МАРКСИЗМ - КАК ФИЛОСОФИЯ ОСВОБОЖДЕНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА ОТ ЕВРЕЙСТВА

Идут долгие споры об эффективности Учения в его главном 

назначении. 

В одном аспекте марксизм не принято рассматривать –

как философию освобождения 

человечества от еврейства.  

КАРЛ МАРКС

В долине реки Мозель, притока Рейна, расположен Трир, маленький, чистый провинциальный город виноделов, церковников и студентов.

Трир, один из самых древних городов Германии, сохранивший имя своих основателей – галльского племени треверов. Здесь 5 мая 1818 года на съемной квартире на Брюкенштрассе, 664 (теперь 10), родился Карл Маркс.

Он прожил в Трире 17 лет. Брюкенштрассе от дома-музея Маркса и до реки Мозель называется теперь улицей Карла Маркса.

На этой улице расположены ночные клубы, бордели, порновидеосалоны.

На этой «улице красных фонарей» родился тот, кто зажег кроваво-красный свет коммунизма.

В моем детстве во время больших советских праздников над городом реял дирижабль, на огромном теле которого было четыре портрета. Один из изображаемых на портретах людей превосходил трех других по количеству волос на голове и в бороде. Он изображал большеголового основоположника коммунизма Карла Маркса. Налицо было низкопоклонство перед Западом: дирижабль прославлял влияние двух немцев, Маркса и Энгельса, на двух отечественных вождей ‒ Ленина и Сталина. И никто не репрессировал преемников Ленина и Сталина за низкопоклонство перед Западом в виде двух волосатых и бородатых иноземцев, один из которых был капиталистом (Энгельс), и за насаждаемый ими культ иностранцев в советской идеологии. Четыре силуэта красных идолов парили над городом людей и взирали на них с высоты птичьего полета. И только птицы чувствовали себя свободными в городе, закованном в цепи, среди людей, которым нечего было терять, кроме этих цепей.

Карл Маркс – это лицо стояло передо мной в детстве и в юности, оно было на многих портретах и памятниках. Оно было еще на одном постаменте. Его бюст был на римской копии греческой статуи IV века до н.э. так называемого Зевса из Отриколи. Маркс, смуглый человек, называемый близкими «мавром», отрастил огромную бороду, подчеркивавшую его сходство с Зевсом с этой старинной статуи, уменьшенную копию которой он держал в своем кабинете. Ярый атеист Маркс возомнил себя Богом.

В религии коммунизма были назначены «истины», оспаривание которых было невозможно. Маркс абсолютизировал экономический фактор и недооценивал, как и Гегель, фактор психологический, человеческий. У Маркса, который считал себя защитником угнетенных людей, сфера их чувств и страстей полностью сводится к производственным отношениям.

Маркс бесцеремонно относился к человеку; люди для него – алгебраические знаки, их назначение – быть средством производства и средством для совершения общественных изменений. Для него проблема индивидуальности не существовала. Он растворил индивидуальное в общественном. Таким образом, в учении философа-Маркса, защитника людей, нет человека, вопреки любимому им выражению из комедии римского писателя Теренция «Самоистязатель»: «Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо».

В марксистской традиции заложен «первородный грех» в отношении еврейской проблемы:

сам Маркс. Марксу было шесть лет, когда его отец-адвокат крестился, вероятно, по соображениям, связанным с профессиональными интересами, как Гейне, который иначе не мог бы работать юристом. Маркс родился в семье, во многих поколениях которой были раввины. Следовательно, он был хорошо знаком с антисемитизмом и, вероятно, имел еврейские комплексы, игравшие немалую роль в жизни евреев и выкрестов. Как и многие образованные евреи, он, скорее всего, хотел решить и еврейскую проблему.

Еврейский невроз Маркса сублимировался в его экономической теории. При капитализме в период деятельности Маркса была тяжкая, бесконтрольная эксплуатация. В то время некоторые евреи богатели довольно легко благодаря традиционной талмудической грамотности и предприимчивости племени, которое быстро использовало создавшуюся атмосферу эмансипации.

Количество богатых евреев в процентном отношении превысило количество немцев, французов, бельгийцев и англичан, народов, среди которых жил Маркс. Ненависть к капитализму, стыд и презрение к нему Маркс стал ассоциировать с другим стыдом – быть евреем, и не просто евреем, а евреем, разбогатевшим на эксплуатации других людей, в основном неевреев (стыд быть буржуа был у Маркса идеологическим; он очень мало зарабатывал и жил в основном за счет Энгельса и других людей; жизнь Маркса была «жизнью взаймы»).

