Борис Гулько | Вопрос крови
Идея царя – наместника Божия на земле, близка народному сознанию. Народы, хранящие свои царские династии хотя бы в форме символов, такие как англичане, шведы, норвежцы, датчане, голландцы, миновали бури ХХ века более благополучно, чем избавившиеся от каких-либо знаков своих монархических династий.
По представлениям древних греков первым населением Земли были титаны, от которых, после серии перипетий, произошли люди. До этого титаны произвели богов. От богов тоже появились люди, но другие.
Такие, как Пифагор, который вёл своё происхождение от Аполлона, Платон, род которого начался Посейдоном, Аристотель – от бога врачей Асклепия, а реальным отцом Александра Македонского его мать Олимпия называла самого Зевса. Диоген Лаэртский, живший во 2–3 веках н.э., утверждал, будто Платон был зачат непорочно, что после Евангельских историй уже не вызывало изумления.
Интересной в этой мистерии является идея о существовании двух типов людей – обычных и элиты, по своей природе созданной руководить. Еврейская традиция тоже разделяет евреев по рождению. Потомки Аарона призваны быть священнослужителями, правители же должны происходить из колена Иуды, что потом сузилось до потомков царя Давида. Для тех и других даны особые наборы моральных законов. Цари могут казнить и миловать; оскорбивший царя подлежит смерти.
Для некоторых народов «суровость» правителя первостепенна. В народной памяти русских главенствуют цари-душегубы Иван Грозный, Пётр I, Сталин, а из несостоявшихся претендентов разбойники Пугачёв, Разин.
В жестокой истории России случился один милосердный правитель: император Дмитрий (историки зовут его Лжедмитрием I), правивший страной с 30 июля 1605 по 17 мая 1606 года. Происхождение его темно: то ли он был беглый монах, то ли внебрачный сын польского короля Стефана Батория, то ли еврей (как без того), то ли реально спасшийся сын Ивана Грозного, то ли ещё кто. Сохранилось кредо императора: «Есть два способа царствовать, милосердием и щедростью или суровостью и казнями; я избрал первый способ; я дал Богу обет не проливать крови подданных и исполню его». Дмитрий правил мудро, предельно ослабил крепостное право, провёл успешные экономические реформы, заметно улучшившие жизнь населения. Историк Костомаров сообщает оценку бывших в ту пору в Москве англичан, что такой свободы, как при Дмитрии, к тому времени не знало ни одно европейское государство.
Через свою гуманность Дмитрий и погиб. Он быстро вернул из ссылки организовавшего против него заговор видного боярина Василия Шуйского. Второй заговор Шуйского оказался успешным. Москвичи долго и со смаком глумились над телом незадачливого императора. Свержение Дмитрия стало вступлением к национальной катастрофе, ввергнув страну в «смутное время» с его безвластием, бунтами, казнями и голодом.
Русская литература посвятила много страниц крутым правителям, даже разбойникам. Пугачёва благосклонно описали в прозе Пушкин и в поэме Есенин. Омерзительную историю, как Разин ни про что утопил персидскую княжну, воспели лучшие поэтессы и поэты России, популярнейшая народная песня. В «Борисе Годунове» Пушкин представил версию пути Дмитрия к власти. Но ни одной строчки, насколько я знаю, в русской литературе, внимательной к истории своей страны, не посвящено правлению единственного в истории России её реально либерального правителя.
Похоже, качество жизни, определяемое в большой степени, качеством правления – народную память не затрагивает. Дмитрий забыт, зато самым популярным историческим лицом россиян в проекте 2008 года «Имя Россия» оказывался, пока организаторы опроса чуток не поджулили, Сталин, превративший жизнь своих подданных в ад. Существенны военные победы, как выпавшая на время правления Сталина, независимо от цены, за победу плаченной. Меня всегда коробил посыл песни Окуджавы
… нам нужна одна победа,
Одна на всех – мы за ценой не постоим.
Одна на всех – мы за ценой не постоим.
Но писана песня человеком воевавшим и, видно по культу Сталина, она отражает народное чувство – не стоять за ценой.
Так что же определяет народную память о властителе, восприятие его подданными? Почему русских волновало: происходил ли в действительности Дмитрий от душегуба Ивана Грозного?
Важна родословная правителя. Идёт она от библейской идеи помазанничества: царь – помазанник Божий. Пророк Самуил помазал на царство первым Шауля, потом – Давида. На Руси её первый царь Иван Грозный был рюриковичем, происходил от родоначальника княжеской, ставшей в его лице царской, династии варяга Рюрика. Каким-то образом род рюриковичей приобрёл на Руси сакральную легитимацию. И в этом смысле реальное происхождение императора Дмитрия было для русских действительно важным.
«Смутные времена» на Руси закончились, когда Земский собор 1613 года, избирая царя для измождённой страны и выбирая между иностранными правителями – польским, шведским, или Яковом I Английским (того предпочитали бояре и дворяне), рассматривая претендентом даже малолетнего сына императрицы Марины Мнишек, остановил свой выбор на юном Михаиле Романове, двоюродном племяннике последнего русского царя из московской ветви династии рюриковичей Фёдора Иоанновича. Хоть каплей голубой крови новый царь обладал. Правил за него, правда, его отец патриарх Филарет. 300 лет правления Романовых на Руси протекли относительно благополучно.
