже символы, выбранные нынешними. Вот за это они и несут ответственность, а не за чужие преступления, в которых они лживо каются.
Автор о себе:
До шестнадцати лет я жил в Одессе. Этот факт биографии оставил неизгладимый след: я и сейчас, прожив большую часть жизни в Москве, ощущаю себя одесситом. В застойные годы моего детства в доме висели мезузы и по всем правилам отмечался Песах. Так что я одесский пасхальный еврей. Как всякий одессит, хорошо устроился: зарабатываю на жизнь любимым времяпрепровождением. Чтением. Много издал, что-то написал, кое-что перевел. Главное событие в жизни — встреча с Любавичским Ребе. Сначала виртуальная, потом материализовавшаяся. Его взгляд на миссию человека, наложившийся на одесскую жовиальность, и сделали меня мной.
 Мнения редакции и автора могут не совпадать.

Борух Горин
А.К. Пафос Боруха Горина понятен, но и бедных украинцев тоже можно понять. Ну, нет у них других героев - борцов за независимость. Только те, кто по горло в еврейской крови. Да и старые герои, прежних времен, все свои подвиги начинали с погромов, с убийств беззащитных, несчастных людей. Вся героика Украины на вопле: "Бей жидов!" Никуда от этого не деться. Может быть, Киеву вообще отказаться от этих самых героев и начать восхвалять тех, кто не замарал себя страстью к людоедству... Ну, например... Нет, не могу вспомнить. Значит, от героев Украине вообще нужно отказаться. Как бы новую беду не накликать, потому что тысячу раз был прав Бертольд Брех, отметив: "Несчастна страна, которой нужны герои".  

НИКИТА МИХАЛКОВ О "ВРАГАХ" НАРОДА

Image result for михалков никита

https://www.youtube.com/watch?v=NgR2NzDiiD0

Выделить ссылку и "перейти по адресу..."

Кадыров, теперь Михалков, кто следующий?... Интересно, кем организована новая волна травли инакомыслящих? Если это частная инициатива - сплюнем и забудем, а если нет?

КЛАСССС!!!!







