Д-р Нат. Гельман
«Мир, в который довелось заглянуть присутствующим на судебном заседании, в самом деле, не был миром прав. Он был миром бесправия одних, вседозволенности и лжи других» (Й. Румов).
Свободолюбивые исландцы установили перед зданием Парламента Исландии расколотый камень, именуемый «МОНУМЕНТОМ ГРАЖДАНСКОМУ НЕПОВИНОВЕНИЮ», а на камне написали:
«Если правительство нарушает права людей, то восстание – их священное право и обязанность».
Еврейский камень-обелиск
Мы, евреи, травмированные более чем двухтысячелетним галутом, — народ, по определению, законопослушный и ко всякому унижению привычный: мы далеки от восстания так же, как декабристы были далеки от народа, но и нас идея «МОНУМЕНТА ГРАЖДАНСКОМУ НЕПОВИНОВЕНИЮ» задела за живое.
И в некоторых горячих головах родилась идея нашего, еврейского камня-обелиска, который можно было бы установить перед израильским Парламентом-Кнессетом: на одной половине Альталена, на второй – «Дельфинариум» (дискотека «Дольфи» в Тель-Авиве, где в результате теракта хамасника-смертника, 1 июня 2001 года было ранено 120 человек и 21 подросток – убит!)
Фантазия фантазией, но в ней ценна неразрывная связь того, что произошло тогда, в 1948, и того, что происходит едва ли не ежедневно, со времени заключения соглашения Осло, то есть с 199(4)-5 – до 2019-го …. – со всеми остановками (терактами) нашего поезда.
Звенья одной цепи: расстрел Альталены – чудовищный акт насилия Власти над бесстрашными героями, в том числе бойцами Эцеля и Лехи, и обрушившиеся в результате Норвежских соглашений бесконечные теракты и гибель тысяч детей, женщин, стариков, солдат АОИ – т.н. жертв «мирного процесса».
Бесконечное уничтожение еврейского народа нашими партнерами по «пис-процессу» в неразрывной цепи с насилием Власти над горсткой героев-смельчаков.
Мы бесконечно далеки от восстания, однако нас возмущает правление «юденрата», его услужливость перед врагами, постоянное заигрывание с террористами, отказ от настоящей борьбы с бандформированием и обозначившийся статус еврейского народа – быть жертвой заклания для новых и новых террористов, которых порождает ПА и Газа. Мы не можем отказаться от главного права любого народа – права на свободу волеизъявления, права на гражданскую активность!
И.Амир находится в в тюрьме в продолжение 24 лет за покушение на убийство ПМ Ицхака Рабина, совершенного Амиром в полном отчаянии ради остановки процесса уничтожения страны, но премьер-министра И.Рабина не убившего.
Хотя дело об убийстве Рабина формально прошло все судебные процедуры и даже канонизировано историей, его выводы и через четверть века выглядят в глазах значительной доли общественности крайне сомнительными.
Обвиненный в убийстве по сфабрикованному обвинению, Игаль Амир отбывает наказание в жестоких условиях одиночного тюремного заключения, которые являются нарушением международных прав узников, распространяемых в т.ч. на убийц.
Основание Движения, общение его участников, их солидарность в желании привлечь внимание к судьбе заключенного №1, – происходят в постоянном духовном контакте с женой Игаля Амира, Ларисой Амир, и, разумеется, цели и задачи Нура де Либа — хорошо известны самому Игалю, буквально «запечатанному» в полный информационный вакуум: о нем 24 года молчат наши СМИ, где на самое имя узника наложено табу.
Даже если ты не разделяешь совершенного им покушения, ты не можешь не испытывать самого искреннего сочувствия к нему.
«Игаль Амир покушался на ПМ Рабина, и, впоследствии, был обвинен в убийстве, которого он не совершил».
А дальше – гробовое молчание. Оставь надежду всякий, кого затронула судьба узника, обреченного на пожизненное заключение.
Мы эту надежду не оставили.
Прежде всего, мы хотели изменить условия содержания пленника тюрьмы Римоним (в настоящее время Игаль переведен в другую тюрьму – в г. Беэр-Шева). Однако наши старания и обращения в прессу, включая персональные просьбы и письма во все возможные судебные инстанции и в т.ч. в Кнессет, не дали никакого результата.
Мы стучали в наглухо закрытые двери. Более того, наше Движение добилось прямо противоположного результата:
Игалю были отменены любые свидания с родными; женой и сыном, вплоть до возможности разговаривать с ними по телефону, а также установлен запрет на связь с адвокатом, которую никто не вправе отменить.
Игаль был жестоко наказан.
