суббота, 3 сентября 2016 г.

ВАЛЕРИЯ НОВОДВОРСКАЯ ОБ АННЕ АХМАТОВОЙ

Поверженный ангел. Валерия Новодворская – об Анне Ахматовой

Поверженный ангел. Валерия Новодворская – об Анне Ахматовой

Тэги:

Все помнят «Поверженного демона» Врубеля. Разбросанные перья, изломанные крылья, остекленевшие от боли и отчаянья глаза. Демону приличествует падение, он проиграл, миром и Вселенной правит Бог. А видели ли вы поверженного ангела, разбросанные белые перья, как будто горлицу или голубку унесла сова? Переломанные крылья на земле и совсем не ангельское отчаянье в глазах? Мыслимое ли дело? Ангел должен порхать, как бабочка, ангел светел, радостен и неуязвим... Где угодно это так, но только не в русской истории и не в русской литературе. Таким ангелом была Анна Андреевна Ахматова. Печальным, заплаканным ангелом, изгнанником нормальной человеческой жизни, которая показалась ей где-то к 1927 году лучше и дороже рая... Над той грешной землей, где пришлось жить Анне Ахматовой, не очень легко было летать. Сразу же сбивали: из трехлинейки, маузера, зенитки, просто из рогатки. Чужая, враждебная земля, и чужое небо, в котором было уже не удержаться из-за залпов с земли и нового для добрых ангелов знания о людях, о человечестве. Что лучше: сразу умереть и получить свое законное место в раю, или выжить, став из ангела демоном-хранителем? Анна сделала один раз роковой выбор. Их было трое: три Грации, три Парки, три Хариты. Зинаида Гиппиус, Анна Ахматова, Марина Цветаева. Человеческая жизнь суждена была одной только Зинаиде. Немного и бурно пожила Марина, а когда человеческая жизнь кончилась, приняла смерть от собственной руки. Но самое страшное ожидало Анну: она жила долго, и жила жизнью непригодной не только для ангела, но и для человека. А начиналось все так хорошо.
Анна Горенко с веселой и такой прозаической фамилией родилась в 1889 г. в семье морского офицера, инженера и капитана 2 ранга, на станции Большой Фонтан под веселым городом Одессой. Но через год семья переезжает в Царское Село. А это уже место не слишком веселое, задумчивое и внушающее не тривиальные мысли. «По аллеям проводят лошадок, длинны волны распущенных грив. О, пленительный город загадок! Я печальна, тебя полюбив. Странно вспомнить: душа тосковала, задыхалась в предсмертном бреду, а теперь я игрушечной стала, как мой розовый друг какаду. Грудь предчувствием боли не сжата, если хочешь, в глаза погляди. Не люблю только час пред закатом, ветер с моря и слово «уйди». Это Анна Андреевна напишет в 1911 году. Судьбе было угодно, чтобы сначала сошлись их с Гумилевым детские тропинки, еще до того, как сойдутся судьбы. Но причудливый, за гранью фола, сверкающий гений Гумилева прошел мимо неяркого, строгого, скрытного места. Зато колдовской талант Анны Ахматовой его сразу «вычислил». Чары, полутона, жемчуга, хрустали северного лета... И Анечка, нимфа, русалка, ангел этого рая. Да, она была девушкой в полном смысле слова: чистой, невинной, лукавой, ускользающей, неуловимой, изменяющей и изменчивой, как вода. Всякая девушка - немного русалка. Гумилев так до конца и не смог определиться: на ангеле он женат или на ведьме. Поэты летают по ночам... Не исключено, что на помеле или на щетке, как Маргарита.
Анна Ахматова
Анечка училась в Мариинской гимназии, и у нее тоже было легкое дыхание, как у бунинской Оленьки Мещерской. Два года, с 1908 по 1910, она посещала юридическое отделение Киевских высших женских курсов, непонятно зачем. Право ее нисколько не увлекало, на курсистку-землеволку, стриженую и в очках, с марксистской литературой в сумке она совсем не походила. «Не женитесь на курсистках, они толсты, как сосиски», - советовал авторитетный малый из «Республики ШКИД». А на Анечке многие хотели жениться, и Гумилев много лет добивался ее руки, даже топиться к Ла-Маншу ездил. Хорошо еще, что его жандармы приняли за бродягу и выслали обратно в Париж. Через семь лет ухаживаний Николай Степанович добьется своего. Они поженятся в 1910 г. в деревенской церкви за Днепром. Медовый месяц они проводят в Париже (правда, половина его достанется Модильяни), а потом Анна возвращается в любимое Царское Село. До 1916 года. Здесь она еще поучится у Раева, на Высших историко-литературных курсах. В поисках поэзии, поэтов и места под поэтическим солнцем Анечка добирается до «Башни» Вячеслава Иванова. 1910 год. «Башня» работает, как некий худсовет. Слово мэтра - как билет в VIP-ложу поэтов. От девиц тогда на «Башне» отбоя не было, и Вяч. Иванов бедную Анечку разбранил за «густой романтизм». Только одно стихотворение и одобрил. Но Анечка не пала духом. Она берет себе псевдоним от прабабки по матери, и вместо резвушки и дилетантки Горенко рождается Анна Андреевна Ахматова. Тяжелое, трагическое, царственное имя, еще из Золотой Орды. Имя княжеское, но счастья оно Анне не принесло. Она начинает печататься в 1911 г. (в 1907 г. одно стихотворение опубликовал в своем парижском журнале «Сириус» влюбленный Гумилев). Печатается в приюте снобов и эстетов, в журнале «Аполлон». А тут подоспел «Цех поэтов». Анна становится его секретарем и деятельным участником. Сквозь русалочий смех пробивается нешуточная мощь огромного таланта. 1912 год приносит ей сына Леву и сборник «Вечер». Немного времени достанется Леве, все возьмут стихи. Из больших поэтов выходят плохие матери. А сборник отличный, тронутый закатом мира, эпохи, жизни, со встающей огромной луной. Это действительно вечер: в воздухе разливается печаль, и кажется, что завтра солнце не взойдет. У юной женщины в 23 года, не бедной, не несчастной, красивой, счастливой матери и жены, многообещающей поэтессы - столько отчаянья, тоски, такое предчувствие беды - откуда все это? Как могла она знать, что случится через 10, 20, 30 лет? Через 5 лет, в Октябре? Знала. Кожей, кровью, интуицией. Поэт - птица вещая. «Подумаешь, тоже работа - беспечное это житье: подслушать у музыки что-то и выдать потом за свое». Везде, везде она видит знаки, и ее ножки наступают на ножи, спрятанные на английских газонах, на царскосельских аллеях, в лесной траве.
«И звенит, звенит мой голос ломкий, звонкий голос не узнавших счастья: «Ах, пусты дорожные котомки, а на завтра - голод и ненастье!»(1911 г.) И не участь ли Гумилева, Н.Н. Пунина и других своих любимых увидела она в «Сероглазом короле»? «Слава тебе, безысходная боль! Умер вчера сероглазый король... Дочку мою я сейчас разбужу, в серые глазки ее погляжу. А за окном шелестят тополя: «Нет на земле твоего короля». Это 1910 год - и тогда же вдруг прозрение, на поэтической вечеринке, у эстрады, за бокалом шампанского, прямой выход в 20-50-е годы.
«Люби меня, припоминай и плачь. Все плачущие не равны ль пред Богом? Прощай, прощай! Меня ведет палач по голубым предутренним дорогам». 
А в 1914 году выйдет следующий сборник «Четки», и начнется война. Дело житейское, в истории России было много войн, и эта была не самая страшная. Но Анна восприняла ее, как преддверье Страшного Суда, как начало Конца Света. Ликовал Николай Гумилев, радовался, как ребенок: испытанию сил, риску, славе, доблести, воинскому долгу. Мужские радости.
А его жена увидела войну женским взором и через женскую судьбу: «На продымленных перронах, да с грудными на руках, наши матери и вдовы в русских вязаных платках». Что в 1941 г., что в 1914-м, что в 1812-м, что в 1994-м... «Уходят эшелоны, а ты глядишь им вслед, рязанская мадонна, солдатка в 20 лет»... Анне - 25 лет,  и она тоже царскосельская мадонна, и на руках у нее двухлетний Лева, и муж, Николай Гумилев, уехал на войну. «Стало солнце немилостью Божьей, дождик с Пасхи полей не кропил. Приходил одноногий прохожий, и один на дворе говорил: «Сроки страшные близятся. Скоро станет тесно от свежих могил. Ждите глада, и труса, и мора, и затменья небесных светил».
Анна Ахматова
Анна воспринимает войну как злодейство, направленное лично против России. Она опять прозревает истину: России придется хуже всех. «Низко, низко небо пустое, и голос молящего тих: «Ранят тело твое пресвятое, мечут жребий о ризах твоих». Но здесь, почти отождествляя себя с Богородицей (а ведь все так и будет, Леву придется отдать новому Кесарю в 1938 году), Анна Ахматова берет на себя все скорби мира и России и предлагает Судьбе жертву. Это нешуточный вызов, Судьба не любит дерзости, она примет жертву, но обманет Анну.
Кому была предложена жертва Авраама, который чуть не заклал Исаака, но Бог не попустил? Кого вопрошала Анна Ахматова, и кто принял ее восторженную жертву, не дав ничего взамен? Я склонна думать, что это был скорее Дьявол, отец лжи. Смотрите, что предложила Анна, какую сделку она готова была заключить: «Дай мне горькие годы недуга, задыханья, бессонницу, жар, отыми и ребенка, и друга, и таинственный песенный дар. Так молюсь за Твоей литургией после стольких томительных дней, чтобы туча над темной Россией стала облаком в славе лучей». А ведь это еще 1915 год, самое страшное еще не наступило. Стихотворение называется «Молитва». Но можно ли так молиться? Предлагая за благо страны мужа, ребенка, друга? Что за гетакомба? И не это ли декларировали большевики, приучая народ отдавать своих близких на заклание во имя грядущего коммунизма? Что-то наш ангел здесь запел не с того голоса. Можно предложить свою жизнь, но не жизнь своего ребенка. Такой римско-советский стоицизм претит человеческой природе. Сразу вспоминается фрау Геббельс, которая лично отравила своих шестерых детей, чтобы они не достались врагам и не пережили Третий рейх.
Гордыня и решимость принести в жертву государству самое сокровенное, живое сыграли с Анной злую шутку. Судьба подслушала, отняла ребенка, всех друзей, а тучу над Россией сгустила до уровня катастроф. А пока к Ахматовой приходит слава. Мэтры Блок и Брюсов признали ее. Ей посвящают стихи, с нее рисуют портреты, она становится кумиром салонов. В 1916 г. они с Гумилевым без скандалов и истерик разводятся. Брак не получился, но Лева хотел иметь отца, и еще год, и как бы обоим пригодился этот брак, как опора, как якорь в океане страстей и огня, который плескался за гранью 17 года! И когда все полетит к черту, Анна совершит еще одну ошибку, роковую, последнюю. В 1917 г. она с той же гордыней и самомнением откажется уехать. Мне очень не нравится жанр ее «отказного» стихотворения. До него выйдет в сентябре сборник «Белая стая». А это уже после черты: Октября. «Мне голос был. Он звал утешно, он говорил: «Иди сюда, оставь свой край глухой и грешный, оставь Россию навсегда. Я кровь от рук твоих отмою, из сердца выну черный стыд, я новым именем покрою боль поражений и обид. Но равнодушно и спокойно руками я замкнула слух, чтоб этой речью недостойной не осквернился скорбный дух». Вот она, развилка. Анна себя переоценила.
Анна Ахматова
Николай Гумилев, Лев Гумилев, Анна Ахматова, Царское село, 1916