Источник: https://www.youtube.com/w...
Переслал: vulf buhshtab

СТРАННЫЙ ГОСПОДИН ПОЗНЕР

 
Попрощалось с нами "Еврейское счастье". Рассказ об Израиле получился не таким уж плохим. Странными и наивными мне показались попытки гостей осмыслить, понять, узнать ту древнюю землю, на которой они очутились. Тогда и сам подумал: а знаю ли я Израиль? 
 Впервые в стране в марте 1990 года, с февраля 1996 - репатриант. Семь лет работы в газете. Исколесил тогда (на общественном транспорте) всю страну, брал интервью у министров и мэров, у бойцов ЦАХАЛа и офицеров, у торговцев на рынке, у писателей и читателей... Где я только не был и с кем только не разговаривал. В Израиле выросли, получили образование, служили в армии, мои дети. В Израиле родились мои внучки. Я работал в кино Израиля, я написал о Еврейском государстве не меньше ДВУХ тысяч статей и заметок. И я, признаюсь честно: Я НЕ ЗНАЮ ИЗРАИЛЬ.
 Я только пробую понять ту страну, где оказался, отметив пятидесятилетний юбилей. Я люблю Израиль, люблю искренне, но достаточно ли любви, чтобы узнать ту землю, на которой ты оказался уже зрелым человеком.
 Знаем ли мы любимую женщину, детей наших. знаем ли мы сами себя?... Как там у Франсуа Вийона: "Я знаю всё, но только не себя".
 Израиль, небольшое государство, кажется мне космосом, пространством бесконечным и неведомым. Мне и Тора кажется такой книгой. Я каждый раз открываю её будто впервые. "Да что же это такое! Как ты мог раньше не понять прочитанное, не увидеть главного, ты был слеп и глуп всего лишь в прошлом месяце, когда, в очередной раз прочел о Моше. О том, как он, торопливо, чуть не падая, спускался вниз,  с тяжестью скрижалей в руках - и вдруг был остановлен голосом Бога... Как же ты мог забыть о..."
 Мне иногда кажется, что я никогда не читал то, что перечитывал много раз. Иной раз я чувствую физически, кожей, что эта Земля неведомой силой ставит человека на своё место, заставляет "мыслящий тростник" оказаться там, где он и должен быть: в самом начале пути, дороги... Куда? И этого я не знаю. Мне только кажется, что Земля Израиля подобна стартовой площадке, что только отсюда возможен полёт в небо, в неведомое... Зачем? И этого я не знаю, но когда-то в туннеле Хасмонеев, прикоснувшись к черному, словно отполированному,  базальту Краеугольного камня, подумал об этом...
 В России все было не так. Лучшие книги не были тайной. Да и сама жизнь там не казалась загадкой, а чем-то заведомо известным, привычным и даже скучным. Россия была для меня страной с застывшим временем.
 В Израиле и ход времен мне непонятен. Я не знаю, "какой век у нас сегодня во дворе".
  Когда-то, в Цфате, на старом кладбище, у могил еврейских мудрецов, вдруг ощутил, что течению мысли подвластно течение времени. И за всем этим стоит не обычное воображение литератора, а реальная способность быть там, где это совершенно невозможно. Стоит только захотеть, и ты окажешься в толпе своих предков, во время похорон Ицхака Лурия, пять веков тому назад. 
 В Израиле я был совершенно свободен, перемещаясь во времени и пространстве, хотя никогда не понимал того, странного закона, по которому это происходит. Появлялось особое родство с историей и почвой: я уже был здесь, и всё это было со мной когда-то, и все подвиги моего народа - мои, и все грехи - мой удел, моя тяжкая ноша.
 Я не знаю Израиль. Да и как я могу знать нечто высшее и всесильное, что лепит меня по-своему произволу, преображает, несмотря на старую плоть, не способную, казалось, к перерождению. Я не знаю Израиль, потому что никак не могу понять, почему старика Авраама, а не молодого, сильного, энергичного человека, увел Бог к чужой земле, к тем холмам, на горизонте... Мне начинают отвечать, комментировать, иногда хором, иногда соло, но я все равно не способен понять, почему старик и старуха стали отцом и матерью моего народа и меня самого? 
 Евреи задуманы Всевышним не как дети плоти, а дети - духа, потому нет разницы в том, кто родил Ицхака.  Да, читал, знаю, но откуда тогда столько плоти: греховной и святой в еврее, сколько жажды обычной жизни, секса и чадолюбия, сколько страсти в грехе и праведности?
 Загадки, загадки, загадки... В Израиле я мечусь между тысячами зачем, где, куда и почему? Иной раз, мне кажется, что даже пыльные бури сбивают в нашем небе миллиарды песчинок в один гигантский вопрос. Бури проходят, но вопрос остается. И я где-то под ним, под тяжелой точкой - маленький, растерянный и бессильный.
 Я не знаю, что такое Израиль. Но живу  надеждой, что сам Израиль когда-нибудь поймет и примет меня... В жизни, которая только здесь кажется мне бессмертной. Поймет когда-нибудь, пусть даже тогда, когда и меня самого не будет на этом свете, просто потому, что текст без точки - самый честный текст... 

ПОРТНИКОВ ПОВЕРИЛ ВИЛЛИ БРАНДТУ

 Автор: 

