понедельник, 12 сентября 2022 г.

Психолог Светлана Чунихина: Охота на ведьм, поиски "сильной руки" и самоцензура в обществе – все это естественно для воюющей страны

 

Психолог Светлана Чунихина: Охота на ведьм, поиски "сильной руки" и самоцензура в обществе – все это естественно для воюющей страны

ПОНЕДЕЛЬНИК, 12 СЕНТЯБРЯ 2022, 05:30
ФОТО: ДМИТРИЙ ЛАРИН

Как преодолеть психологическое истощение и сохранить способность сопротивляться?

Что кроме ненависти к врагу помогает не потерять ресурс сопротивления?

Почему после нескольких месяцев консолидации мы вернулись к разброду и обливанию друг друга грязью?

Уже пора обращаться к психологу с симптомами ПТСР или можно еще подождать?

Эти вопросы каждый из нас сегодня задает себе чаще, чем получает на них ответы.

"Наша жизнь сейчас плоская, она состоит из новостей и простых переживаний. В этой войне много того, что мы чувствуем, но пока не можем до конца ни понять, ни объяснить словами", – говорит Светлана Чунихина, политический психолог и заместитель директора Института социальной и политической психологии НАПН Украины.

Она была среди тех, кто работал над первым с 24 февраля 2022 года всеукраинским исследованием психологического состояния населения. Его результаты будут обнародованы 12-го сентября.

Светлана Чунихина рассказала "Украинской правде" о том, в какой точке проживания травмы войны мы как общество сейчас находимся, что ждет нас после выхода из посттравматического стрессового расстройства, зачем мы "охотимся на ведьм" и запрос на какую власть будет в Украине после войны.

"Мы возвращаемся к естественному для нас отношению к власти. В силу привычки или исторической памяти свою власть мы традиционно воспринимаем, во-первых, не совсем как власть, во-вторых, не совсем как свою. Она ощущается нами как нечто чуждое, внешнее по отношению к обществу"
ВСЕ ФОТО: ДМИТРИЙ ЛАРИН

"У Зеленского сейчас два испытания – войной и славой. И неизвестно, что разрушительней для его личности"

− Как менялось отношение украинского общества к власти с 24 февраля 2022-го?

− С нами происходило все, что должно происходить в такой ситуации. Сначала была предельная мобилизованность и сплочение вокруг лидера, причем не формальное, а сущностно-эмоциональное. Вокруг фигуры Зеленского сплотились даже непримиримые его критики.

Начиная с апреля консолидация общества начала ослабляться. И здесь тоже нет ничего неожиданного – это следующий этап проживания травмы войны и экстремального периода жизни.

Мы возвращаемся к естественному для нас отношению к власти. В силу привычки или исторической памяти свою власть мы традиционно воспринимаем, во-первых, не совсем как власть, во-вторых, не совсем как свою. Она ощущается нами как нечто чуждое, внешнее по отношению к обществу. 

Вот где-то там, убеждены мы, есть власть правильная и настоящая, которая вырастает изнутри общества, а не сваливается на голову. Бориса Джонсона, например, у нас все любят, хотя англичане его на дух не переносят.

− Означает ли переход от консолидации к разброду, что мы психологически адаптировались к войне?

− Не столько адаптировались, сколько притупилось ощущение опасности. Сейчас идущая от России угроза иллюзорно кажется меньше, мы к ней привыкли, насмотрелись на них и вблизи, и издалека. Это привыкание искажает перспективу и смещает агрессию – с внешнего врага на внутреннего.

Это опасно, потому что, во-первых, угроза, идущая от русских, никуда не исчезла, в во-вторых, смещение фокуса нашей агрессии разъедает социальные связи внутри украинского общества.

Что хорошего в таких изменениях – то, что мы не застряли на первых шоковых фазах. Это самое худшее, что может произойти с человеком, проживающим травму. Мы не застряли, наше состояние меняется, мы в динамике: от шока через отрицание и торг – в сторону принятия войны как новой реальности.

С 24 февраля мы увидели у Зеленского качества, которые не ожидали увидеть, и потому нам кажется, что он изменился"

– Ежедневные видеобращения Зеленского позволяют проследить в динамике происходящее с ним. Как он менялся за эти полгода?