Возвращаясь, Гумилев твердо знал, что он погибнет и никого не спасет. У него была скромная и достижимая задача: достойно умереть, показав большевикам, что такое честь, мужество и непреклонность. Эту задачу он решил блестяще, и смерть его была быстрой, а в те годы - это большая удача. Анна же попала в западню. Она стала заложницей и сделала заложником Леву. Помощи ждать было неоткуда. «Пыль взметается тучею снежною, скачут братья на замковый двор, и над шеей безвинной и нежною не подымется скользкий топор». Это 1922 год, Гумилева уже нет, и никакие братья не прискачут. И скорой смерти не будет. «Лучше бы на площади зеленой на помост некрашеный прилечь, и под крики радости и стоны красной кровью до конца истечь». Нет, придется жить долго, голодать, страдать, отдать сына на муки в НКВД, выживать, писать в стол, становиться понемногу советским поэтом. Начинается жестокая череда августов, ее рокового времени. В августе 1915-го умрет ее отец; в августе начнется Iмировая; в августе 1921-го на станции Бернгардовка расстреляют Гумилева; в августе 1946-го ее растопчет Жданов в постановлении о журналах «Звезда» и «Ленинград»; в августе 38-го в первый раз возьмут Леву; в августе 1953-го умрет от голода в лагере ее второй муж: Николай Николаевич Пунин.
«Той лютой порой, той неверной, в тени разведенных мостов ходила она по Шпалерной, металась она у «Крестов». Ей в тягость - да нет, ей не в тягость! Привычно, как росчерк пера! Вот если бы только не август, не чертова эта пора. Ведь так же, наверно, несносен был давний тот август, когда у черных бернгардовских сосен стрельнула, как птица, беда. И разве не в августе снова в еще неотмеренный год осудят - мычанием - Слово и выведут совесть в расход? Но это потом, а покуда, которую ночь над Невой, уже не надеясь на чудо, а только бы знать, что живой... И вписана в сумерки четко, как вписана в нашу судьбу по-царски небрежная челка, прилипшая к мокрому лбу». (А. Галич). Сгоряча власть пропустит еще два ее сборника: «Подорожник» и «Аnnо Domini MСMXXI», оба - 1921 года.
С 1924 года Ахматову печатать перестают вообще. А ведь дар Судьба ей оставила, он растет, делается грозным, исполненным дыхания Вечности. Но в стол, только в стол... В 1926 году в типографии уничтожат гранки ее собрания сочинений. Ее не будут печатать 16 лет, до 1940 года, когда выйдет небольшой дайджест «Из шести книг». Придется жить переводами, бедствовать, унижаться ради Левы, сгибать шею перед советскими редакторами. В 1938 году возьмут Леву, по-моему, специально возьмут в заложники, чтобы Ахматова хорошо себя вела. И рождается «Реквием», великая сага о сталинском терроре. Лидия Корнеевна Чуковская будет заучивать стихи наизусть. Записывать нельзя было: за «Реквием» даже всемирно известную Ахматову уничтожили бы.
«Уводили тебя на рассвете, за тобой, как на выносе, шла. В темной горнице плакали дети, у божницы свеча оплыла. На губах твоих холод иконки, смертный пот на челе не избыть. Буду я, как стрелецкие женки, под кремлевскими башнями выть». Это все о Леве, взятом в 26 лет, в 38 году. Или даже так. Тайное письмо Сталину: «Я приснюсь тебе черной овцою на нетвердых, сухих ногах, подойду, заблею, завою: «Сладко ль ужинал, падишах? Ты Вселенную держишь, как бусу, светлой волей Аллаха храним... И пришелся ль сынок мой по вкусу и тебе, и деткам твоим?»
Никто не скажет лучше Ахматовой об итоге сталинских десятилетий: «Все ушли, и никто не вернулся. Только, верный завету любви, мой последний, лишь ты оглянулся, чтоб увидеть все небо в крови. Дом был проклят, и проклято дело, тщетно песня звенела нежней, и глаза я поднять не посмела перед страшной судьбою моей. Осквернили пречистое слово, растоптали священный глагол, чтоб с сиделками тридцать седьмого мыла я окровавленный пол. Разлучили с единственным сыном, в казематах пытали друзей, окружили невидимым тыном крепко слаженной слежки своей. Наградили меня немотою, на весь мир окаянно кляня, обкормили меня клеветою, опоили отравой меня. И, до самого края доведши, почему-то оставили там. Любо мне, городской сумасшедшей, по предсмертным бродить площадям».
Анна Ахматова
Анна Ахматова и Лев Гумилев, 1960-е

«Реквием» в 70-е, даже в поздние шестидесятые, после смерти Ахматовой, ушел в Самиздат. Его напечатают только в 1987 г., через 50 лет. Этой книги Ахматова уже не увидит. Она осталась и испила все до дна: и оцет, и желчь, и помои, и цикуту, - чтобы написать «Реквием». Стоила ли игра свеч? Для нас - да, для нее - нет. Леву выпустят в 44 году, и снова посадят в 48-м, уже до 1956-го.
Ради Левы придется молчать, глотать оскорбления, стать советским писателем, писать, что положено, о войне. И Лева уйдет на войну и год повоюет, отчаянно пытаясь стать таким, как все. В 1946 году новый удар: постановление о журналах «Звезда» и «Ленинград». Там Ахматову стали печатать. О, что Жданов пишет! «До убожества ограничен диапазон ее поэзии, - поэзии взбесившейся барыньки, мечущейся между будуаром и моленной».
«Такова Ахматова с ее маленькой, узкой личной жизнью, ничтожными переживаниями и религиозно-мистической эротикой». А она так старалась приспособиться - ради Левы! Слава Богу, не пришлось умереть с голода в блокадном Ленинграде. Вывезли в эвакуацию. Анна голодала и мерзла, но все-таки ей бросали какие-то крохи, чтоб не умерла: она же осталась, она стала советской писательницей! К вернувшейся по глупости эмигрантке Цветаевой были безжалостны. Ей не кидали ничего. Единственным выходом оказалась петля. А Ахматова станет писать военные стихи, немного невпопад и как-то слишком звонко и натужно. Однако великому поэту да не справиться с агиткой! Эти стихи будут хвалить солдаты и критики, их прочтут по радио. Но вот опять, после ждановского «наезда», ее перестают печатать. Еще на 15 лет, до оттепели, до 1961 г. Выйдут еще два сборника: «Стихотворения», в 1961 г., и «Бег времени» в 1965-м. Это означало голод, нужду, страх: ведь Леву опять посадят, когда пойдет вторая волна Большого террора, в 1948 году. А он не был космополитом, он был евразийцем, он и создал эту теорию. И сидеть ему было до конца, до XXсъезда, до 1956 г. (Кому-то свезло: освободили в 1953-м, 54-м) И Лева не ладил с матерью, он винил ее в том, что с ним случилось. Собственно говоря, он был прав: Ахматова должна была увезти его, себя, поэзию, еще в 1917 г. Игра не стоила свеч: отдать всю жизнь за «Реквием»! Стоит ли наше эстетическое наслаждение двух загубленных жизней? А ведь через что ей придется пройти! Ее станут таскать на встречи с западными филологами и журналистами. Эти идиоты будут спрашивать у несчастной матери, приехавшей в окружении агентов НКВД, как она относится к постановлению о журналах «Звезда» и «Ленинград». Она будет говорить, что полностью с ними согласна. Придет домой и напишет (потом Лидия Чуковская заучит и порвет): «Вы меня, как убитого зверя, на кровавый подымете крюк. Чтоб хихикая и не веря, иноземцы бродили вокруг. И писали в почтенных газетах, что мой дар несравненный угас, что была я поэтом в поэтах, но мой пробил тринадцатый час». Поверженный ангел будет лгать во спасение. Став заправским политологом, она продиктует Чуковской: «Сталин - самый великий палач, какого знала история. Чингисхан, Гитлер - мальчишки перед ним».
В писательском поселке Комарово под Питером ее лишат талонов в столовую. Дай бог счастья и райского блаженства семье Ардовых, которые взяли к себе старую поэтессу и заботились о ней в ее последние годы.
Последние 10 лет она не носила передачи. Ее памятник плачет в снег и в дождь там, где она хотела его видеть: на месте той самой тюремной очереди, где она много раз тщетно пыталась передать Леве немного еды.
Она еще успеет похвалить Бродского и отдать лиру поэту и диссиденту Наталье Горбаневской. Саваном ей станет оксфордская мантия доктора, присужденная за год до смерти, в 1965 году. Ее крестный путь до комаровской могилы был очень долог, она шла 77 лет. Итог ее страшной жизни Ахматова начертала своей рукой, алмазным грифелем на Черном Квадрате ХХ столетия, который поглотил Серебряный век. «И это станет для людей как времена Веспасиана. А было это - только рана и муки облачко над ней».

Опубликовано в журнале «Медведь» №111, 2007

ВАЛЕРИЯ НОВОДВОРСКАЯ О ГРИНЕ

Очарованный странник. Валерия Новодворская об Александре Грине

Очарованный странник. Валерия Новодворская об Александре Грине

Тэги:

