ВИТЕБСК. ЕВРЕЙСКИЙ РЕНЕССАНС.

 Голодные, смертные, несчастные годы в России (1917 –1922). И такой выброс творческой энергии. Что это – спасение человечности в эпоху звериного безумия? Попытки гения спасти то, что, казалось, уже спасти невозможно. Следствие внезапной и полной физической, творческой свободы? Не знаю, но не было в истории культуры Российской империи более богатого, фантастического по своей насыщенности революционными событиями, времени.

 Но почему именно Витебск стал именно тем вулканом, из которого и последовал в эти годы мощный выброс лавы творческой энергии. Почему небо этого города оказалось таким благосклонным к деятелям разных искусств высочайшего класса?

 Возможно, разгадка этого феномена в истории города.

 Своего рода центром, губернским городом, Витебск был на протяжении 130 лет, с 1796 года по 1924. Это существенно для русской, дореволюционной провинции.

 Губернии положены губернаторы. Вот здесь Витебск отличен от других российских городов в превосходной степени.

 С 1808 по 1813 год Витебской губернией командовал П. И. Сумароков – племянник знаменитого драматурга А.П. Сумарокова. Губернатор и сам был изрядным писакой. После себя он оставил множество произведений беллетристических и пьес.

  Знаменитый автор исторических романов Иван Лажечников занимал пост вице-губернатора губернии в середине девятнадцатого века.

 После февральской революции городским головой Витебска стал талантливый литератор П.Н. Медведев.

 Все это верно, но есть еще одна особенность этого города, пограничного с чертой оседлости. С незапамятных времен он был городом  е в р е й с к и м, а, значит, верным культу знания и творчества.

 О Витебске писали Бунин, Куприн, Шкловский, Эйзенштейн, Паустовский…. Сам И.Е. Репин назвал этот город «русским Толедо», приравняв его к родине великого Эль-Греко.

 Много замечательных имен связано с Витебском, но мы привыкли ставить этот город рядом  с именем Марка Шагала. Но и Шагал всего лишь наиболее, яркая «раскрученная» фигура в удивительном наборе блестящих имен, прославивших этот захолустный город в годы «еврейского ренессанса».

 Расскажу всего лишь о некоторых из них.

 Иегуда ПЕН, сын Мовши. (С годами этот талантливейший художник стал Юрием Моисеевичем Пеном ). Сыну Мовши ( уроженцу г. Зарасай в Литве) удалось в возрасте 26 лет поступить в Императорскую академию художеств в Петербурге. В 1885 году Пэн получил звание художника, поселился в Витебске, создал Школу живописи этого города и был ее патриархом вплоть до насильственной смерти в 1937 году. В НКВД решили не тратить время на старика. Его прикончили дома, при аресте, но потом искусно замели следы этого преступления.

 Иегуда Пен ( видел его портрет молодого Шагала в Минском национальном, художественном музее) почитался художником блестящим и человеком удивительным. Живописец абсолютно светский по духу, он был дисциплинированным членом религиозной общины, исправно посещал синагогу, неукоснительно соблюдал еврейские обычаи. Он жил внутри большого, еврейского мира Витебска. И на его картинах существует этот мир по сей день.

 Пэн писал портреты шадхенов, шамесов, магидов, раввинов, портных, художников. Почти вся эта исключительная по силе живопись находится в основном фонде и в запасниках Витебского музея живописи. Все его «жанры» и портреты, если верить иллюстрациям, пропитаны радостью и мудрым духом хасидизма.

 Пэна власти убили тайно в 1937 году, но, тем самым, пощадили его наследие.

 В нашем, лучшем по живописи, музее Иерусалима постоянно устраиваются выставки китайских штукарей, скандинавских ваятелей, русских авангардистов. И я подумал, как странно, что до сих пор не увидел Израиль произведения своего, родного по духу, художника, патриарха нашей культуры, сохранившего для нас образ богатейшего еврейского мира Черты, уничтоженного нацизмом.

 Чудовищная ошибка, фатальный и, боюсь, невосполнимый идеологический просчет молодого еврейского государства был в его равнодушии к идишитским корням нашей культуры. Сионисты – социалисты все сделали, чтобы разрушить старый мир культуры евреев Европы, но, в итоге, как это обычно происходит, новая, светская, израильская культура оказалась безжизненной, слабосильной, лишенной корней.

