Отгуляли. Алексей Никитин – о третьем военном Новом годе
Нынешние новогодние праздники стали третьими за время войны, их уже можно сравнивать с предыдущими. Отличия невелики, их почти нет. Накануне нового 2023 года Киев обстреляли, одна из ракет разорвалась в университетском кампусе, возле спортплощадки. В корпусах четырех факультетов вылетели окна, сильнее других пострадал спорткомплекс, светлое здание со стеклянными стенами, построенное в 70-х. Удар казался удивительным в своей бессмысленности. С наступлением 2024 года Россия поздравила нас атакой шестидесяти с чем-то "шахедов" по Одесской, Винницкой, Николаевской и Львовской областям. 1 января 2025 года под ударом опять был Киев, обломками зацепило здание Спілки письменників, в доме напротив погибла семья биологов, муж и жена.
Киев – не очень большой город, если живете тут в третьем-четвертом поколении, знаете всех. Если не вы, то знали ваши родители. Или их родители. Если же вдруг нет, то наверняка отыщутся общие знакомые. Уже к вечеру 1 января я понял, что с погибшим в этот день нейробиологом общих знакомых у меня немало: кто-то с ним учился, кто-то учился у него. Потом вспомнил, что однофамилец погибшего, а может быть и родственник, попеременно с моим дедом был деканом факультета в Лесохозяйственном институте в середине пятидесятых. Они оба в то время заведовали кафедрами. Раз уж вспомнил, пришлось проверять – нет, не родственник, однофамилец, но какая, по большому счету, разница?
Мы все живем на расстоянии вытянутой руки и в несколько кликов мышкой можем узнать друг о друге больше, чем рассчитывали и чем хотели. В июне 2024 года в Киеве, в своей квартире, погиб адвокат, мой полный тезка и однофамилец. Его жену, гражданку России, и их дочь с травмами отправили в больницу. В начале вторжения эта семья уехала из города, в мае вернулась, месяц спустя ракета прилетела в их квартиру.
Тут все близко, чаще в переносном смысле, но иногда и в прямом. Полгода назад, в июле, российская армия ударила ракетой Х-101 по детской клинике "Охматдет". Об этом много говорили.
Тем же утром, во время того же обстрела, то есть с разницей в пару минут, ракета попала в частную клинику "Адонис", погибли двое пациентов и пятеро сотрудников, среди них врач-гинеколог. Об этом говорили меньше. О результатах еще одного ракетного удара во время все того же обстрела не говорили почти ничего, потому что погибших не было. Хотя они могли быть: ракета взорвалась в паре кварталов от моего дома, посреди обычного городского двора, между детским садиком и кирпичными пятиэтажками. В детском саду взрывом вынесло окна и смяло крышу. Детей по тревоге успели вывести в бомбоубежище, в здании во время удара оставалось лишь несколько человек персонала. Когда я подходил к месту взрыва, на заднем крыльце садика в полубессознательном состоянии, привалившись к стене, сидела крупная женщина — я определил ее как повариху — и искала силы прийти в себя. У одного из соседних домов обрушилась торцовая стена, квартиры, открывшиеся взглядам зевак, горели. В остальных домах с крыш сорвало шифер, и окна тоже не устояли.
Двор понемногу заполнялся детьми, выведенными из убежища, и их паникующими родителями, зеваками, полицией, пожарниками, врачами. Прилет ракеты в этот двор казался совершенно лишенным смысла, и я ушел в уверенности, что ракету сбила ПВО. Неподалеку начинается большой парк, который затем переходит в лес, тянется до городской черты и дальше. Возможно, над ним ракету сбить не успели, и ПВО настигла ее уже над городскими кварталами, решил я. И думал так до вечера, пока знакомые, живущие по соседству, не рассказали, что, гуляя в парке, видели последние секунды полета и момент взрыва ракеты. Ее не сбили, она летела именно в этот двор с детским садом, пятиэтажными хрущевками и несколькими гаражами.
Действия российской армии давно воспринимаются в Украине как проявление абсолютного зла
Несколько дней спустя я вернулся туда, чтобы осмотреться еще раз. Ничто здесь не могло быть целью. Несколько ракет во время того налета удалось сбить, мы не знаем, куда они были нацелены, но из долетевших одна попала в частную клинику, другая в детскую больницу, а третья в этом дворе лишь слегка промахнулась по детскому саду. Налицо закономерность, столь же дикая, сколь и очевидная. Почему же были выбраны именно этот двор и этот детский сад? Наверняка не знаю, могу лишь прикинуть траекторию полета ракеты из каспийского региона, откуда выполнялись пуски. На пути ракеты, летевшей с юго-восточного направления, этот детский сад был первым после пересечения ею городской черты. То есть в самом прямом смысле – первый попавшийся детский сад в Киеве...
Зимой 2022 года многие в Украине не верили, что Россия может начать полномасштабную войну. Война в Европе в XXI веке – это безумие и абсурд, как в такое поверишь? В то, что открылось нам в киевских пригородах после ухода российской армии весной 2022 года, верить тоже не хотели и ужасались увиденному. С тех пор прошло почти три года войны, это большой срок, достаточный, чтобы перестать удивляться бомбежкам наших больниц и детсадов, жилых домов, убийствам и пыткам украинских пленных, геноцидным практикам россиян на оккупированных территориях Украины.
Действия российской армии давно воспринимаются в Украине не как действия людей, пусть и врагов, но как проявление абсолютного зла, а зло не удивляет, оно не свободно и оттого предсказуемо. Удивлять могут люди, реализуя свободу воли, однако их все сложнее разглядеть в черном пламени инфернального огня, поглощающего Россию.
Алексей Никитин – писатель, живет в Киеве
