11 ноября 2019, 14:50
Убийство и пошляки
Расчленение доцентом СПбГУ бывшей коллеги вызвало у публики такую реакцию, что становится невыносимо стыдно.
Русский человек в любой трагедии ищет социальные причины, должные выводить на виновных.
Кровавая драма, разыгравшаяся на квартире доцента петербургского университета Соколова, стала в России главной новостью выходных, оттеснив тридцатилетие падения Берлинской стены. Можно понять. Обычно историки, кавалеры ордена Почетного легиона, влюбленные в предмет своих исследований до участия в исторических реконструкциях, довольно редко убивают, расчленяют и топят по частям своих бывших аспиранток.
Впрочем… Не так давно, в 2017-м, датский изобретатель Петер Мадсен на борту собственной подводной лодки тоже убил, расчленил и выбросил в море молодую американскую журналистку.
«Я в шоке», — писали многие и тогда, и сейчас. И это самое точное, что можно написать.
Но дальше — по крайней мере в России — начинается такое, что впору выть.
Соколов, как все уже, наверное, знают, — не просто историк: он член Российского военно-исторического общества, возглавляемого министром Мединским, то есть однозначно провластного. «Между прочим, большой путинский патриот», — чуть не первым откликнулся в Twitter на новость о Соколове Тот-Кого-Даже-Путин-Не-Называет-Вслух (а раз Путин не называет, то и я не буду). Угу. Поняли. Патриоты — кандидаты в убийцы.
Дальше — больше, только уже с другой стороны. Военно-историческое общество удаляет информацию о доценте со своих страниц, а советница председателя заявляет, что никогда о Соколове не слышала. Ага. Патриоты, понятно, не какают. Параллельно начинается сбор подписей за отставку руководства петербургского университета, которому сообщали о странностях Соколова в поведении с женщинами, но оно не реагировало. Потому что руководство университета — пропутинское, своих выгораживало!.. Какой же, господи, стыд все это читать…
Я сейчас не о том, что все это пошлость чудовищная (в духе советской школы с сочинениями типа «Раскольников убил старушку, потому что царский режим его до этого довел», написанными исключительно затем, что ясно: учитель за «царский режим» двойку не влепит). И даже не о том, что русский мир стал окончательно бинарен: ты либо за Путина, либо против него. Я как раз эту бинарность не нахожу неизлечимой болезнью: кончится Путин — многообразие вернется, как после падения берлинских стен и советских союзов в одну секунду из ничего возникло удивительное разнообразие мнений, товаров, укладов.
Я о куда более тяжелой болезни общества — неважно, с какой стороны от Путина лежащего. Русский человек постоянно, по схеме самого вульгарного марксизма, ищет в любой трагедии социальные причины, должные выводить на виновных. Он уверен, что виновные всегда существуют и что их необходимо наказать, а для пресечения бед следует нечто в государственном устройстве подрегулировать. Например, запретить исторические реконструкции или заставить всю профессуру обследоваться у психиатра. Даже если (хотя боже упаси) в России на детсад упадет метеорит — тут же виноват будет либо Путин, который развалил науку и космос в пользу церквей и друзей, либо Чубайс, который развалил вообще всю страну в пользу вашингтонского обкома.
Но трагедия убитой молодой женщины и пожилого убийцы, у которого, похоже, теперь мало шансов выйти на свободу живым, — она вообще о другом. Она о темном, страшном, мутном, живущем в нас. Об убийственной любви, переходящей в убивающую ярость. О безумии. О черном дне мозга, которое порой выходит на поверхность — как по океану пробегает цунами. Это все об ужасе и (нередко) тщете человеческого существования. Какой там, к черту, Путин! Там рядом не стояла вся Россия. Никакими законами там ничего не подкрутишь, не подвинтишь. «И всюду страсти роковые, и от судеб защиты нет». Чтобы рассказать об этом, Пушкин писал поэмы, Шекспир — пьесы, Достоевский — романы.
Господи, да заткнитесь вы все!.. Тут даже Невзоров со своей репликой, что выбрасывать трупы в Мойку является дурным тоном, ибо для таких вещей в Петербурге существует Обводный канал, — в сто раз уместнее: это слова шекспировского шута, пришедшего на место трагедии.
А вот про «довели страну» — невыносимо слушать.
Дмитрий Губин
Комментариев нет:
Отправить комментарий