 Причина здесь, на мой взгляд, проста. Без учителей, нет учеников, как без корней нет всходов. А иных корней у нашего народа, кроме Торы и культуры галута, просто не было. Любым революциям, революции сионистской в том числе, свойственно на этот счет заблуждаться, вытеснять идеологией момента вечную культуру народа.

 Но вернемся в город «еврейского ренессанса». Пэн был учителем многих художников Витебской школы живописи, высшего учебного заведения. В замечательной книге Александры Шатских « Витебск. Жизнь искусства» Москва 2001 г. (большую часть материалов для своих заметок я взял из этой книги) приведен список учеников этой школы. Начинается он Абарбанелем Янкелем Шлемовичем, а заканчивается  Юдиным Львом Александровичем. Евреи, евреи, евреи – 85% списочного состава.

  Две тысячи лет правоверным иудеям запрещалось «рисовать человечков», по определению Шолом – Алейхема, а тут вдруг такая толпа еретиков, но евреи и здесь, как положено, «вывернулись». Большая часть из выпускников Школы стала знаменитыми авангардистами разного толка.

 О Марке Шагале написаны тома исследований, биографических очерков об этом великом мастере нет числа. Вот почему в этой статье я приведу лишь один красноречивый документ о витебском периоде в жизни художника.

 Разного рода интриги поставили под угрозу руководящую роль Шагала в Школе живописи. Общее собрание учащихся Народного Художественного училища постановило:

 « Заслушав доклад т.т Циперсона и Кунина о критическом положении училища, в связи с намерением М.З. Шагала покинуть училище, а вместе с тем и город Витебск и принимая во внимание: 1) что М. Шагал является не только одним из первых пионеров на пути этого великого дела; 2) что М. Шагал является единственной моральной опорой училища, без которой оно существовать не может ;3) что уход М. Шагала при подобном положении может послужить гибелью для художественного училища….

 Общее собрание выражает М. Шагалу полное и безусловное доверие и обещает поддержку во всех действиях и начинаниях….»

 В тот, 1919 год, Шагал в Витебске остался. Просьбы своих подопечных, воздух свободы творчества – все это удержало мастера в городе. Наверху, в Москве, командовал культурной жизнью республики Луначарский, «комиссаром» всероссийской живописи был Давид Штеренберг. В те годы, в России, можно было жить и дышать тем, кто жил и дышал искусством … Впрочем, продолжалось это недолго.

 О невозможности существовать без Шагала докладывал Кунин, Моисей Абрамович – блестящий художник, человек яркой, бурной судьбы. В тридцатых годах Кунин прославился на всю республику своими «психологическими опытами» на сцене. Шагал посетил Питер в 1973 году, искал Кунина ….. «Вы помните, как я вас любил, как желал вам счастья» – писал Моисею Абрамовичу Марк Захарович». Шагалу солгали, что Кунина не смогли найти, побоялись потревожить великого старика словом «смерть».

 Эль Лисицкий ( Лазарь Маркович Лисицкий) – еще одна фигура мирового класса. Работы этого художника стоят на современных аукционах баснословные деньги. 

 Лисицкий служил в Витебском Наркомпросе – всего полтора года, но этот период и стал для Лисицкого главным в его художественной жизни. Здесь  имя этого мастера стало рядом с именем Казимира Малевича. И этот великий художник русского авангарда долгое время работал в Витебске.

 Сам Эль Лисицкий считал себя художником «еврейского, национального возрождения». Он был настоящим поэтом Книги, и никогда не скрывал свою любовь к древним рукописям, священным свиткам  Торы, к культуре еврейского орнамента.

 Недавно наш столичный музей провел выставку Казимира Малевича. Насколько мне известно, связь этого мастера с Витебском, с еврейским духом Школы живописи, со своими многочисленными учениками из этой школы, верными последователями супрематизма и ниспровергателями метода Малевича – не была отмечена никак.

 Постараемся хоть как-то восполнить этот пробел. Нина Осиповна Коган – отличный художник, блестящий критик, сподвижник Малевича. Родилась она в Петербурге, в 1889 году, в семье военного врача – выкреста, действительного статского советника, генерал – майора, умерла на родине, в годы блокады. Причина смерти – голод, место захоронения неизвестно.

