ПО ПОВОДУ еврейского секса - праведного и грешного

                                Художник Вл. Любаров.                      

 На старой (1910 г.) открытке Черта оседлости, еврейское местечко. Толпа фанатиков готовится линчевать прекрасную девушку, уличенную, надо думать, в блуде.

 Художник Пимоненко нарисовал эту картинку. Хитро нарисовал и со знанием дела. Вполне возможно, сам этот художник был родом из местечка. Ошибся он только в одном: грешницу положено по древнему, еврейскому обычаю побивать камнями, а здесь мужчины вооружены палками.

 Это понятно. Камень в руке выглядит не так эффектно, как поднятые над головой колья.

 Картинку художник разработал грамотно. Массовка «играет» отлично. Вот мать блудницы в неутешном горе, и рядом с ней седобородый отец пробует то ли благословить самосуд над собственной дочерью, то ли остановить гнев народный.

 В сторонке мужчины советуются, что делать. Судя по всему, всевластный кагал готовит приговор. Кому-то не терпится покончить с грешницей. Женщины в толпе, похоже, сочувствуют несчастной девице, но делают это осторожно.

 Надо сказать, что художник не пошел по обычному  пути русских юдофобов: евреев он изобразил не карикатурно, без привычного шаржирования, а «жертва фанатизма» и вовсе прекрасна. Она возвышается над толпой, как богиня революции на картине Делакруа. Она красива, как звезда немого кино, она еретично простоволоса и этим, как и всем своим гибким станом, тоже  бросает вызов гневной толпе односельчан.

 Происходит сия жуткая драма на фоне гневного, грозового неба. Свободная любовь – против невежества, свет – против мрака.

 Убьют девицу фанатики или просто отлупят по мягким местам – неизвестно. Открытка издана Всемирным почтовым союзом России, разошлась большим тиражом, и каждый ее обладатель мог по-своему решить судьбу блудницы.

 Юдофобы, что понятно, тут же приговорили ее к смерти от рук злокозненных евреев, верящих в злого и жестокого Бога. И это понятно: евреи дикий, фанатичный, безжалостный народ. И правильно их убивали и грабили в недавней волне погромов.

 Но, думается, открытка эта имела особый успех у выкрестов, ассимилянтов из еврейской среды, либералов и демократов той поры. Какое, мол, счастье, что мы покинули этот варварский, необразованный, нищий мир наших отцов. Этим открытка эта еще раз подтверждает нашу неугасимую страсть к уходу от самих себя и напоминает о невозможности этого ухода.

 Но оставим рассуждения на тему. Дело в том, что не злая, в общем-то, эта отрыточка – такая же ложь, как и подлый рисунок, иллюстрирующий ритуал иудеев по добыванию  христианской крови. Эта «живопись» просто хитрей, а потому гораздо опасней.

 Будущие евреи комиссары в кожанках питались не только бреднями Маркса и Ленина, но и этой лживой мутью о своем собственном еврействе.

 Мог бы привести большой список литературы, где доказывается, что никакой «жертвы фанатизма» не могло быть в еврейском местечке, но источники эти, как правило, еврейского происхождения. А потому вновь обращусь к самой серьезной и честной работе по местечковому быту, брошюре Н.С. Лескова «Еврей в России».

 Издание это уникально. Писательский талант, честность, научный подход к вопросу, и, главное, доскональное знание Лесковым жизни евреев Черты – делают эту книгу явлением редчайшим в истории русской, публицистической литературы.

 При жизни автора брошюра эта вышла тиражом в 50 экземпляров, была переиздана лишь в 1919 году небольшим тиражом, на папиросной бумаге и в мягкой обложке. Утрачен тираж почти полностью.

 В 1990 году Лев Анинский издал тоненькую брошюрку с сокращенным вариантом работы Лескова. Затем были предприняты еще две скромные ( по тиражу) попытки познакомить читателя с этим трудом замечательного писателя. Вот и все, известные мне издания этого удивительного труда.

 Приведем «комментарии» Лескова к нашей открытке. Начнем с «фанатизма»: « …. У девушки рождается ребенок, в котором никто не хочет принимать никакого участия. Родная христианская среда оказывает несчастной только один вид внимания: девушке «покрывают голову». Коса, как знак девства, убрана под повязку. После этого несчастная, по пословице, становится уже « ни девушка, ни вдова, ни замужняя жена», - она  «покрытка». Среди своих, крещенных односельчан покрытка встречает большее или меньшее пренебрежение; нередко ей остается в удел одно: выселиться в убогую хатку «на задах» и начать открыто промышлять своим позором. Во многих случаях так и бывает, но в других случаях , где есть недалеко жид, иногда устраивается иначе… Жил и тут к ее услугам. Он берет покрытку в дом, чтобы она ему услуживала … он позволяет ей сажать ее приблудного ребенка в одном «кутке» с его собственными детьми и никогда не попрекнет ее  проступком.

 Да, никогда!  Почему жид так снисходителен – это другой вопрос, но только известно, что «жид срамом не упрекает». А это избавляет проступившуюся девушку от нестерпимых нравственных мук…. в своей, христианской среде».

  Если верить художнику Пиманенко только «чужих» не упрекает, а вот своим грешницам еврей ничего не прощает, готов забить их кольями.