– Я бы сказала так: война позволила ему проявить качества, для которых до сих пор не было места в украинской политике. Украинская политика – это такая вязкая среда, которая пережевывает, перемалывает, лишает индивидуальности, делает человека серым и неинтересным.

С 24 февраля мы увидели у Зеленского качества, которые не ожидали увидеть, и потому нам кажется, что он изменился.

Думаю, говорить о его изменениях еще рано – он пока в середине испытания. Причем испытания у него сейчас два – войной и славой. И еще неизвестно, что из этого разрушительней для его личности.

Судить о том, что с ним происходит, лучше не по отрежиссированным роликам с обращениями, а по тем моментам, когда он срывается, теряет контроль над собой, из-за накопившейся усталости говорит то, что не должен бы говорить.

Такой утечкой я воспринимаю его слова в интервью "The Washington Post" о том, что, если бы государство рассказало своим гражданам о неизбежности полномасштабного вторжения, страна теряла бы по семь миллиардов долларов в месяц с октября прошлого года. Понятно, что, прочитав такое, украинцы почувствовали себя преданными.

Напрашивается метафора из семейной жизни: думаешь, что вы с партнером – одна команда, а потом оказывается, что в тебе видели лишь ресурс для достижения своих целей.

Если говорить о невербалике, в одном из недавних обращений есть красноречивый момент, когда он говорит об Урсуле фон дер Ляйен, то сжимает-разжимает кулак. Я бы сказала, что у него очень противоречивое отношение к ней и, видимо, к теме европейской поддержки. Очень много злости, которую приходится сдерживать. Но и благодарность тоже есть.

СКРИН ВИДЕО

Вообще, его затапливает злость и ненависть сейчас. Он полностью ушел на войну. Видно, что он много времени проводит в общении с военными, по нему легко можно считывать круг общения – он перенимает повадки.

Теперь он не совсем политик. Президент-комбатант. Не знаю, глубоко ли это и укоренится ли в его личности – посмотрим. 

– Согласно июльскому опросу КМИС, 58% респондентов считают, что для Украины сейчас сильный лидер важнее демократической системы, а 62% уверены, что во время войны нельзя допускать даже конструктивную критику действий власти. Значит ли это, что в обществе растет запрос на "сильную руку"?

– С "сильной рукой" не так все просто. Да, у нас война, и закономерно, что любые намеки на политические конфликты внутри страны вызывают сильное чувство тревоги.

Но это не новость, и "сильная рука" и раньше фонила во всех опросах.

При этом другой постоянный вектор украинского общества – страх отдать кому-то слишком много власти. Этот сильный и живучий страх в большей степени определяет политическую динамику, чем тяга к "сильной руке".

Люди заявляют, что хотят "сильную руку", но как только появляется даже намек на то, что кто-то получит слишком много контроля над их жизнью, начинают протестовать. Такой вот конфликт деклараций и реальности. По крайней мере так происходит с 2004 года, когда началась гражданская эмансипация.

"Люди заявляют, что хотят "сильную руку", но как только появляется даже намек на то, что кто-то получит слишком много контроля над их жизнью, начинают протестовать"

"Самое важное для нас сейчас – несмотря на истощение, сохранить способность сопротивляться"

− В какой мы находимся точке проживания травмы войны в середине сентября 2022-го?

– Мы впервые в ситуации, когда испытание такой силы касается и каждого, и всех одновременно. Люди осознают новую реальность, в которой не знают, когда и куда прилетит, сколько эта угроза продлится, как себя обезопасить. Седьмой месяц не закрыта базовая человеческая потребность – в безопасности.

Сейчас в обществе чувствуется истощение. Это видно и на индивидуальном уровне, и на коллективном. Накопленные ресурсы и опробованные в первые месяцы войны стратегии адаптации перестают работать.

Это тяжелая ситуация. И сегодня надо думать о том, как сохранить способность к сопротивлению. Самое важное для нас сейчас – способность сопротивляться. Важнее этого нет ничего.

− Как преодолеть истощение?

– Первое направление – заботиться о себе. Спать, есть, отдыхать, заряжаться позитивными эмоциями. На это надо смотреть не как на эгоизм, а как на способ внести вклад в победу. Оставаться в строю не усилием воли, а потому что у тебя есть на это силы.

Самопожертвование – вещь хорошая, но на длинных дистанциях оно выводит дееспособного активного ресурсного человека из строя.

