Афганский винегрет. Зачем "Талибан" идет на север, к бывшим границам СССР

Категория:  Общественно-политическая жизнь в мире В ночь на 5 июля 1037 афганских солдат и офицеров и участников проправительственного ополчения переправились через пограничный с Таджикистаном Пяндж и перешли на территорию соседней республики. Они отступили под давлением талибов, развернувших наступление в северо-восточной афганской провинции Бадахшан. Таджикские пограничники пустили их на территорию своей страны, "учитывая добрососедские отношения и невмешательство во внутренние дела Афганистана", солдаты отступили, заявили в Душанбе, "спасая свои жизни". Скорее всего, так оно и есть. Хотя понятно, что здесь в который раз мы видим особенности гражданской войны афганцев, талибы не стремятся категорически всегда и везде уничтожать афганцев, воюющих в национальной армии и полиции Афганистана. Они предпочитают договариваться с ними там, где можно, вынуждая сдать оружие и расходиться по домам. А то и предлагая вступить в ряды "Талибан"… Спасаться в массовом порядке бойцы правительственных подразделений Афганистана начали еще 22 июня, когда больше двухсот военных перешло в Таджикистан на разных участках афгано-таджикской границы. Спустя несколько дней афганские военные стали переплывать на лодках уже пограничную с Узбекистаном Амударью. Точное их число не указывается, но их также значительно больше 200 человек. Узбекские власти сообщили, что 53 человека из них после тщательной проверки были депортированы назад в Афганистан. По неофициальным данным, полученным из осведомленных источников в Ташкенте, узбекские спецслужбы стремятся выявить среди беженцев бывших джихадистов, выходцев из Узбекистана, воевавших в террористических структурах, таких как Исламское движение Узбекистана, ИГ, "Аль-Каида". Можно предположить, что такие же действия проводят и таджикские силовики. Однако в этом случае ситуация не выглядит столь однозначной. Дело в том, что среди спасающихся бегством в Таджикистан афганских военных могут находиться и боевики бывшей вооруженной таджикской оппозиции (либо члены их семей), воевавшие с правительством президента Таджикистана Эмомали Рахмона в период гражданской войны в Таджикистане в середине 1990-х. Но поскольку официальный Душанбе заключил мирное соглашение с оппозицией в Москве в 1997 году, статус ее бывших боевиков не вполне ясен… Так или иначе, бегство тысячного отряда кабульских войск, да еще так, на глазах всего мира, происходит впервые. Это свидетельство краха попыток администрации президента Афганистана Ашрафа Гани удержать ситуацию в стране после вывода войск США и НАТО, который на сегодняшний день фактически можно считать завершенным. Талибы последовательно и целеустремленно вытесняют верные Кабулу подразделения из северных провинций страны. В некоторых уездах и провинциях им оказывается вооруженное сопротивление, в других, как это произошло в Бадахшане, — нет. Национальная мобилизация, объявленная правительством президента Гани, потерпела неудачу. Судьбу самого президента предсказать сейчас трудно. Надо сказать откровенно, он не самая популярная фигура среди правящей афганской элиты. Те, кто его особенно ненавидит, и не только внутри своей страны, но и за ее пределами, предрекают ему чуть ли не печальную участь последнего просоветского лидера Афганистана Наджибуллы, вытащенного талибами из офиса миссии ООН в Кабуле при вытеснении ими из столицы правительства моджахедов Раббани-Масуда в 1996 году и растерзанного талибами… Но нынче времена другие, и у Ашрафа Гани есть все возможности покинуть Кабул живым, даже если его займут талибы… Можно не сомневаться, что эти вопросы негласно обсуждались во время недавнего официального визита в США делегации Афганистана во главе с президентом, в конце концов, блестяще образованный финансист, урожденный афганский пуштун, господин Гани не так давно был еще американским гражданином… В составе его делегации было 10 высокопоставленных чиновников и 10 их личных помощников. Уже сам ее состав отражал всю сложность и противоречивость винегрета, на который похожа кабульская власть и отсутствие в ней единства. Не обошлось без скандалов. Как сообщала афганская пресса, в самый последний момент в делегацию были включены женщины и представители узбекского меньшинства, которые, однако, не были допущены до участия в важных встречах в Вашингтоне. Подробности переговоров в изложении их участников не известны. Это можно объяснить, в частности, тем, что Ашраф Гани не добился своей главной цели, уговорить президента США Джо Байдена повременить с окончательным выводом войск из Афганистана. А ведь именно на приход Байдена в Белый дом особенно рассчитывал Гани, будучи уверен, что его особые отношения с верхушкой Демократической партии США помогут ему удержать свою власть, опираясь на плечи американских военных. Все оказалось тщетно. Господину Гани ничего не оставалось делать, кроме как пламенно благодарить Джо Байдена за военную и многомиллиардную финансовую американскую помощь Афганистану в случае формирования там дееспособного коалиционного правительства. Но именно эта задача, как считает