Виталий Портников Фото:Проект Викимедиа 
К друзьям-москалям
Удивительно, как неизвестно кем организованная кампания по "восстановлению" призрачного "братства" между двумя соседними народами, разделенными, как водится, плохими политиками, совпала с эмоциональными вздохами российских журналистов и общественных деятелей, поддерживающих Украину в ее конфликте с Россией - и неожиданно для себя не понятых украинской аудиторией. Моя дорогая коллега Оля Романова удивляется реакции пользователей сети на ее искреннюю симпатию к украинцам, которых она по-прежнему считает одним народом с россиянами, - и именно поэтому возмущена братоубийственной войной.
Популярный блогер Рустем Агадамов подтверждает: да, один народ, советский. Замечательный журналист Аркадий Бабченко удивляется, что его украинские читатели хотят видеть россиян - даже совершенно замечательных, даже абсолютно демократических - в качестве туристов, а не жителей своей страны. Бескомпромиссный блогер Саша Сотник "прощается с Украиной" и обещает больше не докучать ее жителям - пока "не схлынет пена".
Дорогие мои, я мог бы прочесть вам длинную лекцию по истории. Мог бы сказать, что в школе вас обманули и что три столетия оккупации еще не делают оккупантов одним народом с оккупируемыми. И даже столетия относительно равноправного проживания - тоже не делают. Ведь англичане и шотландцы не один народ, правда? И кастильцы и каталонцы не один. И даже русские и татары, уж простите мне мою неполиткорректность, не один народ, хоть вы пока и живете вместе в одном государстве. Но спорить об истории с соседями - дело почти безнадежное; об этом свидетельствует не только наш опыт, но и опыт Европы.
Поэтому я лучше расскажу вам о том, что примиряет меня с немцами. А учитывая то, что я вырос в семье, потерявшей в годы войны и Холокоста большую часть старшего поколения, это не такое уж простое примирение. А кроме того, уже в зрелом возрасте я понял, что немецкие евреи вовсе не чувствовали себя чужими среди немцев, а многие из них - да что там многие, почти все! - воспринимали себя в качестве немцев иудейского вероисповедания. И я вас уверяю, что к поголовному истреблению своими соотечественниками эти люди были готовы еще в меньшей степени, чем украинцы - к нападению России.
Так вот, с немцами меня примиряет не то поголовное раскаяние и смирение, которое мы наблюдаем в послевоенной Германии, - я не верю в поголовное раскаяние и уж тем более в поголовное раскаяние побежденных, - а один-единственный человек - Вилли Брандт. Глава правительства Германии, который встал на колени перед памятником героям восстания в Варшавском гетто. Это знаменитая фотография, ее знает каждый, кто интересовался историей. Но всегда, когда я бываю в Берлине, я захожу в музей Вилли Брандта на Унтер-ден-Линден и смотрю на эту фотографию. И потом дальше живу в Германии.
Я не знаю, как вам еще это объяснить. Мне кажется, это просто. Брандт не имел никакого отношения к преступлениям гитлеризма. Ну вообще никакого. Он покинул Германию фактически сразу же после прихода Гитлера к власти. Он боролся с нацизмом все годы существования режима. Он стал норвежским гражданином и вернулся на родину в норвежской же военной форме. Он мог спокойно - и даже безучастно - смотреть на памятник людям, к убийству которых он не имел никакого отношения, более того - делал все что мог, чтобы такого не произошло.
Но он ощущал ответственность - потому что чем больше твоя непричастность, тем больше твоя ответственность перед жертвами режима, установленного в твоей собственной стране. Неважно, один народ или два. Неважно, что вам говорят или пишут украинцы, - вы даже не представляете, что могли бы написать евреи в 1970 году федеральному канцлеру Германии. Важно, чтобы у вас возникло именно это желание, хотя бы мысленно - постоять на коленях у могилы каждого украинского парня, каждой девушки, загубленных вашим безумным государством. Только это желание. Никаких других. Не нужно учить нас жизни, радоваться нашим пейзажам и продуктам. Не нужно приезжать к нам на форумы интеллигенции и рассказывать нам о коррупции. Нам нужно от вас только это, поймите. Это единственное, что еще может когда-нибудь, через десятилетия, нас примирить, - ваше раскаяние, ваше понимание нашей боли. И чем яснее ваша непричастность к вашему государству и тому аморальному дикому большинству, которое его населяет, тем глубже должно быть это понимание и эта готовность к раскаянию. Раскаянию за других.
Возможно, вы не можете понять этого до конца еще и потому, что для многих из вас происходящее - чужая война. Ведь она происходит не на вашей, а на нашей земле. И те же псковские десантники, могилы которых с риском для жизни искал Лев Шлосберг, - они жили в мире, с которым каждый из вас никогда не соприкасается. А на моей школе в Киеве теперь мемориальная доска в память одного из ребят, погибших в Донецком аэропорту. Этот парень был другом моих коллег и знакомых, это, как говорится, одно касание. Это мой мир. Это моя война.
...Однажды в дни боев за Донецкий аэропорт я стоял на бульваре Леси Украинки недалеко от собственного дома - а живу я рядом с военным госпиталем. Обычный день, люди спешат по своим делам, никто ничего не замечает. И вдруг появляется вереница машин скорой помощи. Проходит минута, другая, пятая, десятая, пятнадцатая - а они все едут и едут, едут и едут - и нет им конца. И люди, которые спешили по бульвару, стоят и смотрят вслед этим машинам. Просто стоят и смотрят. Без слов. Без слез.
Что вы еще хотите узнать о нас? Какая вам, в конце концов, разница, кем мы с вами были - хотя бы в ваших фантазиях, - если вы знаете, кем мы с вами стали? Поймите, что мое личное отношение к каждому из вас не изменится оттого, что вы там думаете о прошлом и даже о настоящем наших двух стран. И ваша поддержка Украины в трудную минуту делает вам честь, что бы вы ни думали об одном или о двух народах. Но повзрослейте уже, пожалуйста. Научитесь, наконец, отвечать за собственное государство. За его преступления и его ошибки.
Поймите, что степень вашей ответственности стократно выше, чем степень ответственности преступников и глупцов.
Потому что именно от этого понимания зависит не наше, а ваше собственное будущее.
Источник: "Грани"

