СТРАШНЫЙ, БЕСХИТРОСТНЫЙ ФИЛЬМ

Александра Свиридова. Только что посмотрела фильм...  «Факин джу, факин Фрэнс»  Так следовало бы назвать новый французский фильм режиссера Александра ​​Аркади, который вышел на экраны Америки сейчас.  Но он называется бесцветно «24 дня».  Снят по одноименной книге не-писателя, а  обыкновенной женщины по имени Руфь Халими.  Это книга мамы, у которой в  центре Парижа 10 лет назад черные украли взрослого сына, издевались над  ним три недели и потом убили.  Маме помогал писатель Эмиль Фрэч.  Он вместе с ней старательно прошел шаг за шагом страшной дорогой воспоминаний.  А режиссер только реконструировал события.  Премьера фильма состоялась в Нью-Йорке, Лос Анжелесе, по всей Америке, и ни слова о фильме на русском языке нет.  Молчат газеты, радио, телевидение.  Молчат советские евреи, приехавшие в Америку беженцами, спасающимися от  антисемитизма.  Не понимаю, в чем дело. Приходится садиться писать. Страшно в этом бесхитростном фильме все, и обыденность - в первую очередь.  В кадре Париж, среднестатистический микрорайон, обычная квартира.  Мама в сумерки в субботу собирает за столом семью – дочь лет  20 и сына чуть за 20. Красивый мальчик служит в магазине радиоаппаратуры – продает карманные телефоны.  Красивые девушки кокетничают с ним.  А одна – придет –уйдет, и вернется – попросит у сослуживцев его номер.  Позвонит с придыханием в субботний вечер, предложит выпить с ней кофе…И как бы мама не просила Илана – так зовут героя – не уходить, - он умчится, польщенный вниманием красавицы.  И невдомек ему, что девушка – член банды «Варваров», как называют себя сами эти граждане Франции – выходцы из арабских стран.  Его заталкивают в автомобиль, увозят в черный микрорайон, где прячут связанного в квартире.  И звонят родителям, требуя выкуп… Остальное – монотонное проживание ада ожидания, когда полиция дает указания матери, отцу и двум сестрам, как себя вести, как держать себя с вымогателями, пока полицейские честно пытаются отследить, откуда  проходят звонки. Родители подчиняются, но – операция срывается из-за неточных действий полиции, и «Варвары» убивают мальчика. Не до конца… Изможденного – связанного три недели по рукам и ногам, - без крошки еды, - его вывозят на окраину, поливают бензином и поджигают.  Но мальчик не сгорает.  Он жив.  Голый, с обгоревшей спиной, цепляясь руками, намертво застегнутыми железными наручниками, он взбирается на высокую насыпь, по которой несется пригородный поезд.  И его замечают.  Успевает приехать полиция.  Застать его живым.  Но на руках у полицейских он умирает.  Мальчика хоронят. Это не конец.  Банду вылавливают.  Их 29 человек.  И не все черные.  Белый  – «супер» дома, подельник, который выделяет банде свободную квартиру, где они долго держат заложника. Белые все барышни банды, которым обещаны быстрые и легкие деньги.  По суду дают небольшие сроки только 19-​ти участникам преступления.  И пожизненное – главному. Огромному красивому черному зверю по имени или по кличке Джанго. Год спустя мама с друзьями и близкими извлекают гроб из земли на кладбище Парижа и перевозят тело мальчика в Израиль.  Финальная сцена убийственна в своей простоте – мама на камеру говорит полицейскому о том, что бандиты скоро выйдут из тюрем и придут плевать на могилу ее  замученного сына.  А она этого не хочет.  И везет гроб в Израиль, где опускает тело сына в землю и сажает дерево.  - Илан – на хибру – означает дерево, - поясняет она на камеру. – Мы посадили его… Покойся с миром. Это – центральная линия сюжета, костяк, хребет.  Мясо, материя, ткань повествования еще страшнее: через мелкие незначительные детали режиссер воссоздает атмосферу изолганности и страха, царящую во французском обществе. Руководство полиции, проводя операцию, несомненно желает  найти преступника, но пытается скрыть антисемитскую суть киднепинга. В одном из интервью режиссер Аркади откровенно заявляет, что полиция вела себя слишком осторожно с подозреваемыми, опасаясь вызвать волну насилия со стороны недовольных своей жизнью эмигрантов из арабских и африканских стран. "Следователи укрывали от общественности некоторые детали, свидетельствующие об антисемитском характере преступления.  В пригороде, где орудовала банда "Варваров" многие знали о похищении, но никто не осмелился заявить о преступлении.  Мой фильм призван предостеречь общество от подобного поведения.  