подавляющее число политиков и экспертов в Афганистане и за его пределами, выглядит абсолютно нерешаемой, если Ашраф Гани рассчитывает остаться хоть в каком-либо качестве во власти. "Талибан" категорически не приемлет фигуру нынешнего афганского президента в любой конфигурации будущей власти в своей стране. Неприемлемы для талибов и предложения Гани о проведении новых президентских выборов, в которых он приглашает талибов принять участие. Мир хорошо помнит тысячи жертв, которыми сопровождались выборы в стране, где продолжается нескончаемая гражданская герилья. Да к тому же известно, что ни одни президентские выборы в Афганистане не привели к результату, признанному всеми афганскими политическими группировками. Их итоги были результатом договоренности между ними, что очень напоминает характер нынешних выяснений отношений между правительственными военными и талибами. В России у таких отношений существует грубая дефиниция — договорняк. "Выборные" и другие идеи Гани, направленные на затягивание межафганских переговоров с "Талибан", давно вызывают плохо скрываемое раздражение и в Москве. Глава МИД Сергей Лавров говорит о "безответственном поведении некоторых официальных лиц в Кабуле", которое приводит к "непростительно затянувшемуся процессу реальных мирных переговоров, что позволяет игиловцам активно осваивать территории прежде всего на севере Афганистана, прямо на границах стран, являющихся нашими союзниками". Обратим внимание, что Лавров не упоминает талибов, явно не желая давать оценку их активному вооруженному наступлению на афганском Севере, такое впечатление, что сегодня игиловцы, а не талибы вытесняют кабульских военных спасаться бегством в Таджикистане и Узбекистане. Зато о талибах рассуждает официальный представитель МИД Мария Захарова — в Москве "не склонны драматизировать традиционное для данного периода года обострение между правительственными силами и движением талибов". "Полагаем, что по завершении "боевого сезона" военная ситуация в стране относительно стабилизируется", — заверяет барышня со Смоленской. Очень мило вторит ей и замминистра иностранных дел Афганистана Мирвайс Наба, успокаивая на днях в Душанбе своего таджикского коллегу, мол, активизация талибов на севере — временное явление, и она снизится, когда в пакистанских медресе начнется учебный год… Так и вижу талибов, вновь садящихся за парты после "боевого сезона"… Впрочем, тема Пакистана здесь звучит и вправду актуальной. Вспоминаю, как много лет назад, в конце 1990-х, я слышал от легендарного афганского лидера Ахмад Шах Масуда утверждения, что он не считает талибов своими врагами, они такие же афганцы, как и мы, говорил он, мы воюем с пакистанцами, стоящими за "Талибан". С тех пор мало что изменилось. Дипломатическая бережливость российских дипломатов по отношению к талибам вполне объяснима. Российское руководство не уставало подчеркивать, что "Талибан" — исключительно национальное военно-политическое движение, представляющее значительную часть афганцев и не имеющее экспансионистских планов за пределами Афганистана, и с его претензиями на власть необходимо считаться. Теперь, когда вооруженная оппозиция в Афганистане особенно близка к возвращению во власть в Кабуле, Москва несет особую ответственность за свою подчеркнутую лояльность последних лет к "Талибану", особенно заметную на фоне скептического отношения к официальному Кабулу во главе с Ашрафом Гани. Однако береженого и бог бережет, наступление талибов на севере заставило российский МИД временно закрыть свое консульство в Мазари-Шарифе. При этом президент Путин заверил таджикистанского коллегу Эмомали Рахмона в оказании помощи в рамках военно-политического блока Организации Договора коллективной безопасности (ОДКБ) в случае роста напряженности на границе Таджикистана и Афганистана. Руководство Узбекистана предусмотрительно приступило к развертыванию лагерей для размещения возможного потока беженцев вблизи пограничного с Афганистаном Термеза. А президент Таджикистана Рахмон приказал мобилизовать 20 тысяч резервистов на случай ухудшения ситуации на афганской границе. При этом в Ташкенте, Душанбе и Москве по-прежнему исходят из того, что угрозы наступления талибов к северу от афганских границ нет. И с этим трудно не согласиться. Вот только генсек ОДКБ, белорусский генерал Станислав Зась считает талибов источником опасности. "Я их видел в апреле живьем в оптику на реке Пяндж… Они все в черных одеждах, огневые точки везде…". Остается неясным, зачем все же талибы берут под свой контроль афганский север, где традиционное проживание пуштунов, составляющих основу их движения, является точечным в нескольких уездах. Опасаются консолидации этнических меньшинств Афганистана, таджиков, узбеков, туркменов, именно на севере составляющих большинство? Стремятся не допустить поставки им оружия из соседних стран Средней Азии или из России? Хотят сохранить целостность Афганистана и противостоять сепаратистским планам северных вождей? Собираются взять под свою охрану границы, чтобы самим контролировать наркотрафик из Афганистана? На эти вопросы пока ответа нет. Источник: "Новая газета" Источник