Второе направление – осознавать, что с тобой сейчас происходит. Понимать, через что ты проходишь в этот момент, что впереди, какие есть варианты, что ты можешь контролировать, а что будет происходить независимо от твоей воли. Максимальная осознанность.

"Сейчас в обществе чувствуется истощение. Это видно и на индивидуальном уровне, и на коллективном. Накопленные ресурсы и опробованные в первые месяцы войны стратегии адаптации перестают работать"

− Ненависть к врагу – важный ресурс сопротивления. Какие еще внутренние ресурсы мы пока слабо используем?

– Так же как рутинизируется война, рутинизируется и ненависть. Потому не думаю, что ненависть – это основное топливо для нашего сопротивления и самое острое чувство сегодня. Скорее что-то фоновое.

Из других ресурсов за полгода появилось ощущение собственной силы. Появилась солидарность, ощущение принадлежности к сообществу, которым можно гордиться.

Мы недавно проводили фокус-группы и услышали то, чего раньше не слышали никогда – гордость. Быть украинцем – это принадлежать к сообществу, вызывающему в мире позитивные эмоции. Это тоже ресурс. Терпимость к неопределенности – тоже ресурс, причем тренируемый.

 В Украине война идет с 2014 года, и тогда же начали говорить о травме, связанной с этим, о ПТСР – посттравматическом стрессовом расстройстве. Очевидно, что в 2022-м уровень этой травмы глубже и шире. Как и сколько времени мы будем из нее выходить?

– Есть три пути выхода из травмы, когда человек приходит в себя и начинает осознавать пережитое.

Первый – все возможные варианты патологических реакций и расстройств. Те самые ПТСР, о которых все любят говорить и у себя диагностировать. Такая перспектива может затронуть половину населения и даже больше.

Исследование психологического благополучия, которое мы провели совместно с Благотворительным фондом адаптации к мирной жизни  "Майнди" и исследовательским центром "Кантар Украина", показывает, что около 57% городского населения находятся в зоне риска развития ПТСР. 

Среди комбатантов, которые прошли через войну, по данным международных исследований до 20% могут сталкиваться с ПТСР в тяжелых формах с бессонницами, флешбеками. Для тех, кто получил тяжелые ранения или инвалидизацию, риск еще выше  30% и более.

А поскольку простреливается вся территория Украины, дополнительный стрессор для военных – ощущение, что их близкие не в безопасности. То есть военные сталкиваются с угрозой не только своей жизни, но и с угрозой жизни близких. Это усиливает стресс, и поэтому в нашем случае охват симптоматикой ПТСР среди военных может оказаться шире, чем показывают исследования по другим войнам.

Так что с психологически тяжелыми последствиями трамватического и стрессового воздействия войны будет много работы.

Второй путь выхода из травмы – когда ничего не происходит. Проходя через травму, люди вытесняют ее, задвигают в подвал, на чердак внутренней жизни. Когда это все заканчивается, начинают жить прежней жизнью, как будто ничего не было.

Третий путь – посттравматический рост. Это когда встреча с травматическим переживанием заставляет человека раскрывать невиданные ранее свойства. То есть форсирует личностный рост. Человек становится более сильной, зрелой, мудрой личностью.

"Боюсь, что мы окончательно разучимся отличать политиков, способных предложить то, что нам нужно, от тех, кто обещает то, что мы хотим"

"Охота на ведьм – это неотрефлексированная попытка облегчить свою боль за счет ближнего"

− Какие долгоиграющие последствия коллективной травмы войны ждут украинское общество?

– Продуктивный потенциал сократится. Какое-то количество людей фактически будет инвалидизировано и требовать специализированной помощи.

Будут эффекты, связанные с ростом преступности и других девиантных вещей. Мы это увидим и в семьях, и на улицах.

Наверное, еще какое-то время мы будем предъявлять друг другу счета, охотиться на ведьм, искать виноватых.

Политические последствия тоже могут быть патологическими. Всплеск популизма, другие искажения оптики избирателя. Боюсь, что мы окончательно разучимся отличать политиков, способных предложить то, что нам нужно, от тех, кто обещает то, что мы хотим.

 Охота на ведьм, о которой вы вспомнили, обратная сторона объединения перед лицом абсолютного зла. То же самое было, например, в США после 11 сентября 2001 года. Нам уже пора этого опасаться?

