пятница, 3 марта 2017 г.

СУДЬБА НАСТОЯЩЕГО ГЕРОЯ

Мутация советских генов


03.03.2017

За несколько дней до защиты его докторской началась война. Он плюнул на бронь и пошел на фронт, где берег своих солдат, как детей, и побеждал. Ему трижды собирались дать Героя, да так и не собрались, а после войны выперли и из науки. Но вскоре ему присудили Нобелевскую премию за открытие мутагенеза – правда, Иосиф Рапопорт ею пренебрег, а Ленинскую премию раздал коллегам.
Он родился в Чернигове в марте 1912 года. После окончания школы поступил в Ленинградский государственный университет, аспирантуру проходил и заканчивал в лаборатории Института экспериментальной биологии АН СССР, специализирующейся на генетике, под руководством Николая Кольцова. Знал несколько языков, что позволяло быть в курсе всех актуальных мировых научных достижений. Был главным и самым перспективным учеником Кольцова, уже в 1938 году состоял в родном институте старшим научным сотрудником. Ему удалось обнаружить сильные химические мутагены, по своей эффективности не уступавшие действию ионизирующей радиации. Кольцов писал, что к работе он относился с ненасытным любопытством и смелостью, в день закладывал от 500 до 700 опытов – его коллеги ограничивались максимум двумя сотнями.
Диссертация по результатам его исследований намечалась в стенах биофака МГУ на последние числа июня 1941 года, но 22-го планы многих в СССР резко изменились. Иосиф Рапопорт отложил в сторону блестящую научную карьеру, отказавшись от брони, настоял на призыве и 27 июня был зачислен на фронт командиром стрелкового взвода в звании младшего лейтенанта. «Такого просто не бывает, понимаете?!» – с восхищением говорил о Рапопорте генерал-майор запаса Александр Кириллин, занимавшийся в России увековечиванием памяти защитников Отечества.
В 1941 году Рапопорт командовал батальоном 476-го стрелкового полка 320-й стрелковой дивизии, в следующем году в звании старшего лейтенанта на Закавказском фронте командовал сначала ротой, а затем батальоном в 28-м стрелковом полку 75-й стрелковой дивизии. С декабря 1942 года по июль 1943-го, подлечившись после одного из ранений, стал слушателем ускоренного курса начальников штабов полков Военной академии им. Фрунзе. Узнав, что Рапопорт в Москве, профессор Сербский пригласил его в МГУ, где на стенах в одной из аудиторий биофака всё ещё висели таблицы, подготовленные к его защите. Так в июне 1943 года Рапопорт защитил докторскую диссертацию, написанную ещё до войны, став доктором биологических наук. Сразу после поступили два предложения: от секретаря президиума Академии наук СССР, советского физиолога Леона Орбели и из Академии им. Фрунзе – оба касались продолжения научной деятельности. Отказавшись, Рапопорт вернулся на фронт.
Сослуживцы рассказывали, что он ел с солдатами из одного котелка, собственноручно писал похоронки и письма родным погибших и раненых, лично контролировал захоронения павших бойцов или отправку раненых в госпиталь, не стеснялся ввязываться в скандалы с начальством и «принципиальничать», когда дело касалось жизни солдат.
Генерал Николай Бирюков, принимавший участие в Битве за Днепр в сентябре 1943 года, писал, что переправа советских войск через реку в районе Черкассы-Мишурин Рог должна была обернуться огромными человеческими потерями:немцы стояли на противоположном берегу стеной. Но накануне переправы Рапопорт провел дополнительную разведку близлежащих территорий и внезапно обнаружил «прогалинку» в защите немцев недалеко от села Солошино. Согласовать новый маршрут переправы с руководством фронта было уже невозможно: приказ был дан, обсуждению не подлежал. Рискуя попасть под трибунал, в ночь с 27 на 28 сентября Рапопорт все-таки переправил своих солдат на другой берег не там, где было приказано. И мало того что не потерял почти никого из своих бойцов, так еще и разогнал своей внезапной атакой всех немцев, наступив на них с тыла. Это существенно облегчило переправу остальным подразделениям 62-й дивизии, да и отвоёванный тогда у немцев кусок земли стал одним из крупнейших Мишуринских плацдармов.
Правда, сразу после этого отступившие немцы попытались спасти положение и направили в расположение советских войск элитные части СС. Теперь красноармейцам пришлось отступать, многие отбились от своих частей и попали в окружение. Рапопорт вывел порядка 300 человек живыми и невредимыми. Он пошёл во главе колонны, взвалив на себя станковый пулемёт «Максим». И нёс его всю дорогу. Бронебойщик Александр Белоусов рассказывал после, что за ним шла колонна, нагруженная оружием, но шла молча и безропотно, несмотря на усталость и голод. Разговаривать было нельзя, курить тоже, привал запрещался – в любую минуту мог завязаться бой. Многие из тех, кого не было в колонне Рапопорта, так и не вышли из окружения и попали в плен.
В 1944 году Рапопорт провел ещё несколько успешных операций на территории Венгрии и Австрии. После ранения в конце декабря 1944 года, из-за которого он лишился глаза, его отправили было в госпиталь, но, не долечившись, Рапопорт снова вернулся на фронт и возглавил оперативный штаб своей дивизии, воевавшей в Австрии на венском направлении. Писали о больших потерях: немцы вгрызались в последние шансы. 2 апреля был освобождён город Эйзенштад, после был создан передовой отряд в составе первого батальона 29-го полка восьмого самоходного артиллерийского дивизиона и взвода саперов – командиром назначен Рапопорт. Был жёсткий бой у небольшого местечка Шютцен, где немцы расположили мощно оборудованные оборонительные рубежи. Дальше Поттендорф. Уже накануне победы 8 мая передовой отряд взял Амштеттен, где наши десантники встретились с разведгруппой 41-го полка 11-й танковой дивизии 3-й американской армии. Заслуги этого боя некоторые военные историки ставят под сомнение, но американцы наградили Рапопорта орденом Достойного Легиона (Legion of Merit).Своим командованием он был награжден двумя орденами Красного Знамени, орденом Суворова III степени, двумя орденами Отечественной войны I степени и орденом Отечественной войны II степени. После войны за военные действия на территории Венгрии – орденом Красной Звезды ВНР. На его панихиде однополчане рассказывали, что Рапопорт был трижды представлен к званию Героя Советского Союза, но почему-то ни разу его не получил.
Опять наука
Но вот война наконец закончена, можно было заняться любимым делом. Рапопорт продолжил работу в Институте цитологии, гистологии и эмбриологии АН СССР, в который перед войной был преобразован Институт экспериментальной биологии, имевший статус научного центра мирового уровня. Российскую генетику начала XX века вообще все исследователи называли передовой, отмечая нобелевских лауреатов Павлова (1904 год) и Мечникова (1908 год). Николай Кольцов «насаждал» в своём экспериментальном институте дух свободы научной мысли, высокую требовательность к исследователям и результатам их работы. Выдвинутая им в 1927 году гипотеза о матричном воспроизведении жизни, о существовании молекул наследственности позднее стала основой молекулярной биологии. Кольцов, Павлов и Вавилов пользовались поддержкой советских властей. Ни террор, ни Гражданская война с её голодом и разрухой, ни Вторая мировая не смогли нарушить ход развития русской генетики.
Первая послевоенная статья Рапопорта – «Карбонильные соединения и химический механизм мутаций» – появилась в «Докладах Академии наук» в 1946 году. Однако в это время стала ярче светить звезда академика Трофима Лысенко, зажегшаяся ещё накануне войны. Лысенко, сам будучи основателем псевдонаучного направления в биологии – мичуринской агробиологии, называл генетику «буржуазной наукой». Его поддерживал лично Сталин, хотя и критиковал некоторые его выводы, в том числе «о буржуазном происхождении наук». Тем не менее козырять «пролетарскостью» открытий стало полезно. Ну, а перевод научных достижений в политическую плоскость оказался эффективным инструментом в подавлении научных конкурентов. Знаменитая августовская сессия ВАСХНИЛ 1948 года, где Лысенко прочитал доклад, «разоблачающий» генетиков, свернула достижения российской и советской науки в этой области.
Рапопорт, которого никто не приглашал на заседание, всё же на нём появился, и это явление окутано множеством самых героических легенд. Как бы там ни было, он оказался единственным, кто тогда защищал и своих коллег, и научную истину. За что был изгнан из Академии наук без права поступления на работу – вместе с остальными коллегами. Большинство оппонентов Лысенко после покаялись и призывали к тому же Рапопорта, упирая на Молотова, который поддерживал Лысенко.
«Дело в том, что я разбираюсь в генетике лучше товарища Молотова», – за этот простой и очевидный ответ Рапопорта изгнали из партии, в которую он вступил во время войны. Он пытался устроиться на строительство метро, лаборантом в геологические конторы, подрабатывал под чужой фамилией в Институте научной и технической информации внештатно вплоть до конца 1957 года – словом, как-то выживал.
В 1956 году Нобелевскую премию по химии получил представитель химической физики Николай Семёнов. Сирил Хиншелвуд, разделивший с ним тогда признание, рассказал ему о работах Рапопорта, широко известных в научном сообществе на Западе. По возвращении в СССР Семёнов разыскал безработного генетика и пригласил в свой Институт химической физики. При его участии было создано около 400 новых сельскохозяйственных сортов, и больше четверти из них Рапопорт успел увидеть на полях, и это не считая создания высокопродуктивных штаммов промышленных микроорганизмов, дающих антибиотики.
В 1962 году Нобелевский комитет заявил советским властям, что за открытие химического мутагенеза готов присудить Нобелевскую премию Рапопорту и британскому генетику Шарлотте Ауэрбах. ЦК предложил Рапопорту подать заявление о повторном вступлении в партию.
Но и тут упрямство Иосифа Абрамовича шокировало партийных чиновников. Он снова заявил очевидное: из партии был исключён незаконно, потому либо восстанавливайте, либо плевать я хотел на Нобелевку. Пока ЦК КПСС ковырялась в партийной истине, нехотя восстанавливая Рапопорта, Нобелевский комитет отложил премию, всё же закрепив право на открытие мутагенеза за Рапопортом и Ауэрбах. В 1984 году Рапопорт получил Ленинскую премию, с которой снова поступил нестандартно – раздал коллегам по лаборатории. Словом, вот такой вот еврей.

