15 февраля из хамасовского плена был освобожден Александр Труфанов. Он пробыл в заложниках 500 дней. Наш собеседник – мама Александра, Елена, тоже бывшая заложница, рассуждает о силах, вере и единстве.
С Еленой Труфановой мы познакомились в прошлом году в кибуце Низ-Ор (№ ЕМ 1696). Елену и других членов ее семьи ХАМАС похитил из кибуца 7 октября. Муж погиб; саму Елену и ее маму освободили через 54 дня. Александр Труфанов провел в плену долгих 500 дней, и это время было мучительным для его матери. Сейчас Елена в Рамат-Гане, пригороде Тель-Авива. В этой энергичной и улыбчивой женщине с яркими глазами сложно узнать мою прошлогоднюю собеседницу: вернулся сын – вернулась жизнь!
– Когда я видел кадры возвращения вашего сына из плена, вашу встречу, объятия, я плакал вместе с вами. Что вы ощутили, увидев сына?
– Что, наконец-то, сбылась моя мечта. Мои молитвы были услышаны. Мой сын вернулся ко мне. Я почувствовала, что могу начать жить, потому что до этого я не жила.
– Помню эти ваши слова. Я спросил, как вы преодолеваете эту ситуацию. И вы ответили: «Я не преодолеваю, но я живу верой».
– Это то, что меня поддерживало, то, что давало мне силы и надежду. Единственное, что удерживало меня, это вера, это молитвы. И, конечно, хорошие люди, которых Г-сподь посылал мне все это время. Прежде всего, это Сапир (Сапир Коэн – девушка Александра, тоже бывшая заложница ХАМАСа – ред.), которую освободили на следующий день после меня, и все это время была рядом со мной и поддерживала меня. И другие люди, с которыми я бы никогда не познакомилась, если бы не ужасная ситуация. Я благодарю Всевышнего за это. Люди поддерживали меня, помогали мне и давали мне силы.
– Я слышал первые слова вашего сына, когда он выступал для прессы. Он говорил, что ему трудно даже осознать, что он на свободе. Он говорил о том, что пребывание в плену – это психологическая борьба. Что для вас было самым трудным в плену?
– Тяжелее всего было не знать ничего ни о ком из моей семьи. Я не знала ничего ни о маме, ни о муже, ни о сыне, ни о ком. Я там встретила Сапир. Она рассказала, что видела, как Саша убегал (при попытке бегства хамасовцы прострелили Александру ноги – прим. редакции). И все. Она не могла мне сказать, что с ним случилось дальше. И это было самое тяжелое.
Когда я вышла из плена и узнала, что муж погиб, а Саша – в плену, но он жив, я каждый день благодарила Г-спода за то, что Саша жив.
– Вы могли бы гневаться на Б-га за то, что ваш муж погиб, сын в плену, а вы благодарили – за то, что он не убит, что есть надежда на его возвращение. Что было самым трудным для вашего сына?
– Первые два месяца он очень за нас переживал. Он тоже не знал, что с нами. Потом по радио он услышал, что освободили меня, мою маму – его бабушку, Сапир, и это принесло ему большое облегчение. И, в общем-то, он уже переживал больше за меня. В какой-то момент он начал догадываться, что, видимо, его папа погиб, потому что его не было среди освобожденных.
Когда вышел первый ролик Саши в мае 2024-го, его охранники сказали, мол, мы видели твою маму, она выступила по телевизору. Сын понял, что я выступила одна, без папы, и начал догадываться, что его нет в живых. Саша переживал, что я одна и, возможно, в депрессии. Он понимал, что нам тяжелее, чем ему, потому что мы не знаем, что с ним.
– Это напоминает мне библейскую историю встречи проданного в египетское рабство Йосефа со своим братом Биньямином. Братья плакали, обнимая друг друга. Они плакали друг о друге. Забота братьев друг о друге – это залог единства еврейского народа. В том первом обращении вашего сына, которое я упомянул, Александр просит еврейский народ объединиться.
– Именно это поможет освободить заложников! Именно единение нашего народа.
– Когда мы разобщены, мы слабеем, а наша слабость вызывает аппетиты у агрессоров, и они могут на нас напасть; наше единство дает нам силы.
Человек, который вышел после 500 дней плена, должен преодолеть свое прошлое. Он должен обладать силой. И дай Б-г, чтобы он трансформировал свой тяжелый опыт плена во благо, чтобы он сам стал сильнее и лучше, чтобы жизнь его была успешной.
В праздник Песах, сидя за столом, мы сначала говорим о горечи рабства, а потом радуемся освобождению. Я думаю, что этот праздник будет у вас особенный.
– Конечно. До всех этих событий мы в семье не отмечали праздники – только в кибуце. В кибуце Песах – это праздник больше не религиозный: все собираются вместе за столом, поют песни, веселятся. Когда начался ковид, все закрыли, и мы больше не собирались. Когда моя мама приехала, мы были у нее на Песах.