– Мой ответ – нет, еще не пора.

Как только появится намек на то, что охота на ведьм будет институционализирована, то есть станет частью государственной политики, тогда это будет страшно. Сегодня у нас выявляют и ловят диверсантов, шпионов и коллаборантов, но не за их взгляды, а за конкретные действия.

Что касается психологического механизма охоты на ведьм в обществе, то он очень простой. Мы все ранены, и нам необходимо утешение. И мы тыкаемся, как слепые котята, в поисках тех, кто может нас утешить. И никто не может нас утешить, потому что вокруг такие же раненые горем и болью люди.

Не получая утешения, мы начинаем фрустрировать оттого, что нам больно, и нет обезболивающего. И от этого возникает раздражение, которое нужно куда-то излить. Это как у ребенка – ты бежал, споткнулся, разбил колено до крови, и тебе надо ударить стул, о который ты споткнулся, чтобы вернуть стулу эту боль.

Сейчас мы возвращаем друг другу боль. Это не идеология государства и не его политика – это крики людей, которым больно. Неотрефлексированная попытка облегчить свою боль за счет ближнего.

"Мы все ранены, и нам необходимо утешение. И мы тыкаемся, как слепые котята, в поисках тех, кто может нас утешить. И никто не может нас утешить, потому что вокруг такие же раненые горем и болью люди"

− Наше информационное поле сегодня больше похоже на минное. Мы обложили себя системой табу – тем, обсуждать которые "не на часі". Для общества чувствительными стали все темы, где мы выглядим не благородными рыцарями на белых конях. Не попадаем ли мы в ловушку, расставленную нами самими?

− Представьте себе человека в лихорадке: организм атакован инфекцией и борется с ней. Все, что ему нужно, продолжать бороться. Можно, конечно, предложить человеку в лихорадке порефлексировать о природе инфекции. Наверное, даже получится какая-то рефлексия, но горячечная, и с болезнью она вряд ли поможет справиться.

Все, о чем вы говорите, я воспринимаю как задание на после войны. Осмысление тех моментов, где мы оказались не "в белом", того, какие темы для нас табу, и хотим ли мы, чтобы они и дальше оставались запретными. Это все рефлексивные процессы, на которые сейчас нет ни внутренних ресурсов, ни общественного запроса.

Можете забросать меня камнями, но я действительно считаю, что они "не на часі". Не потому, что мы должны потакать свои нарциссическим инстинктам, хотя эти мотивы сейчас тоже прорываются. Но бороться с собственным несовершенством, пока идет война − за этим нет перспективы, ресурсов, времени. Этические аспекты сегодня важны, но исключительно с точки зрения того, насколько мы готовы и способны сохранять солидарность.

− Сегодня одни живут в реальности фронта с его правдой, другие − в реальности тыла с проповедями Арестовича. Рано или поздно эти две реальности встретятся и посмотрят друг на друга. Сможем ли мы общаться на одном языке?

− Это одно из испытаний, которые нам нужно будет пройти после войны. Готовы ли мы к этому, достаточно ли мы зрелое общество, есть ли у нас все необходимые инструменты для диалога? Конечно, нет. Ни навыков, ни инструментов. Мы действительно плохо умеем говорить с теми, чей опыт и картина мира отличаются от нашего.

Но если мы хотим иметь перспективу, придется этому учиться. В этом нет ничего невозможного.

Во время войны не только расслоились миры, но и перемешались – те, которые раньше были герметично закрыты один от другого. Фронт перемешивает разных людей, тыл тоже – у нас несколько миллионов переселенцев. И это один из ресурсов, которые мы должны будем активизировать, когда встретятся реальности, о которых вы говорите. 

В том же исследовании, о котором я упоминала, мы увидели следующую картину. Люди способны испытывать благодарность и солидарность с громадами, которые приняли их во время войны. Однако эта солидарность – несколько созерцательного свойства. В ней пока мало действенного компонента – готовности взаимодействовать с людьми из других сообществ, разруливать конфликты, быть "членами одной команды". Этому всему придется учиться.

"Этические аспекты сегодня важны, но исключительно с точки зрения того, насколько мы готовы и способны сохранять солидарность"

 Запрос на какую власть будет в Украине после войны?