Алена Городецкая

«Тревожность стала нормой»

theme

«Тревожность стала нормой»


03.03.2017

Михаил Лабковский – известный в России психолог. В эксклюзивном интервью Jewish.ru он объяснил, почему вокруг нас столько невротиков, а все без исключения евреи страдают паранойей, и рассказал, где «небитому поколению» искать радость жизни в эпоху войн и перемен.
Мы живем в сложную эпоху кризиса и перемен. И в России, и в США, и в Израиле сейчас неспокойно. Как быть счастливым, когда тревога нарастает?– Для этого надо быть максимально независимым и самодостаточным. Есть очень яркий пример такого человека. Звали этого человека Виктор Франкл – австрийский психиатр, психолог и невролог. И он каким вошел в концлагерь, таким и вышел оттуда. Такое впечатление, что концлагеря у него в жизни не было. Почему? Огромная сила духа, воля к жизни и внутреннее наполнение, которое делает тебя максимально независимым от внешнего мира. Поэтому говорить о том, что сейчас какое-то особо тяжелое время – я бы не стал. Есть те, кто способны увидеть и хорошее в плохом.
Однако есть объективные обстоятельства, которые заставляют человека ощущать беспокойство, напряжение, предчувствовать грядущие катаклизмы. Что делать в таком настроении?– Предчувствие чего-то плохого – удел невротиков. Чем они и отличаются от людей здоровых, которые реагируют на реальную ситуацию. Невротики превентивно, как некоторые животные, начинают чувствовать землетрясение задолго до. Поэтому можно, конечно, поблагодарить их за такие прогнозы, но эти люди страдают, так как жизнь идет, а они не живут сегодняшним днем, в котором светит солнце, играет музыка, дети бегают… Они этого не видят – они живут внутренней тревогой. Люди нервные, неудовлетворённые и несчастные – они проводят жизнь, переживая о будущем и с трудом справляясь с настоящим.
Неуверенность в своих силах, низкая самооценка, тревожность вообще – стали нормой жизни. Мы привыкли к этому состоянию, плохо понимаем себя, свои желания и совершенно не умеем строить отношения – ни с собой, ни с противоположным полом, ни с миром в целом. «90% наших забот касается того, что никогда не случится», – точно подсчитала Маргарет Тэтчер. При этом волнение не помогает, а мешает решать проблемы.
Любой человек должен понять, что жизнь не устроена так, как ему кажется. Это его психика заставляет его так считать. И если говорить о евреях, то тревожность в каком-то смысле им присуща – за счет тяжелого исторического прошлого. Хотя израильтяне, на фоне евреев из других стран, – очень позитивны. Иногда в Израиле такое впечатление, что дело происходит в стране, где все танцуют и радуются, а ведь страна находится в тяжелом положении из-за непрекращающейся войны.
А вот мы, российские евреи, более подвержены такому состоянию – видимо, так сказывается жизнь в галуте. Если вы не ощущаете радость жизни, поймите, что вы с этим родились, это было в вашей семье и вы впитали это. И свалить это на войну, политику или на что-то еще – нельзя. Эту проблему можно и нужно решать. Ну, и когда ты не один, а есть дети – это оттягивает…
Тогда ты отвечаешь не только за себя. Как тут можно расслабиться?– Когда есть дети, ты все же меньше склонен воспринимать жизнь как страдание. Это вообще не в иудейской традиции. Есть такой фильм «Жизнь как смертельная болезнь, передающаяся половым путем» режиссера Занусси. Конечно, мы все смертны, это понятно. Надо принять это и отпустить. И радоваться жизни.
Как психолог, вы ощущаете возросший уровень агрессии в обществе?– В российском обществе – абсолютно да. В израильском – нет.
Однако не среди русскоязычных израильтян…– Да, но в Израиле не они делают погоду. Глядя на израильтян, я вижу, что отношение к жизни у них достаточно спокойное. Агрессия ведь зарождается в глубоком детстве за счет агрессии родителей по отношению к детям. Детей в России можно бить – это даже разрешено теперь, и за это полагается не уголовная, а административная ответственность. В Израиле лучше ребенка пальцем не трогать, даже голоса не повышать. В частности, в Израиле есть закон, по которому за первое физическое насилие родители на год уезжают в другой город подальше от ребенка, а за второе – получают 7 лет тюрьмы. По этой причине выросло «небитое поколение». И это не только в Израиле, но и в Европе. Агрессия в человеке – только от действий родителей, от этих детских травм.
В кризисном состоянии многие задумываются об эмиграции, мечутся между странами. Как принимать такие решения?– Тут главное – мотивация. Она у многих рациональна. Вот он думает, что жить в другой стране целесообразнее, выгоднее, эффективнее… Так ведь? Но человек должен ориентироваться не на эти критерии, а на то – где ему комфортнее. Где он себя чувствует наиболее счастливым. Понятно, что в Израиле, например, не самый большой рынок в мире. Но люди должны ориентироваться только на свое состояние и самочувствие в стране. Только на это – и это самый важный или вообще единственный критерий. Живи там, где тебе приятно – независимо от конъюнктуры рынка и величины зарплаты.
Независимо от политики?– Если ты живешь в этой стране, ты принимаешь эту политику.
Вы жили в Израиле в 90-х, а потом вернулись в Россию. Почему?– У меня в Израиле все было хорошо: мне присвоили вторую степень по психологии без всяких экзаменов и еще три года бесплатно учили семейному праву – новой специальности. Платили мало, но работа была всегда. Уехал же я потому, что у меня знаменитое детское заболевание СДВГ – синдром дефицита внимания и гиперактивность. То самое, из-за которого израильские дети обычно пьют риталин – его часто назначают здесь врачи. То есть я практически необучаемый. В ульпане я провел ровно 40 минут. Но мне стало неинтересно работать только на русском рынке, а языков я не знал. Проблема была не экономическая. Я обожаю Израиль и, хотя очень бедно жил – мне, например, отключали телефон за неуплату, – был счастлив. Мне все нравилось. Но без языка я понимал, что перспектив нет. И вернулся в Россию. А потом у меня началась новая жизнь, я вылечился. Теперь собираюсь возвращаться в Израиль.
Вы отмечаете новую волну антисемитизма в мире? Связан ли антисемитизм с каким-то врожденным свойством или это что-то привнесенное?
– У меня есть своя теория на этот счет. Ну, возможно, не только моя. Антисемитизм есть только в странах, где существует христианство. Это такое своеобразное богоборчество. Так как бог оказался евреем, это вызывает очень сложные чувства верующих. Они вынуждены молиться, каяться, но кому? Мальчику, родившемуся в еврейской семье. Единобожие тоже евреи изобрели. Так за что нас любить? Тема вечная. Холокост уходит все дальше, и память у людей не резиновая.

Алла Борисова
А.К. Говорил, говорил, вроде по делу, а тут такую глупость ляпнул: "Антисемитизм есть только в странах, где существует христианство". Если бы...

Лечу к режиссеру!

Лечу к режиссеру!


03.03.2017

Я долго думала, что это со мной что-то не так – ведь многие в Москве счастливы. Свою же невозможность расслабиться и получить наконец от этого города удовольствие я приписывала собственной немощности. Может, я плохо пыталась. Много чего не видела: так и не побывала, например, в Оружейной палате, в Сокольниках не погуляла, не сходила на «Черного русского». Не жила, в общем, активной жизнью – и корила себя за это все пять лет. За нежелание быть частью – да даже зрителем! – столицы.
Нюма Трахтенберг – персонаж романа Феликса Канделя, терзался, как и я, подобным: «Для человека бесполезны расстояния‚ которые ему не охватить. Человеку нужны территории‚ которые можно обойти пешком. Которые хочется обойти пешком». По городу, который так и не стал мне мил и чью глобальную идею я так и не распознала, я не хотела ни пешком, ни на такси – никак.
«Мне здесь плохо, но я буду продолжать стараться», – говорила я себе все эти годы. Это же такая роскошь: понять и принять, что, может, и не в тебе дело, а просто место тебе не подходит, каким бы шикарным оно ни было. Кому-то – мама родная, кому – скрипящая на шее удавка.
«Посмотри же, какой прекрасный город! Какая мощь! Сколько крутых проектов!» – убеждает себя иной «понаехавший». Но если вместо великолепия и блеска он видит лишь шикарные декорации для лжи и имперского чванства, человекодробительную историю и бетонное небо, от которого все вокруг становится серым, если ищет смысл и не находит, то, наверное, нужно просто проявить милосердие к самому себе. И черт с ними – престижем да блеском.
Справедливости ради: Москва улыбалась мне, как могла. Видимо, в какой-то момент я приглянулась этому монстру. Она щедро отваливала мне жирные куски: отличная работа, благословенные друзья, пара-тройка приключений. Да и для еврейки тут – все условия: синагоги, кошерные рестораны и относительно терпимое общество. Есть и ещё плюсы: когда слева напирают, справа толкают, а сверху оглушительно орут что-то на ухо и стучат по голове – узнаешь о себе много нового. Это тоже ценно. Понимаешь, например, что можешь жить без жизни, дышать без воздуха, да и глазам не нужен свет, как кроту.
Удивительное дело – когда я до этого дошла, у меня один за другим начали пропадать кошельки с дисконтными картами московских магазинов и ресторанов, заканчивались абонементы и местные подписки, сами собой отваливались очень привлекательные проекты. Я наблюдала, как столица делала последнее одолжение и выталкивала меня на поверхность – чтобы я не утонула совсем. Все-таки и в Москве есть что-то человеческое.
С чем-то приходится рвать. Прощаться с любимыми людьми и доходными делами – даже если и те, и другие отлично кормили. Но взрастив такую силу воли, что ею можно гвозди из пола выдирать, уже не страшно уезжать и начинать всё с нуля. Если же этот ноль тебя пугает, значит, ещё не время – раскладывай чемоданы и дай второй шанс этим кошмарным декорациям.
Я действительно уезжаю отсюда. Оттрубила от звонка до звонка – и будет. Сегодня вечером – мой самолет, я уже начала скучать по Москве. Стокгольмский синдром, знаете, дело такое. Никто не знает, пройдет ли по сценарию хотя бы второй акт. Но сейчас, сидя с билетом в один конец, на Святую землю, как перед закрытыми кулисами, я все же надеюсь, что там для меня найдется роль со смыслом. Да и к Главному Режиссеру оттуда всё же поближе.

