В течение первого года своего президентства Хавьер Милей вел ожесточенную, но в основном успешную кампанию против инфляции.
Теперь аргентинцы получили еще одну хорошую новость: их экономика снова растет.
“Экономическая активность выросла на 1,3 процента с апреля, что выше медианной оценки аналитиков в 0,1 процента в опросе Bloomberg, и это первый месяц роста с начала срока Милея в декабре,” — сообщает Bloomberg от 18 июля. “По сравнению с прошлым годом, показатель валового внутреннего продукта вырос на 2,3 процента.”
Экономический рост, который показывают данные аргентинского правительства, стал сюрпризом для многих.
Bloomberg отмечает, что эксперты прогнозировали спад на 2,3 процента в годовом исчислении вместо это случился рост на такую же величину. Как отмечает Semafor, по прогнозам Международного валютного фонда, экономика Аргентины должна была иметь наименьший экономический рост среди всех стран мира в 2024 году.
Молот Милея
Аргентинские экономисты, с которыми я говорил, сказали, что цифры обнадеживают, но экономика страны далека от того, чтобы выйти из кризиса.
Как известно большинству людей, Милей унаследовал экономический беспорядок, который создавался десятилетиями. Когда этот самопровозглашенный анархо-капиталист вступил в должность в декабре, Аргентина страдала от третьей по величине инфляции в мире — 211 процентов в годовом исчислении. Уровень бедности превышал 40 процентов, и экономика Аргентины сокращалась.
Для этой находящейся в штопоре из-за десятилетий перонизма экономики, Милей предложил серию экономических реформ, названных “шоковой терапией”, которые в основном состояли из трех компонентов: сокращение государственных расходов, уменьшение бюрократии и девальвация песо.
Критики предупреждали, что эти меры приведут к катастрофическим последствиям, и многие принимали как должное, что такие шаги усугубят рецессию в Аргентине.
Бывший глава Департамента Западного полушария Международного валютного фонда Алехандро Вернер сказал, что стратегия Милея может обуздать инфляцию, но высокой ценой.
“Также произойдет глубокая рецессия,” — написал Вернер, “по мере того как начнется фискальная консолидация и снижение доходов домохозяйств будет подавлять потребление, а неопределенность сказываться на инвестициях.”
Феликс Салмон, главный финансовый корреспондент Axios, согласился, сравнив политику Милея с “молотом”.
“Сокращения бюджета Милея приведут к падению доходов домохозяйств, а также к глубокой рецессии,” — написал Салмон.
Несмотря на эти предупреждения, Милей реализовал свой план “шоковой терапии” в первые несколько месяцев своего президентства. Десятки тысяч государственных работников были уволены, как и более половины правительственных министерств, включая Министерство культуры, а также Министерства труда, социального развития, здравоохранения и образования (которое Милей назвал “Министерством индоктринации”). Были ликвидированы многочисленные государственные субсидии, и цена песо была уменьшена вдвое.
Многие критиковали политику Милея еще до того, как она получила шанс на успех.
“Шоковая терапия ввергает еще больше людей в нищету,” — написал журналист Лаутаро Гринспан в Foreign Policy в начале марта. “Цены на продукты питания выросли примерно на 50 процентов, согласно официальным данным правительства.”
Однако официальные данные, на которые ссылался Гринспан, были отчетом за декабрь 2023 года, еще до того, как Милей вступил в должность президента.
Вопреки мрачным прогнозам, результаты политики Милея оказались лучше, чем рассчитывали даже его горячие сторонники.
В первой половине 2024 года инфляция в Аргентине снижалась в течение пяти месяцев подряд, сообщило агентство Associated Press в июле. Хотя потребительские цены выросли на 4,6 процента в июне по сравнению с предыдущим месяцем, это значительно ниже 25-процентного месячного роста в декабре, когда месячная инфляция в Аргентине достигла пика. Между тем, в феврале правительство зафиксировало первый бюджетный профицит за более чем десятилетие. А всего несколько дней назад был опубликован экономический отчет, показывающий значительное снижение уровня бедности в Аргентине.
