А. Житленок | Осознать и отделить

МНЕНИЯ 5.09.2023

Невозможное? стало? возможным? 

Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.

Евг. Долматовский (знаки препинания мои – А.Ж.)

Photo copyright: Unsplash.com

Давным-давно, практически сразу после студенчества, я оказался сотрудником одного КБ. Там же работала милая пожилая женщина. Не знаю, насколько хорошим специалистом она была в своей области, но в тех, о которых я мог судить, она не разбиралась совершенно. Как большинство невежд, она фонтанировала идеями переустройства к лучшему если не мира, то уж точно нашего КБ. После каждого ее предложения собиралось совещание, на котором она с горящими глазами рисовала наш будущий светлый путь. При обсуждении ее поддерживали кто более, кто менее горячо, видимо, по опыту зная, что на том все и закончится. Я на этих совещаниях старался забиться в угол и, по возможности, затеряться. Но удавалось это не всегда. Почему-то ей нравилось после получаса прений обратиться непосредственно ко мне и спросить, почему я отмалчиваюсь? Тогда я неохотно вставал и говорил, что идея, конечно, замечательная, но, к сожалению, противоречащая законам физики в том-то и том-то, а если ее привести в рамки науки, то будущее будет не таким светлым, как рисует докладчица, а иногда даже и не светлым вовсе. Старуха смотрела на меня большими печальными глазами и говорила: «Вы меня не любите!»

Тут я по молодости лет выходил из себя и кричал: «Это не я Вас не люблю! Это Вы математику не знаете! Ваша идея сводится к вот такому интегралу, и, если его взять, то получится вот это…» ну, и так далее. Она грустно вздыхала и очевидно была убеждена, что, если бы интеграл брал не я, а кто-то другой, то и результат был бы, несомненно в ее пользу.

К чему я вспомнил эту историю? К тому, что я стараюсь отмалчиваться по большинству больных вопросов, но иногда, как в молодости, не выдерживаю и начинаю размахивать интегралом и взывать: «Посмотрите на вычисления!» Нет, никому вычисления не интересны! Лозунги куда притягательнее!

Российско-украинская война идет уже второй год, я слежу за публикациями достаточно внимательно (сначала очень внимательно, сейчас не очень), и вижу, что подавляющее большинство их агитационно-пропагандистские. В зависимости от стороны, которую занимает автор, он либо клеймит Россию за «имперскость» и восхваляет Украину за «борьбу за свободу», либо делает то же, только с переменой знака: восхваляет Россию за ее «великий подвиг» и проклинает Украину за «нацизм».

Мне очень не нравится любая война. У меня болит сердце, когда я читаю о погибших и искалеченных детях, стариках, женщинах… да даже о солдатах и добровольцах.

Но не о моих эмоциях сейчас речь.

Увы, мир, в котором мы живем, кажется нам несовершенным. Наши близкие умирают. Мы сами рано или поздно умрем. Мы болеем. Мы вынуждены работать, чтобы как-то жить, а ведь могли родиться у Ротшильда. Хотелось бы писать картины, как Репин, или стихи, как Пушкин, но Бог не дал таланта… Наконец, почему два плюс два обязательно должно равняться четырем?! В моем совершенном мире для вас бы два плюс два было бы четыре, а для меня – восемь! Вот бы я тогда жил припеваючи!

С тех пор, как человечество придумало науку, оно научилось отделять эмоции от знания.

Если бы врач только плакал, то грош была бы ему цена: он был бы не лекарем, а плакальщицей на похоронах.

Как бы больно мне ни было, я знаю, что человек не вечен.

Как бы мне ни хотелось зимой плавать в жарком Ледовитом океане, я знаю, что он и летом-то не больно теплый, не поплаваешь! (я, кстати, пробовал).

Если история и политика все же хоть на какую-то долю наука, то неплохо бы задаться вопросом, что из происходящего неизбежно, а что может быть изменено, и, если может быть изменено, то как? Такое знание могло бы существенно повлиять на наше поведение.