Маргарита Шварц

ТРИЛЛИОН ДОЛЛАРОВ В ХРАМЕ


Триллион долларов в храме

«Когда отодвинули гранитную плиту, за ней царил почти абсолютный мрак — его разбавлял лишь тусклый луч света из дверного проема. Я заглянул в черноту кладовой, и мне открылось потрясающее зрелище: словно звезды мерцали в небе безлунной ночью. Бриллианты и другие драгоценные камни вспыхивали, отражая слабый свет, проникавший из открытой двери. Большая часть сокровищ была сложена в деревянных сундуках, но со временем дерево обратилось в труху. Драгоценные камни и золото просто лежали кучами на покрытом пылью полу. Ничего подобного я никогда не видел».

Так описал сокровища храма Падманабхасвами один из членов спецкомиссии, назначенной Верховным судом Индии для осмотра сокровищницы — каллары, в которой раджи Траванкора, древнего княжества на территории нынешнего штата Керала, веками складировали свои богатства. В присутствии потомка раджей одно из хранилищ вскрыли, чтобы убедиться: древние легенды о бесчисленных богатствах княжеской семьи не лгут.

Сейчас Падманабхасвами находится под круглосуточной охраной 200 полицейских. Все подходы к храму просматриваются камерами наружного наблюдения, на входе установлены рамки металлоискателя, а на ключевых позициях размещены пулеметчики. Эти меры не выглядят избыточными: хотя члены комиссии обязались хранить полный перечень найденных сокровищ в секрете, речь, по самым скромным подсчетам, идет о ценностях, слегка превышающих бюджет Хорватии. Среди наиболее примечательных экспонатов из чистого золота — полноразмерный трон, усыпанный сотнями бриллиантов и другими драгоценными камнями, 800 килограммов монет, цепь длиной в пять с половиной метров и золотой сноп весом более полутонны.

Остальные хранилища еще не вскрыты. В них могут находиться сокровища стоимостью триллион долларов — это больше, чем военные бюджеты США, Китая и России вместе взятые.

И читать невозможно, и оторваться нельзя...


И читать невозможно, и оторваться нельзя...