В прошлом году я впервые услышала Пасхальную агаду. Мы поставили стул для Саши, его фотографию… И, конечно, это не был праздник в полном смысле этого слова.
В этом году все будет по-другому. Я очень на это надеюсь и верю.
– При нашей встрече вы сказали, что не ходили на могилу мужа…
– Я не готова была пойти туда без Саши. Теперь, слава Г-споду, Саша освободился. Приехали родственники Виталика из России, его мама, его брат с женой. И мы все вместе пошли на кладбище, на могилу.
– На видео Саша встречается с раввином Берлом Лазаром и надевает тфилин. Почему он надел тфилин, что это значило для вас?
– Я знакома с семьей уважаемого рава Берла Лазара уже довольно давно – мы познакомились после того как я вышла из плена. Они принимали меня и Сапир в Москве. Потом я еще несколько раз туда приезжала, и вся еврейская община молилась и ждала Сашу. Когда Саша освободился, рав Берл Лазар был в Израиле.
Насчет тфилина история такая. Я знакома еще с несколькими семьями заложников. Мы с ними ездим по святым местам Израиля, молимся. Одна из таких семей – это семья Куперштейн, Джулия и Таль. Мы очень дружим. Их сын Бар все еще в плену.
Когда Саша освободился, мне позвонила мама Бара, Джулия, и сказала, что у нее есть тфилин для Саши, и она может его привезти. И в ту же ночь они привезли тфилин для Саши прямо в больницу. Так что, когда раввин Лазар приехал в больницу проведать Сашу, у нас был тфилин… Есть тфилин, есть раввин, тогда надевают тфилин.
– В этих коробочках лежат маленькие свитки Торы – мы ведь народ Книги. Когда мы вспоминаем об Исходе евреев из Египта, это то прошлое, записанное в наших книгах, на основе которого мы строим свое будущее.
У вас замечательное еврейское имя Лея, поэтому, когда я молился о вашем сыне Александре, я говорил: Александр бен Лея.
Моя жена хотела молиться не только о заложниках вообще, но и о тех, о которых, может быть, никто не молится. И вот, она увидела ваше имя, Лея, когда вы еще были в плену, потом – имя Александра бен Лея. Потом она увидела еще одно имя – Максим бен Тала. Мы молились за всех заложников, но концентрировались на этих именах.
То, что и вы свободны, и Александр, было в каком-то смысле воплощением наших молитв. Сейчас я хочу, чтобы мы вспоминали в наших молитвах Максима и желали ему освобождения.
– Конечно, есть несколько имен, о которых я молюсь каждый день. Это Максим бен Тала-Наташа, и Бар Авраам бен Джулия, и два брата из нашего кибуца, Ариэль и Давид Кунио.
– Мы присоединяемся к этим вашим молитвам и хотим пожелать также Тале мазл тов в связи с тем, что ее младший сын отпраздновал буквально несколько дней назад бар-мицву. Это праздник «со слезами на глазах», пока Максим еще в плену. Тала сказала, что устроит большой праздник, когда освободится Максим. И, конечно, мы сможем радоваться, когда все заложники будут освобождены.
Приехав к вам впервые, я думал о том, как могу вас поддержать –словом, делом. Но, уезжая от вас, я был благодарен вам за то, что вы поддержали меня. Все, что я услышал от вас, было таким источником вдохновения для меня! Что бы вы хотели сказать сегодня нашим читателям, прежде всего, в Америке?
– Конечно, прежде всего, спасибо. Потому что благодаря молитвам всех, кто молился за освобождение Саши, Г-сподь хранил его все это время. Было очень много случаев за эти 500 дней, когда он мог погибнуть, но Всевышний сохранил его. И то, что Саша вернулся живой и здоровый, если не считать проблем с ногой, – заслуга всех, кто молился. Я прошу продолжать молиться за тех заложников, которые еще в плену, и обязательно благодарить Всевышнего за все, что есть. И еще – быть добрее друг к другу.
– Во время прошлой нашей встречи вы говорили о том, что мы должны не уподобляться злу, не уподобляться террористам и не ожесточать свои сердца даже по отношению к ним.
– Я говорила вам, помню, что у меня нет ненависти к ним. Г-сподь хотел предупредить нас и нанести нам такой удар, чтобы мы пришли в себя и поняли что-то, а террористы просто служили орудием в руках Всевышнего. Так я это вижу, и поэтому ненависти не испытываю.
– Исправлением ненависти, которая была среди нас, беспричинной и междоусобной борьбы между евреями должна стать беспричинная любовь.
– Именно так. Поэтому мы должны быть едины, это нас и защитит от всех врагов. Только вместе мы победим!
– Спасибо вам большое. Желаю вам хорошего праздника Исхода!
Беседовал Лев Кацин