 Витебский период  жизни Нины Коган полон удивительных достижений. Малевич был ее кумиром, источником творческий удач, но и сам стиль этой художницы настолько ценен, что и сегодня ее работы не исчезают из музейных экспозиций.

 Давид Аронович Якерсон родился в Витебске, учился у Пэна и стал в скульптуре фигурой мощной и вполне самостоятельной. Он и живописцем был первостатейным.

  Отправляя Якерсона в Москву Марк Шагал снабдил своего ученика характеристикой, в которой было сказано, что сей ваятель был занят «беспрерывной работой» по украшению Витебска.

 Якерсон Давид Аронович стал одним из первых деятелей «фундаментальной пропаганды». Пропаганда эта, как водится, началась с работ талантливых, а продолжалась и закончилась потоком бездарных монументов. Видимо, сама практика Божественного увековечивания памяти псевдопророков и вождей была глубоко порочна.

 Роберт Рафаилович Фальк был одним из основателей «Бубнового валета». Большевистская власть никогда не признавала этого выдающегося художника, но не убила после легкомысленного возвращения из Парижа в 1937 году, и даже позволяла преподавать до последних дней  жизни.

 В годы «еврейского ренессанса» в Витебске Фальк не только часто посещал этот город, но и работал там подолгу.

 В период «измов», школ и всевозможных направлений Фальк, хоть и следовал всеобщей моде, оставался художником мощной индивидуальности, мастером живописи мирового класса.

 Высокая духовность не могла спасти Витебск гражданской войны от голода и эпидемий. Ученики Школы, подчас, погибали молодыми, так и не раскрыв полностью свой дар. Приведу лишь несколько имен: Лазарь Львович Зуперман, Иосиф Бернштейн, а каким великолепным мастером был Абрам Яковлевич Гимпельсон, умерший  в 1921 году, не дожив и до 25 лет.

 Но не одним изобразительным искусством был жив  ренессанс Витебска. Какая замечательная Еврейская театральная студия была в городе тех лет, а следом за ведущей студией еще несколько коллективов ставили свои спектакли на идиш в этом небольшом, провинциальном городе.

 Знаменитой Эстер Рохл Каминской так понравилось гастролировать в Витебске, что она приняла решение остаться в гостеприимном городе на длительный срок.

 Симфоническим оркестром Витебска тех лет руководил русский человек и блестящий музыкант Николай Андреевич Малько, но  состав его оркестра на ¾ состоял из евреев города. Приведу фамилии наиболее значительных солистов оркестра: контрабасист Левман, гобоист Брауде, тромбонист Райхман, скрипки – Вельтман и Лерман….

 Корни знаменитой пианистки Марии Вениаминовны Юдиной в Витебске.

 Фрида Давыдовна Тейтельбойм в 1889 году блестяще закончила Петербургскую консерваторию и получила звание лауреата премии Антона Рубинштейна. Эта пианистка еще одна гордость Витебска.

 В литературе, философии Витебск послереволюционных лет представлен блестящими еврейскими именами. В общем, вся атмосфера города была пропитана высокой духовностью. Планка творческих достижений была так высока, что Витебск по праву занимал место третьей художественной столицы республики, после Москвы и Петрограда.

 Пять удивительных  лет. Почему судьба оказалось такой скупой? Какие еще шедевры мог бы дать «витебский ренессанс», продлись он еще несколько лет. Но время мчалось вперед, ускоряло свой бег, уничтожая по пути все, не подлежащее уничтожению. Любые революции беспощадны.

 Многим в Израиле казалось, что именно характер культуры галута во многом был причиной Катастрофы. Многие и по сей день убеждены, что только еврей, воспитанный вне ишува, мог стать жертвой нацизма.  Будто добро и талант могут стать причиной зла и бездарности…. Впрочем, и это вполне возможно.

 Еврейский Витебск исчез. Большевизм и фашизм сделали свое дело, но это еще полбеды. Нас постарались лишить памяти о «еврейском ренессансе», не понимая, что «трава забвения» - самый страшный сорняк, растущий лишь на могиле любого народа.