НЕМНОГО ЖВАНЕЦКОГО


- То, что при демократии печатается, при диктатуре говорится. При
диктатуре все боятся вопросов, при демократии - ответов. При диктатуре
больше балета и анекдотов, при демократии - поездок и ограблений. При
диктатуре могут прибить сверху, при демократии - снизу, при порядке -
со всех сторон.



- Есть три пути развития: стоять на месте, лежать на месте и наш -
лежать на правильном пути.

- Украинцы и грузины, как молодожены, - хотят жить одни. А россияне,
как родители, - хотят жить с ними.

- Чиновник! Всегда помни, что ты взяточник! Тебе потом напомнят, но
поздно будет… Бизнесмен, всегда помни, что ты мог тихо уехать из этой
страны. Когда тебе об этом напомнят - хрен ты оттуда уедешь… Политик,
всегда помни: наши люди пьют из чувства протеста. Как только пить
перестанут, ты не спасешься!

- Самая страшная месть - это прощение.

- Твой ребенок - первый человек, который от тебя полностью зависит, а
ты не сможешь им руководить.

- Есть свидетельство о рождении. Есть свидетельство о смерти. А где
свидетельство о жизни?

- Если на одну чашу весов положить случайные связи, а на другую -
хороший коньяк, я бы выбрал… Постой, а зачем их класть на разные чаши?

- Я был здоровым и думал: умру, когда захочу. А теперь понял: меня могут и не спросить.

- Пьеса закончилась на час раньше спектакля.

- Отец говорил мне: не спеши - и все сбудется. Все сбылось - я уже не спешу.

- Это аптека? А против детей постарше у вас есть что-нибудь?

- У тебя диабет, тебе нельзя сладкого - оставь эту женщину!

- Когда уходит любимый человек, говорят: «Время лечит». Но когда оно
вылечит - уйдет и время.