Может быть, мы можем – нет, не перестать сочувствовать! – но сочувствовать разумно?

Например, не нравится мне, что люди не летают, как птицы. Невежда скажет, это, мол, потому что не умеют, или, того хуже, не хотят! И начнут людей побуждать и тренировать, сбрасывая с высоких башен. Результат, боюсь, очевиден.

Если же попытаться привлечь науку, то можно в конце концов изобрести воздушный шар, самолет и действительно полететь. Да и жертв будет меньше.

Не скажу, что попыток осознать историю, как в чем-то неизбежный процесс, совсем не было. Но обычно они ограничиваются далеким прошлым. Видимо, авторы боятся ставить больные вопросы слишком явно.

Действительно, кому охота, чтобы его распяли?

Или просто я не знаю? Подскажите!

Но ведь без знания нет и сознательного движения.

В некогда широко упоминаемой книге Искандера «Сандро из Чегема» была глава о (пусть простят меня, если помню неточно – читал давно, перечитывать особого желания нет) «великом человеке Джугашвили», то есть о простом крестьянине, который ехал себе куда-то на арбе, отказавшись от возможности стать правителем страны, великим тираном и палачом.

Сложно не испытывать боли за всех убитых и искалеченных в так называемый «сталинский период», но нельзя и не задаться мыслью, а возможно ли было избежать тех несчастий и ужасов?

На уровне человека – безусловно, можно. Уехать, затеряться в глуши… А на уровне общества, страны? Этот Джугашвили не стал тираном, но, возможно, тираном по логике истории неизбежно должен был бы стать «другой Джугашвили»? А тогда – не все ли нам с вами равно, который «Джугашвили»?!

Если история не дает ответа на этот вопрос, она по крайней мере должна была бы его поставить!

И вопрос тут не в том, что, как говорят, «Троцкий был бы хуже», а в том, можно ли было этого вовсе избежать? Если можно, то каким образом? Когда возможность исчезла?

Или уже, выпав из окна (скажем, в 17м), обязательно шмякнешься?

И тогда бессмысленно стараться «не упасть», что невозможно, но можно попытаться спланировать, упасть не так смертельно, не так болезненно…

Если персонифицировать историю, то нужно признать, что у нее и у отдельного человека разные цели и разные представления о справедливости (спасибо Даниилу Андрееву с его «Розой мира»).

И в статьях, и в комментариях, публикуемых в этом журнале, едва ли не ежедневно встречаются пожелания Путину умереть. Пожелания эти зиждутся на твердой вере, что (злая) воля одного человека определяет ход истории. Понимаю, что большинство твердо в своей вере. Верующие, вообще, люди упертые, но, никогда у вас сомнение в собственной вере не возникало? Ведь даже Апостол Фома в критической ситуации усомнился.

В замечательной книге Джорджа Фридмана «Следующие 100 лет» (George Friedman “The Next 100 Years: A Forecast for the 21th Century”), изданной в далеком 2009 году, о войне России с Украиной говорится, как о неизбежности. Позвольте, но, если война неизбежна, при чем тут Путин?! То есть, конечно, причем: через него проявилось, но одно дело «личная воля», другое «орудие судьбы».

Я никоим образом не оправдываю войны, как я уже сказал, я сугубо мирный человек, мне чужды идеи «имперскости», любое насилие мне претит, но я не могу не задаться вопросом?

Не утверждаю, что прогноз Фридмана абсолютная истина, но подход его, основанный на знании истории, на экономических и политических реалиях, наконец, на анализе, подход его верен, потому что научен.

Конечно, Шпенглер в «Закате Европы» утверждал, что историю нельзя познать, ее можно только прочувствовать, впрочем, сам же себя в том же произведении опровергая своим определениям неизбежного исторического пути.

Ну, если вы в состоянии только сочувствовать, то не для вас я это пишу.

Я пытаюсь достучаться до тех, кто не только сочувствует (этого я никак не отрицаю), но и пытается понять и действовать осмысленно.