Русская литература создана не только аристократами, богатыми господами, изящными и просвещёнными, вроде Пушкина, Лермонтова, Тютчева и Тургенева; не только хорошо образованными, широко известными и успешными интеллигентами типа Чехова и Достоевского. В неё внесли свою лепту и нищие разночинцы, которые часто не имели куска хлеба и пристанища, которые мёрзли под ледяным кружевом русских морозов, мокли под холодными безнадёжными дождями вечно голодной и хронически несчастной страны, которые бродили по её никуда не ведущим дорогам, бомжевали и бродяжничали, а пытаясь где-нибудь прокормиться и поселиться, неизменно изгонялись знаменитыми российскими дураками, которые в изобилии водятся вдоль российских дорог. 
Им не довелось вращаться в обществе, у них всё вышло по Блоку: «На Земле не узнаешь награды». А. Грин, А. Куприн, В. Хлебников – любимые пасынки матери-России, которая рано вытолкала их из тёплого уюта в холодную жизнь, дала пройти тягостные, но поучительные «университеты» и сделала их большими писателями, а Александра Грина – даже великим. Нищенская жизнь не превратилав нищенское его творчество. Ни один король не имел такого роскошногокоролевства, как этот бродяга и босяк. Создатель и король Гринландии, владелец богатых южных городов Гель-Гью, Лисса, Зурбагана, Сан-Риоля, Покета, хозяин волшебного замка из «Золотой цепи», шхуны «Секрет» и корабля «Бегущая по волнам», он купался в богатстве и наслаждался весельем и умом своих героев. Он, как никто в нашем Храме, да и во всём огромном Граде Мировой литературы, укладывался, как в автобиографию, как в заглавие, в пророческие стихи великого поэта XV в. Франсуа Вийона: «Не знаю я, кто бродит под окном, но звёзды в небе ясно различаю. Я ночью бодр, а сплю я только днём, я по земле с опаскою ступаю; не вехам, а туману доверяю. Глухой меня услышит и поймёт; я знаю, что полыни горше мёд. Из рая я уйду, в аду побуду: отчаянье мне веру придаёт. Я всеми признан, изгнан отовсюду».
Родился же Александр Степанович Гриневский, наполовину поляк, будущий Грин, в страшной дыре – г. Слободской Вятской губернии. Отец его, бывший романтик и инсургент(бунтовщик), поляк Стефан Гриневский, сосланный навечно за то, что шестнадцатилетним юношей участвовал в национальном восстании 1863г., к моменту рождения сына, к 1880 г., уже был затюканной и жалкой «канцелярской крысой». В Слободском служил конторщиком на пивоваренном заводе,потом в Вятке стал работать бухгалтером в земской больнице. Он еле перебивался, жил в нужде и без всякой мечты или надежды, думал только о хлебе насущном, о плате за квартиру, о долгах. С горя пил, и чем дальше, тем больше. В 1893г. его жена, мать Грина, умерла от чахотки и непосильной домашней работы. У Александра остались две сестры и брат. Отец взял мачеху, вдову псаломщика. У неё тоже был сынишка, и ещё один ребёнок появился после второго брака. Шесть детей и грошовое жалованье! Это называлось «многосемейность». Выполнение демографической программы бедными людьми уже тогда было чревато горькой нищетой. Но отец как-никак был дворянин, старался вывести детей «в люди». Сашу определили в реальное училище (что-то вроде физматшколы наших дней; гимназии были для гуманитариев), сестры учились в прогимназии. Немалый чин, хорошая квартира, уважение общества, достаток – вот чего хотел для сына шестидесятник-отец. «Труд на благо общества и помощь старику-отцу». Но без фокусов, без фантазий, без Сибири и каторги. Годы сделали из инсургента Гриневского смиренного обывателя. Укатали Сивку крутые горки. И вот надо же было случиться тому, что инсургент против Российской империи породил инсургента против обыденной жизни. Очень способный ко всяческой словесности, Саша был по остальным предметам хроническим троечником и двоечником. Задачки решал счетовод-отец,но по другим предметам прикрыть было некому. С книгами Александру повезло: от погибшего на войне дяди, подполковника Гриневского, осталось три сундука книг. Восьмилетний вундеркинд перечитал всю русскую классику, но она не сулила избавления от отчаяния и тоски; та же убогая реальная жизнь смотрела на него со страниц Чехова и Достоевского. Зато он нашел желанный оазис в книгах Густава Эмара, МайнаРида, Генри Райдера Хаггарда, ЖюляВерна, Киплинга и ФенимораКупера. Дикие чащи, сказочные пейзажи, опасности, неприступные горы, огромные цветы, незнакомые плоды, стрелы, туземцы, прекрасные дикарки (или испанки, или контрабандистки), приключения и клады, а главное – битва между злодеями и сильными и смелыми путешественниками. В этом мире все капитаны были пятнадцатилетними, как Санди из «Золотой цепи». И там звучал любимый гриновский пароль: «шепот-песня-крик: “Тайна-очарование”!» А в девятьлет отец купил Саше за рубль дешевенькое шомпольное ружье. И мальчик стал пропадать в лесу, стреляя и в дятлов, и в галок, и в куликов, и в дроздов. Всю его добычу ему дома жарили, и он съедал и дроздов, и галок. Читал Саша запоем (кстати, первое прочтенное им слово было «море»), удил рыбу, охотился, собирал коллекции птичьих яиц и бабочек. Ему хотелось жить в бревенчатом доме в лесу: шкуры зверей на кровати,ружья и рыболовные снасти на стенах,полки книг,в кладовой– медвежьи окорока, мешки с кофе, маисом и пеммиканом. Еще, конечно, по возможности медведи, индейцы, золото и тропа через Белое Безмолвие. Зимы в Вятке были совсем клондайкские, джек-лондоновские, хотя сам Джек Лондон еще не был великим писателем, а скитался голодным подростком по всему американскому Северу. Мачехе, кстати, пасынок не нравился. Он был слишком умный, слишком странный – и явный looser, не добытчик, который не мог ничего принести в семью. Мальчика шпыняли и наказывали постоянно:ставили в угол, лишали обеда, били. В училище тоже ставили в угол и оставляли без обеда. А тут еще Саша написал сатиру на учителей на сюжет из «Жизни насекомых». Его исключили, и бедняжка даже собрался бежать в Америку, но дальше ближайшего леса не ушел. Дома был страшный скандал– с побоями, с руганью. И ведь ребенка не простили, хотя он и ревел, и просил прощения у своих преподавателей. Самый невинный нонконформизм (тем паче у сына бедняка) карался косной Вяткой изгнанием. Пришлось доучиваться в тогдашнем ПТУ:четырехклассном городском училище. Но и оттуда Александр едва не вылетел: не снес унижения, кинул в учителя жареным рябчиком, принесенным на завтрак. Александр признается, что мог бы, учась, подрабатывать переплетным делом и добывать по 15-20 рублей в месяц, но уж очень плохи были его переплеты. Мальчик не выносил рутины, работы только ради куска хлеба, будничного прозябания. Он хотел поехать учиться в Одессу, в мореходные классы. Диплома училища было как раз достаточно. В 16 лет беспомощный романтик покидает дом, получив на дорогу (с вычетом денег на билет) 25 рублей, чайник, харчи, чай с сахаром и подушку с одеялом, немного белья и парусиновый костюм. У отца нет больше средств. А ведь они еще не знают, что для мореходных классов нужен стаж плавания учеником или матросом, что матросом в 16 лет вряд ли возьмут, а ученики плавают бесплатно, даже платя за свои харчи 8-10 рублей в месяц.
Александр Грин
С первой женой Верой Павловной, рядом ссыльный врач Лидия Петровна и домработница с детьми. Деревня Великий двор, Архангельская губерния, 1911

Александр был, конечно, в восторге от плавания до Казани и путешествия поездом до Одессы, ведь он так мало видел в своей Вятке. Он покупает (впервые в жизни свободно, сам) всякую немудреную снедь на пристанях, (в первый раз в жизни) накупил себе апельсинов и стрелял в тире. Скоро Саша остался без гроша. Да, его поразила Одесса: ананасы, кокосовые орехи, слоновая кость и морские раковины в магазинах, сверкание моря, корабли. Знакомится он с учениками и матросами. И здесь полное несовпадение: эти «морские волки» все оказываются мещанами и прозаиками и думают о жалованье, о пайке и дешевизне арбузов. Грину же грезились пираты, морские дали, дикие земли и бегающие по волнам девушки. Моряки считали его слабаком, психом и бездельником. Впрочем, все считали его бездельником, пока не открылся его великий литературный дар– единственное дело его жизни, обещавшее грандиозный успех. Как всегда, успех разминулся с художником. То же было и у Ван Гога, и у Модильяни, и у Пиросмани. Сейчас есть все: собрания сочинений, экранизации, хвалебные рецензии, музеи. При жизни же не было ничего. «Он жизнь любил не скупо, как видно по всему, но не хватило супа на всей земле ему». Эти слова Б.Окуджавы о Пиросмани и к Грину можно приложить, и ко всем художникам мира, умершим голодными, от Ф.Г. Лорки до В. Шаламова.
Мальчик научился плавать и едва не утонул. Не умереть с голоду помоглислучайный попутчик, бухгалтер Хохлов, и его помощник Кондратьев. Один поселил Грина в хлебном месте: в бордингаузе– береговой команде для отставших от рейса матросов. Кормили мальчиканеплохо и даже башмаки выдали. А Кондратьев потом, когда Хохлов Александра выгонит, пристроит его на таможне. Грину удастся даже сделать два рейса «плавания»: вокруг Крыма и Кавказского побережья на «Платоне» и в Херсон на «дубке» с черепицей. «Дубок» гордо назывался «Святой Николай». Отец сжалился, прислал 10 рублей телеграфом: заплатить за «Платон». Но на второй «заход» (вернее, «заплыв») денег уже не хватило, отец прислал только три рубля. Работа на «Платоне» была тяжелая и прозаическая– никаких далей и морских приключений. Перевозили портвейн, овец, муку. А на «Святом Николае» с его черепицей было и того хуже, пришлось еще и поваром работать. А хозяева денег не заплатили, вычли все жалованье за разбитую черепицу. И наконец, верх удачи: рейс в Александрию на хорошем пароходе. Но ни львов, ни Сахары Грин не увидел. Провалился в грязный арык, посидел на грязной улице. И еще в него плюнул грязный верблюд. А на обратном пути его вообще с работы сняли, и он провел все это время ничего не делая, в качестве пассажира (правда, кормили исправно). Он такое выкинул! Капитан пленился мАстерской греблей английских моряков и решил научить тому же своих матросов. Наш Грин счел это занятие бессмысленным, высмеивал капитана и даже бросил весла. Великое дело кровь! Польская бунтарская кровь…Однако ночлежки и «обжорки» – вот где можно было встретить будущего великого писателя.
Подходящее место для Горького, исследователя социального дна, и совсем неподходящее – для создателя русского «фэнтези», мечтателя и поэта. Жизнь не просто была неласкова с ним– она наехала на него, как студебеккер. Пришлось и побираться у матросов на судах, стоящих в гавани, и просить у прохожих,иночевать в порту. Для тяжелой физической работы у худенького юноши не было сил. А морское дело он так и не изучил: ни карту, ни компас, ни секстант, ни машинное отделение, ни даже морские узлы. Его герой, юнга Грэй, оказался куда проворнее и стал «из щенка – капитаном». Беда Грина была в том, что он не мог уплыть иначе, чем его Ассоль. Ему нужна была шхуна с алыми парусами. А она не пришла. И не нашелся Орт Галеран, чтобы помочь в жизни бедному талантливому юноше, не было мецената Футроза, чтобы взять его за крылышки и пустить гулять по глобусу. Хуже, чем в «Дороге в никуда». Гриновская дорога оказалась без всяких «пикников на обочине».
Александр Грин
Со второй женой – Ниной. Старый Крым, 1926