Многие сомневались, что такое возможно, и общее мнение сводилось к тому, что избавить экономику от инфляции и сократить государственные расходы можно только большой ценой: углублением рецессии.
Избежание рецессии?
Данные указывают на то, что, вопреки прогнозам, Аргентина, возможно, не погружается глубже в рецессию после “шоковой терапии” Милея. Вместо этого ее экономика начинает восстанавливаться.
“Аргентина официально вышла из рецессии после 7 месяцев экономических реформ Хавьера Милея,” — написал в Твиттере Даниэль Ди Мартино, аспирант Колумбийского университета, получающий степень доктора философии. “Помните, экономика была в рецессии с середины 2023 года, за полгода до его вступления в должность.”
Однако другие предупреждают, что утверждать, что Аргентина вышла из рецессии, преждевременно.
“Я бы был осторожен с заявлениями о ‘выходе из рецессии’,” — сказал мне Николас Каханоски, уроженец Аргентины и доцент кафедры экономики Техасского университета в Эль-Пасо. “Возможно, аргентинская экономика выходит из рецессии. Возможно, нет. Все, что я говорю, это то, что слишком рано подтверждать это, основываясь на этих данных.”
Каханоски отмечает, что межгодовые цифры могут вводить в заблуждение, и что рассматриваемые данные являются относительными значениями, а не техническими показателями роста. Хотя пока не ясно, куда пойдет экономика Аргентины, стоит задуматься, почему так много людей, включая многих экономистов, сомневались, что ее экономика может снова расти уже сейчас. Существует две основные причины, одна из которых обоснованная.
Первая причина — обоснованное опасение, что резкое сокращение государственных расходов, скорее всего, приведет к краткосрочным трудностям, хотя это необходимый шаг к оздоровлению экономики.
“Правительство тратит кучу денег и сохраняет рабочие места,” — сказал мне один экономист. “Когда траты замедлятся, вы увидите, как это повлияет.”
Вот почему некоторые экономисты, поддерживающие свободный рынок, выразили сомнения в том, что Аргентина уже вышла из рецессии. Сокращение десятков тысяч рабочих мест, даже непродуктивных, и урезание сотен миллионов субсидий неизбежно скажется на экономической активности. В долгосрочной перспективе это влияние будет положительным, так как приведет к более эффективному распределению ресурсов, но не лишено оснований предположение, что сначала это приведет к экономическим трудностям.
Вторая причина — это плохое понимание экономики.
В кейнсианской школе считается аксиомой, что государственные расходы стимулируют экономический рост. Именно поэтому многие кейнсианцы утверждают, что даже разрушительные явления, такие как войны и ураганы, на самом деле полезны для экономики, потому что они стимулируют государственные расходы.
Именно такой аргумент несколько лет назад выдвинул экономист Пол Кругман когда заявил, что инопланетное вторжение, реальное или фальшивое, было бы полезно для экономики, поскольку оно мобилизовало бы огромное количество военных расходов, аналогично Второй мировой войне.
Идея проста: государственные расходы полезны, даже если они производят ненужные товары, такие как оружие, созданное для отражения инопланетного вторжения, которого на самом деле нет.
Идея о том, что Аргентина будет сокращать государственные расходы во время рецессии, противоречит кейнсианской ортодоксии, которая учит, что рецессии — это именно то время, когда “фискальные стимулы” наиболее необходимы, поскольку негативные экономические условия часто приводят к предсказуемому “провалу рынка”: снижению расходов.
Разбитые окна и экономический рост
Другими словами, Аргентина переворачивает макроэкономический сценарий. В мире, где увеличение государственных расходов считается “идеальным решением в борьбе с рецессиями”, Милей предлагает противоположное: он сокращает государственные расходы.