Чтобы найти простое решение еврейской проблемы, Маркс свел определение еврея к чисто экономическому: у него еврей практически становится синонимом буржуа. Отсюда вытекает марксистское разрешение еврейской проблемы: конец буржуазии, то есть революция, станет и концом еврейской проблемы, потому что исчезнет и сам еврей. Эту мысль можно найти в работе Маркса «К еврейскому вопросу», где он именует евреев «мнимым народом». Избавление от своего еврейского происхождения Маркс сублимировал в решение мировой проблемы. Он считал, что эмансипация еврейства – это лишь промежуточный этап к главному ‒ к растворению, к ассимиляции, и, наконец, к исчезновению еврейства. Он писал: «Эмансипация евреев – это эмансипация человечества от евреев». Ни в одном произведении Маркса не идет речь о существовании еврейского пролетариата. У всех народов есть рабочие, у евреев, у этого, из ряда вон выходящего народа, нет трудящихся…

С мыслью Маркса о буржуазности евреев фактически спорил Ленин, утверждавший, что есть и еврейский пролетариат, и подчеркивавший активное участие евреев в революции. По Ленину, когда будет решена проблема мирового пролетариата, будет решена и проблема еврейского пролетариата (проблему еврейской буржуазии Ленин решил радикальным путем – кого уничтожил, кого разорил).

В 1913 году Ленин писал:

«Кто бы прямо или косвенно ни выдвигал лозунг о еврейской «национальной культуре», он является (каковы бы ни были его, быть может, хорошие намерения) врагом пролетариата, сторонником старого мира и кастовой позиции евреев, соучастником раввинов и буржуазии».

Утверждение Маркса о том, что еврей – буржуа, и утверждение Ленина о том, что еврей – революционер обернулись не решением еврейской проблемы, а внесением ими значительного вклада в антисемитизм.

Маркс не был материалистом в том смысле, в котором о себе думал. В каком-то отношении он чувствовал себя Мессией, избранным народом которого был пролетариат. Мессианское пророчество Маркса – исчезновение пролетариата и вообще классов и построение рая. Исчезновение избранного Марксом народа и появление бесклассового рая, мессианские ощущения Маркса выдают его идеализм, а именно торжество духа «прогресса».

В статье «К еврейскому вопросу» среди прочего написано: «Не следует искать тайну еврея в его религии, следует искать тайну религии в реальном еврее. <…> Евреи отравили христианский мир, превратив деньги во всемирную силу. Бог евреев секуляризовался и тем самым стал всемирным Богом». Здесь соединяется ненависть к нескольким явлениям: к религии, которую Маркс поменял, к евреям, от которых он откололся и открестился, и к деньгам, недостаток в которых он всю жизнь испытывал. Маркс говорит о «тайне еврея». Это довольно банальный ход мысли, поскольку желание евреев быть не такими, как все, и сохранять верность своей религии было непонятным и потому «таинственным». Говоря о том, что не надо искать тайну еврея в религии, Маркс, несомненно, полагает, что корень зла заключен именно в еврейской религии, которую надо искоренить, как любую религию и как источник еврейской обособленности. Однако он идет дальше. Евреи обвиняются в том, что они злостный источник любой религии. В том же отрывке он отмечает, что религиозность евреев мнимая, что их Бог – деньги. Он не только стыдится того, что его соплеменники неприлично разбогатели, он обвиняет евреев не в отравлении колодцев, как в Cредние века, а в отравлении «христианского мира» деньгами.

Ненавистные деньги Маркс объединяет с ненавистными евреями, запятнавшими его их общим происхождением. Бегущий от еврейской религии Маркс объявляет, что Бога в обычном понимании у евреев нет, то есть они народ безрелигиозный, но поклоняющийся Богу-деньгам. Он сводит еврейскую религию к деньгам и тем самым пытается ее секуляризовать. При всей нелюбви к христианской религии Маркс в своей атаке на евреев берет в союзники Христа: «Не случайно менялы, которых Иисус изгнал из Храма, и менялы, которые сегодня стоят на стороне всех тираний, ‒ одни и те же евреи». В борьбе с еврейством атеист Маркс прибегает даже к помощи презираемой им христианской религии, этого «опиума народа».