Совсем оголодав и отчаявшись, юноша решил вернуться домой. Все-таки отец у него был неплохой. Упитанного тельца не заколол, но накормил, дал приют. И так будет много раз. Грин будет возвращаться, отогреваться в семье и уходить. А отец будет давать на дорогу то пятерку, то трешку, платить за комнату, подыскивать какие-то халтуры в своей больнице. Еще год Грин проведет в Баку. И сам потом напишет об этом годе: «мрак и ужас», «отчаянно тяжелый год». Удалось было поработать у рыбаков на промыслах, но свалила малярия. На нефтепромыслах юноша не выдюжил. Рваный, больной, голодный, он просил подаяния, красил мельницу, помогал кузнецу. И опять – в Вятку, к отцу. А там– отчаянные попытки прокормиться. И у присяжного поверенного иски переписывал, и роли в театре. И вот очередной проект. Пешком на прииски, на Урал. Но это была совсем не Аляска. Ни риска, ни романтики, ни волков, ни состояния, вырытого из ямы. Все заорганизовано, все от конторы. Крутишь ворот – сдаешь золотишко. Оно не твое, а от казны. На Клондайке Грин был бы на своем месте, хотя физически бы не потянул. А вот на этом прииске совхозного типа ему было неинтересно. В бараках(опять-таки коммуналка!) валялись лодыри, шел картеж. И Грин тоже работал на хлеб, чай и табак. Набирал у всех сытинских книг и читал запоем, потом ушел на лесосплав, кое-что заработал, но не золотые горы. Было скучно и тяжело для мыслящего человека. А ведь грезились ему индейцы и медведи. Медведь, правда, был. Такой сговорчивый Миша. Вроде бригадира. Напарник, алкаш Илья, Грину объяснял, что медведи бросаются на тех, кто без дела, а кто дерево пилит, тех не трогают. Так это и получилось: Грин усердно пилил, и Миша ушел. Но потом начинается серия настоящих приключений. В 1902г. Грин идет вольноопределяющимся в армию. Этот нонконформист, поэт, бунтарь! Его хватило на четыремесяца, и армию он возненавидел на всю жизнь. Ранец, артикулы, ружья, фельдфебели, дисциплина, униженное положение «нижнего чина» – как раз для потомка инсургента! Шляхетская гордость взыграла в нем, «униженном и оскорбленном». Он на какое-то время действительно делается врагом государства. Его солдаты: Гарт, Батль, Соткин – бегут из казарм, часто ценой жизни, чтоб умереть на зеленой траве. Конечно, неудачника Гриневского застукали и посадили под арест на три месяца на хлеб и воду. Но вокруг Оровайского пехотного батальона ходили пропагаторы-эсеры, ища, кого бы сагитировать. Грина и агитировать не надо было, он знал ценность свободы. Он пал в объятия эсера-вольноопределяющегося А.И. Студенцова, получил фальшивый документ и был переправлен в Киев, потом в Одессу, а после и в Севастополь. Сначала эсеры ему понравились: подпольщики, анархисты по виду, смелые, идеалисты. И здесь Грин, отныне Алексей Длинновязый, нахватал кучу явок, адресов и стал проявлять способность к пропаганде.
В Севастополе, судя по всему, было весело. Умное царское правительство сослало массу революционеров на эту базу ВМФ. Если верить Грину, революционеры ходили по городу бригадами, а эсдеки и эсеры («седые» и «серые») ещё и отбивали друг у друга солдатско-матросскую массу. Организация эсеров состояла наполовину из идеалистов, наполовину из фанатиков. Прокламацию написать было некому. А Грин писал, как Бог. Тут он и знакомится с пылкой эсеркой Екатериной Бибергаль. Похоже, Катенька собиралась умереть с Грином на одном эшафоте, как Перовская с Желябовым. Но Грину до такого маразма дойти было не суждено. Он произносит речи на встречах, он способен сделать эсером даже пристава. С его помощью эсеры теснят эсдеков, а эсдеки хоть и негодуют, но тоже Грина заслушиваются. Дело кончится арестом в ноябре 1903 г. Тюрьму Грин возненавидел пламенно. Отныне для него государство – это крепость и казарма. Через месяц, 17 декабря 1903 г., Грин пытается бежать из тюрьмы – и неудачно. Просидел он год, но этот год был невыносим. Грин становится диссидентом до 1917г. включительно. В рассказе «Она» (1908г.) он напишет: «Людям, посадившим его в тюрьму, не было дела до его страданий; они служили отечеству». Этот злостный подход «индивидуала» ничего хорошего не сулил не только жандармам, но и всяческим народникам и социалистам. Дикая идея спасать народ от самого себя и всё взять и разделить Грину (поляк, шляхтич, индивидуалист, талант) была абсолютна чужда. Народ он видел вблизи и хорошо к нему относился. Но класть на это дело жизнь – о нет! Грин не был «общественным животным», он был одиноким человеком. Военный суд (ведь он беглый солдат) в Севастополе приговорил его к ссылке. А севастопольские «сатрапы» пытались найти повод объявить в Севастополе военное положение хотя бы на три дня, чтобы Грина повесить. Он явно был отмечен Роком. Ведь когда началась забастовка и всех политзаключённых освободили, его одного не хотели выпускать! Революционный вал заносит Гринав Петербург. Там он опять садится в тюрьму (но ни в чём жестоком и кровавом он никогда не участвовал: листовки, выступления, связь, то есть игра в революцию – этим дело и ограничилось). И на четыре года наш агитатор загремел в Туринск Тобольской губернии. Кстати, он знакомится с ещё одной революционно настроенной особой– Верой Павловной (и точно, она была персонаж Чернышевского) Абрамовой. С 1907 г.они будут жить вместе, в 1910-м поженятся, а в 1913-м разойдутся. Она его, конечно, за муки полюбила, а он её – за состраданье к ним, но когда Грин начал писать, ему решительно расхотелось мучиться.
А из ссылки он опять убежал, едва прибыл его «этап». Жаворонок – певец свободы – в неволе не живёт. Бежит он в Вятку, к верному отцу. Тот достаёт документ с покойника, и Грин жил по нему. Самый первый рассказ, «Заслуга рядового Пантелеева» (такой слабый, что даже в собрании сочинений печатается в приложении),был типичной эсеровской «заказухой». Дикие преувеличения и неуклюжая попытка защитить мужиков, ограбивших «своего» помещика, стихийных шариковых-экспроприаторов.
Александр Грин
Однако зашуганная власть испугалась, типографию опечатали, тираж конфисковали и сожгли (оказав Грину немалую услугу: такую макулатуру нельзя было показать читателю). В 1910г. Грина «вычислят»: и за этот рассказ, и за побег из ссылки его снова отправят в ссылку, но уже в Архангельскую губернию. И вернется он в Петербург в 1912г. Кончится ссылка, кончится революционный этап, станет тошно от унылых и правильных, как таблица умножения, товарищей. Кончится брак с Верочкой (она была его моложе всего на двагода). Верочка, как все барышни ее типа, не хотела стать «самкой» и просто подавать мужу борщ. Нужно было вместе то ли идти на каторгу, то ли хотя бы жить на явочной квартире…А печататься Грин начинает с 1907 г. Очень помог Куприн:ввел в круг литераторов, познакомил с редакторами журналов, составил протекцию. Впрочем, время было горячее, темы пока эсеровские, а «сочувствующая» интеллигенция боготворила ссыльных писателей. Но Грин уже не нуждался в снисхождении. Он начал, по сути дела, писать в 1907-м. О, что он может уже в этом самом 1907 г.! Был первый рассказ еще до 1907-го, первый напечатанный в приличном журнале, вернее газете – «Биржевых ведомостях». Он назывался «В Италию» (уже по нему понятно, что автор талантлив, а цензуры в стране нет, даже после мятежа 1905 г.). Но вот наступает 1907-й. И рассказ «Карантин». «Сад ослепительно сверкал, осыпанный весь, с корней до верхушек, прозрачным благоуханным снегом. Зеленое озеро нежной, молодой травы стояло внизу, пронизанное горячим блеском, пламеневшим в голубой вышине. Свет этот, подобно дождевому ливню, катился сверху, заливая прозрачный, яблочный снег, падая на его кудрявые очертания, как золотистый шелк на тело красавицы. Розоватые, белые лепестки, не выдерживая горячей, золотой тяжести, медленно отделяясь от чашечек, плыли вниз, грациозно кружась в хрустальной зыби воздуха. Они падали и реяли, как мотыльки, бесшумно пестря белыми точками нежную, тихую траву…яблони и черемухи стояли, как завороженные, задремав под гнетом белого, девственного цвета…Маленький сад кипел, как горный ключ, дробящийся червонным золотом в уступах гранита…» Он начинает сразу с акмэ, с вершины мысли, силы, красоты. Грин не просто эстет, он очень едкий, умный, наблюдательный мыслитель. Эсеров он разделал под орех. Эсерок пожалел: Варя и Люба из «Маленького комитета» и «Маленького заговора» чисты и самоотверженны, но девушки, у которых на стенах висят портреты террористов (Каляевы, Савинковы, Желябовы и Перовские для Грина в 1907г. уже не герои, а террористы), ему чужды. И умирать не за что и жалко, а революционное начальство в комитетах – бюрократы, честолюбцы и ломаки. В 1916г. открылась история с подложным паспортом. Пришлось скрываться в Финляндии. Но он успел показать отцу рассказы, договоры с издательствами, журналы. Старик умер счастливым: сын вышел в люди, в писатели. И вот Февраль, можно вернуться. Но эти чертовы большевики загребли писателя (а ему уже 37 лет) в Красную армию (связистом). Он заболел сыпняком, умирающим его привезли в Питер. Здесь вмешался Горький, которому это зачтется. Оценил, спас, накормил и обогрел. Горький дал паек и комнату в этом хосписе для талантов, в «Доме искусств». Революция Грину не понравилась, судя по «Крысолову» и «Фанданго». Не революция, а казни египетские: голод, холод, крысы, как тайная всемогущая мафия, погоня за куском и глотком. То же мещанство. Но Грин уже шагнул за раму картины из «Фанданго» в свет, солнце, море, южный город Гель-Гью. Он оставил позади землю Зимы и Революции, голод и снег. Он пошел осваивать Гринландию. Дезираду с манцениловыми лесами. Арвентур с синими горами, дымящимися, как жертвенники, на вершинах. И ушел он туда не один, а с Ниночкой, Ниной Николаевной Мироновой (1894-1970). Чистое, юное, кроткое, любящее создание. Это все пленительные женские образы Грина: девочкообразные девушки, способные поверить в чудо и пойти за ним. Тави Тум (Ниночка придумала имя) из «Блистающего мира», Молли из «Золотой цепи», Ассоль, Дэзи из «Бегущей по волнам», Гелли Сод из «Ставерст по реке» – каждый мужчина хочет найти такую милую, доверчивую преданность. Но мало кто находит. А Грину повезло. Ведь Горького заставили уехать, и в 1924 г.пришлось оставить «Дом искусств». Поэтов больше не кормили, а то, что писал Грин, не было нужно власти. Зачем диктатуре свобода и красота? В 1923 г.эта пара детей едет к морю на юг, в 1924-м они оседают в Феодосии. Заболев раком легких и желудка, Грин уезжает в Старый Крым. Там Ниночка за гроши купит домик в три окна. Онане даст Грину умереть с голода, будет хранить память о нем и в лагерном бараке. Ее ведь посадят в 1945г. на десятьлет за «работу на немцев» (редактировала газету во время оккупации и помогала партизанам). Но против рака будет бессильна и она. Грин умрет 8 июля 1932г.
Его герой из рассказа «Путь» Эли Стар, юноша из богатой семьи, вдруг увидел дорогу, золотую дорогу поверх реальности, по которой к синим горам шло неизвестное племя в золоте и перьях, с женщинами неземной красоты. И Эли Стар пропал. Его нашли в Южной Америке – в лохмотьях, в грязной таверне. Он умер от лихорадки, но на лице его было выражение счастья. Перед смертью он нашел свой Путь. Так вот, на губах умершего в муках Грина сияла улыбка. В нашей реальности его могила на кладбище в Старом Крыму. Но никто не знает, где его похоронили Там: в Лиссе, Зурбагане или Гель-Гью.