- За что я вас люблю, киевские зрители, так это за полное
взаимопонимание, потому что ничего страшнее нет того, когда муж ходит
за женой и умоляюще говорит: «Ну я же пошутил…»
Всё, кончилось золотое время, в стране всё за деньги. В платных
туалетах посетители, у которых запор, требуют вернуть деньги обратно,
и суды их поддерживают. По любому вопросу можно обратиться в суд и
получить оправдательный приговор. Главная задача суда - не
связываться, главная задача церкви - не ввязываться. Суд, церковь и
народ полностью отделились от государства, учителя отделились от
учеников, милиция отделилась от воров, врачи отделились от больных,
всё, спросить не у кого.

На экране непрерывно стреляют, любят друг друга в крови, в грязи, и
поют там же. Песни по смыслу приближаются к наскальной живописи. Секс полностью отделился от любви, на свадьбах под крик "Горько" уже не
целуются, а идут дальше. Любимые называются партнёрами, объятия
называются позой, поцелуй называется началом игры, женихи и невесты
исчезли как класс, среди венерических болезней самая редкая -
беременность.


Остальное нормально. Москва сверкает, Одесса хорошеет, Омск впервые
узнал, что такое автомобильные пробки. В правительстве вяло идут
дебаты когда давать пенсию - с 60 или с 65 (это при средней продолжительности жизни в 57). Во время эпидемии гриппа особым шиком считается подговорить гриппозного поцеловать начальника.

Радиации у нас никто не боится - считается, что умереть от неё мы
просто не успеем.
В магазинах всё есть, только кому это всё есть? Начиная с 17-го года,
едят только "новые русские".

Песен в стране стало в сто раз больше, зато стихов в песнях - в сто раз меньше.
Приятное новшество - пение под фонограмму: любимый певец прилетает на гастроли, но голос с собой не берёт.
То, ради чего собрались, не происходит, хотя и рот открывает, и на нас
кричит, мол, не вижу ваши руки, не слышу аплодисментов, "браво" не
слышу... "Вяло! - кричит он на нас, - вялые вы!".
Это мы-то в зале вялые? "Не слышу вас!" - кричит. Это нас он не
слышит, как будто мы поём. Но в конце концов он добивается нашего
звучания, так что фактически это мы выступаем под его фонограмму.

Все газеты пишут о том, как вести себя в постели, как будто мы из неё
не вылезаем, хотя прохожие на улицах есть. Все советы как спать-переспать, и никаких советов как жить.
В результате: как ограбить банк - знает каждый россиянин, как сохранить там деньги - не знает никто.

Так как наше производство не работает, одеты мы прилично.
Женщины наоборот - раздеты ярко и броско, делают для этого всё, потом
за это подают в суд.

Президент для всех загадка. Раньше была загадочная страна, потом
загадочный народ, теперь загадочный президент...
Умом никого из них не понять. Тут надо чем-то другим думать, чем - мы
ещё не подобрали.

Сегодняшнюю жизнь понять нельзя. Литературы нет, учебников нет.
Рассказать об этой жизни, как об этой новой водке: когда она даёт в
голову - перестаёшь соображать.
В Москве пришли в новый ресторан, стали ждать официанта, он пришёл и
принёс счёт. То есть так по-новому никогда не жили. Когда меня
спрашивают: "Ты как по-английски?" - "Читаю свободно, но не понимаю ни
хрена".

Что хорошо в России - все живут недолго, сволочи в том числе, поэтому
весь вопрос в терпении. И всё же взамен мрачных и одинаковых появились
несчастные и счастливые. И весь этот кипяток со всеми его бедами и
загадками всё-таки больше похож на жизнь, чем та зона, где тюрьма,
мясокомбинат, кондитерская фабрика и обком партии выглядели
одинаково...




Источник: http://newconcepts.club/w...
Красильщиков Аркадий - сын Льва. Родился в Ленинграде. 18 декабря 1945 г. За годы трудовой деятельности перевел на стружку центнеры железа,километры кинопленки, тонну бумаги, иссушил море чернил, убил четыре компьютера и продолжает заниматься этой разрушительной деятельностью.
Плюсы: построил три дома (один в Израиле), родил двоих детей, посадил целую рощу, собрал 597 кг.грибов и увидел четырех внучек..