Делая вывод о том, что еврейский Бог-деньги стал всемирным Богом, Маркс приближается к выводу о попытке покорения мира евреями с помощью их денежного Бога. «Деньги – вот ревнивый Бог Израиля», ‒ пишет Маркс в стремлении лишить евреев Бога и приписать им то, что особенно ненавистно живущим при раннем капитализме – силу денег. В этом высказывании он олицетворяет евреев с капитализмом. От утверждения преданности евреев Богу Маркс переходит к бесполезности евреев как народа для человечества: «Даже если еврей отринет свою веру (значит, у евреев все-таки есть религия. – А. Г.), он ничего не может дать человечеству».

Марксом двигало материалистическое непонимание евреев. Его озадачивало существование евреев, противоречившее его знаменитому материалистическому пониманию истории. Ни один материалистический подход не мог объяснить феномен еврейского народа. Предельное подчеркивание Марксом бездуховности евреев, их полной предопределенности деньгами противоречит поразительной исторической живучести еврейского народа. Материалистическое понимание истории не может объяснить, почему сохранился народ без родины, без земли, без производительных сил. В истории евреев доминирует драматизм, напряженные отношения с Богом, непрерывная рефлексия и превалирование силы духа нации над обрушивающимися на нее несчастьями. Все это ‒ непостижимый антиматериализм. Евреи для Маркса ‒ загадка, которую он не в состоянии разгадать. Он не понимает воли евреев к жизни, их особенной нерастворимой, несгораемой жажды жизни. Он боится обнаружить у евреев доминирование духа над материей. Он опасается соприкоснуться с воплощением идеализма и победой идеи над материей. Маркс бессилен перед иммунитетом еврейского учения. Смерть Сократа заставила Платона отвернуться от мира, в котором праведника подвергли незаслуженной смерти. Евреи не отворачивались от Бога ни при одном несчастье, обрушивавшемся на них.

Маркс молчал, когда стало известно о преследовании евреев Сирии и о погромах в России. Однако в то же самое время он выступил в защиту преследуемых молдаван. Своего последователя Фердинанда Лассаля, поддерживавшего его материально, он за глаза называл «барон Ицик», «негр-еврей» и «самый большой варвар среди всех польских евреев». Лассаль для него был «потомком негров, присоединившихся к маршу Моисея из Египта (его мать или бабушка с отцовской стороны согрешила с негром), и польских евреев, размножающихся, как вши, которые являются самой худшей из рас. <…> Этот еврейский негр Лассаль! Пустая рожа и выпяченная грудь идеалиста! Мне теперь совершенно ясно (и это доказывают форма его головы и волосы), что его предками были негры!  Только сочетание еврейства и немецкости с исконно негритянской субстанцией могло породить столь странного субъекта!» В словах основоположника научного коммунизма звучит двойной расизм – по отношению к неграм и евреям.

Антисемитизм Маркса оттачивался во время его безденежной жизни в Лондоне. Его гнев естественно направлялся против кредиторов. Одним из таковых был начинающий банкир, впоследствии самый значительный политик Германии еврейского происхождения в XIX веке, член рейхстага, Людвиг Бамбергер. Луи Бишофсхайм, парижский дядя Бамбергера назначил того стажером в лондонском отделении своего банка. Там Бамбергер познакомился с Марксом. Их сблизили не идеи основоположника научного коммунизма, не «Коммунистический манифест», а нужда Маркса в деньгах и его постоянное попрошайничество.

Картина нужды Маркса в деньгах и его выпрашивание ссуд видна из его лондонской переписки с Ф. Энгельсом, находившимся в Манчестере.

В письме от 10 марта 1853 года Маркс пишет: «Что касается Дана, то он принял к оплате мой вексель. «Славный» Бамбергер (коммунист Маркс, разумеется, не любит капиталиста Бамбергера, поэтому заключает слово «славный» с долей издевки в кавычки. – А. Г.) дал мне первоначально под него 5 фунтов стерлингов, затем заставил меня две недели подряд бегать в Сити и обратно и заплатил остальное только на той неделе, после того, как моя хозяйка стала «выть» (буквально) целыми днями». 8 июля того же года в письме к Энгельсу Маркс добавляет к классовой ненависти к Бамбергеру антисемитское отношение: «Уезжая в Манчестер, я занял 2 фунта стерлингов у еврейчика Бамбергера. Теперь этот субъект шлет мне грубые письма с требованием возврата, даже с угрозами. Но мы еще посмотрим». Можно не сомневаться, что Маркс делал все, чтобы долг «еврейчику» не отдать. Антисемитский тон по отношению к лондонским кредиторам звучит у Маркса и в других письмах того времени.