 По Лескову даже русский человек из простонародья не способен приговорить к физической экзекуции свою блудницу, по Пимоненко - фанатичные евреи способны казнить своих грешниц.

  Двинемся дальше по сюжету открытки. Остановимся на возможности еврейского самосуда. Читаем у Лескова: «Еврейство, живучи между христианами, тоже испытывает на себе влияние идей века и тоже чувствует сильное ослабление старых учреждений, основанных на авторитете религии. Кагал, как религиозная община, есть своего рода миф, власть его не более сильна, как власть простого общественного мнения, которое нынче уже нигде не обнаруживает такой силы, чтобы удерживать человека на идеальной высоте помыслов…».

 Теперь прямые высказывания Николая Лескова на тему, затронутую в открытке. Они тоже необыкновенно интересны: « О прелюбодеянии (7-ая заповедь) известно, что евреи очень семьянисты, и одна черта благословенного многочадия показывает их верность брачному ложу. Женатый еврей не видит нужды искать того за домом, что у него есть дома, и принадлежит ему не только по праву, но даже составляет его священную, супружескую обязанность. Притом еврей не эстетик и менее других падок на красоту. Обыскивая в известном акте только то, что в нем есть существенного, еврей не соблазнится призраком роскошных очертаний, а берет дело просто, и потому он чаще других верный муж. Ему даже не трудно сохранить верность своей жене, ибо если они станут друг другу противны, то закон их не воспрепятствует им развестись и освятить свое ложе новой любовью.  Уклонения, конечно, и здесь возможны; но только они без сравнения  реже, чем у православных и католиков…. Если брачные нарушения в еврействе случаются, то только как редкое явление и то не в простонародье, а в более достаточных классах, где имеют более досугов и других средств удовлетворять похотям своего сибаритства».

 Читатель, не улыбайся. Так жили наши деды и прадеды. Они не виноваты в том, что мы более «достаточны» и можем «удовлетворять похотям своего сибаритства». Говорим мы не о наших современниках, не о нас с вами, а  о предках наших, изображенных на старой открытке  в роли жестоких фанатиков веры.  Любопытно еще одно место в работе Лескова. Надо думать грешницу с почтовой карточки выследили евреи и изобличили перед всем честным народом. Здесь тоже, если верить знаменитому писателю, дело попахивает злонамеренной ложью: « Положение, вызвавшее в заметной мере лжесвидетельство у евреев, несравненно трагичнее того, которое создало подобную же профессию…. у православных ( прежде Лесков пишет об институте кантонистов. Прим. А.К.). Притом евреи все-таки сохранили в этом извороте некоторую скромность, а у людей русского происхождения упоминаемое дошло до такой скандалезной откровенности, что лжесвидетельствовать о наблюдении, как два человеческих существа совокуплялись, теперь начали являться даже женщины… У жидов до этого еще не доходило».               

   Беднягу на открытке нужно было выследить, изобличить, подвергнуть суду общественности. Да еще суду дикому: способному приговорить к смерти с помощью кольев - оружия погромщиков.  Ничего не случайно на этой открытке. Даже роскошные, по деревенским стандартам того времени, дома на заднем плане должны поведать зрителю об эксплуататорской, корыстной сути племени мракобесов и фанатиков.

 И все-таки тусклы будут мои доказательства злонамеренной лживости этой открытки без примеров из литературы художественной. Дело в том, что природа творчества крайне эгоистична. Никакие соображения не могли бы заставить еврейского писателя пройти мимо такой потрясающей темы,  как самосуд иудейского фанатизма. Но ничего подобного в еврейской, да и русской литературе нет. Есть другое, диаметрально противоположное.

 Раскрываем один из шедевров  Исаака Башевиса Зингера «Гимпл – дурак». Гимпл этот влюбился в поселковую шлюху и даже женился над ней, причем уже беременной неизвестно от кого. Жена с первого дня отказывает мужу в ласках, но через три месяца готовится рожать. Читаем у Зингера: « Месяца три с половиной прошло – моя женка рожает. Весь Фрамполь смеется в кулак, а мне что же делать? Ведь не бросишь ее тут в корчах и муках – на стенку ведь лезет».

 «Весь Фрамполь смеется» и не думает убивать блудницу кольями. Верно, но, может быть, это реакция случайных атеистов? Люди религиозные готовы растерзать грешницу?

 Листаем страницы рассказа Зингера. Вот Гимпл застает в своей постели рядом с женой очередного любовника. На этот раз дурень не выдерживает, идет к раввину. И каков приговор: « Разводись сейчас же…Тебе теперь под одной с ней крышей нельзя….  запрещается переступать порог ее дома. Ни под каким предлогом и во веки веков».

 Все по Лескову, хотя «местечковая» истории Зингера  старше наблюдений русского классика.

 Теперь можно поставить точку. Мораль?… Я далек от идеализации быта предков. Но чего не было, того не было. Не было самосуда, не было крови, не было ханжеской, лицемерной или искренней ненависти к ближнему, не было до известной поры братоубийственной розни.

 Далеко не все из перечисленного, но многое, появилось потом, через считанные годы после появления этой черно-белой открытки. Но это уже тема для другого исследования.