За что наказали узника, отбывающего пожизненное заключение в одиночной камере, на 25-ом году пребывания в тюрьме?
Амир был наказан за … попытку (не больше, не меньше) создания «русской» партии («прямо из тюрьмы»), то есть организации политической партии на основе группы «русских» сторонников, как об этом сообщили корреспонденты Хадашот (13 канал) Гай Лерер и Маор Цур.
Откуда взялась подобная формулировка провинности Игаля Амира?
Игаль Амир позвонил известному в социальных сетях правому активисту, блогеру Йоаву Элиаси (работающему под псевдонимом Цель), желая рассказать ему о Движении Нура де Либа и выслушать его совет. Однако крутой «радикал» Й. Элиаси впал с первой минуты телефонного разговора в состояние глубокого шока; теряя дар владения собой, Шэдоу (Цель) решил, что о звонке «убийцы Рабина» следует немедленно донести СМИ, иначе, как бы чего не вышло: еще сочтут его идейным единомышленником Игаля. Он сразу же сообщил в программу «Ѓа-Цинор» Израильского телевидения, что «убийца премьер-министра» рассказал ему о существовании группы из 600-800 русскоязычных израильтян, «пенсионеров и образованных людей», которые организуют партию и хотят идти на выборы с целью добиться освобождения И. Амира из тюрьмы. Заключенный, якобы, просил популярного блогера помочь с агитацией за эту партию.
К этой информации Й.Элиаси добавил, что т.н. «русскую» партию в защиту «убийцы» создают, вероятно, друзья его жены Ларисы Амир (Трембовлер), считающей своего супруга национальным героем, да и среди репатриантов из бывшего СССР такая точка зрения достаточно распространена; хотя в группе Нура де Либа — «Свободу Игалю Амиру более 800 участников, однако, судя по реакции Элиаси, для коренных израильтян, не репатриантов, она остается маргинально-экстремистской.
Итак, после доноса «Шэдоу» (Цели), один-единственный звонок по телефону заключенного Игаля Амира блогеру Й. Элиаси, и разговор, который на самом деле был оборван и не состоялся как полноценный диалог, был квалифицирован тюремной администрацией, как форма политической деятельности.
За использование телефона «в политических целях» ШАБАС (Управление тюрем) лишило Игаля Амира любых средств связи (в том числе возможности разговаривать с адвокатом, что является неоспоримым правом каждого заключенного) на срок около двух месяцев, так что с 12 августа «телефонная и всякая другая, живая связь была аннулирована» до 12 октября, отказ в посещении — до 18 октября, отказ от использования электроприборов — до 18 октября и получения газет до конца сентября.
Заметим, что запрет на связь с семьей в течение двух месяцев, является максимальным
Участие в политической деятельности – это нормальное демократическое право любого гражданина. Нашли чем испугать?!
Узник И.Амир не роет подкоп из своей камеры-одиночки, не набрасывает план взятия еврейской Бастилии и не готовится подняться по веревке на вертолет, приземлившийся в тюремном дворе! Находясь в тюрьме, заключенный Арье Дери поддерживал связи с товарищами по партии и с равом Овадьей Йосефом. Да, Игаль Амир осужден на пожизненное заключение, однако это вовсе не означает, что он не может быть помилован, если президент государства Израиля, в рамках индивидуальной амнистии, нормирует срок пожизненного заключения, т.е. осужденному будет определен ограниченный срок нахождения его в местах лишения свободы, и такое право имеет немало прецедентов. Но для того чтобы это произошло, нужно прорвать информационную блокаду: Игаль должен использовать свое право на общение с родными и близкими. (В перспективе должен быть отменен ретроактивный и не имеющий аналогов в истории права Закон Игаля Амира, http://evreimir.com/
Узник, находящийся в полном информационном вакууме, обязан выйти из состояния «замурованности»: о нем должны говорить! И почему, в самом деле, заключенный не может посоветоваться с кем-либо о том, как расширить круг людей, которые сочувствуют твоей судьбе?!
О его судьбе и совершенном поступке можно спорить, но ему нельзя не сочувствовать и не желать самого близкого освобождения.
Согласно международным правилам УТ, никто не должен подвергаться произвольному вмешательству в личную, семейную, домашнюю жизнь или переписку (МСП, правило 37). Кроме того, деяния, объявленные правонарушениями, и формы их наказания, устанавливаются законами или другими публикуемыми правовыми документами.