Hoping for the farce

Hoping for the farce
   Boris Gulko
The United States were conceived as an ideological project. Protestant dissidents from Europe crossed their "Red Sea", which for them turned out to be the Atlantic Ocean and, using the Jewish Tanakh, they called Bible and picturing themselves as ancient Jews engaged in the Creation, headed to create the biblical "Republic" in America. One of the founding fathers of the country Jefferson called the new ideology of the new society Americanism.
Population of the new country, other than Protestants, consisted of numerous Africans, which as slaves were cultivating plantations of the South. They were sold into slavery to Americans by the Arabs. The institution of slavery, alien in spirit to Protestantism, turned out economically profitable.
James Monroe, served as American President 1817 to 1825, tried to find a solution to this contradiction. According to "Missouri Compromise”(1820) slavery was forbidden to the North of 36°30 parallel and to the West of the Mississippi River. All the while Monroe supported the liberation of slaves and returning them to Africa.
On his initiative, a group of liberated American blacks was taken in 1821 to the coast of West Africa. Settlers there founded  the city of Monrovia, named after the President of the United States. For the various goods like mirrors and beads they sold to the local tribal chiefs, totaling the cost of $50,  Americans-Liberians, as they called themselves, bought about half of the territory of the present state of Liberia, the country they have founded for themselves at the time.
Slavery in the United States disappeared as a result of the civil war 1961-65. But that wasn’t the purpose of the war. Crittenden-Johnson resolution, adopted by the United States Congress on July 25 of 1861, 3 months after the start of the fighting, claimed that the war was launched by the State of the Union for the sake of unification of the country, and, in any case, not for the abolition of the "extravagant" Institute of slavery.
The resolution demanded from the Government of the United States not to take action against the institution of slavery. This is easily explained -- the Coalition included four northern States that still practiced slavery: Maryland, Kentucky, Missouri and Delaware. Only on the Jan 1st 1863, under the threat of England entering the war on the side of the South, whose industry suffocated without cotton from the American South, because Northerners blocked Southern sea ports, Lincoln finally signed the "Emancipation Proclamation”. After that the British could not join the South in the war.
The Commander of the Confederates Army General Lee was an opponent of slavery, but fought for the right of States to secede from the Union Confederation. Lincoln’s views, on the contrary, today looks racist. He believed that after the liberation of all blacks need, even forcibly, to be sent back to Africa.
Implementation of Lincoln intentions wouldn't make emancipated slaves happy. The enterprise, engineered by Monroe, did not bare decent fruit. There is no sadder story then reading the history of Liberia - the poorest country in the West Africa and the third in the world by this indicator. Its unemployment rate is 85%.
The civil war has become a severe shock to America. Deaths and injuries on both sides numbered about 450 000 people -- 1.5% of country’s population at the time. It's hard to believe there was no better way of solving problems. It can be assumed that a significant cause of the Civil War was mounting anger in the society.
Situation of black Americans since the end of the Civil war gradually improved, the laws of 1964th and 1965th equated them with whites, and at the expense of "affirmative action", has given them the advantages in education, employment and starting a business.
In the past half-century a conglomerate of ideologies, alternative to Amerikanism appeared in the United States. At first they called themselves “liberalism”, now more often called “progressivism”, or just “left wing”. The first proponents of liberalism are unorthodox Jews. Their spiritual heritage is coming from grandfathers -- Socialists coming to American shores in the early twentieth century, from the fathers: Stalinists and Trotskyites in mid-century, from guru to Hillary Clinton and Obama radical Saul Alinsky.
Although many blacks gradually adopted the ideology of the founders of the United States, also some entered the economic, cultural and spiritual elite of the country, the vast majority of African-American ideologically lean to the left. Martin Luther King, too, was in favor of the Socialist ideas of redistribution of wealth, believing that every citizen of the United States should receive money from the State. But his promise of non-violent action and "dream" about "society blind to the color” is unpopular among today's black community leaders.
Visible in this community is "Nation of Islam", the most famous of which are its leaders Malcolm Ex and his successor Louis Farrakhan. Many young African Americans joined it, while serving prison sentences.
Most black leaders are Christian priests: Jesse Jackson, Al Sharpton, Jeremy Wright. What these Islamic and black Christian leaders have in common is anti-white racists and openly anti-Semitic ideology.  
Another wing of Progressivism comes from Latin America, where the traditionally Socialist sentiment is strong. Important parts of the left movement are feminists and LGBT.
Finally, progressives have taken wholeheartedly to the movement from the Muslim world.
Leftists have made great strides in combating Americanism by advancing    Barack Obama to the post of the President of the United States. Obama significantly moved forward the interests of all groups of progressivism by assigning  two liberal women Jewish Elena Kagan and Latino Sonia Sotomayor to the critical position of the members of the Supreme Court,  who  helped to approve same-sex marriage in the country, then the State Department's leadership has appointed seven Islamists to advanced position of the powerful regional power former outcast Iran, supported the black riots against the forces of Law and Order. Media has deteriorated from the Institution of Information into an instrument of propaganda and enthusiastically supported all Obama’s  initiatives.  Historian Victor Davis Hanson sneers: "Obama's proclamation of being "God or the smartest person ever entering the post would not be the usual journalistic practice in the past.” 
It seemed, the United States has reached the Thousand Years Reich of Progressivism.