Исследование Центра Mercatus, проведенное Тони Капорале и Марком Пуатра, под названием “Проблема с кейнсианскими стимулирующими расходами,” указывает на очевидную проблему таких стимулов:
[Кейнсианский] подход не учитывает несколько значительных источников издержек. Помимо пустых трат, присущих государственным расходам, финансирование этих расходов требует налогообложения, что влечет за собой избыточное бремя, сокращение выпуска продукции из-за снижения мотивации работников работать. Более того, использование даже ранее простаивавших ресурсов приводит к потерям возможностей для инвестирования в альтернативные способы использования этих ресурсов.
Капорале и Пуатра говорят об элементарной экономической концепции: альтернативные издержки. Эти издержки характеризуют то, от чего человек отказывается или чем жертвует, чтобы купить товар или услугу. Эту идею исследовал экономист Фредерик Бастиа в своей знаменитой притче о разбитом окне. Экономист Джонатан Ньюман предлагает краткое изложение этой истории, которая появилась в эссе Бастиа 1850 года “Что видно, и чего не видно.”
Это выглядит так: мальчик бросает кирпич в окно пекаря, и собирается толпа, чтобы обсудить экономические последствия. Они утешают пекаря, указывая на то, что компаниям по ремонту стекол тоже нужен бизнес, так что это не совсем плохая новость. После дальнейших размышлений они приходят к выводу, что общая занятость и расходы в сообществе увеличились из-за разбитого окна, и что эта небольшая искра расходов пекаря на ремонт окна запускает цепную реакцию расходов. Теперь у стекольщика есть лишние деньги, чтобы потратить на различные предметы, и у людей, которые продали ему эти вещи, теперь есть дополнительный доход, и так далее.
Толпа делает вывод, что разрушение полезно для экономики, поскольку оно стимулирует расходы и занятость.
Звучит абсурдно и слишком хорошо, чтобы быть правдой? Так и есть. Притча Бастиа разоблачила абсурдность кейнсианской экономики до ее появления.
Бастиа бросал вызов читателям, предлагая им увидеть невидимое. Экономисты не должны сосредотачиваться исключительно на прибылях стекольщика, полученных в результате броска камня в окно пекаря, так же как они не должны сосредотачиваться исключительно на рабочих местах, созданных военными расходами. Они должны также учитывать издержки этих действий.
Эта ошибка постоянно преследует кейнсианцев, и история с разбитым окном помогает объяснить, почему многие воспринимают как аксиому утверждение, что сокращение государственных расходов в Аргентине усугубит рецессию.
Когда дело касалось реформ Милея, критики и прогнозисты сосредоточивались на видимом: десятках тысяч потерянных рабочих мест и миллиардах сокращенных расходов. С одной стороны, это совершенно рационально. Эти сокращения будут сопровождаться легко измеримыми издержками и, вероятно, сократят экономическую активность в краткосрочной перспективе. С другой стороны, независимо от того, видны они сразу или нет, реформы Милея создают бесчисленные возможности, демонтируя наименее продуктивную часть экономики Аргентины: ее бюрократию.
Было ли повышение экономической активности в Аргентине в мае временным всплеском или началом долгосрочной тенденции к экономическому восстановлению — покажет только время. (Данные указывают на резкое увеличение сельскохозяйственного производства, что может быть объяснено благоприятными сезонными условиями или каким-то другим фактором.)
Конечно, возможно, что после десятилетий экономических трудностей, которые создал перонизм и массовое печатание денег, Аргентине предстоит еще много работы до полного экономического восстановления. Тем не менее, здесь уместно вспомнить Адама Смита, который однажды отметил, что формула процветания удивительно проста и не содержит правительственных «стимулов»: только «мир, низкие налоги и терпимая администрация правосудия».
К счастью, Милей знает это. И он не проявляет никаких признаков ослабления в своей кампании по борьбе с инфляцией и государственными расходами, чтобы вернуть Аргентину к процветанию.
“Какой [есть] альтернативный вариант?” — сказал он BBC. “Продолжать печатать деньги, как предыдущая администрация, что вызывает инфляцию и в конечном итоге затрагивает наиболее уязвимых?”
Оригинал статьи – Джон Милтмор
Перевод: Наталия Афончина