18 августа 1853 года он пишет Энгельсу об унизительном выпрашивании денег у еврея:

«Шпильман отделывается от меня каждый раз одной и той же фразой на своем гнусавом еврейском говоре: «Kaine Nootiz da» (искаженный немецкий. – Маркс специально передразнивает собеседника – «Там нет разрешения», в том смысле, что пока нет решения о предоставлении ему ссуды). Когда еврей Ахилл Фульд был избран членом французского парламента, Маркс назвал его «биржевым евреем».

Маркс был выдающимся экономистом, но его недооценка роли человека в общественных процессах привела его к непониманию сущности антисемитизма. Старый религиозный антисемитизм и новый расовый антисемитизм уже не могли существовать без экономического антисемитизма. Экономический подъем евреев, обусловленный их успехами в образовании, был основной причиной того, что ненависть к евреям стала частью «культуры» широких масс. Теодор Моммзен, автор «Истории Рима», лауреат Нобелевской премии по литературе, писал, что главная причина антисемитской «болезни» была «зависть и базовые инстинкты, <…> варварская ненависть к образованию, свободе и гуманизму». Антисемитизм Маркса также имел экономический характер, но великий экономист не смог осознать причину своей юдофобии.

Маркс не раз слышал неприятные слова о своем еврейском происхождении. Благодаря крутому нраву, резким манерам и сарказму он снискал немало врагов, среди которых были и антисемиты, проходившиеся на счет его еврейских корней. Поссорившийся с ним младогегельянец Руге назвал его «нахальным евреем».

Эдуард Теллерлинг, участник провалившейся революции 1848 года, покаявшийся перед властями в своих революционных заблуждениях, писал в 1850 году в брошюре «Авангард будущей диктатуры Маркса и Энгельса»:

«Будущий немецкий диктатор Маркс является евреем. А нет более безжалостных мстителей, чем евреи».

Диктатура Маркса и Энгельса была построена через 67 лет после публикации брошюры Теллерлинга. Маркс и Энгельс не стали диктаторами. Они стали символами, идолами этой диктатуры.

Маркс черпал из «источников и составных частей марксизма» (статья Ленина 1913 года называлась «Три источника и три составных части марксизма»; одним из таких источников и составных частей была, по Ленину, немецкая классическая философия) не только свою практическую философию, но и антисемитизм.

В «Сущности христианства» (1841) Фейербах писал:

«Евреи сохранились до наших дней в неприкосновенности. Их принципы, их Бог есть самый практичный в мире принцип – это эгоизм в форме религии». Сравним с точкой зрения Маркса в статье «К еврейскому вопросу»: «Что является светским базисом иудаизма? – Практическая польза, эгоизм. <…> Что является светским Богом евреев? ‒ Деньги».

А вот типичная гегелевская мысль, выраженная бывшим единомышленником Маркса Б. Бауэром:

«Стойкость национального еврейского духа объясняется отсутствием способности к историческому развитию, что соответствует совершенно неисторическому характеру этого народа и вызвана его восточной сущностью». Гегель считал, что евреи выполнили свою историческую миссию, дав человечеству Библию.

Он писал: «Пред лицом этого его («господствующего народа», то есть немцев. – А. Г.) абсолютного права быть носителем ступени развития мирового духа в настоящее время духи других народов бесправны, и они, равно как и те, чья эпоха минула, не идут больше в счет во всемирной истории».

Сравним это с высказыванием Маркса в той же статье:

«Еврей может относиться к государству только по-еврейски, то есть относиться к государству как к чему-то чужому, <…> считая себя вправе обособляться от человечества, принципиально не принимая никакого участия в историческом движении, уповая на будущее, не имеющее общего с будущим всего человечества, считая себя членом еврейского народа, а еврейский народ – избранным народом». Подчеркнем мысль Гегеля. «Дух (еврейского народа. – А. Г.) бесправен», и (евреи. – А. Г.) «не идут больше в счет во всемирной истории». От этих мыслей недалеко до исключения евреев из истории и из человечества в духе нацизма.

Исключавший свой народ из истории, сам Маркс вошел в историю. Генрих Гейне предостерегал Маркса против «самообожествления атеистов». Маркс ставил себя выше всего человеческого, которое, по его словам, было ему не чуждо. Неизменно высоко его ценили в течение десятков лет презираемые им евреи, не сознавая, что идеи Маркса были одним из двигателей гонений на них. Гордящиеся Марксом евреи и сегодня ставят его имя на первые места в списках знаменитых соплеменников. Любовь эта односторонняя. Возомнивший себя Богом, Маркс избрал избранный народ одним из объектов своей ненависти.
Алекс ГОРДОН