Of course, in the case of complete triumph of progressivism, it would result in collapse onto itself.  The victory of “Black Lives Matter” movement (Ku Klux Klan in reverse) would result into turning the entire country into the semblance of South Chicago, which last year counted 4334 shots, 762 of them deadly. The feminists would put on Islamists Burkas, LGBT members would be introduced to Shariah Law,  not to mention that 48 Jewish centers in the different States over the past months, received 57 warnings about threats of explosions.
However, the magnificence of the achievements of the past eight years Progressivism collapsed overnight. In the 2016 presidential election year Donald Trump won, promising to return the United States during the time of Americanism to "make America great again".
Trump's victory could not have happened. Against him stood the two political parties of the country and almost all media. In addition to this, in reserve, his rival in the elections were, according to Trump himself, 3-5 million "votes" of the deceased who did not have the right to vote. I recall that before the election, President Obama recognized the right to vote for the illegal immigrants. One of the priorities of the Democratic Party was no requirement to bring identity documents, which gave illegals the influence in election results.
Israeli political scientist Behor enthusiastically welcomed the Trump’s victory: "revolution of the masses is unfolding before our eyes, which have yet to embrace the whole world. And Donald Trump is working for it but not the other way around.  Sword will pierce the heart of political correctness, like socialism which turned into enslaving sect. They will no longer use "the climate change" to create the global power ... Golden days of Shiite axis created by Kerry and Obama, are at its end ... Together with an increasing day by daythe truth is returning to the world.” It appears Behor sees in what’s happening the ideological death of progressivism.
But sociologist David Goldman warned: "If one or more of the parties realized that no war implies the end of their existence, they have no motive to return to peace." Troops of the leftists in America are already on the warpath.
Dennis Prager is writing about this: "America is currently fighting its second Civil War. The Americans, with the obvious exception of the attitude towards slavery, today are more divided ideologically, morally and politically, than they were during the time of the last Civil War. He gives an example: "left-wing thinks the idea of "the melting pot, melting different emigrant groups into one American nation” is anti-African, anti-Muslim and anti-Latin-American. They suppress freedom of speech where they can, proclaiming the views of dissenting with them as "hate speeches". For example: If you think of Shakespeare as the greatest playwright or Bach's as the greatest composer, then you are a supporter of dead white European males and therefore as racist."
Prager warns: "in view of the increasing violence of the left, such as riots, offices of Presidents of colleges and illegal occupation of government buildings States, peaceful second Civil war  is not guaranteed.”
Sociologists Jasha Munch and Roberto Foa Stefan found that the young people of Europe and the United States are increasingly skeptical towards democracy and sympathetic to the idea of a strong ruler or even military dictatorship. First battle of the left youth against the revolution became the anti-Trump rebellion in Berkeley with burning cars and breaking windows, sabotaging address by the conservative journalist.
Massive anti-Trump women’s marches in indecent pink hats symbolizing intimate parts of female anatomy in Washington, DC and similar marches of prostitutes in England were the part of these movements. It remained unclear what Trump threatened them about their desire to have sex without marriage, same sex marriage or ways to procreate or not to procreate. However, Madonna, who claims to be a Kabbalist, demanded to blow up White House and comedienne Sara Silverman called for a military coup. If this is the level of their art and humor, my sympathy to their  audiences.
Feminists perceive sexual liberation is widespread use of the obscene language. This appears to be widely views in many cultures today as a form of freedom.
It is known that history is usually repeated twice -- first as tragedy, then as farce. I very much hope that a the Second American revolution does not become a tragedy and degenerate, in the spirit of pink hats, to the farce.
                                                                                           Translated by Alla Axelrod.

                                                                                                                    03/03.2017

Бедная страна содержит правительство lucksherry class-а


Бедная страна содержит правительство lucksherry class-а

Бедная страна содержит правительство lucksherry class-а
Суть этого скандала с дворцами и Медведевым не в том, что это "дворцы Медведева" - они и не его, он ими пользуется, но не распоряжается и не может их продать. Эти дворцы - приложение к должности, как и резиденции Путина и тд.
Суть в том, что все эти дворцы и их обслуживание - замаскированные государственные расходы на содержание правительства. При этом наша страна очень бедная, а правительство, как мы видим, испытывает необъяснимую тягу к африканским роскошам.
Бедная страна, где нехватка буквально во всем - содержит правительство lucksherry class-а.
Непонятна сама логика, которая всей этой деятельностью двигает. Вот ты сидишь и едва сводишь бюджет: и того нет, того нет, везде дыры. Потом ты вызываешь чела и говоришь: а давай отгрохаем еще одну резиденцию за 3 миллиарда (бюджет культуры Ростовской области на год), с сауной из золота. Я там буду париться три раза в год.
И ведь это массовое явление на самом деле. Машины эти представительские по госзакупкам, мебеля какие-то невиданные для кабинетов. Дорога в гавне, но на обочине монументальный белокаменный мемориалий: вы въезжаете в Свинодрыщенский район. Торжественно так, на века поставлено. Это очень важно - что вы пересекли границу административного района. Лучше б крышу в школе починил, индюк.
В том то и дело, что личной выгоды в этом фанфаронстве почти никакой. Если бы тов. Медведев украл эти 70 миллиардов и вложил их в свое частное виноделие, я бы его даже зауважал. Но он же пустил их на пшик, на инкрустацию крышки гроба с обратной стороны.
Нам явно нужен какой-то аскетический поворот в стиле руководства. Просто, неброско, экономно.
Это правительство модельной внешности и привычек нам определенно не по карману. Нам нужно скромное милое правительство, которое способно как-то обходиться без идиотских бань с изразцами по 1000 кв. метров, но будет хорошо варить борщ и содержать дом в чистоте.
Источник: besttoday.ru

