Ребе возвращал людям то, что они потеряли
Материал любезно предоставлен Chabad.org
Помню, в связи с десятым йорцайтом Любавичского Ребе Менахема‑Мендла Шнеерсона в прессе много говорилось о жизнестойкости движения «Хабад Любавич». Тема заслужила внимание СМИ в особенности потому, что реальность опровергла прогнозы десятилетней давности о будущем «Хабад Любавича» после перехода Ребе в мир блаженства.
Сообщения в прессе и сегодня свидетельствуют: кипучая энергия стимулирует развитие «Любавича», неустанно вдохновляет молодые супружеские пары просить направления на новые аванпосты, день ото дня расширяет размах деятельности Хабада, подтверждая мощь этого движения как одного из незаменимых факторов еврейской жизни и преемственности.
Подчеркивая это, мы испытываем не головокружительный торжествующий восторг — а тихое благоговейное почтение. Годы спустя туман неопределенности рассеялся, а интуитивные реакции сменились более вдумчивыми оценками ситуации. Оглядываясь на долгий пройденный путь, мы можем не только увидеть что‑то безусловно потрясающее, но и проанализировать в рациональном свете удивительный успех «Хабад Любавича». И эти размышления всегда приводят нас к Ребе. Его влияние и вдохновляющий пример сопровождают нас неотступно.
Размышляя над кажущейся парадоксальностью Ребе, мы признаем тот факт, что он был мистиком высочайшего уровня, но вникал в мирские заботы и проблемы широких масс. Мы удивлялись его умению примирять крайности: небеса с земным миром, «я» с «другим», дух с материей. Мы наглядно видели работу Ребе как феноменальное умение сужать разобщающие пропасти. Но, когда мы мысленно прослеживаем траекторию его руководящей деятельности и ее резонанс, оказывается, что этих образов недостаточно. Малозаметное часто бывает красноречивее, чем заметное на первый взгляд, а ретроспективный взгляд ценен возможностью заглянуть вглубь, не ограничиваясь основными вехами жизни и деятельности Ребе.
Одним из самых ярких пунктов программы Ребе по работе с обществом была кампания за выполнение мицвот. Идея обращаться к каждому еврею и еврейке, даже если они крайне далеки от еврейской жизни и идентификации, с предложением выполнить какую‑то мицву, возникла в 1967 году, когда началась кампания за наложение тфилин, и обрела второе дыхание в 1970‑х, в форме кампаний за мезузы, цдаку и шабатние свечи. Появилось много других идей, и вскоре во многих городах почти на всех перекрестках стали дежурить мицва‑мобили, а студенты ешив бросались к незнакомым прохожим с вопросом: «Вы еврей?» Вскоре незнакомец обнаруживал, что с повязанными на руку тфилин читает вслух Шма.
Критикам Ребе казалось, что это престранный способ просвещать евреев. Они уверяли, что стойкого эффекта не будет. Возражали, что лучше зазывать людей на лекции о Б‑ге и вере, открывать им глаза на ошибочность их взглядов и только после этого переходить к мицвот.
Собственно, многие из тех еврейских организаций, которые позднее стали подражать просветительской работе «Хабад Любавича», вздумали усовершенствовать методику. Свои усилия (кирув рехоким, как они это называли, «приближение далеких» в переводе с иврита) они начинали с обсуждения теологических вопросов и только затем приглашали собеседника выполнить какую‑то мицву.
Ребе отнесся к их термину крайне неодобрительно. Указал, что еврей никак не может быть «далеким» в этом смысле. Подчеркнул, что мы не вправе лишать другого человека возможности выполнить мицву. Метод Ребе напоминает о заповеди в Торе (Дварим): если ты увидишь потерянное имущество своего друга, твой долг — вернуть это имущество владельцу. Мицва незамысловатая, но ее предваряют слова: «Если ты увидишь… », потому что ты можешь исполнить ее лишь в случае, если увидишь потерянное имущество.
Надо иметь такие глаза, как у Ребе, чтобы разглядеть еврея в человеке, в котором другие еврея не видят. Возможно, потому‑то Ребе не разделял подход тех, кто хотел начинать с философских рассуждений и только потом предлагать собеседнику возможность выполнить ту или иную мицву. Ведь это неявно подразумевает, что собеседнику дарят что‑то новое, а просветительской программе Ребе чужда такая установка. Ведь тебя не нужно учтиво и церемонно знакомить с тем, что, в сущности, и так твое, родное. Попросту говоря, подход Ребе таков: просто расскажите человеку о шабатних свечах, и он распознает в этой мицве что‑то свое, родное.
Далее в мицве в Дварим говорится: если ты не знаешь, кому принадлежит найденное имущество, доставь его к себе домой и храни, пока не объявится хозяин. Такова простая учтивость, которой ждет от нас Тора.
Но, если следовать нашей аналогии, Ребе не мог ждать, пока за потерянным имуществом придет хозяин. Поэтому у Хабада есть программа «Обогащение разнообразия еврейской общины» , ежегодно вкладывающая более полумиллиона долларов в поездки: в летний период участники отыскивают евреев в самых неожиданных местах типа турецкой Антальи и Ферганы в Узбекистане, и возвращают им духовное «имущество», которое те потеряли.
У «Хабад Любавича» широкий масштаб, его разнообразная, всеобъемлющая деятельность набирает силу с каждым днем. Размышления о человеке и его свершениях на посту лидера, вдохновивших этот феномен, порождают массу гипотез и останутся неиссякаемым источником самых разных озарений. Ведь соприкосновение с личностью Ребе дарило столь многообразные и многослойные переживания. Но тридцать лет спустя после его перехода в мир блаженства мы предлагаем альтернативу экзальтированным теориям о смелости его мировосприятия: Ребе попросту возвращал людям то, что они потеряли.
Возможно, это помогает понять, почему, когда Ребе что‑то раздавал, другие люди принимали это, не чувствуя себя униженными. Дело в том, что, когда Ребе жертвовал на благотворительность, он подтверждал этим поступком человеческое достоинство получателя. Возвращая потерянные блага, Ребе каждый раз словно говорил: «Забирайте, это принадлежит вам». В этом чувствовалось бесхитростное доверие, поступок облагораживал и окрылял своей простотой.
На протяжении последних десяти лет жизни Ребе каждое воскресенье тратил почти весь день на то, чтобы приветствовать поочередно каждого из нескольких тысяч частных посетителей, приходивших, чтобы минутку пообщаться с ним лично. Эти воскресные дни, запечатленные на видео, — наглядный пример внимания Ребе к людям как индивидуальностям. По сути, Ребе всегда подводил нас к мысли, что наше предназначение — не служба какой‑то великой обобщенной идее, а конкретные, посильные для всякого из нас дела во имя исправления мира. Несомненно, именно этим вдохновлены проекты, задуманные шлухим Ребе, и грандиозные задачи, которые они себе ставят: прийти к каждому еврейскому ребенку, построить здания для всех ешив, причем каждый случай возврата потерянных благ — явление самостоятельное, само доказывающее свою целесообразность.
Оригинальная публикация: Gimmel Tammuz
Комментариев нет:
Отправить комментарий