Идея царя – наместника Божия на земле, близка народному сознанию. Народы, хранящие свои царские династии хотя бы в форме символов, такие как англичане, шведы, норвежцы, датчане, голландцы, миновали бури ХХ века более благополучно, чем избавившиеся от каких-либо знаков своих монархических династий. О имманентности монархии для страны – вполне монархическая книга национального писателя самого немонархического народа Западного мира Марка Твена «Принц и нищий». Принц, по недоразумению утративший свою позицию, в итоге, как хеппи-энд, всё же становится королём. А «нищий», едва не занявший неподобающее ему место, назначается в свиту короля.
Марк Твен не мог знать, что повторил в своём романе фабулу кабалистической сказки одного из столпов хасидизма бреславского ребе Нахмана: «О сыне царя и сыне служанки», опубликованной одновременно на иврите и идише за 66 лет до «Принца и нищего». Как и у Марка Твена, принц в конце сказки занимает царский трон, а сын служанки, которым при рождении повитуха подменила принца, тоже становится частью свиты.
Выдающийся современный раввин Адин Штанзальц объясняет в комментариях к сказке, что царский сын в каббале символизирует Божественную душу человека, а подкинутый – животную душу. Финал сказки символизирует состояние гармонии человека, у которого Божественная душа доминирует над животной. А правление царя символизирует управление нашим миром Всевышним.
Есть континент, после овладения им европейцами, не знавший царской власти и практически не имеющий аристократии. Это Латинская Америка. Правят там обычно диктаторы, время от времени свергаемые и заменяемые другими. А если диктатор не свергнут, то он может удерживать власть даже долго после своей смерти, как изобразил это Гарсия Маркес в романе «Осень патриарха».
Иногда на континенте происходят выборы, но они, как правило, коррумпированы. Если элита не хочет упускать власть после смены или смерти избранного президента, его может заменить жена или вдова, как было дважды в Аргентине, когда Изабель Перон, бывшая танцовщица в ночном клубе, заменила усопшего мужа Хуана, а Кристина Киршнер сменила мужа Нестора.
В целом Латинская Америка играет роль задворок христианского мира, и демократия, когда она прорезается на континенте, носит достаточно невразумительный характер. Наиболее позитивным явлением в истории континента стал военный переворот в Чили в 1973 году, когда армия под командованием генерала Пиночета спасла страну от сползания её, вполне демократически, в социализм кубинского образца.
Традицию демократической сменяемости власти принято отсчитывать от провозглашения независимости США в 1776 году. Может быть, правильнее будет дата 1796 год, когда Джордж Вашингтон отказался баллотироваться в третий раз, положив обычай сменяемости лидера не реже, чем раз в 8 лет. Нарушил её ФДР своими 4-мя сроками, после чего лимит двух сроков ввели в закон.
Но тоска американцев по элементам монархии иногда прорезается. Они предлагали королевский титул Вашингтону, избирали президентами сыновей после отцов: Адамсов, оба Джоны; Бушей, оба Джорджи; родственников Рузвельтов. В последние годы появилась тяга к южноамериканскому варианту заменять мужа женой: едва не стала президентом Хиллари Клинтон, а сейчас, по мнению экспертов, выставься на выборах этого года Мишель Обама, победа была бы за ней. Не захотела Мишель менять праздную жизнь на суету Белого дома.
Стремление к династическому руководству заметно и у демократичного, с сильными социалистическими пережитками, Израиля, очень внимательного к родословной лидеров. Во втором поколении своей политической элиты израильтяне продвигали во власть детей членов первого. Однако на руководящих позициях дети основателей страны – Ольмерта, Ливни, Бурга, Бегина, Меридора – оказались все как один в разных аспектах несостоятельны.
Зато качества выдающегося лидера продемонстрировал принц из лагеря, противного социалистам-основателям – Беньямин (Биби) Нетаньяху. Его королевские креденции: сын секретаря Зеева Жаботинского, альтернативного социалистам вождя сионизма, и брат национального героя страны – руководителя невероятной операции по спасению евреев в Энтеббе, единственного погибшего в ней. Биби представляет редчайший тип руководителя страны – высококвалифицированного. Таких в последнее столетие в мире были единицы, а в Израиле вообще не было. Недаром после уникального обращения Биби к обеим палатам конгресса США через голову президента Обамы 3 марта 2015 года, правые американские обозреватели стали называть его новым Черчиллем.
Биби руководит Израилем четверть века, с перерывами на короткие провальные премьерства Барака, Шарона и Ольмерта. Естественно, его стали называть «королём». В наши дни утратившая власть обанкротившаяся левая элита подготовила судейский путч по свержению «короля», не задумываясь, что такие свержения в последнее столетие в России, Германии и Австрии ничего хорошего их народам не принесли.
В еврейской традиции возрождённый Израиль должен быть монархией, управляемый потомком царя Давида, царём-Машиахом. Требуемые от Машиаха качества не совсем ясны. Рамбам писал: «Да не подумаешь ты, что Машиах должен творить чудеса, отменять законы природы и воскрешать мертвых, как утверждают глупцы… Если он преуспел… и победил все окрестные народы, и построил Храм на прежнем месте, и собрал народ Израиля из изгнания, этот человек — наверняка Машиах. Если же ему не удалось совершить все это или если он погиб, то этот человек — несомненно не тот, о ком говорила Тора, он просто один из достойных и благочестивых царей из дома Давида».
Происхождение от царя Давида не ограничивает, по-моему, претендентов на роль Машиаха – за 3 тысячелетия смешивания кровь его потомков течёт во всех евреях. Биби значительно продвинул Израиль на пути выполнения условий Рамбама, но, если ему не удастся выполнить все критерии Рамбама, он останется в истории как «просто один из достойных царей».
А пока нам стоит присмотреться к старшему сыну Биби Яиру.
Комментариев нет:
Отправить комментарий