РАЗДЕЛИТЬ СИРИЮ

Разделить Сирию? Появилась карта, как это было бы в Европе

Фото: twitter.com.
В ответ на разговоры о разделении Сирии и Ближнего Востока по этническому принципу западные эксперты составили карту Европы, как если бы деление произошло в самом Старом Свете. По версии старшего политического аналитика американского Двухпартийного политического центра Николаса Данфорта, ЕС, Швейцария, Балканы, Скандинавия и бывшие советские республики в европейской части Евразии превратились бы из 38 стран в 17 государств. Так, Испания, Португалия, часть Франции и Италия объединились бы в Объединенное римское королевство. Еще одна, северная часть Франции вместе с Бельгией образовала бы уже Новую Галию. А Германия поглотила бы часть Польши, Нидерланды, Австрию и Швейцарию. При этом скандинавские страны стали едиными. Разве что у финнов было бы сохранилось государство Финнстания. Из южных и восточно-европейских стран почти полностью свои нынешние границы сохранили бы венгры, румыны, албанцы и греки. Чехия и Словакия вместе с частью Польши образовали бы Восточную Славию, а бывшие республики Югославии — Южную Славию.
Стоит отметить, что Россия при этническом разделении выиграла бы больше всех и стала бы единой с Белоруссией и Украиной, как во времена СССР. Правда, на северо-западе ей пришлось бы иметь дело уже не с тремя странами Балтии, а с единой Литволатвией.
Великобритания и Ирландия при этом представляли бы собой также два государства, но уже с разными названиями и границами. Так, в независимую Кельтскую лигу ушли бы Северная Ирландия, Ирландия, Уэльс, Шотландия и небольшой кусочек северной Франции. Самой же Англии осталась бы только она сама и часть южной Шотландии. Этническое образование носило бы имя Британия.
Свою карту Николас Данфорт подписал словами: «Могут ли другие границы спасти Европу? Этнографические карты предлагают альтернативу нынешней конфигурации государств континента». По его словам, он лишь немного подправил старую этнографическую карту XIX века.
Карту старшего политического аналитика американского Двухпартийного политического центра поняли далеко не все и в комментариях к карте разгорелась жаркая дискуссия экспертов и рядовых читателей, чтобы это значило и чем такое разделение может закончиться в реальности. Многие, особенно немцы, писали, что этническое разделение ни к чему хорошему пока не приводило — только к войнам.
В результате, Николасу Данфорту пришлось дать еще один комментарий в Twitter, зачем, собственно, и была сделана карта: «Если серьезно, то удивительно, как многие понимают ужас такой идеи (разделения), когда показываешь ее на примере Европы вместо Ближнего Востока».
Напомним, что в экспертной среде и даже среди политиков уже не раз звучали идеи разделения Сирии и Ирака на различные государства по этническому составу и вероисповеданию. Якобы это будет соответствовать действительности, которую в начале прошлого века перекроили на останках Османской империи на свой лад Франция и Великобритания. Впрочем, идеи разделения Ближнего Востока на новые государства официально никто из стран не поддержал и все стороны, например, сирийского конфликта говорят о единой стране.
Подробнее: https://eadaily.com/ru/news/2017/03/03/razdelit-siriyu-poyavilas-karta-kak-eto-bylo-by-v-evrope?utm_source=push

КАК ОНИ УБИВАЛИ ЕВРЕЕВ

Шокирующие подробности убийств 200 тысяч евреев в Литве (10% населения на тот момент)