Ни один заключенный не должен быть наказан прежде, чем его проинформируют о предполагаемом правонарушении и предоставят возможность высказаться в свою защиту (МСП, правила 29 и 30). Penal Reform International 60-62 Commercial Street London E1 6LT United Kingdom www.penalreform.org © Penal Reform International 2011
Получивший наказание за использование телефона с целью «политической деятельности», Игаль не был выслушан и объявил в знак протеста голодовку, за что, в свою очередь, дисциплинарный суд Управления тюрем (Шабас) приговорил его к семи дням строгой изоляции в карцере. Голодовка длилась 12 дней, в течение которых в прессу поступали ложные сообщения, что, якобы, уже на второй день Игаль начал принимать еду и прекратил голодовку и т.п. СМИ или полностью игнорировали нарушение прав заключенного, или давали о нем привычно лживую информацию.
Жена Игаля Амира, Лариса Трембовлер, обратилась в организацию «Врачи за права человека». Она обратила их внимание на то, что ее муж «находится в течение многих лет в условиях длительной изоляции, но в настоящее время он полностью отделен от любых контактов с внешним миром, включая звонки по телефону и свидания с семьей; такое наказание представляется непропорционально жестоким и оказывает особенно серьезное воздействие на здоровье заключенного».
Врачи поддержали обращение Л.Амир и обратились к администрации тюрем с просьбой об отмене административного наказания!
Согласно указанным правилам УТ, заключенным, привлеченным к дисциплинарной ответственности, должно быть предоставлено право обратиться с апелляцией в вышестоящую инстанцию. Таким образом, мы подходим к самому главному событию: спустя 37 дней со времени аннулирования всякой связи с миром (связь с адвокатом была восстановлена на 10 дней раньше: в итоге предыдущего судебного разбирательства, Шабас
Адвокат Ариэль Атари, представляющий И.Амира, заявил, что он направил в тюремную службу 15 запросов относительно ходатайства заключенного, но не получил ни одного ответа.
«Это потому, что вы являетесь заключенным в тюрьме, широко освещенным в прессе»
Так сказал начальник тюрьмы Игалю Амиру, объясняя свое «предвзятое отношение к узнику и максимально строгие административные наказания. Однако на каком основании человек, получивший освещение в СМИ, теряет права, предоставленные другим заключенным», — спрашивает Игаль в своем ходатайстве, обращенном к суду.
Возможно, слова шабасника о заключенном, «широко освещенном в прессе», связаны с недавним обращением Амира Переца, главы партии Авода-Гешер, к Управлению тюрем с требованием запретить Игалю Амиру заниматься политической деятельностью. Очевидно, А. Перец понятия не имеет об условиях заключения Игаля Амира, а ставит его на то место, которое обычно занимают (в смысле полной свободы не только политической, но и террористической деятельности), осужденные арабские террористы, проживающие в тюремном отеле на правах высоких гостей, пользующиеся мобильной связью, телевизором, интернетом, санаторным питанием и прочими льготами людей первого сорта!
К этим заключенным (не по разу) приходят депутаты Кнессета для обсуждения государственных дел и – в случае общего пожелания – осужденных террористов — шабасники могут доставить их из разных тюрем на общий сходняк для большого разговора.
Это не первый окрик и призыв А.Переца. Еще в 2006 году он ратовал за ужесточение условий пребывания И.Амира в тюрьме, несмотря на заявление главы службы общей безопасности (ШАБАКа) Юваля Дискина о том, что Игаль Амир больше не представляет угрозы безопасности государству Израиль.
Судебное заседание: Лод, 19 сентября 2019
Зал уже наполнен близкими и родными Игаля и Ларисы Амир.
Неоднократные предупреждения о запрете каких-либо съемок.
В 15 часов заключенного вводят в огороженную и закрытую часть зала в сопровождении сначала 8, а потом 10 конвойных. Два конвоира сидят рядом с ним, по левую и правую стороны. Два – напротив, смотрят прямо на сидящих. Следующие два – стоят перпендикулярно тем, кто обращен к И. Амиру. Конвойных так много, что самого Игаля не разглядеть, но постепенно полицейские не столь активно закрывают его от взглядов Ларисы и ее 12-летнего сына Инона, очень похожего на отца. Мы видим спокойную и очень доброжелательную улыбку Игаля. Умное и тонкое лицо. Седые виски и бороду.
Зачем так много полицейских?
Обыкновенный конвой назначается из расчета 2 сотрудника полиции на 1 — 2 конвоируемых. 3 конвоира — на 5 — 6 арестованных. 7 полицейских — на группу из 8 — 10 задержанных. Но конвой может быть и усиленным – например, 3 полицейских на одного преступника, 6 на 2 – 3 или 8 на 5 — 6. Здесь же на одного заключенного – 8-10 полицейских, несмотря на то, что, как сказано, Игаль Амир больше не представляет угрозы безопасности государству Израиль (Юваль Дискин).