Нельзя равнодушно относиться к проявлениям расовой и религиозной ненависти", - подчеркнул режиссер. Я смотрю этот фильм в момент, когда в Америке войска наводят порядок в Балтиморе, где я жила и работала, и хорошо понимаю, чего опасалась полиция Франции.  Именно этого – восстания черных.  И в свете происходящего невероятно смелыми оказываются режиссер фильма – Александр Аркади, родившийся в Алжире в 1947-ом, и только в пятнадцать эмигрировавший во Францию, - и исполнитель роли Джанго – главного «варвара».  Мне за него даже немного тревожно.  Он один играет, не сбавляя темпа – истерику и надрыв.  Он торопится сам и торопит родителей жертвы, - ему нужны деньги.  И он обращается к тем, у кого они есть.  Он продумал операцию, и все должны исполнить по его нотам то, что он задумал, а сюжет буксует.  Он звонит с разных телефонов, и говорит маме-папе-сестрам один текст одним сплошным матом, чтобы не оставалось ни у кого сомнений и не возникло даже малейшего желания назвать жертву – юношу Илана – евреем. «Ебаный жид» - «факин джу» - так должен называться фильм на самом деле, так как тот, кого берут в заложники, называется именно так на языке «Варваров». Как ни смягчай перевод с французского или английского.  Только при правильном переводе становится совершенно ясно, что нет у черных мусульман к мальчику сострадания, так как в заложниках у них нелюдь – «жидяра».  И они звонят родственникам, рабаю, и говорят одну фразу:  «У вас – ебаных жидов - есть деньги, вот вы нам их и платите».  А в приступе гнева герой добавляет еще и «Ебаная Франция». Мама первая указывает на то, что в интернет-посланиях, с требованием заплатить, «Варвары» называют мальчика ЖИД, и никак иначе. «Не мужчина-юноша-человек, - указывает она полиции, и добавляет: - Они убьют его». А полиция говорит, что это не антисемитизм, а рядовое экономическое преступление. И режиссер воссоздает каждую сцену, где высшие полицейские чины Парижа отказываются признавать антисемитскую подоплеку.  И только, когда мальчик погиб и предан земле, евреи восстают.  Деликатно, разумеется.  Но все же.  Потому что «Дело Илана Халими», еврейского юноши, похищенного бандитской группировкой выходцев из Африки с целью выкупа, вызвало большой резонанс во французском обществе.  И в конце концов полиция признает, что это была антисемитская акция. Страшно видеть свидетелей преступления, которые выбирают молчать – либо потому, что им обещаны за молчание деньги, либо потому, что боятся расправы.  В кадре – огромный анклав – многоэтажные дома, стоящие каре вокруг общего двора, через который таскают стонущего мальчика – из квартиры, где он стонет, - в подвал.  Черные твари – «Варвары» - несут его в сумерках в открытую, точно зная, что свои – черные – не выдадут, а белые обитатели «проджекта», как принято называть дома подобного рода в Нью-​Йорке, - побоятся.  И режиссер несуетно снимает, как смотрят белые из окон и с балконов, и отступают, задернув штору… Джанго уверен в своих соседях.  И не напрасно. Черт не выдаст, свинья не съест. Я опускаю подробности.  Пойдите и посмотрите фильм. Смотреть его невыносимо.  Не смотреть – преступно.  Я не понимаю, почему еврейские общины Америки не подняли прессу и не призвали зрителя в зал.  Об этом фильме известно всем, так как он удостоен наград ряда еврейских  кинофестивалей – в Иерусалиме и Бостоне, Сан Диего и других городов Америки.  Увы – нет у него ни одной награды НЕ-еврейского фестиваля.  И это делает всеамериканскую премьеру каким-то местечковым событием внутри еврейского гетто.  Черные гетто Америки вполне могли бы тоже  посмотреть это кино… И самым, конечно, занимательным в фильме оказывается то, что все тексты, писанные буквами на бумаге, под нажимом требований о соблюдении политической корректности, давно требуют приложения усилий при прочтении, дабы обнаружить упоминание цвета преступника, когда читаешь и слушаешь по радио новость о том, что кто-то кого-то грохнул.  Кино же дает впрямую и сразу портрет во весь рост этих черных парней в капюшонах, покуривающих траву и ожидающих денег и благ – от всех стран и правительств.  А если нужно срочно – то в качестве выкупа… И лучше сразу – за жида. Потому что парни знают две главные вещи про жидов – что те любят своих детей, и что у них есть деньги. Мама Илана – Руфи Халими – медленно говорит в финале: - Я молчала 24 дня.  Делала так, как велела полиция.  Но сегодня я не могу молчать.  Мой сын убит, так как он еврей.  Его пытали, мучали, сожгли. И ничего этого не было бы, если бы он не был евреем.