3 марта, 2017 - 12:31
Год назад журналист Рута Ванагайте выпустила в Литве книгу «Наши» об участии литовцев в массовых убийствах евреев. Власти объявили книгу проектом Путина и угрозой национальной безопасности, саму Ванагайте в интернете угрожали убить, она потеряла половину друзей.
Из интервью мы узнали шокирующие подробности убийств 200 тысяч евреев в Литве (10% населения на тот момент), почему многие литовцы до сих пор не могут примириться с неприятной правдой и зачем нужно сегодня «будить народ» ужасами 75-летней давности.
— Как вы решили написать свою книгу?
— Однажды я услышала лекцию литовского историка, которая меня потрясла. Обычно у нас говорят, что Литва в Холокосте не участвовала, а были какие-то изверги, они помогали нацистам. И если бы они не стреляли в евреев, то их бы самих убили немцы. А этот историк рассказал совсем другую историю: была пирамида убийств, она начиналась с литовского правительства, вся гражданская администрация и полиция участвовала в этом. Это были никакие не изверги, а обычные люди, которые служили в литовских батальонах. Меня это потрясло, потому что я никогда об этом не слышала.
Я знала, что у меня в роду были люди, которые работали в гражданской администрации и полиции. Но я никогда не думала, что они могли быть участниками Холокоста. Я попросила того историка встретиться еще раз, он отказался. Потом согласился, но только тайно. Потому что опасно было на эту тему говорить — официальная позиция Литвы совсем другая.
Я стала общаться со многими историками и увидела, что они пишут и говорят правду, но очень сухо, в академическом стиле. Мне захотелось написать правду в популярной манере, шокирующую правду, чтобы ее прочитали.
Мой издатель не хотел ее печатать. Он говорил, что сейчас не время, это будет на руку Путину и его пропаганде, которая говорит, что все прибалты — фашисты. Я спросила: а когда геополитическая ситуация изменится? А мы сидим и молчим. Если бы Путина не было, его надо было бы выдумать, это очень удобно.
Я сказала, что мне все равно, я напишу эту книгу. Издатель согласился с условием, что я никому не скажу заранее, чтобы на него не давили. Они думали, что никто не будет читать, но первый тираж — 2000 экземпляров — раскупили за 48 часов.
— Вы говорили, что ваши родственники служили в администрации при немцах…
— Муж моей тети был шефом полиции в одном городе, мой собственный дедушка составлял списки евреев, советских активистов, которые потом были убиты. Он потом был сослан и умер в ссылке. У меня одна надежда, что он не знал, из-за чего эти списки составлялись.
— Отношение к дедушке изменилось?
— Я его не знала. Но до этого он для меня был героем, а потом перестал им быть. После того как он составил эти списки, он в вознаграждение получил двух советских военнопленных работать у него на участке.
— Вы много ездили по местам расстрелов, опрашивали свидетелей Холокоста. Расскажите об этих поездках.
— Со мной подписался на эту авантюру известный [израильский] охотник на нацистов Эфраим Зурофф. Он сказал: «Я враг Литвы, наследник убитых, ты наследница людей, которые убивали. Давайте сядем в машину, не будем бить друг друга, поищем правду на местах». Мы с ним объехали где-то 40 мест: 30 с чем-то — в Литве, 7−8 — в Беларуси.
Мы решили поехать и в Беларусь, потому что один батальон литовский так хорошо работал, что немцы отослали их к вам. И в 15 белорусских местах они убивали евреев. Им тоже сказали, что они едут убивать советских активистов, ну что, у активистов оказались длинные бороды и глаза потемнее. И они убивали.
— Свидетели тех событий хотели с вами говорить?
— Никто не отказался. И они все помнят. Есть такой интересный психологический феномен — называется импринтинг. Если кто-то в раннем детстве или юности испытал очень серьезное потрясение, оно остается на всю жизнь в памяти, в малейших деталях. Живых преступников, наверное, уже не осталось, им, может быть, под сто лет. Но свидетелям тогда было по 7−10−12 лет. Сейчас им 80−85, и они все прекрасно помнят.
Только один человек согласился дать свое имя, остальные боялись. Они говорили: «Придут и убьют». Я спрашиваю: «Кто?». Они говорят: «Литовцы».
Все думали, что эти убийства происходили только у них в деревне, что этого не было по всей стране.
— Как происходили эти убийства?
— Это был 1941 год. Литовская власть встретила немцев с распростертыми объятиями, создала гражданскую администрацию, чтобы работала на нацистов. Сразу организовали батальоны, которые были посланы убивать. Во время оккупации в литовской гражданской администрации работали 600 немцев и 20 тысяч литовцев. Многих евреев убивали местные полицейские.
 — То есть это люди, которые работали там же до войны?
— Они работали до первой советской оккупации (до 1940 года. — Прим. TUT.BY), после прихода нацистов их взяли обратно.
— Они шли убивать своих соседей, которых знали годами?
— Да, да.
— Были отказы?
— Немного, но были. Отказаться можно было. Вообще в полицейских батальонах люди были добровольцами. Я находила свидетельства, когда и в Беларуси литовцы отказывались стрелять. Офицеры, когда видели, что у них трясутся руки, отбирали ружье и отгоняли просто охранять. Они боялись, что, если у человека сдадут нервы, он может развернуть ружье и направить в офицера.
— Были последствия за отказ?
— В Беларуси их сажали в карцер на вечер. Но больше ничего. И, конечно, они не получали денег и того, что можно было награбить. У некоторых не выдерживали нервы, они уходили оттуда в другие батальоны.
— Почему люди массово соглашались на это идти?
— Они думали, что идут служить родине. Власть сказала, что это начало возрождения национальной армии. Они получали одежду, еду, могли получать немножко денег, брать золотые кольца, зубы. Шли с бедноты, их затянули в это. Сначала они шли бороться с советскими активистами, потом охранять какие-то места, потом конвоировать. А потом вдруг они оказались у ямы и должны были стрелять.
Старосты деревень составляли списки, немцы издавали указ всех задержать. Два-три дня их держат в синагоге или сарае. Потом их уводят и расстреливают. И когда ты уже участвовал в чем-то, уже сложно перед расстрелом сказать: нет, я не буду.
— В книге вы приводите шокирующие детали этих преступлений: про золотые зубы, которые потом от убитых евреев переставляли литовцам, их вещи, которые раздавали населению. Это сознательный ход?
— А как разбудить народ? Конечно. Все думали, что это просто статистика — 200 тысяч человек. Для того чтобы люди поняли, почувствовали сердцем, им надо показать чьи-то зубы, чьи-то разбитые о дерево детские головы. В некоторых местах в детей не стреляли, они похоронены с целыми черепами.
— То есть заживо?
— Да, хоронили живыми или били головой о дерево. Люди говорят, что в некоторых местах деревья выкрученные, потому что столько детских черепов о них ударили. Если говоришь об этом, любая мать уже не будет думать, что это просто статистика.
Пусть вся страна знает, что если дома есть антикварные вещи, как у меня от бабушки, — кровать, шкаф и часы… Откуда я знаю, где она их купила? И купила ли? Моя бабушка жила в Паневежисе, там раздали еврейские вещи всем. Театр, школа, аптеки — все получили. И после этого осталось еще 80 тысяч вещей. Велосипеды, чашки, сумки, чемоданы, полотенца — что угодно. В городе жило 20 тысяч человек. Каждый получил в среднем по четыре вещи. Да, может быть, не все брали, но представляете, какой масштаб?!
В советское время приходишь к стоматологу, он спрашивал: ваше золото или наше? Откуда мы знаем, что это за золото? Врачи мне стали говорить, что золото из зубов убитых евреев стало появляться в 70-е. Люди их очищали и стали продавать.
— Как сами участники преступлений потом объясняли свои действия?
— Они говорили, что не виноваты. Они не говорили «евреи» или «советский житель», они называли тех, кого они убивали, «обреченными». Они чувствовали, что кто-то их обрек на гибель, и когда люди у ямы, то «если не я буду стрелять, то другой будет».
Есть очень типичный ответ участника расстрелов в 15 местах в Беларуси. Вот люди ложились ничком, головой в землю, их стреляли, потом на них новая группа, их стреляли. И этого преступника спрашивал журналист: «Если отец с сыном легли, вы кого первого стреляете?». Он отвечал: «Мы же не звери какие-то, на глазах отца убивать сына. Отца первым, конечно, стреляли».
Притом они каждое воскресенье ходили на исповедь. У каждого батальона был свой ксендз.