В истории о бедной Эльзе не все только плакали вместе с ней, что коса упадет и зарежет маленького сыночка, но нашелся и один, который снял висящую косу и положил ее на пол.

Я не историк, но мне помнится, что ни одна империя не распадалась бескровно. Всегда одна часть силилась подчинить себе другую, всегда части воевали и стремились перекроить границы.

Давайте попытаемся отделить неизбежное от возможного и, примирившись с первым, будем бороться за воплощение второго, а не растрачивать силы понапрасну!

Давайте попробуем понять, что из происходящего неотвратимо, а что исправимо?

Еще раз подчеркну, я не могу ответить на этот вопрос, но я могу его поставить. Поставьте же и вы его себе!

Может быть, война была неизбежна, но можно было избежать гибели такого количества людей? Может быть, можно было избежать гибели цветущих городов? Что для этого требовалось?

Может быть, можно было избежать и самой войны (Фридман ошибался?), но что тогда нужно было сделать, чтобы она не случилась? В конце концов, он дал свой прогноз за 5 лет до аннексии Крыма – время было!

Если не только и не столько Путин виноват во всем, может быть, стоит поискать истинные причины и сосредоточиться на них?

Еще Булгаков предлагал («Собачье сердце»): давайте попробуем починить канализацию, а не только петь «Интернационал» (в нынешней редакции, видимо «Национал»). А мы все полагаем, что надо только петь громче, и все наладится!

Общество, в котором не думают, отличная среда для всякого рода мошенников.

Вам настойчиво навязывают видение этой войны, как схожей с Великой Отечественной. Особенно хорошо эта пропаганда ложится на душу пожилых, не склонных к критическому мышлению в силу возраста и воспитания. Не верьте! Эта война не имеет с той ничего общего ни по целям, ни по причинам, ни по месту в объективном историческом процессе.

Эта пропаганда просто попытка классического «обмана на доверии», только в массовом масштабе.

Когда вам внушают, что «в такие минуты мир становится черно-белым», проверьте, не тянется ли кто-то к вашему карману? Усомнитесь: мир всегда многокрасочный.

Возможно, осознав истинные причины и истинный ход событий, кто-то изменит цели и формы своей помощи и сделает ее более продуктивной?

А, может быть, разобравшись в механизме, вам покажется, что вы, вообще, в чем-то оказываете «жертве агрессора» медвежью услугу, и пусть не вы (вы-то искренне лупили камнем по комару!), но тот, кто направляет вашу руку, не столь бескорыстен, а целится на наследство и Пустынника, и Медведя?

И, в завершение, если предыдущими абзацами я еще недостаточно побудил ваше к себе раздражение и желание упреков «в неоднозначности» (теперь это самый модный козырь, но заметьте, не я это сказал!), то окончательно вызову огонь на себя, с грустью заявив, что неизбежное не может иметь моральной оценки в принципе: когда мы пытаемся дать оценку неизбежному, мы даем ее не людям, а Богу. Есть ли у нас на это право?

Не одного приятеля я потерял, пытаясь высказать подобные мысли…

И не спасало даже мое искреннее сочувствие гибнущим, втянутым в водоворот, размолотым на жерновах истории, в которое они, зная меня, верили.

– Я не могу тебя слушать! Я не могу думать, когда там такое! – воскликнул мой друг перед тем, как вычеркнуть мой телефон из памяти.

– Именно сейчас и думать! – хотел, было, ответить я, но он уже бросил трубку.

Но, может быть, там такое именно потому, что мы не умеем, не можем, не хотим думать?

Неужели, действительно, когда говорят пушки, разум должен молчать?!

А теперь ваше время! Пожалуйста, заклеймите меня, потому что этих трех страницах я пытался рассуждать вместо того, чтобы восемь раз воскликнуть «Слава Украине!» и самому же себе ответить «Героям слава!»

Героям, конечно, слава! Только помните, что героизм одних – это зачастую результат недомыслия других.

А теперь, еще раз, вместе – Героям Слава!