Опубликовано в журнале «Медведь» №115, 2007

ЖИЗНЬ И МИЛЛИАРД В ПРИДАЧУ

http://www.jewish.ru/

Жизнь и миллиард в придачу


02.09.2016

В ноябре 1991 года миллиардер и медиамагнат Роберт Максвелл исчез с борта своей яхты. Позже его нашли мертвым, абсолютно голым, без всяких следов насилия. Писали, что он жертва КГБ, ЦРУ и «Моссада», что он прятал деньги КПСС и торговал советскими научными секретами. Но верно одно – он выиграл у смерти много лет, сбежав из местечек, попавших под пяту СССР. «Вы были бы у нас в Сибири – или на земле, или под землей», – сказал ему как-то советский министр.
После смерти Максвелла его бизнес-империя, стоившая порядка трех миллиардов долларов, начала рассыпаться. Выяснилось, что Максвелл присвоил около 600 миллионов долларов пенсионных фондов и дочерних компаний. Его ждал посмертный позор, его сыновей – суды. Надо думать, если бы он избежал смерти, он бы выкрутился – ему всегда везло, он был способен на самые неожиданные поступки. Однажды ему не понравился отель, и он выпустил в шахту лифта несколько тысяч блох – постояльцев пришлось эвакуировать. Огромный, шумный, агрессивный, напористый, вульгарный и безмерно обаятельный, он мог быть сердечным, умел дружить. Максвелл сотрудничал со странами советского блока, печатал биографии их лидеров, был вхож к Брежневу, приятельствовал с Раисой Горбачевой, знал подходы к советским функционерам. Он публиковал на Западе советских ученых, а ЦРУ было уверено, что так он маскировал шпионаж в пользу СССР – после его смерти об этом не писал только ленивый.
В общем, о Максвелле-миллиардере известно многое, а вот о его молодости – почти ничего. Никто не писал, откуда он взялся и на чем поднялся, как стал самим собой. Из текста в текст кочевали ошибки: юный Максвелл бежал с родной Украины от нацистов, после войны он, как бывший офицер, получил от британского правительства 10 000 фунтов и такой же беспроцентный кредит и на эти деньги начал свой бизнес. Писали, что дом, где рос Максвелл, до сих пор стоит в поселке городского типа Солотвино, в Тячевском районе Закарпатской области Украины, до войны входившей в Чехословакию.
На самом деле этот домик, как и тот, где родился будущий Роберт Максвелл, давным-давно снесли. В нем было две комнатки, а в том, первом – одна и земляной пол. В семье же было девять человек. Деньги на новое, двухкомнатное жилье дал американский дядя Натан, и мама Масквелла, Ханка, говорила, что теперь они живут в раю – еще бы, там была печка с духовкой. Тогда в Солотвино числилось около трех тысяч евреев, примерно треть населения местечка, после Второй мировой не осталось ни одного. Жили все бедно, но семейство Хох, где подрастал мальчик Ян Людвик, будущий Роберт Максвелл, просто прозябало в нищете. Солотвино было настоящей дырой – немощеные улицы, жалкие дома, там даже раввина не было. Не было и работы, и во время экономического кризиса 30-х годов местные христиане, русины, венгры, словаки и румыны начали косо поглядывать на евреев. Семейство Хохов можно было не любить разве что так, за компанию, завидовать у них было нечему. Питались они кукурузной кашей да картошкой, раз в год жарили гуся.
Один из журналистских мифов о Роберте Максвелле состоит в том, что в Братиславу он пришел босиком, опешил, увидев трамвай, и сказал, что непременно купит его, когда подрастет и разбогатеет. На самом деле он довольно долго жил в Братиславе. Сюда его в ешиву отправили опять же благодаря помощи американского дядюшки. В Братиславе его еще звали Яном, но история Роберта Максвелла началась именно здесь.
Однажды Ян Людвик на несколько дней приехал из Братиславы домой, и его сестра была поражена. Пейсы он сбрил, носил показавшийся ей элегантным костюм. Юный Кох начал работать коммивояжером, он торговал стеклянными бусами и брошками. А еще он читал – в каждую свободную минуту, на ходу, налетая на прохожих. С 12 лет он принимал участие в сионистских собраниях и вступил в организацию Бетар, готовившую еврейскую молодежь к отправке в Палестину. Когда Гитлер захватил Чехословакию, свои куски получили и другие соседи республики. Венгрии досталась Русиния, нынешнее Закарпатье – до Первой мировой эта область была частью Венгерского королевства. Тут и начались приключения Яна Людвика Хоха.
Он стал для начала членом подпольной организации «Сокол», нелегально переправлявшей чешскую молодежь во Францию. Его выдали, пытали, приговорили к смерти. За несовершеннолетнего вступился французский консул, представлявший чешское правительство в изгнании – он утверждал, что была нарушена формальная процедура. Назначили второй суд, по дороге на него Ян Людвик бежал: скованными руками ударил по голове сопровождавшего его однорукого жандарма, ветерана Первой мировой, убил ветерана и скрылся. Его не поймали, цепочка, по которой «Сокол» отправлял людей, уцелела. Через Сербию, Болгарию и Стамбул он добрался до Алеппо, подмандатной французской территории, и вступил в Иностранный легион. Тогда ему не было и 17 лет, но он добавил себе два лишних года. Из Сирии его часть отправили во Францию – там Яна Людвика определили в Первую чешскую дивизию и сделали пулеметчиком на мотоцикле с коляской. Тогда он стал французом Айвеном дю Морье, потому что немцы расстреливали взятых в плен граждан оккупированных ими стран, а евреев передавали в гестапо.
Впереди был разгром: большую часть союзной англо-французской армии немцы прижали к морю в Дюнкерке, чешским частям удалось отступить к Сету, около Марселя. На рейде стояли британские корабли, впереди была эвакуация, но командование решило воспользоваться ситуацией и отделить овец от козлищ. В частях было много чешских евреев, а среди командиров – немало антисемитов. К причалам рвались и гражданские, среди них тоже были чешские евреи – их и подавно не собирались брать. Тем не менее дю Морье на корабль попал. Когда чешские войска оказались в Англии, в их лагере около местечка Чамли-Парк начался по-чешски негромкий мятеж. Солдаты-евреи и левые, бывшие интербригадовцы, отказались выполнять приказы. Через несколько дней в лагерь вошли британские солдаты, 500 недовольных отделили и под конвоем повели в другой лагерь. Хох-дю Морье шагал рядом с бывшим депутатом чешского парламента от коммунистической партии Владимиром Клементисом. Через несколько лет это знакомство ему пригодится.
Британцы определили недовольных в Саперный корпус. Название звучало громко, но на самом деле это был стройбат: рядовой дю Морье три года дробил камень, таскал тяжелые носилки, копал землю и получал десять пенсов в день. Английский он выучил за шесть недель, помогла добрая знакомая, хозяйка табачной лавочки. Отношения остались платоническими: в ту пору будущий Роберт Максвелл был невинен, как церковный служка. Способности к языкам у него были исключительные, он владел румынским, венгерским, словацким и немецким, а к этому времени прекрасно говорил и по-французски.
В стройбате он бы и пропал, но выручила внешность. Ян Людвик был высок и подтянут, по его собственным словам, «прыгуч, как блоха», смугл и очень похож на среднестатистического героя-любовника из фильмов 30-х годов: красивая, дерзкая физиономия, большие глаза, усики щеточкой, чувственные губы. Те, кто знал его в ту пору, позже вспоминали об исключительной наглости юного Максвелла, его «вкрадчивой мягкости», о том, что он «мог бы продать песок и арабу», высокомерии, а также о том, что он любил и умел командовать. С Сильвией, дамой много старше себя, вдовой военного, юный стройбатовец познакомился в баре. Они быстро стали любовниками, Максвелл тепло ее вспоминал вплоть до своих последних дней. Сильвия, женщина из хорошего общества, познакомила его со своими друзьями.
В семье бригадного генерала Картью-Йорстона обаятельного молодого человека приняли, как родного, почти усыновили. Кавалер ордена Британской империи Картью-Йорстон был человеком со связями, близким другом победителя Роммеля, знаменитого генерала Монтгомери. Теперь дела нашего героя пошли на лад. Из стройбата его перевели в боевую часть, Норт-Стаффордширский полк, сделали капралом и командиром отделения, потом сержантом. Там он стал англичанином Лесли дю Морье: теперь немцы расстреливали и французов. Его двинули в офицеры, но лейтенантский экзамен молодой человек завалил.
Женщина в баре оказалась шансом, Максвелл за него ухватился – он никогда не отказывал удаче. Зато все остальное он сделал сам: был дельным, хватким, быстро соображающим парнем. А еще он очень хотел воевать и мстить: к этому времени Максвелл считал, что все его родные мертвы. О том, что двум сестрам, Бране и Сильвии, удалось спастись, он еще не знал. Перед вторжением он получил документы на имя Лесли Джонса: французская фамилия дю Морье могла его погубить. Лесли Джонс нравился большому начальству (он умудрялся ругаться cгенералами), зато его терпеть не могли батальонные цепные псы, на старших сержантов он действовал, как красная тряпка на быка. Для них красавчик сержант был чересчур самоуверен.
После высадки в Нормандии началась мясорубка, и сержант Джонс проявил себя лучшим образом. Он храбро сражался, умело руководил, вырвавшись вперед, наткнулся на «тигра» и подбил его из гранатомета. Если верить его письмам, пленных он расстреливал, а дома поджигал. У него был прекрасный немецкий, и на него обратила внимание военная разведка: Лесли Джонс стал искать переодетых гестаповцев. Потом его начали готовить к заброске в немецкий тыл, и он получил документы на имя Лесли Смита. Это сорвалось, но в освобожденном Париже сержант Смит снова получил специальное задание: командование боялось коммунистического восстания, и ему вручили специальное удостоверение, разрешающее носить любую форму. Задача Смита – вынюхивать и выяснять, так что его видели то в гражданском, то в форме полковника десантных войск.
В Париже он влюбился в девушку из хорошей семьи, дочь кавалерийского офицера. Ее родители были в ужасе, он казался им проходимцем, но Элизабет приняла предложение: они проживут вместе всю жизнь, у них будет девять детей. Его благодетель Картью-Йорстон стал командующим британскими войсками в Париже, и заслуги Лесли не остались незамеченными: его произвели в лейтенанты, ему вручили военный крест. К концу войны он стал капитаном. К этому времени Хоха-дю Морье-Джонса-Смита звали Робертом Максвеллом: в новом имени была старомодная солидность, он выбирал его с прицелом на будущую карьеру.
Открывая банковский счет, Максвелл написал, что кроме армейского жалованья «у него есть и иные источники дохода». Мародерствует любая армия, дисциплинированные англичане не были исключением: Роберт Максвелл разживается банкнотами и часами, отправляет молодой жене пять картин, которые ему кажутся ценными. (Позже выяснится, что это подделки). Но все это было мелочью, настоящие деньги пришли потом. После победы он стал цензором новой берлинской прессы, потом служил в Объединенном экспортно-импортном агентстве. В первой роли он оказался незаменим для знаменитой немецкой издательской фирмы Шпрингер, пытавшейся снова встать на ноги. Позже Максвелл основал компанию «Ланге, Масквелл энд Шпрингер», ставшую эксклюзивным представителем Шпрингера. Все началось с поставки новых газет для немецких военнопленных в Англии, а потом пошло по восходящей – это было золотое дно.
В экспортно-импортном агентстве Максвелл отвечал за закупки сахара, кофе, краски и свиной щетины для кистей – даже если он и не брал взяток, огромной ценностью стали навыки и связи. В послевоенной Европе всем правил бартер. Вторая фирма Максвелла, «Лоу-Белл лимитед», которую он купил в 1946 году, еще на военной службе, базировалась в Лондоне и меняла ботинки на каустическую соду, ковры на цемент, а цемент на дефицитнейший, запрещенный к вывозу пенициллин. Потом ЦРУ очень долго ломало голову, как тот оказался в Китае. Из армии Максвелл уволился в 1947 году, вершиной его посреднической деятельности стала закупка в Чехословакии оружия для Израиля. В 1948 году, когда в разгаре была арабо-израильская война и действовало наложенное ООН оружейное эмбарго, Израиль получил оружие, которое всю войну делалось на чешских заводах для вермахта. Там были и пушки, и боеприпасы, и даже местная версия «мессершмиттов» – сделку пробил давний знакомый Максвелла, чешский министр иностранных дел Клементис.
Через четыре года, когда изменилась политическая конъюнктура и Сталин приводил Чехословакию к полной покорности, Клементиса повесили. А Максвелл прожил долгую жизнь, стал богачом и членом парламента, владел влиятельнейшими британскими газетами Daily Mirror, Sunday Mirror, People, нью-йоркской Daily News. При этом Максвелл так рисковал в бизнесе и у него были такие разнообразные и опасные связи, что умереть он мог как угодно – и от руки убийцы, и от инфаркта, и по собственной неосторожности. Но все же он выполнил три заветных желания, о которых рассказал невесте перед свадьбой: ему хотелось воссоздать семью, стать английским сквайром и членом парламента. Хорошему тону Людвик Хох так и не выучился – садовником в его имении работал виконт. Он выиграл у смерти много лет, можно сказать, что она подтвердила это в частной беседе. Однажды, в официальной поездке по СССР, Максвелл спросил у нетрезвого советского министра, где бы он теперь был, если бы не сбежал из ставшего частью Страны Советов Солотвина и выжил в оккупацию. И получил ответ:
– Неподалеку отсюда, в Сибири. Но где именно, на земле или под землей, я сказать не берусь…

Алексей Филиппов

СПОНСОРАМ ТЕРРОРА F-15

США утвердили поставку боевых самолетов Катару и Кувейту

время публикации: 10:10 | последнее обновление: 10:16блог версия для печати фото
США утвердили поставку боевых самолетов Катару и Кувейту
Государственный департамент и министерство обороны США утвердили, после двух лет задержки, сделки по поставке Катару и Кувейту крупных партий боевых самолетов.
Катар получит 36 самолетов F-15 производства концерна Boeing общей стоимостью 4 миллиарда долларов. Кувейт покупает 28 самолетов F-18 Super Hornet за 3 миллиарда долларов с опцией докупить еще 12 машин.
Третья сделка, по поставке самолетов Бахрейну, все еще не утверждена. В любом случае, чтобы сделки вступили в силу, они должны быть утверждены президентом США.
Следует отметить, что Израиль выступает против сделки с Катаром, поддерживающим ХАМАС и другие террористические группировки.
Страны Персидского залива в последнее время активно вооружаются, опасаясь иранской экспансии. В частности, год назад Катар купил у Франции 24 истребителя Rafale на сумму 6,3 миллиарда евро. В соответствии с договором, французы обеспечивают также поставки ракет MBDA и обучение 36 катарских пилотов и 100 авиатехников, говорится в уведомлении министерства обороны Франции.
А.К. Станет президентом, не дай Бог, подруга Обамы Хиллари, F-15 США начнут поставлять прямиком в Иран и ГАЗУ, но при этом построят там подходящий аэродром.