− Ответ на ваш вопрос будет находиться на оси "свобода – контроль". Чем более удовлетворительные для нас окажутся итоги войны, тем дальше мы сможем сдвинуться по этой оси в сторону свободы. Потому что свобода – тот ресурс, который мы ожидаем получить для развития. Так или иначе все мы сражаемся за свободу, хотя у каждого из нас свое представление о ней.

И другой полюс – контроль, он тоже есть. Чем более результаты войны будут отличаться от наших ожиданий, чем больше людей почувствуют себя уязвленными и бессильными, захотят мстить хоть кому-то, наказать хоть кого-то, получить защиту любой ценой, тем дальше мы продвинемся по этой шкале в сторону полюса "контроль". 

Михаил Кригель, УП

«Недружественные» киностудии — на абордаж: как российский зритель привыкает к пиратскому кино

 12 сентября 2022, 17:05 

«Недружественные» киностудии — на абордаж: как российский зритель привыкает к пиратскому кино


Нарушение авторских прав вызвано прежде всего не желанием заработать, а стремлением выжить.


Россия и Китай еще в 2012 году возглавили список стран с наихудшими, по мнению американских экспертов, условиями для защиты авторских прав.© Иллюстраця ИА «Росбалт»
Россия и Китай еще в 2012 году возглавили список стран с наихудшими, по мнению американских экспертов, условиями для защиты авторских прав.

После разрыва отношений с иностранными кинопрокатными студиями в России из-за падения доходов закрылась треть кинотеатров. Онлайн-киносервисы тоже переживают не лучшие времена: из библиотек исчезают даже старые фильмы. Чтобы выжить, некоторые кинотеатры уже начали показывать пиратские копии голливудских новинок.

Чем для российской киноиндустрии обернется увлечение пиратством? Поможет ли ей законопроект о принудительном лицензировании? Разбирался «Росбалт».

Безвыходная ситуация

После начала спецоперации России на Украине крупнейшие зарубежные кинокомпании приостановили свою деятельность в стране. Российский зритель остался без новинок от Walt Disney Company, Sony Pictures, Warner Bros., Paramount и Universal, а кинотеатры — без 70-80% доходов, которые приносили голливудские блокбастеры.

В конце июня Ассоциация владельцев кинотеатров (АВК) сообщила, что число работающих кинозалов в России сократилось больше чем на треть. По данным аналитиков «Невафильм Research», за первые полгода 2022 года в России рынок покинули около 150 кинотеатров, а свои двери закрыли больше 700 кинозалов. Так российская кинопрокатная индустрия не сжималась даже во времена пандемии в 2020 году.

Не сладко пришлось и онлайн-кинотеатрам — зарубежные кинопроизводители тоже остановили продажу им лицензий. И хотя старые библиотеки контента под санкции не должны были попасть, это все же случилось. Так, из-за проблем продления договоров с партнерами из «Кинопоиска» пропали сериал «Друзья», фильмы «1+1», «Интерстеллар», «Властелин колец», «Маска».

При этом в мае выяснилось, что российские власти не планируют оказывать финансовую поддержку кинотеатрам. Без ответа осталось письмо министру культуры Ольге Любимовой и главе кабмина Михаилу Мишустину, которое подписали владельцы кинотеатров, продюсеры кино и телевидения, руководители Ассоциации анимационного кино и топ-менеджеры киносетей «Каро», «Киномакс», «Синема Стар» и объединенной сети «Синема парк» и «Формула кино». В письме они просили правительство выделить 6,5 млрд руб. на помощь кинотеатрам.

Пираты возвращаются

Первые пиратские прокаты начались еще весной — их практиковали в основном небольшие региональные кинотеатры. Крупные киносети и онлайн-кинотеатры от такой практики воздерживались, но судить коллег не спешили.

Кое-где посмотреть пиратский контент можно было даже в столице. Так, 21 апреля в московском кинотеатре зрителям показали скачанный на пиратском сайте фильм «Бэтмен» от Warner Bros — так же, как и в двух екатеринбургских кинотеатрах. В кинотеатре Читы, кроме «Бэтмена» показали мультфильм Disney и Pixar «Я краснею». Пиратские показы прошли в Иваново, Находке, Пензе, Якутске и Махачкале.