Может быть, именно так система УТ заявляет о себе, как о доминантной, сверхрациональной силе, способной полностью подмять под себя и поглотить человека.
Однако полицейские, облепившие Игаля со всех сторон, его как будто и не подавляют. Он сосредоточен на выступлениях в зале суда и время от времени передает адвокату какие-то важные детали. Он не выглядит узником с 24-летним стажем. Он уверен в себе и в своем праве защищать Закон. От него веет спокойствием и достоинством.
Как ему удается сохранять светлый ум и полное самообладание, находясь 24 года в каменном мешке?
Выскажу свое предположение. Известно, что укусы гадюки ядовиты. Для того чтобы выработать противоядие, для каждого случая приходится получать антитела отдельно, вводя не смертельные дозы животным и выделяя из их крови появившиеся в результате иммунного ответа готовые антитела. При некотором терпении и большой отваге такие антитела можно «воспитать» и в собственном теле: легендарный исследователь, основатель серпентария в Майами Билл Хааст вводил себе микродозы ядов в течение всей жизни. Он не только благополучно пережил 172 укуса, но и был донором уникальной крови, спасшей десятки жизней людей, укушенных змеями, противоядия для которых не производится.
Игаль Амир воспитал в своем теле такое противоядие.
«Мир бесправия одних, вседозволенности и лжи других»
«Мир, в который довелось заглянуть присутствующим на судебном заседании, в самом деле, не был миром прав. Он был миром бесправия одних, вседозволенности и лжи других» (Й. Румов).
«Молодой юрист – тот самый, который на прошлом заседании суда, театрально размахивая руками, обосновывал лишение Амира телефонной связи с адвокатом – на сей раз столь же пылко и красноречиво уверял, что УТ никогда не лишало Амира телефонной связи с адвокатом. А как же в решении суда по поводу прошлой апелляции судья пишет, что она изменяет решение УТ и разрешает разговоры с адвокатом? – поинтересовался судья …
Несколько иронических замечаний адвоката довели ведущего шабасника до настоящей истерики, и он стал требовать от судьи защиты честного государственного служащего, так что с заключительным словом выступил уже не он, а его энергичная коллега, напористо объяснившая, что УТ заботится о зе-ка, и больше всего на свете следит за равенством заключенных перед законом. Она напомнила: в «мире зе-ка» то, что мы привыкли считать неотъемлемым правом каждого узника, является наградой с барского плеча, раздаваемой по усмотрению барина.
Адвокат Ариэль Атари говорил негромко и не слишком выразительно, зато едко и по существу, и, по мере того, как он говорил, построения УТ рассыпались как карточный домик… Атари говорил не только о том, что инкриминируемый Амиру разговор с Шэдоу не носил политический характер, но и о том, что выражение заключенным своих политических взглядов и легитимная политическая активность являются основным правом заключенного и не могут быть запрещены…
Судья старался произвести впечатление беспристрастности: он отстраненно, но внимательно слушал, задавал вопросы обеим сторонам, вникал в детали. Впрочем, вскоре стало понятно, что его отстраненность – искренняя или напускная – довольно субъективна: он с сочувствием относился к трудностям УТ, вынужденного обращать свои ресурсы на борьбу с одиноким голодающим человеком, зато никак не мог понять, что же собственно такого страшного в отрезании всех контактов с окружающим миром, что это вызвало голодовку заключенного.
Разве Игалю нельзя было подождать? – спрашивает судья.
И. Амир мог писать в разные инстанции, и рано или поздно они обратили бы на него свое неусыпное внимание… И тут адвокат Атари привел в качестве примера факт отправления им 15 обращений в разные органы УТ и полного молчания в ответ. Однако судья по-прежнему недоумевал, высказывая неодобрение дерзости заключенного, усомнившегося в справедливом отношении к нему системы и осмелившегося бросить ей вызов. Неслучайно, подводя итог, Атари обратил внимание на фундаментальное противоречие: в то время, как УТ может нарушать права заключенного, не неся за это никакой ответственности, на самого заключенного, чуть только он осмеливается отклониться от устава, обрушиваются суровые санкции… Справедливо ли это?
Не следует ли поставить преграду произволу и беззаконию, чинимому УТ «в мире зе-ка»?
Суду предстоит дать ответ на этот вопрос» (Й. Румов).
21 сентября 2019, Иерусалим
ПОСЛЕСЛОВИЕ к СУДЕБНОМУ ПРОЦЕССУ:
Лариса Амир: «Пришел ответ на апелляцию. Наш вежливый, культурный и вдумчивый судья отклонил ее полностью, дав отрицательный ответ по всем пунктам». 23 сентября 2019
Комментариев нет:
Отправить комментарий