ПРИЗРАК ЕСЕНИНА



Призрак отеля "Англетер"

original
В ночь с 27 по 28 декабря 1925 года Сергей Есенин был убит. Его тело обнаружили в пятом номере отеля «Англетер». Следствие назвало причину смерти – самоубийство. Эта притянутая версия вызвала недоверие у современников и потомков поэта…
Январь 1926 год, Ленинград
В этот вечер "помполит" К* прибыл в пятый номер гостиницы «Англетер». Отужинав, товарищ К* уселся за письменный стол, желая поработать перед сном. Ему не давал покоя его партийный коллега. Появилось опасение, что он обойдет товарища К* по партийной лестнице очень быстро. Товарищ К* решил действовать незамедлительно, судьба конкурента была решена...
Стрелки на часах показывали полночь. Товарищ К* ощутил необъяснимый пронизывающий холод… Затем за спиной послышались чьи-то тяжелые шаги, вызвавшие у «помполита» необъяснимый ужас… Постоялец хотел закричать, но голос не повиновался… Товарищ К* почувствовал, что его ноги холодеют, и он не может сдвинуться с места. Неизвестный подошёл к нему и остановился… Повинуясь неведомой силе, «помполит» медленно повернул голову…

…Товарища К* нашли утром на полу номера. Когда он пришёл в себя, то начал истерично смеяться, болтая какой-то невнятный бред. Бывалый партийный боец твердил о привидении с веревкой, намотанной на шею. Начальник гостиницы распорядился немедленно вызвать бригаду «скорой помощи» психиатрической больницы, чтобы антисоветская пропаганда мракобесия, навязчиво повторяемая товарищем К*, не смущала добропорядочных советских граждан.
Призрак отеля «Англетер»
Слухи о призраке поэта Есенина стали появляться сразу после его гибели. Разумеется, все рассказы о сверхъестесвенном официально приписывались антисоветскому мракобесию.
clip_image002
Фото Есенина за месяц до смерти, ноябрь 1925 года
Сейчас трудно точно утверждать, каким он был. Если судить по фото - это добрый человек

В январе 1926 года фотограф Пресняков сделал по просьбе Софьи Толстой, жены Есенина, фото гостиничного номера, где было найдено тело поэта.
На фото можно заметить, что оборки шторок пририсованы штрихами от руки . Если присмотреться, то видно, что пририсованные штрихи скрывают белый силуэт человеческой фигуры.
clip_image003
Штора справа с пририсованными краями
Можно, конечно, объяснять дефектом печати, но тогда зачем супруга поэта хранила именно эту некачественную фотографию (фотограф, наверняка, сделал несколько снимков)? И зачем были пририсованы края штор?
«Души людей, насильственно умерщвленных, не скоро покидают места своей гибели. На фотографии могла проявиться душа человека, погибшего здесь», - высказывала мнение одна из экстрасенсов.
clip_image004
Старое здание гостиницы было разрушено в 80-е годы прошлого века и построено заново. Несмотря на то, что отель «Англетер» - новодел, до сих пор встречаются рассказы постояльцев о призраке поэта, который бродит по коридорам. Призраки привязываются к месту трагической смерти, даже если дом был снесен.
clip_image005
Так выглядело фото без пририсованных краёв
Факты – упрямая вещь
Сам Есенин опасался убийства.
«Меня хотят убить! Я, как зверь, чувствую это!» - говорил он.
Нестыковку фактов в версии о самоубийстве подметили следователи-криминалисты, которые решили разобраться в обстоятельствах гибели поэта спустя десятилетия.
clip_image007
Э.А. Хлысталов, старший следователь Главного управления внутренних дел г. Москвы (с 1963 года) отмечает:
«И сколько я ни всматривался в фотокарточку, признаков наступления смерти от удушения петлей не видел. Не было характерно высунутого изо рта языка, придающего лицу висельника страшное выражение…»
«На лбу трупа, чуть выше переносицы, отчетливо видна прижизненная травма. Про такое телесное повреждение судебно-медицинские эксперты заключают, что оно причинено тупым твердым предметом и относится к опасным для жизни и здоровья человека…».
clip_image009
Фото убитого Есенина на диване гостиницы. На лбу у переносицы видна вмятина от удара. На руке порезы
1217674450_esenin
Вызывает вопрос и рана на руке Есенина. Сторонники версии самоубийства утверждали, что поэт сначала перерезал себе вены, а потом передумал и решил повеситься.
Криминалист Э.А. Хлысталов пишет по этому поводу:
«Внимательно изучив всю обстановку в номере гостиницы, понял, что эта версия не выдерживает никакой критики. Судите сами. Поэт разрезает себе глубоко руку и ждет, когда начнется обильное кровотечение. Ждет. Сознание не теряет. Через - какое-то время он решает повеситься. Начинает искать веревку. Находит. Отвязывает от чемодана. Затем высоко забирается под потолок (3 метра 80 сантиметров) и начинает ее привязывать к вертикальному стояку.
Чтобы дотянуться до верха, поэту необходимо было поставить предмет с точкой опоры около двух метров. (Его рост 168 сантиметров). Причем с обязательным условием, что этот предмет должен стоять рядом со стояком. Таких предметов рядом с местом предполагаемого повешения не имелось».
clip_image011Посмертная маска Есенина. Вмятина от удара на лбу у переносицы явно заметна
Вызывает удивление и якобы предсмертное стихотворение, написанное кровью из порезанной вены. «Пока строчку напишешь, кровью изойдешь…» - отмечает исследователь Э.А. Хлысталов.
Надо заметить, что «предсмертное письмо» экспертами не исследовалось, анализ не проводился – поэтому доказательств, что оно написано кровью Есенина - нет.
Порез на правой руке Есенина. Левшой он не был. Если бы он хотел перерезать вены, то порезал бы левую руку.
Сам текст стихотворения по смыслу не напоминает предсмертную записку, адресатом которой называл сам себя Вольф Эрлих, служивший в ОГПУ. И странно, что предсмертные строки были адресованы именно представленному партийному соглядатаю.

До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей, —
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.

Спустя много лет появилась информация, что эти строки были написаны гораздо раньше декабря 1925 года. Стихотворение посвящено не Вольфу Эрлиху, а расстрелянному другу Есенина - поэту Алексею Ганину.
clip_image012
Есенин в гробу. Лицо сильно загримировано, но следы побоев заметны
Версия самоубийства явно притянута. Остаются только варианты:
- Есенина убили по приказу партийного руководства.
- Есенин умер при жестоком допросе от побоев – и палачам пришлось наскоро создать видимость самоубийства.
76e28359-167d-3fa2-89ec-597a602345db
clip_image014
Так выглядел отель "Англетер" (здание слева) во времена Есенина.

clip_image016
Новый отель "Англетер" в наши дни.

clip_image018
Мнение современников
О смерти Есенина шептались и недоумевали. В версию самоубийства не верилось.
Даже знаменитый поэт революции Владимир Маяковский писал:
«Почему? Зачем? Недоуменье смяло».
«Не раскроют нам причин потери ни петля, ни ножик перочинный».

clip_image019
Портрет Есенина. Рис. В. Скоробеев
Поэт Василий Наседкин (муж сестры Есенина, Екатерины) говорил: «На самоубийство не похоже... Мозги вытекли на лоб...»
Один из друзей поэта В. Князев заметил, что следов от веревки, который обычно остается на шее висельников, на шее Есенина не было:
В маленькой мертвецкой у окна -
Золотая голова на плахе:
Полоса на шее не видна -
Только кровь чернеет на рубахе...

clip_image020Фото Есенина на паспорте (1923 год)
Друзья поэта - Николай Браун и Борис Лавренев отказались подписать протокол, в котором говорилось о самоубийстве Есенина.
Протокол был подписан сотрудником ОГПУ Вольфом Эрлихом. Что интересно, видевшим Есенина незадолго до смерти, и якобы ему были посвящены предсмертные стихи поэта.
Николай Браун упрекал Всеволода Рождественского, тоже поставившего свою подпись под протоколом: «Сева, как же ты мог под этим подписаться! Ты же не видел, как Есенин петлю на себя надевал!» 
Он ответил: «Мне сказали — нужна еще одна подпись».
Борис Лавренев опубликовал статью «Памяти Есенина» с подзаголовком «Казненный дегенератами» и эпиграфом «И вы не смоете всей вашей черной кровью поэта праведную кровь».
Sergei-Esenin-i-Aisedora-Dunkan
Автор очень смело высказался: «И мой нравственный долг предписывает мне сказать раз в жизни обнаженную правду и назвать палачей и убийц палачами и убийцами, черная кровь которых не смоет кровяного пятна на рубашке замученного поэта».
«Он был умучен!» - вспоминал Николай Браун.
Возникло даже предположение, что Есенина пытали в застенках ОГПУ, а в гостиницу принесли уже мертвое тело, после чего инсценировали самоубийство.
Бывший работник ОГПУ Павел Лукницкий, эмигрировавший в Париж, писал в мемуарах: «Был изуродован, на одежде следы крови, а левого глаза «не было».
«Есенин был мало похож на себя. Лицо его при вскрытии исправили, как могли, но все же… в верхнем углу правого глаза — желвак… и левый глаз — плоский: он вытек. Синевы в лице не было: оно было бледно, и выделялись только красные пятна и потемневшие ссадины».
clip_image023
На могиле Есенина сначала стоял крест
Есенина отпевали в церкви, а на могиле поэта первоначально был поставлен крест. Церковь не хоронит самоубийц по-христиански. Современники понимали истинную причину гибели, поэтому священник не отказался провести обряд и дал согласие поставить крест на могиле.
Есенин и власть большевиков
Идеологию советской власти Есенин не принял, как и все здравомыслящие люди того времени.
Стихи ясно отражают его презрение.

Пустая забава, одни разговоры.
Ну что же, ну что же вы взяли взамен?
Пришли те же жулики, те же воры
И законом революции всех взяли в плен.
. . . . . . . . . . . . . . . .
Люди обычаи чтут как науку,
Да только какой же в том смысл и прок,
Если многие громко сморкаются в руку,
А другие обязательно в носовой платок.
Мне до дьявола противны
И те и эти.
Я потерял равновесие...
И знаю сам -
Конечно, меня подвесят
Когда-нибудь к небесам.
Ну так что ж!
Это еще лучше!
Там можно прикуривать о звезды...
. . . . . . . . . . . . . .
Я ведь не такой,
Каким представляют меня кухарки.
Я весь - кровь,
Мозг и гнев весь я.
Мой бандитизм особой марки.
Он осознание, а не профессия.
Слушай! я тоже когда-то верил
В чувства:
В любовь, геройство и радость,
Но теперь я постиг, по крайней мере,
Я понял, что все это
Сплошная гадость.
Долго валялся я в горячке адской,
Насмешкой судьбы до печенок израненный.
Но... Знаешь ли...
Мудростью своей кабацкой
Все выжигает спирт с бараниной...
Теперь, когда судорога
Душу скрючила
И лицо как потухающий фонарь в тумане,
Я не строю себе никакого чучела.
Мне только осталось -
Озорничать и хулиганить...
Всем, кто мозгами бедней и меньше,
Кто под ветром судьбы не был нищ и наг,
Оставляю прославлять города и женщин,
А сам буду славить
Преступников и бродяг.
Банды! банды!
По всей стране,
Куда ни вглядись, куда ни пойди ты -
Видишь, как в пространстве,
На конях
И без коней,
Скачут и идут закостенелые бандиты.
Это все такие же
Разуверившиеся, как я...
А когда-то, когда-то...
Веселым парнем,
До костей весь пропахший
Степной травой,
Я пришел в этот город с пустыми руками,
Но зато с полным сердцем
И не пустой головой.
Я верил... я горел...
Я шел с революцией,
Я думал, что братство не мечта и не сон,
Что все во единое море сольются,
Все сонмы народов,
И рас, и племен.
Но к черту все это!
Я далек от жалоб.
Коль началось -
Так пускай начинается...

clip_image024Портрет Есенина. Рис. А. Кузнецов
Литературе той эпохи Есенин тоже дал точную оценку.
«Не было омерзительнее и паскуднее времени в литературной жизни, чем время, в которое мы живем. Тяжелое за эти годы состояние государства в международной схватке за свою независимость случайными обстоятельствами выдвинуло на арену литературы революционных фельдфебелей, которые имеют заслуги перед пролетариатом, но ничуть перед искусством.