Ассоциация владельцев кинотеатров тогда официально осудила незаконную демонстрацию фильмов в российских кинотеатрах:

«Незаконная публичная демонстрация ворованных копий фильмов в кинотеатрах выводит российский бизнес кинотеатров из правового поля и возвращает нас в темные времена нелегального бизнеса 90-х годов прошлого столетия».

С 4 по 10 июля 2022 года копии фильмов показывали уже 127 кинотеатров в России. Фильм «Топ ган: Мэверик» можно было посмотреть в петербургском кинотеатре, в Воронеже и Екатеринбурге. Показали там также «Мир Юрского периода: Господство». В АВК предупредили, что волна несанкционированного показа копий фильмов развивается по экспоненте, однако риторика профсообщества круто изменилась:

«Я даже не могу сейчас осуждать кинотеатры, балующиеся „торент-показами“, — заявил председатель АВК Алексей Воронков. — Я понимаю, что это вызвано прежде всего не желанием заработать, а стремлением выжить».

В конце июля Роман Исаев член АВК, глава российского представительства корпорации Сomscore, вообще призвал российские власти разрешить кинотеатрам показывать заграничные фильмы без согласия киностудий.

Чем сейчас кинотеатрам грозит пиратский прокат

Новых законов или нормативных актов, регулирующих взаимоотношения с кинокомпаниями, которые приостановили деятельность в России, пока нет. Поэтому кинопоказ, который проходит без договора, подтверждающего передачу прав на публичный показ кинофильмов, а также без прокатного удостоверения на фильм, является нелегальным.

Карается это рядом статей Уголовного и Административного кодексов и регламентирован ответственностью части четвертой Гражданского кодекса. Так, организатора могут наказать правообладатели — изъятием копий фильма, взысканием убытков за несанкционированный показ и даже уголовной ответственностью по ст. 146 УК РФ (последний вариант практикуется крайне редко). Ответственность организаторов незаконных показов устанавливают ст. 7.12 и 14.58 КоАП РФ, ст. 1252, 1301, 1311 ГК РФ.

Управляющий партнер коллегии адвокатов «Дедков и партнеры» Евгений Дедков объяснил корреспонденту «Росбалта», что гипотетически кинотеатрам грозят штрафы либо в двукратном размере от стоимости лицензии, либо, по усмотрению правообладателя — от 10 тыс. до 5 млн рублей. Однако на практике судебных разбирательств может и не быть.

«Если бы голливудские кинокомпании присутствовали на российском рынке, официально показывали фильмы, и параллельно с этим кто-то крутил пиратские копии — скорее всего, они бы защищали свои права, так как теряли прибыль. Но теперь они никакой деятельности в России не ведут — и непонятно, захочется ли им вообще обращаться в суд», — объяснил юрист.

По его словам, только правообладатель может подать в суд на конкретный кинотеатр — при этом на руках у него должны быть доказательства нарушения (запись из кинозала, где показывают пиратскую копию, например). Для начала судебного разбирательства, зарубежная киностудия должна найти представителя в России, уплатить госпошлину и подать претензию, чтобы запустить процесс.

«Таких прецедентов в России до сих пор не было, так как в наших кинотеатрах до сих пор нигде не практиковали пиратские кинопоказы зарубежного кино», — отметил Дедков.

Принудительное лицензирование и рублевый счет

Тем временем 9 сентября в Госдуме продолжили обсуждать законопроект принудительного лицензирования — он должен коснуться зарубежных фильмов, музыки, книг и программного обеспечения, которые сейчас не поставляются в Россию. Подразумевается, что закон даст возможность не только законно реализовывать «недружественный» контент внутри страны, но и платить за него правообладателям (даже если согласия на это те не давали).

Судя по документу, некая государственная организация по неким критериям будет выбирать фильмы, книги или программы, которые нужны российскому медиарынку. В каждом индивидуальном случае она будет обращаться в суд с требованием принудительно лицензировать продукт. Перечислять выплаты правообладателям из «недружественных» стран за использование результатов их интеллектуальной деятельности она будет на специальный рублевый счет «О», о котором говорится в майском указе президента.

К слову, сейчас у студий, которые ушли из России, таких счетов нет.

Евгений Дедков замечает, что механизм принудительного лицензирования — это фикция легализации, мол «раз я заплатил за фильм куда-то на деревню дедушке, значит, ничего не нарушил».

