Лариса Трембовлер-Амир: Слова, слова, но нет слов

 

Лариса Трембовлер-Амир:

Слова, слова, но нет слов

15 лет.

Начинаю писать, но слова не приходят, они как будто застряли в клавиатуре. Наконец они появляются. Они похожи на сухие листья, опадающие с деревьев осенью. Вот уже 15 лет в это осеннее время года слова становятся похожими на сухие листья - безжизненные, лишенные смысла. Клише, лозунги, проклятия.

"Он убил демократию".

"Он убил мир".

"Он убил весь народ".

Жил-был народ, который говорил о мире. Были речи, были торжественные церемонии. Были почетные награды и премии. Было много высоких, красивых слов. Как сказано: "Говорят: "Мир, мир", - но нет мира" . Потому что мир не пришел. Вместо него пришли взрывы. Они пришли в автобусы, на рынки, в кафе. Пришли выстрелы на дорогах. Целые семьи исчезли из жизни, как будто бы их и не было на свете. Но речи не прекращались. Потому что никто не хотел спросить: что случилось с миром? Может быть, он заблудился? Кто сбил его с пути, кто сбил с толку всех нас?

В нашей стране после каждого промаха создается комиссия по расследованию. Когда в Иерусалиме рухнул зал торжеств "Версаль" и под его обломками погибло 23 человека, признанные виновными в халатности и в ответственности за происшедшую катастрофу, были приговорены к тюремному заключению. Видимо, по справедливости. Ведь жизнь и смерть – это не игрушки, неважно, идет ли речь о жизни лидеров или простых людей. Есть ответственность, и есть цена, которую платят за ошибки.

Кто был признан виновным, когда рухнули соглашения Осло? Со времени знаменитого рукопожатия на лужайке Белого дома в терактах погибло около 1500 наших соотечественников: мужчины, женщины, дети. Таков результат промаха или самообмана, или, как на это сейчас намекают, политической слепоты. Конечно, террор существовал и до соглашения Осло. Но все помнят, что тогда это были редкие единичные случаи, и как все изменилось сразу же после подписания соглашения, когда террор стал массовым и постоянным. Кто это расследовал? Кто несет ответственность? Кто заплатил цену?

Впрочем, кому нужно расследование, когда один-единственный обвиняемый изначально найден и заклеймен. Зовут его, разумеется, Игаль Амир. Это он мановением руки разрушил мечту целого народа, и с тех пор весь народ никак не может исправить принесенный им вред.

Мало того, что он платит более высокую цену, чем те, которые посылали самоубийц и стреляли на дорогах. Надо убрать его с глаз, надо заставить его замолчать. Вот уже 15 лет его держат в одиночном заключении и затыкают ему рот с помощью надуманных юридических обоснований и бюрократических процедур. Кто верит в то, что даже гипотетическая возможность задать ему несколько вопросов (причем, не в прямом эфире) - это угроза государственной безопасности? Или же власть имущие просто ни за что не хотят позволить ему высказаться? А вдруг он сознается, что не намеревался убивать ни мир, ни демократию, ни целый народ? А вдруг он скажет, что этот отчаянный, крайний поступок был, по его мнению, последним шансом избежать скатывания в пропасть в той сумасшедшей реальности, которую принесли с собой Норвежские соглашения, последней возможностью избежать еще большего кровопролития? Что делать тогда с бессмысленными клише, которые, как груды осенних листьев, собираются на земле уже 15 лет? А вдруг это послужит поводом к подлинной, серьезной и глубокой дискуссии, если станет возможным анализ: что же произошло тогда? Что побудило законопослушного юношу, солдата "Голани", успешного студента юридического факультета и хорошего товарища, совершить шаг, который превратит его в "мерзкого и отвратительного убийцу", как принято говорить в наших краях? Кто должен отвечать на эти вопросы? Да и кто готов на них отвечать?

Потому что нет слов.

(Автоперевод, оригинал на иврите опубликован на сайте walla)

Блог Ларисы Тремвоблер-Амир, 19.10.2010