— Какая позиция костела была в те годы?
— Весь антисемитизм начался с костела. В Литве католическая церковь была очень антисемитская, еще со Средневековья. Некоторые ксендзы в своих костелах говорили, что убивать нехорошо, некоторые прятали евреев, а некоторые — что евреи сосут кровь и убили Христа. И они отпускали грехи [батальонам] каждое воскресенье.
— Были случаи раскаяния?
— Я ни одного такого случая не знаю. Они чувствовали, что выполняли приказы, которые были даны офицерами-литовцами, а те выполняли поручения правительства.
— Как сложилась судьба тех, кто участвовал в расстрелах?
— У самых крупных преступников было достаточно денег, они знали, когда смыться, и они смылись на Запад. Многие из них жили очень нормальной жизнью в Америке. Они не говорили о своих преступлениях, все говорили, что беженцы.
Преследовать их начали очень поздно, и не могли, потому что преступления были совершены не в Америке и жертвы были не гражданами США. 15 человек выслали уже в независимую Литву, но Литва их не судила. Они были очень старыми, у одного — больная жена, другой — сам болел.
В советские годы некоторых сажали на пять лет за то, что они конвоировали евреев. Потом выпускали. А потом, когда кто-то из их соратников выдавал, что они участвовали в расстрелах, их вылавливали по второму разу. Некоторым давали высшую меру. Таких было где-то 25 человек всего. Некоторые участники карательных батальонов не были посажены и даже были реабилитированы. Значит, им было что предложить КГБ, может, кого-то сдали.
Типичный портрет участника Холокоста — это была беднота, безграмотные люди либо 1−2 класса образования.
— Вы не считаете смягчающим обстоятельством для этих людей, что так делали многие в те годы?
— Убийство не имеет никакого смягчающего обстоятельства. Человек знал, что он делал, и делал это без всякой угрозы для собственной жизни. Это полное вранье, что у них за спиной стоял немец с пистолетом.
Муж моей тети счастливо умер в огромном доме с манговым деревом в Майами, во Флориде. Мы только знали, что он прятался в Америке под другим именем из-за каких-то историй с евреями. Он нам еще всю жизнь присылал джинсы. Потом я поехала туда и встретилась с его женой. Она больше всего в жизни ненавидела евреев. Нацистская пропаганда настолько в них сильно засела, что в 85 лет она говорила, что всех евреев нужно убить.
— Были истории спасения евреев в Литве?
— Конечно, были, от 1,5 до 3 тысяч человек. Но в убийствах участвовали 6 тысяч человек — конвоировали или стреляли. Где-то 15−20 тысяч участвовали в убийствах в гражданском смысле, помогали.
— Историк Илья Лемпертас, комментируя вашу книгу, сказал, что Литва не сильно выделялась из других оккупированных стран, а количество тех, кто спасал евреев, было даже выше среднего…
— Наша ситуация уникальна, потому что соседи убивали соседей. В Польше были концлагеря, в Литве их не было. Такого масштаба, как у нас, не было нигде. Ведь на август 1941 года 90% евреев были еще живы, за три месяца убили 200 тысяч человек. Только в октябре люди очухались и стали спасать евреев. Многие говорили, что хотели спасать, но боялись не немцев, а соседей. Многие люди думали, что немцы пришли навсегда, хотели им угодить.
Было желание угодить, потому что они верили, что немцы дадут им независимость. А русских они ненавидели, потому что только что ссылки были.
— Что произошло за год после издания книги?
— Реакция была очень бурная. Литва поделилась на две части. Многие мои родственники и друзья сказали, что я работаю на евреев, на Путина. Кто-то говорил, что так евреям и надо, потому что они все работали на НКВД.
Молодое поколение страшно заинтересовалось, их шокировала книга, им было интересно почитать, они не представляли, что такое могло произойти.
Официальная Литва проигнорировала книгу. На ток-шоу и депутаты, и представители правительства говорили, что этот проект «координируется извне», намекая на Путина, что продолжение будет следовать, что огромные деньги были брошены на пиар. Это смешно, потому что издательство не потратило ни цента — книга вышла настолько скандальной, еще и все СМИ подключились.
Вершиной было, когда Департамент государственной безопасности сделал заявление, что моя книга — угроза национальной безопасности. Самое смешное, что потом посольство США связалось с ними и сказало: сбавьте газ, ребята, вы не знаете, что такое национальная безопасность, не надо таких заявлений.
— Было какое-то влияние на вашу повседневную жизнь? Потеряли ли друзей?
— Да, много. Из близких 10−12 людей — примерно половину. Они говорили мне: «Смотри нам в глаза и скажи, сколько тебе евреи заплатили». А мне издательство заплатило 1500 евро за полгода работы. Это весь гонорар, заработанный на Холокосте (грустно улыбается).
На одной книжной ярмарке начитались угроз в интернете, что меня надо убить, и наняли мне телохранителя. Три дня стоял человек рядом со мной с утра до вечера, очень приятно было.
— Что вы отвечаете тем, кто говорит, что не надо выносить сор из избы?
— Говорю, что зрелая нация не должна все время считать себя либо жертвой, либо героем. И для того чтобы это не повторилось, нужно знать, что это произошло с нормальными людьми, а не с извергами.
— Не жалеете, что потеряли близких людей?
— Конечно, жалею… Я сейчас не могу восстановить с ними контакты, потому что они открылись как люди с огромными предрассудками. Я могу говорить о чем-то, но только не об этом.
Мои дети, 22 и 28 лет, они не читали эту книгу, но они сказали, что гордятся мной. Они чувствуют, что мама какую-то миссию выполнила историческую. Молодое поколение вообще здраво отнеслось. Над сыном шутят друзья: «Давай ты плати за пиво, раз у твоей мамы столько денег от Путина» (смеется).
— После выхода книги вы отказались давать интервью российским СМИ. Почему?
— Не хотела, потому что это подогреет подозрения, что я работаю на пропаганду Путина. До этого Первый канал использовал другой мой проект в одном сюжете, очень отвратительном, так что я знала, с кем имею дело.
— Каких перемен вы хотели увидеть в литовском обществе по итогам вашей книги?
— Чтобы в школьных программах было больше одного урока и чтобы было объяснено, кто и почему это сделал. А не легенда, что некоторые изверги сотрудничали с нацистами. Литовские историки уже все написали, но в школьных программах этого нет.
Нужно разрушить памятники убийцам. В четырех-пяти местах в Литве стоят памятники людям, которые стреляли и руководили этим, в том числе и в Беларуси. Они после войны стали воевать за литовскую независимость (против советских войск. — Прим. TUT.BY). Но никто не спрашивает, что они делали до этого.
Нужно признать, что Литва на государственном, гражданском и военном уровне участвовала в Холокосте.
— Вы считаете правильным уголовно преследовать преступников, когда им уже по сто лет?
— Да. А почему не было скидки на возраст тем, кого убивали? Пусть посидит в тюрьме, поразмышляет. Но уже поздно, уже никого нет.
Но сейчас происходит другое. Есть два места расстрелов, где до сих пор лежат кости, которые государство отдало под приватизацию. В одном организуются разные праздничные мероприятия, в Каунасе. А другое, в 12 км от Вильнюса, сейчас отдается в продажу. Государство решило, что могила очень маленькая, потому что там всего 1159 человек лежит. Я подняла скандал из-за этого, но протестов пока нет.
Люди еще не осознали, что это были наши. У меня сознательно такая обложка. Посмотрите. Вот два человека, скажите, кто из них еврей?
— Правый больше похож.
— Вот видите. Человек слева два раза представлял Литву на Олимпийских играх — на велогонках. Значит, он был «достаточно хорош» для нас, чтобы Литву представлять, но недостаточно хорош, чтобы жить. А человек справа руководил карательным батальоном, на его совести где-то 70 тысяч жизней. Выглядят, как два брата.
Но люди говорят: это не наш, потому что он еврей, и это не наш, потому что он убийца. А правда в том, что оба — наши.
Красильщиков Аркадий - сын Льва. Родился в Ленинграде. 18 декабря 1945 г. За годы трудовой деятельности перевел на стружку центнеры железа,километры кинопленки, тонну бумаги, иссушил море чернил, убил четыре компьютера и продолжает заниматься этой разрушительной деятельностью.
Плюсы: построил три дома (один в Израиле), родил двоих детей, посадил целую рощу, собрал 597 кг.грибов и увидел четырех внучек..