суббота, 15 февраля 2014 г.

СГОРЕВШАЯ МОЛОДОСТЬ





Кинотеатр "Спартак" в Петербурге сгорел дотла. Вот я стою под зонтиком и смотрю, как струи дождя летят сквозь несуществующую крышу. Жуткое зрелище. Одна чернь внутри прежнего чуда великого, святилище, храма – кинотеатра нашего детства.
Рядом со мной останавливается существо, тоскующее по человеческой речи. Одиночество мучает беднягу так сильно, что он приобрел привычку разговаривать с первым встречным.
-         Ночью сгорел, - хрипло повествует существо. – Там сначала кирха была лютеранская. Потом немца из города поперли. Дальше обычно: устроили после революции клуб, потом кинотеатр… Тут опять началась попойка – перестройка. Как очухались, сделали там по новой кино для старых фильмов. Только  немец снова объявился и здание потребовал обратно для отправления культа. Драчка началась, даже со стрельбой. Пока двое дрались, третий над ними верх взял. Устроили в Храме  ночной клуб – развеселое место. Тут Он и не выдержал, рассерчал сильно. Вот перед вами и результат гнева Божьего.
Сказав все это, бедняга подождал моей реакции, не дождался и разочарованно поплелся дальше по своим несуществующим делам. У меня тоже дел никаких в тот день не было, но и следовать за одиноким человеком тоже не хотелось. Всегда боялся одиноких. Не успеешь обернуться, и тебя самого они приведут к тоске и печали.
Так я остался стоять у сгоревшего кинотеатра. И такую вдруг ненависть почувствовал ко всей этой сволочи, спалившей святое место – кинотеатр моего детства. Поймай я в тот момент сусликов из Ночного Клуба, я бы их…. А что собственно "я бы"? Карманы пусты. Оружие у меня бы еще в аэропорту отобрали, а силы в руках осталось мало…. Так что одну страсть мог я себе позволить: мечту о мести.
Да и какой в ней толк? Люди кинотеатра желают отомстить молодцам из бардака, людей из кинотеатра ненавидят эти самые лютеране, а когда-то, на месте Кирхи, жил  "убогий чухонец" в своей хижине. Он, вполне возможно, тоже мечтал отомстить строителям Петербурга…. Что же это получается? Нет в мести смысла. Один замкнутый круг. Ничего, кроме разрушения, ибо месть – это ненависть.
Так я рассуждал, уставившись на руины, куда некогда бегал с уроков, а потом, уже студентом, разрисовал на пару с другом стену в холле, над лестницей. Мы с ним воинство Спартака нарисовали и самого героя – гладиатора. На фоне античность разную изобразили и небо голубое, италийское, бездонное небо.
 Это я над небом корпел дня четыре, а потом придумал прямо над головой Спартака облачко изобразить.
-         Зарубят, - сказал тогда мой друг. – Это у тебя получилось, как Божье благословенье, а Бога нет.
Но я тогда рискнул облачко оставить, а потом выяснилось, что это обычная живописная хитрость, и никто из приемщиков нашей мазни на знак в небесах внимания не обратил.
И вот теперь от нашей фрески ничего не осталось, кроме черных лохмотьев на обгоревшей стене. Ну, не ахти какая была живопись, а жалко… Молодость свою жалко. Я вдруг подумал, что снялся с места, пристегнулся в самолетном кресле, миновал тысячи километров только затем, чтобы взять билет в кинотеатр своего детства и увидеть фреску в холле с бездонным небом, на котором я сорок с лишним лет назад нарисовал легкое облачко.

И все-таки молодость сама по себе – богатство великое. Девушки тебя любят, за то, что ты молод.  О смерти не думаешь, что о ней думать, если  жизнь бесконечна? Ты отменно здоров, и дышится тебе легко и свободно. Что еще нужно нормальному человеку?
Однажды, в Париже, пришлось наблюдать за собранием очень богатых людей. Сидели они тихо в своем клубе: старые, толстые, жалкие уроды. Смотрел я на них и думал, что деньги им  нужны в оправдании своей немощи и уродства, что взобрались  они, как на пьедестал, на шаткую гору из ассигнаций, чеков, акций и прочей ерунды. Взобрались только затем, чтобы казаться моложе, выше, привлекательней, и купить за деньги суррогат любви, подделку счастья и фальшивый купон своей собственной значимости.
Наши достижения в молодости глупы, но еще более потешны победы в старости. Так я думал в злобе, глядя на пепелище в городе моего детства и юности.
Нужно сказать, что мысли мои издавна формирует увиденное и часто мысли эти противоречат друг другу. Смотрю на кусок дерьма и думаю, что жизнь наша – дерьмо. Смотрю на цветок благоуханный и думаю, что нет больше удачи, чем на свет родиться. Не вижу в такой динамике греха. Уверен, мое мировоззрение – не моя проблема, а мира меня окружающего. Вот станет этот мир прекрасным, и сам я буду занят одними, прекрасными мыслями, а пока…
Это так правильно, что в молодости мы бедны, и только с годами можем утешиться накопленным богатством. Нет ничего страшнее нищего старика.
Я - старик состоятельный. По крайней мере, день завтрашний меня не пугает. Могу позволить себя многое. Вот путешествую по миру. Где пешком, где на велосипеде.
На велосипед сил еще хватает. Славное, любимое с юности, средство передвижения. Всегда в моей багаже двухколесный друг: обычная туристская, надежная модель фирмы Густава Фурье. Я в этого Фурье влюбился заочно. Мечтаю посетить его в Тулузе и выразить свое восхищение его первоклассной продукцией.
Одна беда – на родине моей велосипед бесполезен. Климат – дрянь, дороги – еще хуже климата. На родине моей, в России, нужно ездить в танке, но нет ничего омерзительней такой езды, когда на мир смотришь в щель и через прицел орудия.
Отказываюсь от танка и велосипеда, от ненавистного автомобиля…. (Вот даже строка получилась косноязычной)… Так вот, отказавшись от всего этого, я двинулся по городу моей юности пешком.
Многое в этом чудесном городе изменилось. Я состарился, а он помолодел, отпраздновав недавно 300 – летний юбилей. Почему города молодеют к юбилею, а не люди? Вот какие идиотские вопросы задавал я сам себе во время пешей прогулки по улицам родного города…. А потом вот набрел на черный "труп" кинотеатра "Спартак" и вопросы перестал задавать.
 Так я стал, занятый гибкими рассуждениями, не меньше пятнадцати минут. Успел поговорить с одиноким человеком и похоронить навсегда свою юность. Только потом двинулся дальше в сторону улицы Фурштадской, бывшего бульвара имени Петра Лаврова. Этот Лавров был личностью незначительной. Бульвар мы звали небрежно – Лаврушкой и ценили его не за робкую зелень низкорослых лип, а за скамейки, где можно было устроиться, развалясь, в доброй компании и решить за разговором все мировые проблемы.Мы тогда решали то, что невозможно решить. Но когда этим заниматься - только в молодости.

                                       2004 г. С.-Петербург

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Красильщиков Аркадий - сын Льва. Родился в Ленинграде. 18 декабря 1945 г. За годы трудовой деятельности перевел на стружку центнеры железа,километры кинопленки, тонну бумаги, иссушил море чернил, убил четыре компьютера и продолжает заниматься этой разрушительной деятельностью.
Плюсы: построил три дома (один в Израиле), родил двоих детей, посадил целую рощу, собрал 597 кг.грибов и увидел четырех внучек..