Выработав себе точку зрения общего фронта, где всякий туман может казаться для близоруких глаз за опасное войско, эти типы развили и укрепили в литературе пришибеевские нравы… Давно стало явным фактом, как бы не хвалил и не рекомендовал Троцкий разных Безымянских, что пролетарскому искусству грош цена…»
Верно замечено, и никакие литературные потуги "помполитов" до потомков не дожили. Хотя раньше их навязывали в рамках школьной программы.
clip_image026Портрет Есенина. Рис. А. Трескин
Жёстко отзывался Есенин и о трудах любимчика партии и борца с религиозным мракобесием Демьяна Бедного (настоящее имя Ефим Алексеевич Придворов).
…Когда я в «Правде» прочитал
Неправду о Христе блудливого Демьяна.
Мне стыдно стало так, как будто я попал
В блевотину, изверженную спьяна...
Нет, ты, Демьян, Христа не оскорбил,
Ты не задел его своим пером немало.
Разбойник был, Иуда был.
Тебя лишь не хватало.
Ты сгустки крови у креста
Копнул ноздрей, как толстый боров.
Ты только хрюкнул на Христа,
Ефим Лакеевич Придворов.

Надо отметить и «героев», развернувших в свое время литературную травлю Есенина. Конечно верные «борцы за свободу народа» (бывшие уголовники), редакторы московских журналов: Лев Сосновский, один из организаторов расстрела царской семьи, и Борис Волин, организатор массовых расстрелов крестьян. Против Есенина они действовали вместе, но при этом писали доносы друг на друга в ЦК партии.
Вот такое оно типическое лицо «героев революции».
clip_image027Портрет Есенина. Рис. Г. Улыбин
Мотивы убийства
Возможно решение высшего руководства партии – убрать неугодного. Есенин стал противником советской власти, стал неудобен. От таких обычно избавляются, которые «много шумят». Или вероятно спонтанное решение партийных соглядатаев. Чекисты опасались, что Есенин из Ленинграда уедет за границу, в этом случае голову им бы снесли. Об этом мотиве говорил друг поэта Николай Браун.
Расстрелянный Алексей Ганин перед смертью успел передать Есенину свои статьи, в которых называет советскую власть властью «изуверов и садистов», и просил опубликовать их за границей.
Поэт писал другу в сентябре «Чтоб избавиться кой от каких скандалов… махну за границу. Там и мертвые львы красивей, чем наши живые медицинские собаки».
Особую роль могла сыграть и зависть коллег по перу, по совместительству сотрудников ОГПУ.
esenin1914
Есенин был запрещен, но его стихи читали, тайно передавая книги друг другу, и романсы на его тексты распевали везде «от благонадежных гостинных до воровских тюрем». Обласканные властью поэты-соглядатаи не могли похвастать народной любовью к их творчеству. Ситуация не нова, когда гений сталкивается со злодеями.
Если скрывают, значит, есть причины
Доступ к материалам дела Есенина до сих пор остается под грифом «Секретно».
Разрешения на эксгумацию и проведение экспертизы родственники Есенина до сих пор не получили. Даже площадка вокруг могилы Есенина была забетонирована.
Возможно, эксгумация невозможна, потому что тела Есенина в могиле нет.
Шофер, работавший в ОГПУ в 20-е годы, позднее рассказывал «Мы вынули гроб Есенина и передали его другой группе, которая унесла его вглубь кладбища. А сами остались приводить могилу в порядок».
416146841365844032
Документальный фильм о Есенине на основе уникальных архивных материалов «Дорогие мои! Хорошие!» режиссера Владимира Паршикова, получивший награды кинофестивалей, не принимали к показу федеральные каналы.
Эпизод передачи «Битвы экстрасенсов», посвященный Есенину, был сильно сокращен. Светлана Петровна Есенина, племянница поэта - гость передачи, говорила, что версию о насильственной смерти подтвердили семь из девяти экстрасенсов. Но при «умелом» монтаже в итоге в эфир вышло нечто невнятное.
Если до сих пор пытаются скрыть обстоятельства смерти Есенина, значит, кому-то это выгодно. Возможно, ниточки «дела Есенина» как-то дотянулись и до нашей эпохи…
Как отмечают биографы Есенина, власти приложили усилия, чтобы подчеркнуть негативный образ поэта: бабника и алкоголика. Конечно, мёртвый уже не может возразить.
clip_image035Граффити с портретом Есенина
Писатель Леонид Леонов сказал:

– Крупнейший из поэтов современья…
– Его песни поют везде – от благонадежных наших гостинных до воровской тюрьмы. Потому что имел он в себе песенное дарование, великую песенную силу в себе носил…
– Он уже больше не придет и не пошумит, Есенин…
– Он вечный бунтовщик и крамольник, чудо природы, уникальная фигура в истории ХХ столетия.

Благодаря родственникам поэта и исследователям, мы получаем возможность получить хотя бы крупицы информации о смерти Есенина, понять, насколько притянута версия о самоубийстве.
Племянница поэта Светлана Петровна Есенина в одном из интервью отмечает:
«Мы хотим лишь снять клеймо «самоубийцы-висельника» с С. А. Есенина. Хотим его нравственной реабилитации в глазах российской и мировой общественности».

415984800
А.К. РУССКИЕ ЧЕРНОСОТЕНЦЫ (ОТЕЦ И СЫН БЕЗРУКОВЫ) ДАВНО ОПРЕДЕЛИЛИ, ЧТО ЕСЕНИН БЫЛ ЗАМУЧЕН ОТ  ЖИДОВ, КАК ПУШКИН И ЛЕРМОНТОВ. ИНТЕРЕСНО, ОТ КОГО БЫЛИ И В САМОМ ДЕЛЕ ЗАМУЧЕНЫ МАНДЕЛЬШТАМ, МЕЙЕРЪ


Призрак отеля "Англетер"

original
В ночь с 27 по 28 декабря 1925 года Сергей Есенин был убит. Его тело обнаружили в пятом номере отеля «Англетер». Следствие назвало причину смерти – самоубийство. Эта притянутая версия вызвала недоверие у современников и потомков поэта…
Январь 1926 год, Ленинград
В этот вечер "помполит" К* прибыл в пятый номер гостиницы «Англетер». Отужинав, товарищ К* уселся за письменный стол, желая поработать перед сном. Ему не давал покоя его партийный коллега. Появилось опасение, что он обойдет товарища К* по партийной лестнице очень быстро. Товарищ К* решил действовать незамедлительно, судьба конкурента была решена...
Стрелки на часах показывали полночь. Товарищ К* ощутил необъяснимый пронизывающий холод… Затем за спиной послышались чьи-то тяжелые шаги, вызвавшие у «помполита» необъяснимый ужас… Постоялец хотел закричать, но голос не повиновался… Товарищ К* почувствовал, что его ноги холодеют, и он не может сдвинуться с места. Неизвестный подошёл к нему и остановился… Повинуясь неведомой силе, «помполит» медленно повернул голову…

…Товарища К* нашли утром на полу номера. Когда он пришёл в себя, то начал истерично смеяться, болтая какой-то невнятный бред. Бывалый партийный боец твердил о привидении с веревкой, намотанной на шею. Начальник гостиницы распорядился немедленно вызвать бригаду «скорой помощи» психиатрической больницы, чтобы антисоветская пропаганда мракобесия, навязчиво повторяемая товарищем К*, не смущала добропорядочных советских граждан.
Призрак отеля «Англетер»
Слухи о призраке поэта Есенина стали появляться сразу после его гибели. Разумеется, все рассказы о сверхъестесвенном официально приписывались антисоветскому мракобесию.
clip_image002
Фото Есенина за месяц до смерти, ноябрь 1925 года
Сейчас трудно точно утверждать, каким он был. Если судить по фото - это добрый человек

В январе 1926 года фотограф Пресняков сделал по просьбе Софьи Толстой, жены Есенина, фото гостиничного номера, где было найдено тело поэта.
На фото можно заметить, что оборки шторок пририсованы штрихами от руки . Если присмотреться, то видно, что пририсованные штрихи скрывают белый силуэт человеческой фигуры.
clip_image003
Штора справа с пририсованными краями
Можно, конечно, объяснять дефектом печати, но тогда зачем супруга поэта хранила именно эту некачественную фотографию (фотограф, наверняка, сделал несколько снимков)? И зачем были пририсованы края штор?
«Души людей, насильственно умерщвленных, не скоро покидают места своей гибели. На фотографии могла проявиться душа человека, погибшего здесь», - высказывала мнение одна из экстрасенсов.
clip_image004
Старое здание гостиницы было разрушено в 80-е годы прошлого века и построено заново. Несмотря на то, что отель «Англетер» - новодел, до сих пор встречаются рассказы постояльцев о призраке поэта, который бродит по коридорам. Призраки привязываются к месту трагической смерти, даже если дом был снесен.
clip_image005
Так выглядело фото без пририсованных краёв
Факты – упрямая вещь
Сам Есенин опасался убийства.
«Меня хотят убить! Я, как зверь, чувствую это!» - говорил он.
Нестыковку фактов в версии о самоубийстве подметили следователи-криминалисты, которые решили разобраться в обстоятельствах гибели поэта спустя десятилетия.
clip_image007
Э.А. Хлысталов, старший следователь Главного управления внутренних дел г. Москвы (с 1963 года) отмечает:
«И сколько я ни всматривался в фотокарточку, признаков наступления смерти от удушения петлей не видел. Не было характерно высунутого изо рта языка, придающего лицу висельника страшное выражение…»
«На лбу трупа, чуть выше переносицы, отчетливо видна прижизненная травма. Про такое телесное повреждение судебно-медицинские эксперты заключают, что оно причинено тупым твердым предметом и относится к опасным для жизни и здоровья человека…».
clip_image009
Фото убитого Есенина на диване гостиницы. На лбу у переносицы видна вмятина от удара. На руке порезы
1217674450_esenin
Вызывает вопрос и рана на руке Есенина. Сторонники версии самоубийства утверждали, что поэт сначала перерезал себе вены, а потом передумал и решил повеситься.
Криминалист Э.А. Хлысталов пишет по этому поводу:
«Внимательно изучив всю обстановку в номере гостиницы, понял, что эта версия не выдерживает никакой критики. Судите сами. Поэт разрезает себе глубоко руку и ждет, когда начнется обильное кровотечение. Ждет. Сознание не теряет. Через - какое-то время он решает повеситься. Начинает искать веревку. Находит. Отвязывает от чемодана. Затем высоко забирается под потолок (3 метра 80 сантиметров) и начинает ее привязывать к вертикальному стояку.
Чтобы дотянуться до верха, поэту необходимо было поставить предмет с точкой опоры около двух метров. (Его рост 168 сантиметров). Причем с обязательным условием, что этот предмет должен стоять рядом со стояком. Таких предметов рядом с местом предполагаемого повешения не имелось».
clip_image011Посмертная маска Есенина. Вмятина от удара на лбу у переносицы явно заметна
Вызывает удивление и якобы предсмертное стихотворение, написанное кровью из порезанной вены. «Пока строчку напишешь, кровью изойдешь…» - отмечает исследователь Э.А. Хлысталов.
Надо заметить, что «предсмертное письмо» экспертами не исследовалось, анализ не проводился – поэтому доказательств, что оно написано кровью Есенина - нет.
Порез на правой руке Есенина. Левшой он не был. Если бы он хотел перерезать вены, то порезал бы левую руку.
Сам текст стихотворения по смыслу не напоминает предсмертную записку, адресатом которой называл сам себя Вольф Эрлих, служивший в ОГПУ. И странно, что предсмертные строки были адресованы именно представленному партийному соглядатаю.

До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей, —
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.

