Третье тамуза
Материал любезно предоставлен Chabad.org
Помню, как услышал новость рано утром в воскресенье (по израильскому времени), и поспешил в аэропорт. Помню, как приехал на кладбище и оказался в плотной толпе, хотя с похорон миновало уже несколько часов. Люди, прибывая из самых разных стран мира, стекались туда всю ночь напролет и в последующие дни и ночи.
Мы (моя жена, моя дочь, которой тогда был год и восемь месяцев, и я) прилетели в чем были, без багажа, думали, что в тот же вечер вернемся чартерным рейсом в Тель‑Авив. Но остались на семь дней, причем я почти все время безвылазно просидел в офисе, в доме 770 на Истерн‑Парквей, готовил спецвыпуск Week In Review — еженедельного дайджеста наставлений Ребе, который я тогда редактировал. Помню, как росло во мне изумление, когда я наблюдал, что происходило в те дни (и подмечал, чего не происходило) в общине «Хабад Любавич».
А происходило, в сущности, все, что можно вообразить в таких обстоятельствах. Не было только той, казалось бы, естественной, предсказуемой реакции, которой ожидали все.
Шок и категоричный отказ поверить в случившееся, скорбь и горе, страстные разногласия и пылкие надежды, куча вопросов, оставшихся без ответа и вообще не имеющих ответа, — да, все это было.
Чего не было — так это отчаяния. Не было парализующего оцепенения. Все посланники, ученики и последователи Ребе спрашивали себя: «Что мне теперь надлежит делать?» И делали то, что надлежит.
Помню, мне пришло в голову: «Ребе переосмыслил практически все аспекты жизни. Точно так же он переосмыслил смерть».
Таков был метод Ребе. Он анализировал, например, понятие «работа». Шаг за шагом, уверенно и четко, опираясь на мудрость Торы и простые житейские истины, доказывал, что работа равняется творчеству, творчество равняется партнерству, совместной работе людей с Творцом, а быть соработником Творца — это и есть смысл человеческой жизни.
Разумеется, эта истина высказана тысячи лет назад в стихе Писания: «Человек рождается для тяжелого труда» . Но эта сентенция, которую мы всегда воспринимали как мрачную, при всей ее неизбежности, правду жизни, в руках Ребе стала ключом к осознанию нашей мотивации и умению находить смысл и удовлетворение в самых обыденных занятиях.
То же самое он делал с «супружеством», «любовью», «дождем» и «ракетами». Брал явление природы, или курьезную особенность культуры, или рутинное занятие, и после его анализа и практического разбора оно становилось принципиально иным. Точнее, оставалось тем, чем было всегда, но разъяснения Ребе раскрывали его суть, разоблачая всю скудность и поверхностность наших прежних представлений.
В одной беседе Ребе процитировал талмудическое изречение: «Сон — одна шестидесятая часть смерти» . Что ж, сказал Ребе, если сон — одна из форм смерти, в таком случае смерть — одна из форм сна. Сон — не прекращение и даже не временное прерывание жизни, а время, предназначенное для того, чтобы разжечь в нас искру, средство восполнить телесную и душевную энергию, чтобы наутро со свежими силами, на свежую голову свернуть горы. Такова и смерть. Смерть, сказал Ребе, — это «спуск ради подъема», когда стрелу жизни, оттягивая назад тетиву, возвращают в исходное положение, а затем лук пустоты вновь, с удвоенной силой, приводит стрелу в движение.
Каким образом? Когда? Почему? Вопросы, на которые не было ответов, до сих пор остаются без ответа. Но мы знаем, что нам надлежит делать. И делаем это. Приходите и посмотрите сами: если вы живете на планете Земля, то где‑то неподалеку наверняка найдется центр «Хабад Любавич».
Ребе обучил нас на совесть.
Янки Таубер — редактор сайта Chabad.org
Комментариев нет:
Отправить комментарий