«Непонятно также, сможет ли правообладатель получить эти деньги, упавшие на какой-то счет. Дойдут ли они до него? Очевидно, что больше всего на этом контроле финансовых потоков заработает та организация, которую выберут для сбора вознаграждения, — предположил Дедков. — В то же время это такой мягкий вариант, который выбрало государство — соблюдать формальную законность в отношении контента из стран, которые сейчас называют „недружественными“.

Проблемы с принудительными лицензиями

Представители медиарынка к идее отнеслись по-разному. Ассоциация владельцев кинотеатров просит ускорить внедрение принудительного лицензирования и максимально упростить процедуру, чтобы релизы в России были приближены к датам мировых премьер. Также Ассоциация хочет установить сжатые сроки для подготовки заключения о недоступности произведения на территории страны, а также быструю выдачу прокатного удостоверения.

Однако форсировать события совсем не торопятся онлайн-кинотеатры: так, Ассоциация «Интернет-видео» (объединяет ivi, Okko, Start и др.) полагает, что проект противоречит нормам и логике Гражданского кодекса России и нанесет значительный ущерб российской креативной индустрии.

«Предложенный депутатом Кузнецовым механизм грубейшим образом противоречит нормам российского законодательства. Кроме того, обществам по коллективному управлению правами совершенно не место в этой схеме, хоть они и заинтересованы в том, чтобы контролировать дистрибуцию иностранного контента и зарабатывать на этом. Только компания, которая хочет использовать тот или иной контент, может обращаться в суд», — объяснил корреспонденту «Росбалта» гендиректор ассоциации «Интернет-видео» Алексей Бырдин.

Кроме того, механизм принудительных лицензий противоречит и основополагающим международным соглашениям в области интеллектуальной собственности, которые подписывала Россия. Иными словами, такая практика будет означать выход из международных договоров. И если любой из принципов соблюдения авторского права будет нарушен Россией, контент и программные продукты российских правообладателей останутся без защиты за рубежом, так как страны будут применять симметричные меры.

«В свою очередь, те компании, которые воспользуются механизмом принудительных лицензий, могут столкнуться с судебными исками вне России, с них будут требовать компенсацию, штрафы. Даже в рамках Евразийского экономического сообщества нормально работать мы не сможем. И тогда на экспорте российского контента и софта можно поставить крест», — резюмировал Бырдин, добавив, что за механизм принудительного лицензирования выступают лишь те кинотеатры, которые контролирует АВК, а остальные также видят для себя больше рисков, чем возможностей.

Не торопиться с законопроектом просят и музыкальные мейджор-лейблы, называя меру «непропорциональной» и отмечая, что старые каталоги песен из стриминговых сервисов еще не изымают, а на новые приходится только до 10%.

Директор Института исследований интернета Карен Казарян в беседе с корреспондентом «Росбалта» выразил уверенность, что в случае принятия закона можно ожидать массовых судебных исков зарубежных правообладателей, контент которых продолжат распространять в России без их согласия. Одна только возможность использования контента без разрешения правообладателей, если она будет зафиксирована в указе, нарушает, по его словам, все, что можно.

«Скорее всего, правообладатели пойдут в суды, а Россия снова появится в „плохом“ списке Торгового представительства США (USTR), где перечислены платформы, торгующими пиратскими товарами. В 2012 г. Россия и Китай возглавили список стран с наихудшими, по мнению американских экспертов, условиями для защиты авторских прав. Также на российские организации, которые начнут работать по этой схеме, могут подать жалобу во Всемирную торговую организацию (ВТО). В долгосрочной перспективе принятие законопроекта грозит целым рядом неприятностей — в первую очередь имиджевых. В частности, придется долго доказывать иностранным партнером, что в России все же уважают интеллектуальную собственность», — резюмировал эксперт.

Анжела Новосельцева

Красильщиков Аркадий - сын Льва. Родился в Ленинграде. 18 декабря 1945 г. За годы трудовой деятельности перевел на стружку центнеры железа,километры кинопленки, тонну бумаги, иссушил море чернил, убил четыре компьютера и продолжает заниматься этой разрушительной деятельностью.
Плюсы: построил три дома (один в Израиле), родил двоих детей, посадил целую рощу, собрал 597 кг.грибов и увидел четырех внучек..