Спустя много лет появилась информация, что эти строки были написаны гораздо раньше декабря 1925 года. Стихотворение посвящено не Вольфу Эрлиху, а расстрелянному другу Есенина - поэту Алексею Ганину.
clip_image012
Есенин в гробу. Лицо сильно загримировано, но следы побоев заметны
Версия самоубийства явно притянута. Остаются только варианты:
- Есенина убили по приказу партийного руководства.
- Есенин умер при жестоком допросе от побоев – и палачам пришлось наскоро создать видимость самоубийства.
76e28359-167d-3fa2-89ec-597a602345db
clip_image014
Так выглядел отель "Англетер" (здание слева) во времена Есенина.

clip_image016
Новый отель "Англетер" в наши дни.

clip_image018
Мнение современников
О смерти Есенина шептались и недоумевали. В версию самоубийства не верилось.
Даже знаменитый поэт революции Владимир Маяковский писал:
«Почему? Зачем? Недоуменье смяло».
«Не раскроют нам причин потери ни петля, ни ножик перочинный».

clip_image019
Портрет Есенина. Рис. В. Скоробеев
Поэт Василий Наседкин (муж сестры Есенина, Екатерины) говорил: «На самоубийство не похоже... Мозги вытекли на лоб...»
Один из друзей поэта В. Князев заметил, что следов от веревки, который обычно остается на шее висельников, на шее Есенина не было:
В маленькой мертвецкой у окна -
Золотая голова на плахе:
Полоса на шее не видна -
Только кровь чернеет на рубахе...

clip_image020Фото Есенина на паспорте (1923 год)
Друзья поэта - Николай Браун и Борис Лавренев отказались подписать протокол, в котором говорилось о самоубийстве Есенина.
Протокол был подписан сотрудником ОГПУ Вольфом Эрлихом. Что интересно, видевшим Есенина незадолго до смерти, и якобы ему были посвящены предсмертные стихи поэта.
Николай Браун упрекал Всеволода Рождественского, тоже поставившего свою подпись под протоколом: «Сева, как же ты мог под этим подписаться! Ты же не видел, как Есенин петлю на себя надевал!» 
Он ответил: «Мне сказали — нужна еще одна подпись».
Борис Лавренев опубликовал статью «Памяти Есенина» с подзаголовком «Казненный дегенератами» и эпиграфом «И вы не смоете всей вашей черной кровью поэта праведную кровь».
Sergei-Esenin-i-Aisedora-Dunkan
Автор очень смело высказался: «И мой нравственный долг предписывает мне сказать раз в жизни обнаженную правду и назвать палачей и убийц палачами и убийцами, черная кровь которых не смоет кровяного пятна на рубашке замученного поэта».
«Он был умучен!» - вспоминал Николай Браун.
Возникло даже предположение, что Есенина пытали в застенках ОГПУ, а в гостиницу принесли уже мертвое тело, после чего инсценировали самоубийство.
Бывший работник ОГПУ Павел Лукницкий, эмигрировавший в Париж, писал в мемуарах: «Был изуродован, на одежде следы крови, а левого глаза «не было».
«Есенин был мало похож на себя. Лицо его при вскрытии исправили, как могли, но все же… в верхнем углу правого глаза — желвак… и левый глаз — плоский: он вытек. Синевы в лице не было: оно было бледно, и выделялись только красные пятна и потемневшие ссадины».
clip_image023
На могиле Есенина сначала стоял крест
Есенина отпевали в церкви, а на могиле поэта первоначально был поставлен крест. Церковь не хоронит самоубийц по-христиански. Современники понимали истинную причину гибели, поэтому священник не отказался провести обряд и дал согласие поставить крест на могиле.
Есенин и власть большевиков
Идеологию советской власти Есенин не принял, как и все здравомыслящие люди того времени.
Стихи ясно отражают его презрение.

Пустая забава, одни разговоры.
Ну что же, ну что же вы взяли взамен?
Пришли те же жулики, те же воры
И законом революции всех взяли в плен.
. . . . . . . . . . . . . . . .
Люди обычаи чтут как науку,
Да только какой же в том смысл и прок,
Если многие громко сморкаются в руку,
А другие обязательно в носовой платок.
Мне до дьявола противны
И те и эти.
Я потерял равновесие...
И знаю сам -
Конечно, меня подвесят
Когда-нибудь к небесам.
Ну так что ж!
Это еще лучше!
Там можно прикуривать о звезды...
. . . . . . . . . . . . . .
Я ведь не такой,
Каким представляют меня кухарки.
Я весь - кровь,
Мозг и гнев весь я.
Мой бандитизм особой марки.
Он осознание, а не профессия.
Слушай! я тоже когда-то верил
В чувства:
В любовь, геройство и радость,
Но теперь я постиг, по крайней мере,
Я понял, что все это
Сплошная гадость.
Долго валялся я в горячке адской,
Насмешкой судьбы до печенок израненный.
Но... Знаешь ли...
Мудростью своей кабацкой
Все выжигает спирт с бараниной...
Теперь, когда судорога
Душу скрючила
И лицо как потухающий фонарь в тумане,
Я не строю себе никакого чучела.
Мне только осталось -
Озорничать и хулиганить...
Всем, кто мозгами бедней и меньше,
Кто под ветром судьбы не был нищ и наг,
Оставляю прославлять города и женщин,
А сам буду славить
Преступников и бродяг.
Банды! банды!
По всей стране,
Куда ни вглядись, куда ни пойди ты -
Видишь, как в пространстве,
На конях
И без коней,
Скачут и идут закостенелые бандиты.
Это все такие же
Разуверившиеся, как я...
А когда-то, когда-то...
Веселым парнем,
До костей весь пропахший
Степной травой,
Я пришел в этот город с пустыми руками,
Но зато с полным сердцем
И не пустой головой.
Я верил... я горел...
Я шел с революцией,
Я думал, что братство не мечта и не сон,
Что все во единое море сольются,
Все сонмы народов,
И рас, и племен.
Но к черту все это!
Я далек от жалоб.
Коль началось -
Так пускай начинается...

clip_image024Портрет Есенина. Рис. А. Кузнецов
Литературе той эпохи Есенин тоже дал точную оценку.
«Не было омерзительнее и паскуднее времени в литературной жизни, чем время, в которое мы живем. Тяжелое за эти годы состояние государства в международной схватке за свою независимость случайными обстоятельствами выдвинуло на арену литературы революционных фельдфебелей, которые имеют заслуги перед пролетариатом, но ничуть перед искусством.

Выработав себе точку зрения общего фронта, где всякий туман может казаться для близоруких глаз за опасное войско, эти типы развили и укрепили в литературе пришибеевские нравы… Давно стало явным фактом, как бы не хвалил и не рекомендовал Троцкий разных Безымянских, что пролетарскому искусству грош цена…»
Верно замечено, и никакие литературные потуги "помполитов" до потомков не дожили. Хотя раньше их навязывали в рамках школьной программы.
clip_image026Портрет Есенина. Рис. А. Трескин
Жёстко отзывался Есенин и о трудах любимчика партии и борца с религиозным мракобесием Демьяна Бедного (настоящее имя Ефим Алексеевич Придворов).
…Когда я в «Правде» прочитал
Неправду о Христе блудливого Демьяна.
Мне стыдно стало так, как будто я попал
В блевотину, изверженную спьяна...
Нет, ты, Демьян, Христа не оскорбил,
Ты не задел его своим пером немало.
Разбойник был, Иуда был.
Тебя лишь не хватало.
Ты сгустки крови у креста
Копнул ноздрей, как толстый боров.
Ты только хрюкнул на Христа,
Ефим Лакеевич Придворов.

Надо отметить и «героев», развернувших в свое время литературную травлю Есенина. Конечно верные «борцы за свободу народа» (бывшие уголовники), редакторы московских журналов: Лев Сосновский, один из организаторов расстрела царской семьи, и Борис Волин, организатор массовых расстрелов крестьян. Против Есенина они действовали вместе, но при этом писали доносы друг на друга в ЦК партии.
Вот такое оно типическое лицо «героев революции».
clip_image027Портрет Есенина. Рис. Г. Улыбин
Мотивы убийства
Возможно решение высшего руководства партии – убрать неугодного. Есенин стал противником советской власти, стал неудобен. От таких обычно избавляются, которые «много шумят». Или вероятно спонтанное решение партийных соглядатаев. Чекисты опасались, что Есенин из Ленинграда уедет за границу, в этом случае голову им бы снесли. Об этом мотиве говорил друг поэта Николай Браун.
Расстрелянный Алексей Ганин перед смертью успел передать Есенину свои статьи, в которых называет советскую власть властью «изуверов и садистов», и просил опубликовать их за границей.
Поэт писал другу в сентябре «Чтоб избавиться кой от каких скандалов… махну за границу. Там и мертвые львы красивей, чем наши живые медицинские собаки».
Особую роль могла сыграть и зависть коллег по перу, по совместительству сотрудников ОГПУ.
esenin1914
Есенин был запрещен, но его стихи читали, тайно передавая книги друг другу, и романсы на его тексты распевали везде «от благонадежных гостинных до воровских тюрем». Обласканные властью поэты-соглядатаи не могли похвастать народной любовью к их творчеству. Ситуация не нова, когда гений сталкивается со злодеями.
Если скрывают, значит, есть причины
Доступ к материалам дела Есенина до сих пор остается под грифом «Секретно».
Разрешения на эксгумацию и проведение экспертизы родственники Есенина до сих пор не получили. Даже площадка вокруг могилы Есенина была забетонирована.
Возможно, эксгумация невозможна, потому что тела Есенина в могиле нет.
Шофер, работавший в ОГПУ в 20-е годы, позднее рассказывал «Мы вынули гроб Есенина и передали его другой группе, которая унесла его вглубь кладбища. А сами остались приводить могилу в порядок».
416146841365844032
Документальный фильм о Есенине на основе уникальных архивных материалов «Дорогие мои! Хорошие!» режиссера Владимира Паршикова, получивший награды кинофестивалей, не принимали к показу федеральные каналы.
Эпизод передачи «Битвы экстрасенсов», посвященный Есенину, был сильно сокращен. Светлана Петровна Есенина, племянница поэта - гость передачи, говорила, что версию о насильственной смерти подтвердили семь из девяти экстрасенсов. Но при «умелом» монтаже в итоге в эфир вышло нечто невнятное.
Если до сих пор пытаются скрыть обстоятельства смерти Есенина, значит, кому-то это выгодно. Возможно, ниточки «дела Есенина» как-то дотянулись и до нашей эпохи…
Как отмечают биографы Есенина, власти приложили усилия, чтобы подчеркнуть негативный образ поэта: бабника и алкоголика. Конечно, мёртвый уже не может возразить.
clip_image035Граффити с портретом Есенина
Писатель Леонид Леонов сказал:

– Крупнейший из поэтов современья…
– Его песни поют везде – от благонадежных наших гостинных до воровской тюрьмы. Потому что имел он в себе песенное дарование, великую песенную силу в себе носил…
– Он уже больше не придет и не пошумит, Есенин…
– Он вечный бунтовщик и крамольник, чудо природы, уникальная фигура в истории ХХ столетия.

Благодаря родственникам поэта и исследователям, мы получаем возможность получить хотя бы крупицы информации о смерти Есенина, понять, насколько притянута версия о самоубийстве.
Племянница поэта Светлана Петровна Есенина в одном из интервью отмечает:
«Мы хотим лишь снять клеймо «самоубийцы-висельника» с С. А. Есенина. Хотим его нравственной реабилитации в глазах российской и мировой общественности».

415984800
СЕТЕВОЙ ЖУРНАЛ

А,К, РУССКИЕ ЧЕРНОСОТЕНЦЫ (ОТЕЦ И СЫН БЕЗРУКОВЫ) ДАВНО ОПРЕДЕЛИЛИ, ЧТО ЕСЕНИН БЫЛ ЗАМУЧЕН ОТ ЖИДОВ. КАК, КСТАТИ, ПУШКИН И ЛЕРМОНТОВ, ИНТЕРЕСНО, В ЭТОМ СЛУЧАЕ, ОТ КОГО, И В САМОМ ДЕЛЕ, ДОКУМЕНТАЛЬНО, БЫЛИ ЗАМУЧЕНЫ МАНДЕЛЬШТАМ, МЕЙЕРХОЛЬД , БАБЕЛЬ И МНОЖЕСТВО ПРОЧИХ ЛИЦ ЕВРЕЙСКОЙ НАЦИОНАЛЬНОСТИ?



Красильщиков Аркадий - сын Льва. Родился в Ленинграде. 18 декабря 1945 г. За годы трудовой деятельности перевел на стружку центнеры железа,километры кинопленки, тонну бумаги, иссушил море чернил, убил четыре компьютера и продолжает заниматься этой разрушительной деятельностью.
Плюсы: построил три дома (один в Израиле), родил двоих детей, посадил целую рощу, собрал 597 кг.грибов и увидел четырех внучек..